Мама против монстров

Сентябрь. Утро. Канеки Кен и Нагачика Хидеёши. Будь ты хоть принцем, хоть нищим, сыном оябуна или ведьмы — уроки никто не отменял. Но если очень хочется, то можно их взять и прогулять. По крайней мере, Хиде уверял Канеки Кена, что это так. И, наконец, убедил. Вовремя Мальчики вместе покинули младшую школу сразу после большой перемены. Канеки рассудил, что основной урок — классный час — они посетили, перекличку прошли. Так что один-единственный полу-прогул почти не считается. Хиде было все равно. Школа — удобное место, чтобы назначить встречу и дождаться времени. Но Сенсей обещал взять их с Канеки в первом часу дня Кое— Куда. А школа? Кому она нужна! Только девчонкам разве что. День был чудесный, не жаркий, но и не холодный. Скоро — летние каникулы! Хиде бежал вперед, улыбаясь щербатой улыбкой (зубы недавно выпали). Канеки, шумно пыхтя, следовал за ним на крейсерской скорости. Он сегодня взял «пару» книжек (кроме учебников) почитать на перемене. Одну из них даже не успел положить в рюкзак — так и нес в руках. Хиде же налегке наматывал круги, легко обгоняя своего более медленного приятеля. Сенсей нашелся. Только не у себя дома, а уже в двух кварталах от места встречи. В цветастой гавайской рубашке и шортах, с торчащими во все стороны белыми волосами, старик шел, закинув руки за голову, насвистывая прилипчивый мотивчик. Ну как всегда! Не дождался! Канеки резко смолк. Во-первых, следует беречь дыхание. А во-вторых, это отличный шанс! Мальчики переглянулись. Они уже неплохо понимали друг друга. Сенсея надо напугать! Подбежать со спины и прыгнуть на спину! Лучше всего с этим справится Хиде: он быстрее и тише (если хочет). Нагачика, стелясь к земле, рванул к старику. Если бежать, пригибаясь, получается совсем неслышно! Но только он прыгнул на спину Учителю, как тот резко сместился в сторону. Хиде полетел в пустоту, на асфальт. Перед самым падением мальчик успел сгруппироваться и перекатом выйти из своего тигриного прыжка. Сделав два кувырка, мальчик выскочил из переката и развернулся к Учителю. Ангельски-невинное лицо младшенького Нагачики было обиженно надуто. Канеки Кен нагнал Сенсея и Хиде и тоже остановился — Хо-хо! Маленькие разбойники сбежали от преподавателей! — хмыкнул старик, по очереди взъерошив волосы ребят прежде, чем те успели отпрыгнуть, — Ты! Чему учишь своего друга, Хиде-кун? Его мама не одобрит! На это утверждение даже сам Канеки Кен пожал плечами. Мама одобряла абсолютно все! И хорошие оценки, и плохие (пару раз он получил ноль баллов за тест), и прогулы, наверно, тоже. Единственное, чего она не одобряла — это самого Хиде. Но тут уж ничего не поделаешь. Они, между прочим, покинули школу по отдельности, через разные выходы и с разницей в пятнадцать минут! Так что здесь все прикрыто! А вот куда они идут, Канеки Кен так и не понял. — Хочу в Африку! — авторитетно заявил Хиде Про то, что они собрались ко львам и обезьянам, Канеки Кен уже понял. И сам хотел посмотреть на жирафа. Главное, чтобы успели к ужину вернуться! — Хехе! — закряхтел старик— Учитель. Это у него был смех такой, тихий, — В какую тебе Африку, мелкий? Я еду не охотиться, а рыбачить! И не в Африку, а вокруг Хонсю на яхте! В эти выходные! — Уу-у-у-у! — разочаровано протянул Хиде, — А я думал — в Африку, на сафари… Канеки Кен тоже расстроился. Ему-то как на выходные поехать, чтобы мама не узнала, что он с Хиде? Нельзя же ей сказать, что у них экскурсия с классом? Мама тут же раскусит ложь! И врать нехорошо. — Магазин называется «Сафари», и там продается все для охоты и рыбалки! И у нас на речках, и в открытом море, и в Африке. И на реке Амазонке… Захочешь — там даже есть специальные ножики на гулей охотиться! — О-о-о! — выдохнули мальчики одновременно. Не зря все же сбежали с уроков! Посмотреть на этот эпический магазин очень хотелось! Хиде запрыгал вокруг Учителя, предлагая все же направиться в Африку. Канеки здраво рассудил, что, пока они остановились, следует засунуть книжку в портфель. Сенсей, посмеиваясь, пошел дальше по улице… Все произошло безумно быстро. Навстречу Учителю и детям вырулила машина! Раздолбанная, битая машина с заляпанными грязью номерами и оторванным верхом. Такой вот ненамеренный кабриолет. Миг. Другой. Один из водителей вытащил из-под сидения автомат. Очередь. Пули попали в цель. Старик и сделать ничего не успел! Хиде и Канеки замерли рядом с ним, в немом ужасе наблюдая, как их Учитель валится на землю! Что делать?! — Сюрпрайз. — буркнул стрелявший, обращаясь к водителю. Мир застыл. Дети закричали. — СЕНСЕЙ! — ЖИВИ! Два крика слились в один. Хиде затравлено огляделся. С другого конца улицы уже подъезжало ещё несколько машин. — Живи. Живи. ЖИВИ, — повторял Канеки Кен, сквозь слезы уставившись на Сенсея. — Мечтать не вредно, сопля, — человек с автоматом подошел к мальчишкам и попытался схватить Кена за шкирку. Ключевое слово — попытался. На его руке повис Хиде, вцепившись зубами, — Ах ты ж бестия! Бросив автомат висеть на ремне, мужчина второй рукой схватил жёлтоволосого мальчика за шею. Покусанной рукой он так же за шею поднял чёрноволосого. Тот безуспешно пытался вырваться, что-то шептал, хрипел. Повернувшись к подошедшему спутнику (водителю), стрелок спросил: — Так который из них сын Нагачи? — Вроде жёлтый, — пожал плечами водитель. — Точно? Водитель не нашел, что на это ответить. Лишь ещё раз пожал плечами. Как-то все просто получилось. Они и не рассчитывали на такое везение. Охрану положили по-тихому, старик Хиппи попался запросто. Детишки даже в стороны юркнуть не успели. На что рассчитывали? Дети — одним словом. А теперь вопрос, который из двух братцев-кроликов — Нагачика? Наблюдатель в школе сказал, что нужный детеныш сбежал с уроков с приятелем. Добрые люди проследили, начальство тут же приказало хватать детей, не дожидаясь первоначального плана. И теперь они, как дураки, стоят с трупом Хиппи и двумя щенками. Надо боссу звонить. Или ещё кому-нибудь, кто сидит на базе при штабе. Видел, небось, картинку с сыном Нагачики, может описать. Мясо из понаехавших машин галдело, вылезало, залезало обратно… Вот уж у кого голова не болит! — Папаша жёлтый, — логично заключил водитель, — Значит и сынуля должен быть жёлтым. — Не скажи, говорят, старшой у Нагачи был чёрным, без выкрутасов, — хмыкнул стрелок, осматривая свою добычу на предмет фамильного сходства. Ну, один жёлтый, второй чёрный. Но кто ж его знает! — Этот реально жёлтый! — хмыкнул собеседник, вертя мальчишками из стороны в сторону. Водитель всерьез задумался. — А если его прячут, а второго для виду красят? — предположил он. Стрелок закатил очи горе. Ну что за бред! Звонить боссу или не звонить? Убивать второго мальчишку или нет? И если убивать, то которого? Жалко щенков. А, демоны с ними! — Заткнитесь, придурки! — прикрикнул стрелок, — Берем обоих! По машинам! Ходу, ходу! Поехали! Босс разберется. Детей погрузили в багажник (а где их ещё везти-то, если у машины кто-то крышу оторвал?). Один из щенков все кричал, как за ними придут. Наверно, все же жёлтый и есть Нагачика. Второй мальчик в полубреду повторял одно и то же слово. Белая прядь на его голове, зачесанная под челку, выбилась окончательно. Седины снова стало немного больше. Никто из удаляющихся машин, ни уж тем более из двоих детей в багажнике, не заметил результата бормотания. — Живи. Живи. Живи. А результат был. Старик был жив. Капли пролитой крови Учителя загорелись золотом. Пока машины удалялись, пули были вытолкнуты из тела, кровотечение остановилось. И возможно, старик бы успел исцелиться, но машины уехали, золотое сияние погасло. Он прерывисто и хрипло дышал, узловатыми пальцами набирая номер телефона на выпадающем из рук гаджете. — Тетсу. Беда, — выдохнул он в трубку прежде, чем окончательно потерять сознание. *** Сентябрь. Канеки Хо. Хо приземлилась на заднее сидение одного из джипов. Туда же, повинуясь молчаливому кивку своего босса, залезли двое господ. Один — увешанный огнестрельным оружием, второй — с деревянной палкой подозрительной длины и формы. Внутри палки было скрыто лезвие. Затоичи в современном Токио, таких чудаков-мечников у Нагачики было выше крыши. — Ваша охрана, Хо-сенсей, — почтительно пояснил босс якудзы, садясь на переднее сидение авто, рядом с водителем. Хо только кивнула. Едва Нагачика сел, машина рванула с места в карьер. Вся колонна автомобилей стартовала — благо улицы в этой части Токио были широкими. — Отвод глаз, — шепнула девушка, глядя на рой чёрных машин, ехавших сбоку, спереди и сзади, — Ничего подозрительного не происходит. Освободите дорогу. Вы видите нас, но не понимаете, кто мы. Съемка запрещена. В руках девушка так и сжимала свой ножик, держась за лезвие. Отвести глаза людям — проблема невеликая, хоть и можно нарваться на сопротивление. Куда большей проблемой являлось вывести из строя технику. Так как Хо даже близко не представляла, как работают расставленные на улицах камеры или хотя бы где они расположены, приходилось полагаться на свою силу, чтобы та сначала нашла искомое, а уже потом как-то обезвредила. Кровь сочилась с ножа, не переставая. Хо было плевать. Ведьма смотрела только вперед. — Отлично, Хо-сенсей, — с мрачным удовлетворением заявил босс якудзы, Нагачика-старший, — Мы доедем минут за пять, не больше. Всегда бы так. Хо не ответила. Но молчать эти пять минут Нагачика не собирался. — Расскажите о ваших способностях, — приказал он, но, подумав, добавил, — Пожалуйста. И о планах. Нам нужно знать, к чему быть готовыми. — И от чего вас защищать. Хо повернула голову к «Затоичи», охраннику с катаной в трости. — От всего, что движется быстро и из слепой зоны, — процедила девушка, — У меня хреновая скорость реакции. Это она поняла, один раз пообщавшись с Нагачикой Юмэ и её придурошным учителем. Если все якудза такие быстрые, то проблемы возникнуть