Цветы для призрака

Зен буквально бежал в сторону дворца. Он нёс Шираюки на руках, и она слабела с каждой секундой. Жизнь постепенно покидала её. — Потерпи еще немного. Совсем чуть-чуть, — исступленно шептал принц, глаза которого нещадно щипало, а в горле застыл ком. Не вдохнуть — не выдохнуть. Он чувствовал дрожь Белоснежки, видел ее израненные пальцы, стискивающие его рубашку, обожженные ступни и лодыжки. — Спасибо, что пришел, — ее хриплый голос был наполнен такой неописуемой нежностью, что у Зена захолонуло сердце. — Разве я мог не прийти? Разве мог оставить тебя? — он улыбнулся, и мир перед глазами вдруг подернулся мутной пеленой, — Хотя я должен был прийти раньше. Должен был защитить тебя от этих извергов. Зажмурившись, он попытался взять себя в руки. Все будет хорошо. Лекари спасут его Шираюки. Они не дадут ей умереть. Ведь судьба же не может быть настолько жестокой, чтобы отнять ее у него во второй раз? — Нет. Ты не должен винить себя. Ты спас меня, — отозвалась девушка. И Вистериа скользнул по ней полным боли и страданий взглядом. Белая сорочка стала черной от сажи, подол был изорван. Алые, спутанные пряди скрывали часть бледного лица, грязного и осунувшегося, на лбу выступили капельки пота. Из груди рвалось хриплое дыхание, но на губах Белоснежки играла улыбка, от которой у Зена внутри протяжно заныло. — Даже не смей думать о том, чтобы бросить меня снова. Ты не умрешь. Это приказ, — его голос прозвучал резко и громко, а потом вдруг сорвался, и принц замолчал. — Конечно, Ваше Высочество. Вы так просто от меня не отделаетесь, — пробормотала Шираюки, а потом закашлялась. Похоже, она еще и простыла, пока находилась в сырой камере. — Ублюдки. Я убью каждого из вас. Порву на мелкие кусочки, — прошипел Вистериа, забегая во дворец. Он увидел, что ему навстречу спешат королевские лекари. Не теряя даром драгоценного времени, Зен сразу же проследовал в спальню Белоснежки. Осторожно опустив ее на кровать, повернулся к застывшим рядом с ним врачам. Взволнованным и испуганным. — Вы должны спасти ее. Делайте, что хотите, но она должна жить. Иначе я отправлю вас в Преисподнюю, — и с этими словами второй принц отошел к окну. А лекари, тихо переговариваясь между собой, кинулись к Шираюки, которая находилась где-то на грани реальности и забытья. Следующие несколько часов показались Зену вечностью. Его попросили покинуть комнату, потому что находиться рядом с больной в грязной одежде грозило ухудшением ее состояния. И Вистериа не стал возражать, боясь, что навредит Белоснежке еще больше. Оказавшись в своей спальне, он опустился в кресло, чувствуя себя совершенно разбитым и подавленным, будто бы из его груди вытащили сердце, и теперь там зияла огромная дыра. Сплошная кромешная пустота. Опустив голову, принц зажмурился, старясь прогнать нахлынувшее отчаяние. Пальцы сжались в кулаки. — Я почти опоздал, почти опоздал, — пробормотал он, и его губы скривились в горькой усмешке. А что будет, если Шираюки оставит его? Вдруг ее не смогут спасти? От этих мыслей внутри что-то неистово натянулось и лопнуло, растекаясь мукой по венам. — Нет. Нет. Этого не случится, — Зен резко вскочил и заметался по комнате. Он был не в силах находиться вдали от нее. Он должен был видеть ее, слышать ее дыхание, стеречь ее от Ангела Смерти. Не теряя ни минуты, Вистериа позвал слуг. Поспешно помывшись, он надел чистую одежду. Пальцы ходили ходуном, и в какой-то момент ему показалось, что он не сможет застегнуть рубашку. Это бессилие словно возвращало его в прошлое. В ту кошмарную ночь, когда Белоснежка пропала, а потом ему сообщили, что она погибла. И подобное сотворил его родной