Цветы для призрака

Больно. Невыносимо больно. Языки пламени обожгли ступни, и она еле сдержала крик, рвущийся из груди. — Конец. Это конец, — выдохнула Шираюки потрескавшимися губами, изломанные ногти впились в ладони. Она знала, что им с Зеном не суждено быть вместе. Их души, объединенные сумасшедшим по своей силе чувством, не могли соединиться вместе. Однако, несмотря на то, что ее жизнь была разрушена, травница ни о чем не жалела. Даже, если бы ей было заранее известно о подобном исходе, она бы не отказалась от второго принца. Ведь все те драгоценные моменты, что они провели вдвоем, стоили того, чтобы ради них умереть. Склонив голову, Шираюки закрыла глаза. И покрывало алых волос скрыло ее лицо, руки бессильно повисли в путах. — Прощайте, Ваше Высочество, — прошептала девушка, и по ее щекам потекли слезы. Закусив губу, она с трудом сдерживала крики боли. Сердце лихорадочно билось в груди, как у загнанного в угол зверька. Во рту пересохло. А потом перед мысленным взором Белоснежки предстал образ Зена. Размытый и до безумия желанный. Его сокрушительная сила. Ее сумасшедшая любовь. Настолько всеобъемлющая и всепоглощающая, что она была не в силах противиться, сопротивляться. Ее измученное сознание, балансирующее на грани, мешало реальность и забытье. Удушливый дым вызывал галлюцинации. — Зен… — выдохнула Шираюки. Она терялась в смутных видениях, где она следовала за ним, бежала со всех ног, тянулась к нему, пытаясь остановить, схватить, удержать, но он неумолимо удалялся, растворялся в тумане прошлого, оставляя после себя волну невыносимого одиночества. И боли. Бесконечной боли. Вистериа буквально влетел на центральную площадь столицы. Взмыленный конь уже еле держался на ногах, как и сам всадник. Однако принц не чувствовал ни усталости, ни изнеможения. Его глаза скользнули по толпе народа, потрясенно распахнувшись, замерли на одиноком столбе, возвышавшемся посередине. Внутри все похолодело, содрогнулось, пальцы с силой сжали поводья. Время словно остановилось. Она. Это была она. Без сомнений. И они пытались ее сжечь. Ведь пламя уже охватывало ее тоненькую фигурку, облаченную в белую хламиду. Красные пряди полоскал ветер. — Ублюдки, — прошипел Зен, почувствовав, как его обуревала неописуемая ярость. Не обращая внимания на возмущенные крики народа, второй принц ринулся вперед, снося все на своем пути. Еще немного. Совсем чуть-чуть. — Я спасу тебя, — как заведенный повторял он, чтобы не свихнуться от увиденного, а люди, узнав в высоком, светловолосом, молодом человеке младшего брата своего правителя, испуганно шарахались в стороны. Кардинал же в это время покидал площадь, раздосадованный, что ему не удалось довести до конца свой замысел. — Шираюки! — крик Зена, полный отчаянья и неистового страха, заставил Его Преосвященство на мгновение замереть на месте. Слегка прищуренный взгляд, полный хитрости и проницательности, скользнул по второму принцу. Судя по его лицу, он находился на грани сумасшествия. Светлые волосы липли к взмокшему лбу, одежда была вся в дорожной пыли, как и высокие черные сапоги для верховой езды. Бледный, с остекленевшими глазами, в которых читался бесконечный ужас, Зен походил на безумца. — Судя по всему, эта ведьма значит для него гораздо больше, чем я думал, — усмехнулся мужчина, и в его голове моментально начал зреть новый план. Он прекрасно понимал, что в его руках слишком много власти, и Вистериа ничего не сможет ему сделать. Поэтому бояться было нечего. Еще раз усмехнувшись, Его Преосвященство надел на голову капюшон ярко-красного плаща. Кивнув сопровождавшему его высокому мужчине, он покинул площадь в экипаже. — Шираюки! — его крик, полный отчаянья и ужаса, достиг ее ушей. Встрепенувшись, девушка распахнула веки. Затуманенный взгляд скользнул по площади. От едкого дыма слезились глаза, он застилал пространство серой пеленой, и она практически ничего не видела. Однако, несмотря ни на что, сломленная и раздавленная, Белоснежка все же продолжала судорожно шарить взглядом по толпе. Это было полнейшим абсурдом, бредом полоумного, но она знала, знала, что голос Зена — не плод ее галлюцинирующего воображения. Принц находился где-то рядом. А потом ее охватили сомнения. — Нет. Не может быть, — ногти снова впились в ладони, оставляя на истерзанной коже новые рубцы полумесяцев. Последствия всего этого ужаса. Да. Это всего лишь предсмертная агония. Ничего больше. Плод ее фантазии. Хотя в глубине души таилась надежда, что крик Зена — реален, что он здесь, что он стремится к ней, что он спасет ее. Ведь их связывало такое огромное чувство. Очередная волна боли прошлась по телу, и Шираюки поняла, что конец близок. Однако, облизав пересохшие губы, она продолжала оглядываться. Пространство рядом со столбом постепенно заполнялось народом, уймой народа, и до травницы внезапно дошло, что люди чем-то явно недовольны. Они ругались, суетились, шарахались в стороны. Они были напуганы. — Зен… — прошептала девушка, чувствуя, как сердцебиение все ускоряется. Близко. Он совсем близко. Она не знала, откуда, но сомнения вдруг отступили, и ее накрыла волна непререкаемой уверенности в том, что принц здесь. Приподняв голову, сквозь покрывало упавших на лицо волос, Белоснежка, наконец, смогла рассмотреть всадника, пробирающегося к месту ее казни. Золотистые волосы падали на лоб, небесно-голубые глаза горели решимостью, застывшей и на его красивом лице. Высокий, стройный, сильный, он был подобен пламени, обжигающему и уничтожающему все на своем пути. Время словно замерло, звуки отдалились, окровавленные пальцы впились в собственные путы. Боль рвала на мелкие кусочки, Шираюки трясло, воздуха катастрофически не хватало, легкие пылали, как и ее тело, но она не обращала на это внимания. Для нее существовал только он. Ее принц. И внезапно она очень четко и ясно осознала одну вещь — внутри этого молодого мужчины дремало нечто невероятно сильное, древнее и несокрушимое. Он был истинным королем. И он непременно спасет ее. А потом их взгляды встретились. Изумрудные глаза Белоснежки широко распахнулись, как и глаза Зена. Они оба замерли, всматриваясь друг в друга. Жадно, требовательно, изучающе. А потом ринулись навстречу друг другу. Шираюки яростно забилась в своих оковах. Приложив все силы, на которые только была способна, она стала неистово рвать и тянуть мерзкие веревки, пытаясь освободиться. Из израненных пальцев потекла кровь, но она продолжала бороться, поражаясь тому, что способна на подобное. Зен же, обрадованный тем, что его Белоснежка жива, направил коня прямиком в пожарище. Выхватив меч, он соскочил на охваченный огнем постамент, мгновенно перерубил путы. Подхватив измученную девушку на руки, спрыгнул на землю. Несколько шагов. И все закончилось.