могут. Особенно учитывая то, что нормальной защиты у Хо больше нет. …Повезло, что притащенный домой гуль был под действием каких-то препаратов и не убил сразу. Так бы стало одной ведьмой в этом мире меньше. — Каковы вообще ваши способности, Хо-сенсей? Никогда прежде ей не доводилась отвечать на столь прямой вопрос. И притом — честно. Но лучше уж пусть знают, к чему готовиться. Якудза, мать их. — Обычно — телекинез, — все так же сквозь зубы ответила Хо, — Когда я злюсь — сильный телекинез, проклятия. Сейчас я в ярости. Могу убить человека с его помощью. Или нескольких. — Потерпите, мы скоро приедем, — бесстрастно заметил Нагачика, — Вы хотите сделать все сами или позволите нам решить эту проблему? Вопрос остудил Хо. Ворваться к якудза она успела, а подумать? Скрипнув зубами, Хо исподлобья уставилась на рыжее афро, торчащее с обеих сторон подголовника. — Будет лучше, если действовать будем совместно, — признала она, — Я могу найти детей, снести преграды. Все, кроме капитальных стен. С людьми сложнее. Мои способности плохо действуют на тех, у кого сильная воля. И на психов. И на отчаявшихся. Самое главное — я не рэмбо, и у меня нет опыта. — Можете лечить? — уточнил Нагачика. — Затратно, — безразлично пожала плечами Хо, — Есть запас «таблеток» с моей силой, но все, что серьезнее простуды, жрет мое здоровье. — Хм, — задумался босс якудзы. — Я баффер, — буркнула Хо игровой термин. Как ни странно, босс-одуванчик её понял. И машина остановилась. Они приехали. Хо открыла дверь ещё до того, как стих визг колес. Не успела она вылезти, как с двух сторон от её двери уже стояли приставленные телохранители. Якудза вылезали из машин быстро, держа наготове пистолеты и автоматы. Из одного багажника кто-то достал гигантскую чёрную штуковину с целыми лентами патронов. Пулемет какой-нибудь. Хо было все равно, что это, как оно называется и кого сегодня прикончит. Главное, что в её сына стрелять не будут. А сын… Её. Сын. Был. Тут. И ему было плохо. Хо чуяла страх своего ребёнка. Волосы девушки тронул невидимый ветер. Глаза засветились голубым колдовским огнем. — Там, — указала Хо, — Второй этаж. УДАЧИ ВСЕМ, — сдавливая нож, она оглядела бандитское воинство, а затем и их цель. Особняк, перед которым они остановились, больше походил на замок. Мощный, трехэтажный дом, гигантский забор, в котором легко могла разместиться будка с охраной — такой он был толстый. Его снести — разве что сдохнуть. Магией тут можно ковыряться долго. И даже если разогнать машину и врезаться, тоже результата не будет. — Внутри ограды помещение. Шестеро, — отрывисто сообщила Хо боссу, — Дальше аллея. Еще люди, больше двух десятков… Двое волнуются, — девушка напряженно думала, что она может сделать. «Двое волнуются» — значит, её приказ про незаметность не прошел до конца. Если она сейчас (или кто-нибудь) полезет через забор, есть вероятность их всполошить, и тогда уже точно будет ж…па. Чертовы бандиты! Откуда у них столько психов?! — Обложились, шакалы, — напряженно произнес Нагачика, сам прикидывавший способы проникновения, — Хо-сенсей, нас ещё долго не увидят? Что, если мы полезем на стены? Хо мутным взглядом посмотрела на босса якудзы. Можно подождать, пока психи по ту сторону не будут смотреть, но это чертовски ненадежно. — Еще минут пятнадцать, потом — обновлять, — с наполовину безумной, наполовину безучастной злостью ответила ведьма. Все, что ей хотелось, это плюнуть на все и ворваться, наконец, внутрь. Перелететь, например. С ковром-самолетом у неё неплохо получилось. Но одна, посреди толпы вооруженных уродов, она скорее быстро сдохнет, чем чего-то добьется. А перетаскивать людей через эту Великую Китайскую Стену — так у Нагачики свои подчиненные не лучше вражеских. Начиная с самого босса. То сила воли на высоте, то в мозгах перекос. Потащит их Хо телекинезом — это будет практически прямое действие на человека. Сил Хо потратит — тьму, а в это время люди будут как на ладони. В век огнестрела это чревато. Уже было понятно, что поднимать шум сходу не в их интересах. Раз заклятие ещё действует, то его имеет смысл продлить. Пробраться тайно. Дойти как можно ближе. Убить всех врагов, чтоб неповадно было. Цель не озвучили, но, судя по приготовлениям, других вариантов не предполагалось. Хо было плевать, кто сегодня умрет, а кто нет. Она пришла за сыном. Но добраться до него сложно. Пока не получается. Время тикает. Какая-то мысль билась на поверхности. Что мы имеем? Почти два десятка машин, в каждой приехало от трех до пяти бандитов, намечается война. — Перебираемся через забор. Крюки! — что-то командовал Нагачика. Он пошел вперед, оставив ведьму у машины. Хо не шевелилась, она даже прикрыла глаза. «Мама!» — первый вопль пришел мысленно. Что они там делают с её ребёнком?! — МАМА! — второй раздался уже вслух, на весь квартал. Магии в голосе мальчика едва хватило, чтобы распространить звук, но… Это был… ЭТО БЫЛ ЕЕ СЫН!!! Хо зарычала и рванула вперед. — Хо-сан! — дернулся за ней Нагачика, но Хо уже не видела ничего позади. Только вперед. Ведьма с разбегу впечаталась в закрытый щитком участок стены. Окно. Пуленепробиваемое. Одностороннее. Хо не видела — чуяла, как там, за ним, какие-то ублюдки напряженно вглядывались в барахлящие видеокамеры. Лучше бы эти козлятки выглянули в окошко. Там как в сказочке: ваша мама пришла. За окном стояла Хо. И она… улыбнулась. Решение лежало на поверхности, и она, наконец, догадалась. — Вскройте себе вены. Двое не послушались совсем. Трое дернулись, но сразу опомнились. Еще бы — такому приказу и слабый человек будет сопротивляться. Из шести человек попался лишь один. Хо улыбнулась шире. Бинго! — Давай скорее, — мурлыкнула она, сама ничего уже не соображая. Мораль? Какая мораль? «Не убий»? Не, не слышала. У басен тоже есть мораль. Уж сколько раз твердили миру… Ах, нет, ещё ни разу не твердили. Но можно было и самим догадаться. Не трогать детей. А теперь сюда явилась ведьма. И у неё есть цель, она нюхом чует, куда идти и теперь прекрасно знает, каким образом снести все преграды. А задержка… — А-а-а-а! — острая боль пронзила её малыша. Что эти твари с ним делают?! — ДАВАЙ!!! — в рыке Хо осталось мало человеческого. И одна послушная марионетка извлекла из ножен на поясе огромный тесак и провела им вдоль своей руки. И тут же неторопливо переложила тесак в другую руку, повторив процедуру для симметрии. Это резко отрезвило всех остальных. — Что ты творишь?! — дернулся один из двух посильнее, подскакивая к напарнику и выдирая у него из рук лезвие. -Ыы-ы-ы-ы! — опомнился второй из двух. Но смотрел он не на марионетку. Побелев, словно увидел привидение, взрослый мужик вцепился в своего подельника, разворачивая его в сторону окна. Туда, где сквозь насланный морок проступали очертания ведьмы и маленькой армии за её спиной. Глаза Хо горели безумным голубым огнем. Волосы давно вырвались из заколки, развеваясь на несуществующем шквальном ветру. Белая прядь от виска росла, волосок за волоском. Секунду охранник и Хо глядели друг на друга. Ведьма улыбнулась шире. Марионетка за стеклом очнулась и с ужасом заорала — оттого, что кровь толчками вытекала из вскрытых рук, и оттого, что увидел в окне ведьму — вторым. Один за другим Хо смогли увидеть все шестеро. Стекающая алая струя, залившая уже весь пол будки, едва заметно засветилась. Капля за каплей алый цвет заменился на золотой. Хо с силой толкнула стекло. И вместе со стеклом взрывной волной её магии снесло три метра стены. — СВОИМ — ЗАЩИТА, ЧУЖИМ — СМЕРТЬ, — прошептала ведьма, но шепот разнесся далеко, — Пули в сторону. И по выбитым камням прошла внутрь. Пробитые стеклом охранники булькали где-то под обломками. Земля пропитывалась алым, а алый медленно, но неотвратимо заменялся золотом. — За ней! — крикнул позади Нагачика. Хо улыбнулась шире, телекинезом подняла десяток камней поострее, и поспешила в сторону особняка. «Мама рядом, Кен-чан», — нежно напела она невидимому ветру, — «Мама идет к тебе». Её мальчик услышал. И улыбнулся в ответ. За эту улыбку какая-то тварь его снова ударила. Хо взмахом руки отправила в полет камни. Чтобы снести этот чертов особняк ей понадобятся силы. Много-много сил. Вот они, силы, бегают вокруг. Кричат. Гадят. Армия Хо влетела в ворота с огнестрелом наперевес. И тут же начали применять. По земле потекли золотые реки. Золото — это не страшно, это красиво. *** Особняк-ловушка. Человек по имени Дзиро-сан. Главу клана якудзы Нагачи-кай называли Большим Одуванчиком или Добрым Соседом. Известен он был за свою мягкость и отсутствие агрессии. Беспричинной. Такие добрячки долго в якудза не живут. Их убивают либо свои, либо чужие. Если это, конечно, не клан Нагачика, где уже привыкли ко всему, в том числе и к боссу-одуванчику. Клан Нагачика придерживался самых старых кодексов. Ты наследник? Все, правь. Смеешь называть себя якудза? Значит никакого воровства, грабежей, наркотиков. И веди себя достойно. В последнее оказалось весьма трудно впихнуть эдакого доброго клоуна Одуванчика. Нагачика прошел по самому краю со своей эксцентричной внешностью и выбрыками чувства юмора. Странное чувство юмора, тактичное и легкое, совершенно не подходящее бандиту. Умение превратить любую ситуацию в фарс было у оябунов Нагачи-кай в крови. Но последний глава преступной организации переплюнул всех своих славных предков. Как уж он, такой добрый и дурной, смог завоевать уважение в своем клане — история умалчивает. Но сути это не меняет. Клан якудза Нагачи-кай был силой с которой следовало считаться. Большинство — считались. А кто-то — не хотел. С этого все началось. Врагов у Нагачики оказалось тоже не мало. Несколько объединенных кланов-соперников решили потеснить Доброго Соседа. Их активно поддержала нарождающаяся многоликая сила обычной, свободной преступности, в которой гораздо меньше правил, но гораздо больше дохода. Клан