брат. Изана лично признался в этом во время их последней встречи. Причем, он ни о чем не жалел. — Такого больше не повторится. Я не позволю, — выдохнул Зен, а потом, оставив ворот распахнутым, вышел из комнаты. Врачи уже заканчивали обрабатывать ожоги Шираюки и поить ее снадобьями и лекарствами, когда Вистериа перешагнул порог ее спальни. — Ваше Высочество, девушка в очень тяжелом состоянии, — тихо сообщил один из врачей, — Мы сделали все, что было в наших силах. Сегодняшняя ночь станет решающей. Если госпожа лекарь ее переживет, тогда можно будет говорить о выздоровлении. — Я понял, — кивнул Зен, сглатывая подступивший к горлу ком, — Оставьте меня с ней наедине. И доктора, поклонившись, покинули помещение. — Шираюки, — прошептал второй принц, подходя к кровати и опускаясь на ее край, — Шираюки, ты должна бороться. Слышишь? Не сдавайся, прошу. Затуманенный взгляд с нежностью скользнул по Белоснежке. Несмотря на смертельную бледность, на ее лбу выступили капельки пота, веки подрагивали, щеки горели, а из груди рвалось хриплое дыхание. Алые волосы были вымыты и заплетены в аккуратную косу, белая сорочка из плотной ткани скрывала повязки. Они были видны только на ступнях и лодыжках. Потянувшись, Зен сжал хрупкую ладошку девушки. Глаза замерли на опоясывающих ее бинтах, и в груди принца снова вспыхнула ярость. — Шираюки, они заплатят за то, что сделали с тобой. Клянусь, — прошептал Вистериа, приникая к ее руке губами. Его светлые волосы упали на лоб, по телу прошлась судорога боли, стиснув сердце мучительными тисками. Будто бы его рвали на куски, выворачивали наизнанку все внутренности, истекающие кровью. — Зен… — вдруг позвала Белоснежка, и принц, встрепенувшись, воззрился на нее, — Зен. Ты здесь, — выдохнула она, глядя прямо в его красивое лицо, искаженное бесконечным волнением. — Да. Я здесь, — и снова проклятый ком встал посреди его горла, от чего голос прозвучал сдавленно и сипло, — А где я еще могу быть, когда моя любимая болеет? Ее тонкие пальчики дрогнули, на губах заиграла слабая улыбка, отразившаяся и в изумрудных глазах. — Не волнуйся. Со мной все будет хорошо, — она вдруг закашлялась, черты исказились мукой, и Зена окатила волна ужаса. Вдруг ей станет хуже? — Поговорим потом. Сейчас ты должна отдыхать, — проговорил он, стараясь, чтобы его голос звучал бодро, при этом небесно-голубой взгляд не отрывался от бледного лица Шираюки, — Твои раны — очень серьезные. И тебе следует, как можно больше спать, чтобы поскорее выздороветь. Вистериа, коснувшись губами ее ладошки, хотел подняться, но Белоснежка удержала его. — Нет. Не уходи. Останься со мной. Прошу, — в ее голосе послышались нотки мольбы. И Зен замер на месте. — Хорошо, — голубые глаза встретились с зелеными, и он снова ощутил ужас оттого, что мог потерять ту, которую любил сильнее всего на свете, — Я не уйду. — Спасибо, — пробормотала Белоснежка. Ее неумолимо клонило в сон, мысли путались, боль была не такой невыносимой, благодаря лекарствам. — А теперь спи, — Вистериа лег рядом с травницей, стараясь двигаться осторожно, чтобы лишний раз ее не потревожить. — Хорошо, — она прильнула к нему, ее руки прошлись по его плечам, обхватили за шею, голова уткнулась в грудь, — До завтра. Веки Шираюки закрылись, а Зен, легонько обняв ее, лежал, глядя в потолок невидящим взором. Его душило бессилие, душило время, что тянулось так медленно, душили ярость и страх. Сумасшедший страх, периодически перерастающий в панику. Он прислушивался к ее дыханию. И молился. Молился всем богам, которые только существовали в этом мире. Неистово и жарко, готовый отдать все, лишь бы они сохранили Белоснежке жизнь.