традиционалистов Нагачи-кай со всей серьезностью подходил к поддержанию общественного порядка на своей территории. А территории у них были обширны. Новые времена диктовали новые нравы, и старые кодексы мешали жить всем, включая самих якудза. Их ведь всегда можно (и нужно) немного подредактировать! Грабежи? Неплохо. Наркотики? Отлично. Вести себя достойно? Очень хорошо. А Одуванчика вы видели? Три основных клана решили выкорчевать якудзу-неформала. Юри-гуми, Сензон-кай и Гороёти-кай. Все трое громко заявляли о том, как он не следует кодексу. Хотя на самом деле сила Нагачи-кай в руках Доброго Соседа была им как кость в горле. И, если говорить о старых кодексах, им-то в вину можно было вменить куда более серьезные проступки, чем несоответствие стиля одежды. Мешал Нагачика и паре-тройке синдикатов, осторожно пробирающихся в Токио. А уж простым уличным бандам рэкетиров, мелким наркоторговцам и вообще всем профессионалам не слишком законных ремесел житья не было от Нагачи-кай. Понятно, что такое стихийное образование, как союз организованной преступности (особенно таких разных форматов), распадется, едва достигнет поставленной цели. А может, и раньше. Но пока на волне безотказного плана было сделано немало. Собраны отряды наемников. Собрана информация, приставлены наблюдатели, оплачены информаторы. Укреплен домишко на окраине Токио, установлены камеры, мины, автоматическое оружие. Вот чего было в достатке — так это оружия. Куплено далеко за пределами Японии, завезено тайно, контрабандой. Словом, к делу подошли с размахом. Кое-кто из врагов Нагачики был всерьез мотивирован на свершения. Кто-то лишь благодушно предоставлял финансы. Кто-то соблазнился этими финансами. Общая цель объединила их всех: уничтожить основную боевую мощь Нагачи-кай. Как? Слабое место Одуванчика давно известно: семья. За наследника Добрый Сосед сам себе сделает сеппуку, а гордые лже-самураи пойдут на приступ стены и сдохнут. Откровенная ловушка, необходимость штурмовать стены «замка» — все сыграет свою роль. Нагачи-кай скажут «банзай!» и будут обречены. Кодексы чести — бескомпромиссная штука. Те же, кто разбежится, уже не будут гордецами из клана, а станут обыкновенными дезертирами и предателями. Для других якудза с ними и поздороваться зазорно будет. Так клан Нагачика перестанет существовать. Простой, но эффективный план. Только он дал трещину. Снаружи комнаты шел топот и шум. — Что там происходит? — раздраженно спросил мужчина в дорогом белом костЮмэ, сидящий в инвалидном кресле. Он со злым нетерпением ожидал новостей о действиях врага. Предвкушение не давало спать, сбивало аппетит, доставляло почти физическое удовольствие. Мужчине-инвалиду уже с поклоном поднесли запись с видеокамеры за резиденцией Нагачи-кай. Там были запечатлены слезы казначея клана Юмэ-не-сан, супруги Одуванчика. Инвалид пересмотрел видео уже несколько раз за последний час, смакуя застывшую физиономию Доброго Соседа. Мужчина никуда не торопился. Он позволит поганому шутнику найти их защищенную базу, он поторопит его криками маленького отродья. Штурм можно было ожидать в любой момент, но, согласно плану, это произойдет завтра-послезавтра. И он с удовольствием посмотрит. Сейчас же его отвлекли крики и беготня за стенами. Нажав на кнопку вызова, инвалид дождался прихода подчиненного. — Что случилось? — раздраженно спросил он. — Наблюдатель доложил, что Нагачи-кай покинули резиденцию. Уехали все отряды, кроме охраны территории. И. Уехали? Сюда?! Уже?! Как им удалось так быстро узнать, куда ведет след?! Сильны! Как и ожидалось от Нагачики! — с веселой злостью оскалился мужчина. Подчиненный замялся. — Что ещё?! — рыкнул инвалид. — Дети сбежали, — как на духу, выдал вошедший. — Ш-ш-ш-што?! — прошипел хозяин комнаты. Сжав узловатые пальцы на колесах каталки, он резво вырулил за дверь своих покоев. Что ж, поспать не удастся. Да у него и не получилось бы. Коридор был достаточно широким, чтобы инвалидное кресло не слишком мешало людям пробегать мимо. Но наемники замерли при виде начальства, как суслики. Зло сплюнув прямо на уже порядком заляпанный пол, инвалид покатил вдоль по коридору. Второй этаж имел три бывших спальни. Одна так и осталась спальней, став его временными покоями. Вторую переоборудовали, установив экраны один на другой. На экранах показывались виды с камер. Здесь был командный штаб операции, здесь встречались организаторы, здесь были видны все точки Замка Садовника, как нежно называли их базу дураки из якудзы. Ха! Все собрались для одного дела: выполоть сорняк. Так что правы, недоумки, правы. Третья из спален превратилась в тюремную камеру для притащенных малолетних тварей. Заложники. Штаб. Комната командира. Самое основное. Кроме спален на втором этаже находились пара залов и библиотека. Все их превратили в казармы для наемников. Гайдзины с материка (самая нетребовательная публика: дай им денег, и они довольны), якудза из местных. Шпанье разместили внизу и в пристройках. Все двери на этаже были распахнуты настежь. Самое поганое заключалось в том, что это касалось и комнаты заложников. И там уже что-то рассматривали пара иностранцев и представитель якудза — врагов Нагачики. Потоптаться здесь успели многие, но сейчас осталось лишь эти трое человек. Именно те, кто нужно! Инвалид вкатился в помещение. — Дзиро-доно, — кивнул якудза. А вот гайдзины даже не обернулись. Один из двух клоунов забрался на плечи другого и сунул голову в воздуховод. Широкая решетка вентиляции крепилась на самом потолке. Взрослый там не пролезет, но ребёнок — вполне. Они что, решили, что два малолетних паршивца могли туда забраться? Как? До потолка — три метра с гаком, в комнате даже лампочки были отодраны. — Где заложники? — с едва сдерживаемым бешенством спросил инвалид, — Вы понимаете, что без своего отродья, Нагачика сюда не сунется! И слезьте уже оттуда, там их не может быть! — Ви простить мну, — вежливо, на ломаном японском, отозвался верхний наемник, — Но детиски сбезали здеся. — Что ты несешь?! — не выдержав, рявкнул Дзиро. — Просу не выразать несогласие. Моя говорить правда, — возмутился тот же гайдзин, — Я видеть, здеся нет [dust]. [Hey, Greg, how do those monkeys call dust?] [OK], пили. Здеся нету пили. Кто-то ползать. Дзиро скрипнул зубами. План трещал по швам. — Дзиро-сан, вас к телефону! Мужчина скрипнул зубами. Уже кто-то сдал, шавки! Выслушав тихий голос заинтересованного лица, инвалид сделал все, что было в его силах, постаравшись уверить собеседника, что план не рухнет. — Я не знаю, как они сбежали, но мы их найдем! — без тени сомнений заявил он. Не улетели же дети на ковре-самолете, в самом деле! Выслушав несколько ожидаемых угроз, произнесенных мягким голосом собеседника, мужчина распрощался, аккуратно сложил телефон, а потом повернулся к собравшимся. Для него эта дорога была в один конец. Пан или пропал. План либо выгорит, либо за жизнь самого Дзиро нельзя будет и ломаного гроша выручить. — Найдите их мне! — страшным, свистящим шепотом произнес он, — Мне все равно, как у них получилось сбежать. Считайте, что эти дети могут ходить по стенам! И они ещё где-то в доме! Иначе — им всем каюк. Но долго ждать не пришлось. — Нашлись! — закричали с первого этажа на все здание. Дзиро с облегчением вздохнул. Спасибо, предки, что храните его и помогаете в делах! …Следовало оставить кого-то в комнате с отродьем. Пускать такие вещи на самотек — последнее дело. Внизу раздались звуки стрельбы, крики, ругань. Они там совсем слетели с катушек! — ошеломленно подумал Дзиро и, ловко развернув инвалидное кресло, быстро покатился из комнаты. Коридор. Зал. Другой коридор — широкий балкон второго света. Спускаться вниз не требовалось, все и так было как на ладони. Только детей внизу не было. Гайдзины, якудза, прочее шпанье — все столпились вокруг распахнутой двери в подсобное помещение, норовя туда протиснуться. Идиоты!!! — Все назад! — рявкнул Дзиро, — И детей оттуда вытащите!!! От рыка начальства вся эта многоликая толпа отпрянула от подсобки, освободив центр парадного зала. И детей вытащили. Точнее — вышвырнули через закрывающуюся дверь, как кули с рисом. Два потрепанных мелких поганца эту дверь не преодолели, столкнувшись с ней в полете. Вскрикнули, упали, но лишь для того, чтобы их снова взяли за шкирку и понесли дальше. Дзиро устало вздохнул. Представитель клана Сензон, заместитель их оябуна. Теперь два остальных клана будут меряться, у кого больше достижений в их славном предприятии… Вон, уже другой представитель, на этот раз от Гороёти-кай, стоит рядом, поглаживая рукоять катаны. Надо же, сколько пафоса! А сколько претензий! Вот же крыски! Но разрулить ни один конфликт, Дзиро не успел. В подсобке раздался страшный грохот, крик, переходящий в рев, рывок. И в широкую спину якудзы вонзился широкий мачете. А из подсобки показался бешено вращающий глазами чёрнокожий наемник с гигантскими тесаками в руках, визжащий, словно его режут. И режет его не кто-то, а именно два пацана! Дети — животные с хорошо развитыми инстинктами — попытались отползти от трупа и сумасшедшего, но у них бы все равно ничего не вышло. Их счастье, что мечник из третьего клана якудзы успел вмешаться, остановив мачете чёрномазого безумца. — Да что ж за мать вашу?! — задал риторический вопрос Дзиро, но и сам он уже начал действовать. Как-то развиться ситуация не успела. Пистолет покинул кобуру почти одновременно с катаной. Вот между детьми и сумасшедшим стоит только мечник-якудза, а вот раздаются три выстрела. В обе руки чёрного гайдзина и в колено. Безумец взвыл. Дзиро обвел тяжелым взглядом столпившихся идиотов. С кем только приходится работать! И как ему теперь объясняться с боссом якудза, что его подчиненного кокнули? Объясняться-то ему! А чья в этом вина? Проклятых гайдзинов, которые привели какого-то бешеного мутанта. Произошедшее дошло до зрителей с запозданием. Поднялся дикий галдеж — особенно старались гайдзины-наемники. Якудза были менее многословны: Сензон-кай, чьего представителя только что зарезали союзники, сразу полезли за катанами и пистолетами. Видя это, за оружием потянулись и гайдзины, а следом и Гороёти-кай. Одни Юри-гуми, кинув один взгляд за спину Дзиру, постарались отойти в сторону, поближе к лестнице на второй этаж. Инвалид знал, что они увидели: за его спиной стоял представитель их клана, тот ещё хитрый змей. Доводилось с ним встречаться, его подчиненные были готовы балет станцевать, руководствуясь короткими жестами хитреца. Ну, хоть от кого-то проблем пока не будет. Разве что шпанье из уличных банд уже покинули парадную, не желая участвовать в намечающемся хаосе. Вот самые разумные люди! Устало вздохнув, Дзиро снова поднял пистолет. Выстрел. Второй. Пули попали прямо рядом с заложниками, которые чуть не оказались посреди намечающейся бойни. Детишки дернулись, но снова затихли. Умные детки. Как бы снова не сбежали посреди суматохи. — Повторить? — бесстрастно спросил инвалид. Всем присутствующим внезапно вспомнилось, что командует ими человек на кресле, увешанном пистолетами, известный, кроме прочих достижений, именно своей меткостью. Гороёти без каких-либо колебаний вложили свое доисторическое оружие в ножны. Гайдзины, если и стояли с пистолетами, опустили их. Шум остался от одних Сензон-кай, но Дзиро позволил им это. Наконец, вперед вышел один из их клана. — Мое имя Сензо Якумо, теперь я буду представителем Сензон-кай. Мы довольны вашим вмешательством, Дзиро-доно. Ну вот и славно. Хотя раздражение инвалида только усилилось. Если сейчас кто-нибудь прибьет этого мальчишку из головной семьи их клана, начнется форменное смертоубийство. Гайдзины после слов мальчишки ещё немного успокоились, тоже глядя наверх, за спину Дзиро. Их командир, очевидно, тоже активно жестикулировал. Наконец, и наемники попрятали оружие. Хорошо. Тогда решаем проблемы в порядке очередности. — Сензо-доно, — обратился Дзиро к новому главе отряда, — Я не хочу разногласий. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину? С якудза все сложно: много этикета, много условностей. Если бы с гайдзинами на священные острова не лезли бешеные мутанты, работал бы только с наемниками! Подбитый, забытый, но все ещё живой негр подвывал под дверью в подсобку. И все равно полз в сторону детей. Его можно было бы признать страшным в его безумии. Черная кожа, белоснежные белки глаз, пена изо рта — настоящий демон! Ему понадобится минут десять, чтобы доползти с такой скоростью, — определил Дзиро и повернулся, возвращаясь к принесению извинений. — Мы признаем ваше право, Дзиро-доно, — все решилось без проблем. Юноша Сензо переглянулся с кем-то из старших товарищей и ответил за свой клан, — Мы сообщим оябуну, что вашей вины нет, — кивнул он, — Позвольте мне отрубить голову предателю. Этого достаточно. Идеальное, в общем-то, решение. Но… — Рано, — качнул головой инвалид, — Сейчас разберемся, что произошло — и рубите. Эй, [misters]! Это же ваш подчиненный? Дзиро развернул свое кресло к командру наемников. — Нас, — хмуро согласился тот, — И я не позволить происходить самоуправство. В цём он виноватый? Начинается! — подумал Дзиро, — Акт второй. — Вон те дети внизу — приманка, — медленно, как для идиота, пояснил он гайдзину, — Мы платим вам за то, чтобы разобраться с нашим противником. А придет он сюда за детьми. Какого рожна ваш человек так взбесился? Резонный вопрос, кстати! Наемники стоят не дешево, какого же демона ему подсунули порченый товар? Подстреленный чёрный гайдзин все ещё полз, подвывая и что-то лопоча на откровенной тарабарщине. Это явно был не английский язык. — Так мозет детиски виноватые? — «логично» предположил наемник, — [Hey, Greg, what’s the nigger saying?] Подпирающий плечо командира помощник уже давно прислушивался к рычанию сошедшего с ума африканца. — Он говорит, что в мальчике злой дух, и его надо убить. Что мы все умрем, если этого не сделать, — наконец, перевел он. — Это с цего он так ресить? — удивился командир наемников. Дзиро тоже был в легком недоумении, — Спроси у него, Грег, давай, давай. Злой дух? Что за папуаса ему всучили, назвав профессионалом?! — Дети останутся в живых! — категорично заявил мечник из Гороёти. Все якудза прислушивались к разговору. Змей Юри-гуми молча стоял в стороне, а Гороёти и Сензон собрались в две кучки прямо под лестницей, готовые и воевать, и кланяться. В ответ на зявление одобрительно закивали и Сезон. Но у них по их понятиям и выбора не было: за этих детей погиб их прежний начальник. Тут уже дело принципа. Подчиненные змея Юри-гуми увидели очередной жест и согласно закивали. Ради проформы, инвалид обернулся и к их командиру. Тот серьезно кивнул, мол, и он согласен. Разумеется. Дзиро вздохнул. Якудза такая якудза! Этого не убей, того не трожь. Честно, сам бы Дзиро раздавил бы отродье Нагачики как таракана. Ну, дружку маленькой твари — так точно можно отрезать что-нибудь ненужное. Так ведь нет! Ни сейчас, ни после. Невинных не трогаем. Чудаки закусили удила, и теперь, видимо, будут твердо стоять на этом пунктре своего кодекса. И, к сожалению Дзиро, от якудзы пришла половина людей, участвующих в операции. А также девять десятых финансирования. Не считаться с их мнением нельзя. То ли дело обычные бандюги! Никаких заморочек. — Тащите заложников сюда, — решил Дзиро, — И негра вашего тащите. Сейчас разберемся. И покатил в штаб. За его спиной толпа пришла в движение. В штабе кроме двух постоянных операторов собрались все лидеры крупных группировок. Сам Дзиро, Змей Юри-гуми, мечник Гороёти, юноша Сензон со старшим товарищем, командир наемников, его помощник-переводчик Грегори, конечно, сам виновник торжества, безумный папуас. Детей так и внесли за шкирку, сгрузили на пол и забыли. Не убегут. Из всех присутствующих африканца понимал только младший Гайдзин. Его попросили перевести рыки и лопотания сумасшедшего. Негр баюкал руку и уже никуда не полз, но с ненавистью разглядывал детей. — Он говорит, что в ребёнке поселился демон, и за ним скоро придет гонец из ада. И тогда нам дадут денег, — с сомнением в собственном переводе сообщил гайдзин Грег, — Говорит, в аду много денег. Реками текут. Чушь какая-то, — определил для себя Дзиро. Психа надо кончать. Пусть Сензон порадуются. Но сначала — получить подтверждение от их командира. — Денги — это хоросо, — покивал главарь наемников. — Нёно говорит, что это будет наоборот, плохо, — пожал плечами помощник-переводчик. — Чушь какая-то, — вслух повторил свои мысли Дзиро, — С чего он вообще это решил? Негр давно успокоился, сел прямо, несмотря на простреленные руки и колено. И, не затыкаясь, продолжал лопотать на своей тарабарщине. Он все пытался донести какую-то сверх-важную мысль. — Говорит, что солнечный мальчик — обычный, но уже запятнан общением с демоном. А чернявый — враг. И что именно чернявый устроил для них побег, — определил переводчик. Дзиро откинулся в своем кресле. Ну, это уже более понятно. Значит, лишний мальчишка во всем и виноват. А как он это сделал? Да какая разница! Зачем второго пацана вообще притащили? — Вам оцень нузен этот ребёнок зивым? — уточнил наемник, — Нет целовека — нет проблемы. Нёно — хоросый снайпер. Залко. Дзиро не одобрял полубезумных животных в принципе, будь они даже хорошими снайперами. Но тут и вправду было бы легче дать придурку убить пацана. Проблема в якудза. Здесь уже легче оставить щенка в живых, а убить негра. Хоть их союзники из кланов и более демократичны, чем Нагачика, они все равно якудза. И их тут трое. Было неизбежно, что они захотят друг перед другом выпендриться. Никому не нужный лишний мальчишка стал идеальной мишенью их выкрутасов. Тут ничего не поделаешь. — Ребёнок — к чертям, — вздохнул Дзиро, обращаясь к гайдзину, — Мне нужен ваш негр Мёртвым. — Сто тысь и все в порядке, — моментально определился командир, картинно снимая с головы берет, — Нессястья слуцяются с луцсыми из нас. Дзиро хмуро посмотрел на наемника. — Окей, — ответил он, — договоритесь вон с теми господами. Их приемные отцы оплачивают этот банкет, — хмыкнул инвалид. С ним не согласились. — Нет, мистер Дзиро. Договорицца — васа задаца, — не сдавался наемник. Они бы так и дальше спорили, но вмешался переводчик, пояснив очередную порцию лопотания будущего трупа. — Он говорит, что лучше умереть сейчас, чем от денег демона, — сообщил помощник, — И просит его убить, раз уж начали, — добавил он, указывая на дырки в руках, которыми потрясал африканец. Раненный хороший снайпер согласно кивал. Вот оно как. Ну и хорошо! — Вот видите, все и так в порядке, — добродушно заметил Дзиро, — Можете приступать, Сензо-сан. Мы получили главное разрешение — от самого преступника, — благолепно поднял очи горе инвалид, — Кто хочет умереть, тому не следует мешать. — Цё з ты делаес, урод! — в сердцах воскликнул командир наемников, обращаясь к своему снайперу, — А ты, дебил, сто всякую цус переводис?! Ух, сам убил бы! Обоих. Гайдзин возмущался. Дзиро подобрел. Якудза подтянулись и приняли торжественные позы. — Мы уважаем ваше решение, — определился мечник Гороёти. Остальные церемонно склонили головы. Командир гайдзинов махнул на них рукой, сплевывая на пол. Все замолчали, даже папуас. Тот только сверлил тяжелым взглядом чернявого мальчишку, а в остальном уже был спокоен. Да, жалко коллегу-снайпера. Но, ничего не поделаешь, за ошибки надо платить. — Ну, переведи ему, сто ли, напоследок, — наконец, пожал плечами командир наемников, обращаясь к помощнику, — Сказы, мы созалеем. Пусть земля ему будет пухом. Аминь. — Аминь, — согласился помощник. Сензо Якумо (юноша не имел своего меча) кивнул старшему товарищу, тот обнажил катану. С единственным движением клинка голова чернокоженго снайпера покатилась по полу, прямо под ноги заложников. Дети смотрели во все глаза, прижимаясь к стене. — Что касается вас, ребята, — все так же добродушно продолжил Дзиро, обратив, наконец, внимание на поганцев, — Не беспокойтесь! По желанию наших дорогих друзей из кланов мы отпустим вас в целости и сохранности. Но сбегать — нехорошо. Как ты это сделал, малыш? Хороший, между прочим, вопрос! Дети молчали. — А ты, юный Нагачика, не поделишься, что у тебя за друг? Ниндзя? Юный гений? — с интересом продолжил допытываться Дзиро. Оба мальчишки поджимали губы, с отчаянным вызовом глядя на инвалида. — Ну, ладно, — вздохнул тот, — Мы не хотим, чтобы вы сбегали снова. Ну-ка, мальчик, да, ты, второй, как там тебя… Подними ручки. Дрожа, мальчишка выполнил приказ. Выстрел. Всхлип. Выстрел. Крик. — Мама! — голос пацана прозвучал громче выстрелов. Маленький Нагачика схватил друга, вылезая вперед и задвигая того за спину. Но было в общем-то уже поздно. Дзиро прятал пистолет в кобуру, а у лишнего пацана уже были две аккуратные дырки ровно по центру ладошек. Дзиро заслуженно гордился своей меткостью. — Сто это было? — спросил командир, — [Ave Maria, Greg, WTF?] Дверь распахнулась, являя ощетинившуюся смешанную толпу из якудза и гайдзинов. Опять двадцать пять! — СПОКОЙНО! — крикнул Дзиро, — Все по своим местам! Соберитесь! Что слышно от наблюдателей? — повернулся инвалид к молчавшим до сих пор операторам видеокамер. — Ничего, Дзиро-сан, — ответил один из них, — Они потеряли кортеж. Но судя по всему, Нагачи-кай едут сюда. Ну, неплохо, неплохо. Злорадное предвкушение осветило лицо инвалида легкой улыбкой. — Хм, им ещё пару часов по пробкам ехать, — хмыкнул он, — Ну, ничего не поделаешь. Мистер, прикажи своим людям готовиться. Господа, наша вечеринка начнется уже сегодня. Надеюсь, все готовы. — Мы готовы, — подтвердил Сензо, а следом за ним и остальные, включая наемника. — Хорошо, — довольно оглядел присутствующих Дзиро. Ему в ответ достались такие же мрачные улыбки. Краем глаза инвалид заметил, что и подстреленный пацан тоже улыбается за спиной у отродья Нагачики. — Чего лыбишься?! — прикрикнул на него мужчина, — Пните его, кто-нибудь, — без интереса добавил он и повернулся, жадно глядя в экраны. За дверью новость, что драка скоро, распространялась, как пожар. Командир гайдзинов, пожав плечами, выполнил пожелание босса, подошел и пнул прижавшихся друг ко другу мальчишек. Те отлетели на полтора метра глухо вскрикнули. Гайдзин лишь ещё раз пожал плечами. — Дзиро-сан, нельзя быть таким жестоким с детьми, — пожурил инвалида мечник-якудза. — Ну не убил же, — пожал плечами мужчина, не отрывая взгляда от экранов, — Какая разница?.. Веселье скоро начнется. Он отомстит Нагачика Доброму Соседу. Как тот уничтожил всю жизнь Дзиро, Дзиро отплатит сторицей. А ребёнок? Да пусть живет и мучается. Нужно будет не забыть убить папашу на его глазах. И за матушкой потом заехать. Как много идей, как много дел! День обещал быть хлопотным, но замечательным. Интересно, что за реки денег обещал негр? Было бы вовсе прекрасно. В хорошем расположении духа, Дзиро уставился на камеры. Те показывали сад без изменений. Видимо, Нагачика ещё не приехал. Дзиро ждал в гости Доброго Соседа. *** Нагачика Тетсумару. Нагачика Тетсумару был главой крупнейшего клана якудзы в Токио, Нагачи-кай. Его называли Большим Одуванчиком или Добрым Соседом — все верно. И известен он был, конечно, за отсутствие беспричинной агрессии. Но также и за то, что причину ему все же лучше не давать. Ибо — чревато. Ведь именно при Добром Соседе клан Нагачика вырезал три десятка мелких кланов якудзы со всего Токио и окрестностей, а уж обычных бандитских группировок — тех вовсе не счесть. Такой вот Сосед. У добродушного и спокойного Нагачики было мало врагов. Сначала его никто не воспринимал всерьез, а потом — их просто почти не осталось. Нагачике Тетсумару в этом году исполнялось пятьдесят лет. Его юная жена была младше него более, чем в два раза. Одуванчик не думал, что женится во второй раз. После гибели его первой семьи — долгой, мучительной гибели, заснятой на видео и отправленной ему по почте, — мужчине казалось, что он перегорел. И вот поди ж ты! Сумел полюбить снова. И сыном своим гордился до одури. Да что там! С достойным наследником Одуванчика Тетсу, маленьким шалопаем Хиде, носился весь их клан! И ради своего сына Нагачика Тетсумару был готов на все. В этом они с ведьмой похожи. Одуванчик совсем не боялся её. Да, жутковатая и разъяренная, ведьма оказалась опасней, чем он предполагал. Но сам Нагачика Тетсумару мало отличался от этой женщины. Он тоже был в ярости. И настроен смертельно серьезно. Просто его силой служит не мистика, а люди, которые идут за ним. И без разницы, что ещё месяц назад ему казалось, что магия — это сказки. Жизнь приучила верить своим выводам, а уж тому, что увидел сегодня собственными глазами, не поверить — грех. Одно Нагачика понимал абсолютно точно. Все, на что эта мистика способна, будет пущено в ход. Потому что ведьме, как и ему, есть, что терять. И такая потеря — неприемлема. *** Сентябрь. Утро. Особняк-ловушка. Канеки Хо. Едва разбили массивные стены ограды, все завертелось. Свои воспользовались моментом, просачиваясь во внутренний двор мимо Хо, обходя её по широкой дуге. Чужих оказалось больше, чем она предупредила: засели дальше. Но теперь-то она чуяла их всех. Хо надвигалась неотвратимо, как стихийное бедствие. Чужая кровь неохотно слушала её, медленно подчиняясь. Вскоре к ней просто перестали подбегать враги, решив расстрелять издалека. Будь Хо адекватнее, а крови — меньше, её убили бы. Вместо этого пули просто не попадали, отклонялись с траектории незадолго до того, как встретиться с целью, летели куда угодно, но не в ведьму. И не в её союзников. Якудза работали оперативно. Подготовка у нападающих была лучше, а обгадившиеся похитители стреляли сначала по «танку», а уже потом замечали реальную опасность. Хо улыбалась, скалилась, шла. Мир выцвел до предела, оставив пятнадцать градусов обзора: единственное цветное пятно — это вход. Дальше не видно, но зацикленная на единственной цели ведьма уже проложила себе путь. Дверь, поворот, лестница, дверь, дверь, дверь. Сын. — Хо-сенсей, вы в порядке? — спросил догнавший её Нагачика. Его люди заполняли двор, не приближаясь к ведьме. Их босс оказался то ли самым смелым, то ли самым глупым. Или самым наблюдательным: ведьма четко различала своих и чужих. Разница значительна. Одни запинались даже о воздух, другим сказочно везло. В одних попадали пули рикошетом, в других не попадали, стреляя в упор. Одних перемалывало в кровавую кашу, стоило подойти поближе, других не задевало даже случайно. Осталось определить, насколько все же внятно соображает сейчас Канеки Хо, и отправить отряд внутрь дома. Ведьма была мощной, но медленной. Идеальна для акций устрашения или уничтожения крупной неподвижной цели. Зданий, например. Но освобождение заложников — задача более тонкая. Детей могут убить до того, как женщина успеет что-то сделать. Специальная команда уже давно была готова и ждала сигнала. В неё вошли лучшие и самые опытные бойцы. Нагачика не дал отмашку по двум причинам. Первое — оказавшись перед ведьмой, они могли попасть в мясорубку из её летающих камней. Бог её знает, как она определяет, где кто. Второе — если у ведьмы есть какие-то дополнительные способности, которые могут помочь, то лучше их использовать. Чем выше шансы, тем лучше. Но на вопрос Хо не ответила. Она проламывалась сквозь сад камней, как носорог: не замечая преграды, сминая их на своем пути. Камни сада раскалывались, галька под её ногами истиралась в пыль. Женщина шла вперед, раскинув руки в стороны, словно дива во время сольного выступления. Или словно пыталась дотянуться до каждого врага что справа, что слева от неё. И дотягивалась. Из Мёртвецов (и из живых) вытекала кровь, медленно меняла цвет на золотой и следовала за ведьмой. Когда женщине осталось полтора десятка шагов до особняка, стена дома начала крошиться. Мать-перемать! — Вперед, — крикнул Нагачика готовым бойцам, после чего снова попытался привлечь внимание сумасшедшей мамаши, прущей к крыльцу особняка, перемалывая препятствия. Отряд без колебаний метнулся наперерез ведьме, проскальзывая в открытую дверь. — Хо-сан, если дом рухнет, то наши дети умрут! — воззвал он к её здравому смыслу. Если тот ещё был. Но эти несколько слов привлекли внимание женщины надежней выстрела в голову (Нагачика уже видел, как в неё стреляют — ведьма отмахивалась от пуль, как от мух). — Что делать? Что делать — что делать! Сотвори, добрая фея, большое колдунство, чтоб настал мир во всем мире, а несогласных шинковало в капусту заранее! Так, что там она точно может? — Усильте невидимость, — быстро на-гора выдал Нагачика, — Удержите защиту. Поставьте её на детей — если можете. Хо остановилась. В голове девушки была звенящая пустота, выцветшая реальность походила на какую-то психоделическую рпг-игру. Голос отца Хиде был слышен как сквозь вату. Набатом пульсировала её собственная кровь в венах, артериях. Колоколами гремела в голове. Это не помешало Хо понять, что Нагачика прав. Прав! Разум холодно и четко предлагал варианты. Бежать вперед самой. Следствие — упустить контроль над кровью, свалиться по дороге, не дойти. Уже потратила слишком много сил, и каждый миг тратит ещё больше. Неудачный шаг — и кровь перестанет слушаться, погаснет золотая завеса. Если при этом Хо не придержит свою силу (оставшись слепой, глухой и беспомощной), то будет седой труп вместо разъяренной женщины. Цель не будет достигнута. Вариант два — идти вперед, как шла. Медленно, под одной магической защитой. Сколько времени у неё это займет — неизвестно. Опасность быть замеченной — возрастает. Её сына могут убить до того, как она до него дойдет. Цель может быть достигнута, а может и не быть! Но точно не скоро. И последнее — запустить своих тараканов в банку, пусть съедят чужих. Пусть будут невидимы, неощутимы, смертоносны. Убьют того, кто угрожает детям. Защита на детей? Да! Дотянется? ДА!!! Дверь, поворот, лестница, дверь, дверь, дверь. Сын. Друг сына. — ЗАЩИТА. НЕ ТРОГАТЬ ИХ. НЕ КАСАТЬСЯ ИХ. НИЧТО НЕ ТРОНЕТ. НИЧТО НЕ КОСНЕТСЯ. Общая часть. Щит от людей. Щит от предметов. А силы вбухать — чтобы наверняка. Большая часть захваченной золотом крови исчезла, растворяясь в приказе. …И надо было подумать об этом раньше… — НЕВИДИМЫ. НЕСЛЫШИМЫ. НЕОЩУТИМЫ. ПОД ЗАЩИТОЙ. ПОД УДАЧЕЙ. В каменный особняк ворвались призраки-якудза. Они на правильном пути. Сейчас будут искать. Дверь, поворот, лестница, дверь, дверь, дверь. Сын. Друг сына. Пока её тараканы не знают, куда идти. О, она знает, как помочь! Хо мрачно улыбнулась — в который уже раз, грозя разорвать собственные щеки от шальной, жуткой улыбки. — МИНИКАРТА. Маленькая иллюзия появилась перед глазами каждого из её армии. Красные точки — враги. Зеленые — свои. Синие — ЦЕЛЬ. Поиграем? — Удобно, — оценил Нагачика, внимательно разглядывая внезапное приобретение, — Вы и вправду баффер. Он всмотрелся в две синие точки. Живые, но в окружении красных. Его люди справятся! Хо не ответила. Она снова пошла вперед. Прим.автора *игровые термины: Баффер — персонаж, накладывающий положительные эффекты на союзников. Танк — персонаж, на которого нападает противник, пока того крошат в фарш остальные члены команды. Автор игрался в игрушки в течение полугода лет семь назад. :) Впечатлений — на всю жизнь. И очень удобная система распределения ролей. Но заранее предупреждаю, что Хо — ведьма и точка. Сейчас у неё такой заскок, завтра будет другой, а ведьмой она останется. А если слово «баффер» приживется, то я переиграю кусочек. :) *** Сентябрь. Утро. Особняк-ловушка. Нагачи-кай. Дальнейшее стало делом нескольких минут. Команда, подобранная Нагачикой, проскользнула тенями на второй этаж. Остальные — полезли вглубь дома, туда, где отдыхали ничего не подозревающие враги. Один отдельный дом посреди Токио попал в фильм ужасов. Крики о приходе йокаев и демонов утонули в расползающейся тишине. Ни одна стена и даже открытая дверь не пропускала звука. И невидимые якудза отворяли дверь. Входили. Работали. Уходили. Коридор затих давно. Лишь лестница под ногами Хо поскрипывала на весь дом. В комнате, где находились Кен и Хиде, начали гаснуть красные точки. Людей в доме и на территории оказалось очень много. Сотни бойцов. Но противопоставить пришедшей за ними смерти они не могли ничего. Нагачика глядел на миникарту и сжимал зубы. Прикажи он атаковать без поддержки ведьмы — его люди легли бы здесь все. А он бы приказал. И они бы пошли. *** Особняк-ловушка. Человек по имени Дзиро-сан. «Остановись, начальник, это демон! Маленький и слабый, но за ним стоит большой и сильный. Людям завещано убивать демонов — иначе демоны убьют людей». «Из ада послали гонца. В аду реками течет золото. Гонец придет, и принесет за собой золото. И ты утонешь». «Не жалей демона. Солнечный мальчик — человечек, но он теперь против нас, он отравлен, он гнилой — он жалеет. Без демона он не смог бы сбежать. Но с демоном — потерял душу». «Убей меня сам, но не дай попасться в их сети». Грегори О’Нилл был никудышным стрелком, но неплохим разведчиком. Посредственным бойцом, но отличным борцом с бюрократией. Каким образом он с ней боролся? Навстречу пожару пускают огонь. Навстречу документообороту пускают Грегори. Для своего начальника он был, есть и будет незаменим. Грегори О’Нилл знал все шестнадцать языков, которые являлись родными для бойцов их отряда. Но не все — слишком хорошо. И теперь он раз за разом вспоминал, что сказал африканец Нёно. Правильно ли он перевёл? Конечно, ценность этого бреда невелика. Всего лишь дурацкие суеверия. Но кто из них, наёмников, хоть немного не суеверен? Походишь под пулями — быстро поверишь в Бога. Но описание Ада по-африкански вышло странным. — Цё, мальцик, мамка и папка твои богаты? — начальнику Грега тоже не давали покоя слова Мертвеца. Вот только не из-за библейских вопросов, а из-за материальных. Присев на корточки рядом с мальчишками, он заинтересованно оглядывал второго ребёнка, того, который с чёрными волосами. — Вам заплатит клан Нагачи-кай, если вы нас отпустите, — твердо и на удивление по-взрослому ответил за своего дружка блондинчик. Командир наёмников хмыкнул. — Не, — произнёс он, коверкая слова, — Клан Нагатика уже фь-ю-уть. А кто есть твой камрад? Мне тут от него денег наобесяли! По комнате прошелся небольшой ветер. Сквозняк. Никто, кроме Грегори, и внимания не обратил. Ирландец с удивлением перевел взгляд на дверь. Та медленно и бесшумно открывалась. Но этого никто не замечал. Что за чёрт?! Местные якудза с независимым видом подпирали стенку. Командир беседовал с детьми. Босс в инвалидной коляске ждал чего-то, глядя в экраны. Операторы набивали что-то на клавиатурах, переключая виды с камеры на камеру. Сам Грег ютился в уголочке. И он успел разглядеть произошедшее во всех подробностях. Дверь открылась. И за ней кто-то стоял. Первым умер командир Грега. Какая-то невидимая сила свернула ему шею, как куренку. Почти одновременно с ним закатили глаза и осели на пол якудза. И тут же дошла очередь до босса. Тот даже не успел отвлечься от мониторов. Грег в ужасе наблюдал, понимая, что он следующий. Что за нечистая сила?! Ave Maria! Дверь открылась нараспашку. И в проеме наемник увидел ИХ. По коридору они шли вместе. Нагачика, как на фотографии, в своем жёлто-красном халате и с гипер-большим афро. Впрочем, веселенькая расцветка не исправляла основного впечатления. Взгляд врага был страшен. Но рядом с ним шел полный кошмар. Женщина с развевающимися волосами, как у медузы горгоны, с горящими голубыми глазами. Она стремительно приближалась, сверкая облаком золотых искр. — Демон, — прошептал Грег прежде, чем невидимая сила добралась до него, — Демон в золоте! Мир погас. *** Сентябрь. Утро. Особняк-ловушка. Канеки Кен и Нагачика Хидеёши. Едва завидев команду спасения, дети обрадовались, как никогда в жизни. — Папа! — крикнул Хиде, поддерживая друга. Глаза Хо налились совсем нестерпимым светом. У. Её. Маленького. Сына. Были. Прострелены. Руки! Последние разделяющие их шаги Хо перемахнула в одном прыжке, подлетая к малышу. — Мама… — тихо улыбнулся Кен-чан. — Потерпи ещё немного, родной, — прошептала Хо, закрывая глаза. Ей нужно больше, больше золота, пусть все красное, что течет и готово вытечь, окрасится в её цвета. Пули какой-то твари пробили маленькие ладони мальчика насквозь. От рваных дыр на крохотных руках у Хо что-то закоротило в мозгу. Хотя куда уж больше? — ЛЕЧИСЬ, — тихо, но неподъемно веско приказала девушка. Здесь и сейчас. Здесь и сейчас Хо чувствовала в себе силу перевернуть горы. Но нужно было ей только одно. Вся пролитая кровь обратилась в золото. Вся хлынула вверх, обволакивая дом, ставший могильником. Новая прядь в волосах Хо поседела. — Мама? — позвал сын, хватая её целыми — уже! — руками. Золотые стены, омытые источником её силы, сияли. Но адреналин начал уходить. Набат в голове загремел, перекрывая весь остальной мир. — БУДЬ БЛАГОСЛОВЕНЕН, СЫН МОЙ, — то ли произнесла, то ли подумала ведьма. Мир снова на мгновение обрел краски. Вон якудза прижались к углам комнаты. Вон высушенные трупы. Вон главарь похитителей, БУДЬ ОН ПРОКЛЯТ ТЫСЯЧЕЙ ПРОКЛЯТИЙ. Никто и никогда не посмеет причинить боль её мальчику. А если посмеет, то пожалеет. Но… Миг — и женщина начинает заваливаться вбок — Мама! — было последним, что она услышала. Дойдя до своей цели, ведьма выбыла из игры. *** Сентябрь. Утро. Особняк-ловушка. Нагачика Тетсумару. — Ну как, герои, целы? — немного нетвердым голосом спросил Нагачика Тетсумару у двоих пятилетних карапузов. Коснувшись ведьмы, он проверил пульс. Жива. В обмороке. Ладно, сейчас отвезут домой, там уже медики наготове. Дети ошеломленно кивали. Канеки Кен жался к матери. Хиде глядел глазами-блюдцами на упавшую в обморок женщину, на друга, на отца, снова на женщину. — Тише, Канеки-кун, твоя мама в обмороке, — Тетсумару попытался успокоить сына ведьмы, а то право слово, мало ли! Ребёнок на удивление все понял и просто кивнул, — Не волнуйся, — повторил Нагачика, — С ней все будет в порядке. Сейчас отвезем всех вас к доктору. — Спасибо, — тихо прошептал младший Канеки. — Не за что, — хмыкнул Нагачика, — Как вы сами, герои? Есть силы? — Есть, папа — серьезно ответил Хиде. — А… да? — скорее спросил, чем согласился Кен. Нагачика-старший с прежней доброжелательной улыбкой протянул ладонь к ребёнку, не касаясь его. — Точно, Канеки-кун? Как руки? — с теплотой в голосе спросил босс якудзы. Да, с той самой теплотой, искренность которой не могли разобрать ни враги, ни друзья. Канеки Кен смутился, неуверенно хватаясь за протянутую руку. — Все в порядке. Мама вылечила, — робея, отозвался мальчик. На ладошках ребёнка и в самом деле не было даже грязи, не то что крови или каких-то повреждений. — Хм, отлично, — улыбнулся босс, — В таком случае нам пора бы и маму к доктору отнести. Ну, ребята, кто не успел, тот опоздал! Подхватив девушку на руки, Нагачика начал медленно подниматься. Его сын тут же ухватился за ткань хаори на широком плече и азартно оглянулся на друга. Дети! Гибкая психика, способная приспособиться к любым вывертам жизни. Взрослым бы так! В последний момент (Нагачика вставал мучительно медленно) за его второе плечо ухватился сын ведьмы. Так Добрый Сосед и встал во весь свой немалый рост: по карапузу на каждом плече да с обморочной девицей на руках. — Внимание, всем группам, — проговорил он в микрофон наушника; в мягком голосе главаря якудзы отчетливо слышалась добрая улыбка, — Цель достигнута. Повторяю, цель достигнута. Руководство операцией передаю Огичи. Зачистите здесь все, что осталось, ребята. — А вот что с вами делать, молодой человек? — все также по-доброму обратился Нагачика к последнему живому врагу в комнате. Некогда известного снайпера и наемного убийцу Дзиро давно разоружили, пару раз дали по почкам, вышвырнули с инвалидного кресла. Лежа на полу, мужчина в некогда белом костЮмэ с ненавистью глядел на Доброго Соседа. Мягкая улыбка Нагачики в этот момент совершенно не достигала глаз. Наоборот, блекло-карие, почти жёлтые зрачки могли бы одним своим видом напугать любого. Дзиро любым не был. Но он проиграл. — А что значит «проклят тысячей проклятий?» — спросил Хиде у своего друга. Папа был папой в любом виде, к стрельбе Хиде уже изрядно привык. И теперь ему было любопытно то, о чем он даже не слышал до знакомства с Канеки. Кену было страшно. Немного. Вроде свои победили, но мама не просыпается, а семья Хиде и в самом деле оказалась… хулиганами. Но это же Хиде, он-то свой! — Не знаю, — мотнул головой мальчик, не спуская глаз с поверженного противника. Краем зрения Канеки Кен видел и рядок трупов вокруг, но бояться-то нужно живых! — Наверно, если пожелать ему что-нибудь плохое, оно сбудется, — не задумываясь, добавил он. Человек в белом пугал маленького Канеки. Но если сжать хаори отца Хиде посильнее, то было уже не так страшно. — Лучше желать что-нибудь, что можно увидеть сразу, — наконец, прошептал сын ведьмы, разбирая свои знания и ощущения, — А то оно может не сработать. — Чтоб у тебя нос отсох, — сразу же определился Хиде, — И руки. И нос отсох. Впал, как у мумии. Следом пошли руки, хоть и не полностью. — Аааааа! — заорал, забывая обо всем, похититель. Он пытался скрести по полу, словно надеясь или очистить руки, или отодрать их от локтей. Затем усыхающими тонкими жердями он попытался найти свой привычный пистолет в пустой кобуре. И, наконец, пополз на Нагачику. Чего хотел — непонятно. — Прикольно, — ошеломленно сообщил Хиде отцу и другу, когда беснующегося мужчину ударом приклада отбросили от босса и детей. — Прикольно. — тоже оценил Нагачика-старший. Канеки позеленел. Босс якудзы хмыкнул. Задумался. Хмыкнул снова. И отдал новый приказ. — Этого дурака выведите наружу, объясните, что такое у него наказание милостью нашей ведьмы. Канеки-кун, это мы потратили два проклятия из тысячи или одно? — Два, — слабо отозвался мальчик, зажимая нос складкой одежды мужчины. На красном хаори оставались сопли. Кажется, его сейчас вырвет. Прямо на отца Хиде. Живое воображение мальчика добавляло множество картин того, что можно сделать с человеком. И видеть это вживую Канеки Кен совсем-совсем не хотел. И думать об этом не хотел тоже. Повернувшись к своим бойцам, оябун хмыкнул. Те тоже смотрели заинтересованно и хищно. Хотя кто-то нет-нет да бросал опасливые взгляды на ведьму в руках Тетсумару. Так, его и оставим отвечать за игру. — Развлекайтесь. И остальным скажите, что тут за атракцион. Главное — оставьте гада живым и посчитайте, сколько проклятий было использовано. Не более пятисот, остальное — на допрос и для нас с супругой. Ты… — обратился он к поганой белой крысе, похитившей его сына. С отсохшими, мумифицированными носом и руками, Дзиро подпирал стену, вжимаясь в угол, и тихо подвывал, — Жить будешь плохо, парень, но хоть недолго, — хмыкнул Нагачика, — Наслаждайся. «О женщины, имя вам коварство», — пробормотал Тетсумару, выходя из комнаты, посмеиваясь на ходу. Придумают же — даже жалко ублюдка стало! Ведьма в его руках шевельнулась. — Сохраните в тайне этот день. Унесите тайну в могилу. Последние золотые разводы на доме пропали. Новое колдовство? Стены без золотой окантовки вмиг стали мрачными, нависшими и жуткими. Еще более жуткими, чем раньше. Странно, учитывая, что все уже закончилось. Будет в Токио свой дом-призрак, — безмятежно подумал Нагачика. Здоровая паранойя ведьмы умиляла. — Да могла бы не говорить, — хмыкнул он, — Якудза умеют хранить секреты. Добро пожаловать в Нагачи-кай, Канеки Хо. *** Сентябрь. Канеки Хо. Очнулась Хо под капельницей, в просторной белой палате. На тумбе рядом лежали фрукты и стояла ваза с цветами. — Мама! Ты проснулась! — обрадовались рядом. Рядом сидел ребёнок. Так, она — Канеки Хо, очаровашка — это сынуля… А сама она — где? Нагачика. Якудза. Похищение. Крови-и-ища! — Сколько… как долго я спала? — хрипло спросила девушка у потолка. Чувствовала она себя абсолютно разбито, в животе словно узел скрутили, все мышцы болели и свербели. Что она, мешки с картошкой носила? Нет вроде. Потолок, понятное дело, промолчал. — Месяц, мама! — радостно сообщил ей Кен-чан. — А кто тебя кормил? — нахмурилась девушка. И кто накормит её? Или не накормит — где здесь туалет? Мысли Хо скакали, как белки, и страшно путались. Кен-чан удивленно похлопал глазами на последний вопрос. Он уже большой и ел сам! В стороне кто-то тихо засмеялся. В палату вошла Нагачика Юмэ. Хо откинулась на подушки, бесстрастно глядя на девушку в домашнем халате-юката. Неплотно завязанный традиционный костюм то и дело приоткрывал вид на край характерной татуировки. — Не беспокойтесь, Хо-сан. Вы в доме Нагачика. Наши врачи обещают, что вы скоро поправитесь. А за Кен-куном присматриваем мы с мужем. Хо кивнула. Ну, хорошо. Нужно поговорить с этим боссом якудзы. Узнать его пози… …цию. Хо заснула опять. Встретиться с Нагачикой Тетсумару у ведьмы получилось лишь через неделю. Она ещё несколько раз засыпала-просыпалась. Память восстановилась. То щемящее от нежности чувство, которое девушка всегда испытывала, глядя на своего сына, вернулось в полной мере. Хо уже могла бодрствовать дольше, чем пару минут или даже часов, и не воспринимала отстраненно, как декорации, всех окружающих её людей. Прогресс! Да уж, до такого состояния лучше себя не доводить! — передернула плечами девушка от одного воспоминания. В любом случае, восстановление шло семимильными шагами. *** Сентябрь. Канеки Хо. Дом Нагачика был вечно полон народу. Почти все — якудза. Это были и совсем молодые мальчишки, и седые старики. Но любого определить удавалось очень легко. По разноцветным художественным татуировкам, которыми все эти люди очень гордились. По походке. По выражению лиц, наконец! На придирчивый взгляд ведьмы, они выглядели странно и глупо. Набить даже такие красивые тату — дико больно. Ходьба на полусогнутых ногах превращает даже симпатичного мужчину с мечом в обезьяну с палкой. Что до морды лиц… хм. Хо наблюдала. По крайней мере, когда не спала. Люди приходили, уходили. Те, кто помоложе, держались около дальних флигелей, а постарше либо посерьезней (с прямыми спинами, нормальной походкой, без козьих морд) — заходили в главный особняк. И все эти люди или сторонились Хо совсем, или низко кланялись, называли «Хо-сама» или «Хо-сенсей» — и шли по своим делам. Тоже сторонились, получается, просто менее заметно. Девушка не была уверена, что ей нравится такое «уважение». Впрочем, территория закрытого поместья Нагачики была огромной. Весь этот немалый клан преступников получалось легко обходить по широкой дуге, будь на то желание. Грунтовые дорожки вокруг песчаных садов камней и буйной зелени клумб позволяли свободно наматывать круги, ни с кем не сталкиваясь. Был здесь и пруд, и много отдельных маленьких луж, где плавали карпы. Красиво. Просторно. Непривычно. И вот, неделю спустя после своего первого возвращения в мир живых, Хо сделала заветные полсотни шагов от входной двери до беседки, где сидел Нагачика Тетсумару, хозяин этих земель. — Как ваше здоровье, Хо-сенсей? — спросил мужчина, не оборачиваясь. — Спасибо, хорошо, Тетсумару-сан, — хмуро ответила девушка. Неделя ей потребовалась, чтобы выбраться из полусна недавней комы. Но не будем уточнять, какую часть этого времени Канеки Хо просто собиралась с духом. Нагачика Тетсумару. Он был непростым человеком в самом прямом смысле этих слов. После знакомства с веселым и добродушным папочкой всея преступности, Хо внезапно поняла, что предпочитает прямодушных людей. Честных. Открытых. Понятных. Может быть, Нагачика Тетсумару был честным. Для неосведомленного человека он казался открытым. Но понятным он не был совершенно!!! Все что нужно — подойти и спросить, мол, как дела? Как настроение? Что вы думаете про произошедшее похищение и последующую бойню? У Хо как-то внезапно появилось личное кладбище её жертв, и, что самое поганое, она оставила свидетелей! Свидетели (клан якудза в полном составе) ничего не скажут, она об этом позаботилась. Наверно. Может быть. Не в ближайшие пару лет точно. Лучше бы проследить! Но что защитит Хо от самих якудза? Они не могли не заинтересоваться ею и её силой. А сила та — дутая. Повторить такой опасный трюк она может и не суметь. Вот тогда-то и придет некий полярный лис. Плохо. Очень плохо. Так пора ли ей хватать сына в охапку и, плюнув на все, бежать из города? Или лучше из страны? Что будет? Мир-дружба-жвачка, крики «накама!» и радостное распитие саке? Или преступная организация с очень улыбчивым лидером уже придумала десять способов использовать её способности в своих целях? И сто способов — обеспечить лояльность ведьмы… Хо закономерно опасалась. Но долго так продолжаться не могло. Время тикало. К концу недели после пробуждения она, наконец, убедилась, что вся её сила на месте, да и сама она не заснет внезапно посреди разговора. Разговор нужен. Срочно. Чем скорее, тем лучше. И этим утром, выйдя на крыльцо, Хо поняла: пора. Кен-чан играет с Нагачикой-сыном у пруда. Близко. Папаша с жёлтым афро сидит в беседке и то ли наблюдает за рыбками в водичке, то ли медитирует. Охранники-якудза довольно далеко, бродят по периметру поместья. Вокруг беседки никого нет, лишь у самого входа в другой флигель особняка сидит крупная компания татуированных молодых парней. Словом, лучшей обстановки, чтобы либо бить, либо бежать, Хо уже не найдет. Можно и поговорить. Подойдя к беседке, Хо, наконец, разглядела Нагачику Тетсумару, царя всея якудзы. Тот сидел на пятках с прямой спиной, а перед ним стоял низкий переносной столик с чайничком и двумя уже налитыми чашками. Приплыли. Её ждали. Чашки были классические, глиняные, с изображениями цветов и веток сакуры. А вот стояли они на розовых салфетках с вышитыми пони. С надписью. «My little pony — Магия дружбы». Вашу ж матушку! Приплыли. Это переговоры. В стиле Нагачика. Хо замерла. Выдохнула. Коротко рассмеялась. Поднялась по ступенькам, приземлилась рядом со своей чашкой, взяла. Отпила. Ну, всё. Она тут. И чё? Что дальше? — Вкусный чай, — задумчиво сообщила Хо. Нагачика кивнул, не поворачиваясь. Девушка не удержалась и фыркнула. — Хорошая погода. Гора Фудзи прекрасна, — коротко добавила она и спокойно продолжила. — Моего ребёнка похитили ваши враги. Насколько вероятно повторение произошедшего? «Я недовольна, но пока не пакую чемоданы». — Вероятность есть, — спокойно согласился якудза, наконец, отрываясь от разглядывания карпов. — Но я постараюсь сделать так, чтобы она была минимальна. И на том спасибо. Хо сделала ещё один глоток. И подавилась. Жестом фокусника, Нагачика достал из широкого рукава ещё одну салфетку, на этот раз более классического вида. Изображены были цветочки и веточки, как на чашках, — и большая надпись: «Весна». А ниже написано поменьше и алыми иероглифами: «Лишь вершину Фудзи Под собой не погребли Молодые листья» Аккуратно положив тонкую ткань на переносной столик с чаем на двоих, Нагачика поставил свою чашку. У Хо дернулся глаз. Ну не тренировал её никто в этих запутанных правилах традиционной японской дипломатии! Даже Курица (коренная японка из приличной семьи) — и та в этом мало понимала. Это так задумывалось, её просчитали или ей сделали замечание? Заметка на будущее — подучить значение символов. Может, она зря проехалась по вступительной части? Обсудили бы чай, погоду, гору. А, чего уж там теперь! — Хорошо, — медленно и осторожно кивнула ведьма, не сводя взгляда с лежащих друг рядом с другом салфеток, — Вам нужна моя помощь в чем-либо? — все также настороженно спросила она, поднимая взгляд на Нагачику. Нагачика смотрел на неё в ответ. Бледно-карие глаза босса якудзы были почти жёлтыми, а в пушистом афро потерялось солнце. Колоритно, твою ж матушку! Пробирает. Глаз Хо дернулся ещё пару раз. До чего дошла — сама предложила свои услуги лидеру преступности! «Скажи — нет!» Честно, чего ей точно не хотелось — так быть на побегушках у якудзы. Лучше бы со своими врагами, проблемами и мигренью (или что там у него ещё может быть? маразм?) Нагачика разбирался сам, без привлечения ведьм-домохозяек. Вроде неё, Канеки Хо. Потому что — нет уж! Хо совсем не улыбалось стать девочкой-волшебницей, перемалывающей преступников во имя луны и справедливости. И тем более — по заказу одного из тех же самых преступников! Свою порцию моральных терзаний Хо уже пережила в обнимку с унитазом. Как вспомнит — так мурашки по спине и дикое желание прижаться к чему-нибудь прохладному и низенькому. Крики. Страх. Кровища. В других кошмарах появлялась та инвалидная скотина, которая организовала похищение и прострелила руки её сыну. Хо помнила, чего пожелала напоследок. А как воспользовались её подарком якудза, ей знать совершенно не хотелось! Словом, она может повоевать, но не хочет. Это не её. Тем не менее, муки совести преследовали Хо всего несколько дней. Одной недели на все моральные терзания вполне хватило. И тут спас не прохладный, низенький, чистенький белый агрегат в закутке, а одна-единственная мантра. «Там был мой сын» — повторить тысячу раз и все грехи простятся. Разве что так недолго маньяком стать. Словом, в боевых акциях Хо больше участвовать не собиралась и точка. Видимо, именно это увидел Нагачика — «Магия Дружбы» — Тетсумару на её лице. По глазам прочел. Чего уж он хотел изначально останется загадкой. Но ответил он так, как надеялась ведьма. — Нет, Хо-сенсей, мы справимся, — улыбнулся босс якудзы. Немолодое, в морщинах и рытвинах лицо расцвело, как подсолнух. Уж очень живая и яркая улыбка. У мафиози. Но «нет» уже прозвучало. И было услышано. Та-а-ак! Хо нахмурилась. Конечно, именно за этим она и пришла. Услышать это «нет» либо услышать «да» и сделать ноги. Все равно непонятно. Чего тогда хотят от неё бандиты? Ничего? Шутки шутите? Что, опять в сказку попала? Небось, опять в какую-нибудь с подвохом. Хо вздохнула, припомнив Учителя Ямато Рьючи. Старый козел уже успел её достать тем, что тоже часто находился в личной больничке семьи Нагачика. Старик уже давно отмотал свой срок на койке, и теперь бегал на костылях, приставал, раздражал неимоверно. По крайней мере, он нравился Кен-чану. Эх! В общем, будем считать, что, чего бы якудза ни хотели от Хо, они сначала вежливо попросят! Девушка даже немного расслабилась, придя к такому выводу. Магия дружбы в действии, видать. Правильно подобранная салфетка — залог успеха. Нагачика тихо хмыкнул в ответ на её телодвижения (память Курицы подсказывала, что это все очень важно на любых переговорах). Да только опыта, отчаянно не хватало опыта. Покер-фэйс не всегда спасает. И не всегда удается. Ну и чёрт с ним! С такими бандитами можно работать. Даже если им что-то от неё все-таки надо, похоже, они будут придерживаться каких-то правил игры. А игра для Хо гораздо ближе, чем прущие напролом мужики с пистолетами и мечами. — Так что вы говорили на счет Фудзиямы, Хо-сенсей? — хитро ухмыльнулся Одуванчик, когда ведьма, наконец, успокоилась, замерла и продолжила пить чай. Считаем до десяти, дышим ровно — авось, поможет. — Лишь вершину Фудзи под собой не погребли молодые листья, — почти безмятежно отозвалась Хо. Пусть как хочет, так и понимает! — Почему «сенсей»? Все в этом доме называли её «Хо-сенсей» кроме самых боязливых. Обычные «сан», снисходительное «чан» и сверх-уважительное «сама» уже не в ходу? Не то, что ей было это очень интересно, но в качестве пустопорожней темы предварительного разговора (который она поначалу пропустила) — сойдет. — За профессионализм, — пожал плечами Нагачика, — Вы уникальный специалист. Потому — «сенсей». Хм. Уникальный специалист-ведьма. Каламбур. И что-то в этом утверждении царапнуло Хо. Эдакое легкое подозрение. Не сумев понять, что именно насторожило её, девушка снова взялась за чашку. Одну-единственнную чашку ароматного сена, заваренного в кипятке, можно растянуть ох как надолго! Если пить маленькими глоточками, то любая тара прослужит весь день, и ещё на донышке останется. Дальнейшее чаепитие протекало в молчании. Ведьма и бандит так и сидели в беседке, наблюдая за дурацкими рыбками. У каждого по чашке чая в руках. Бело-рыжие создания плавали по кругу, иногда поднимаясь к поверхности воды, разевая свои рыбьи рты. Если это и есть знаменитая чайная церемония, то какая-то она невыразительная! Сидят. Пьют. И всё. Канеки Хо отпивала крохотными глотками горячую бурду, искоса поглядывая на босса якудза. Тот был абсолютно доволен собой и миром. И чаем. Из-под кимоно веселенькой жёлтой расцветки выглядывали кусочки сине-зеленого рисунка на коже. Какие-то либо перья, либо чешуя. Хо слышала, что бывает такое мифическое существо — птица хо. Было бы забавно, если бы на боссе якудза была нарисована именно такая птичка. — Якудза, хех? — хмыкнула, наконец, девушка, опуская пустую чашку. — Точно, — в тон ей хмыкнул Нагачика Тетсумару, — Случаются же в жизни удивительные профессии? Мда-а-а. Кто-то по призванию — глава преступной организации. Кто-то заставляет ковры-самолеты летать. А потом сидят и пьют чай. — Случаются, — согласилась Хо. Снова замолчали. — Некоторые говорят, что при совместном чаепитии рождается дружба, — сообщил, наконец, Нагачика. Хо искоса глянула на него. При одном лишь совместном чаепитии? Ну-ну. А вот Хо бы предпочла услышать ещё пять-десять подтверждений, что от его мордоворотов у маленькой семьи Канеки не будет проблем. Хотя бы преднамеренных. И тогда она готова дружить хоть сейчас! — Рождается, — согласилась Хо во второй раз. Пони с Магией Дружбы им в помощь. Вон, с салфетки глядят. Все же Хо не могла не признать, если это язык намеков Нагачики, то он чертовски забавен! И главное — куда понятней горы Фудзи. Еще минута молчания. Вторая. Третья. Пятнадцатая. Хо так и не узнала, чего ещё хотел сказать Нагачика. Она подскочила, когда чужой голос раздался прямо из-за спины. — Ну, вы уже все закончили, или мне ещё ждать? — спросила Нагачика Юмэ, заходя в беседку с очередным подносом-столиком. Салфетка на нем, кстати, была простая, белая. … А ведь Нагачика-то права! Самого главного-то Хо не сделала! Пришла права качать — а спасибо сказать забыла! — Тетсумару-сан. Юмэ-сан, — веско позвала обоих по именам ведьма, — Спасибо, что позаботились обо мне и Кен-чане. Я переоценила свои силы во всей этой нервотрепке, и без вашей помощи и поддержки не смогла бы спасти сына. Я благодарю вас за помощь во время… мм… операции. И особенно — после неё. Развернувшись к Нагачике, Хо поклонилась. Не в пол (она была уже не достаточно японка, чтобы сгибаться перед кем-то в позу эмбриона), но заметно. Ведь на эти «переговоры» Хо пришла по двум причинам. Перво-наперво, выяснить позицию Нагачики относительно себя и сына. Мало ли, может якудза её в рабство решат взять? Или на опыты пустить? Такое лучше сразу узнать, чем заранее отвешивать поклоны. Пришла — а на неё глядит эта Магия Дружбы, хе! Ну, а во-вторых, Хо так и собиралась поблагодарить, что её не оставили посреди неизвестности, а целый месяц заботились о ней и Кен-чане! — Это вам спасибо, Хо-сенсей, — легко улыбнулся в ответ Нагачика, — Без вас ещё неизвестно, что бы случилось. Нагачика поклонился в ответ — ровно настолько же, насколько сама Хо. Как-то на душе даже стало полегче. Нагачика-жена хмыкнула на все эти экивоки. — Тетсу-кун все хочет сказать, что давайте дружить семьями. Называйте меня Юмэ-чан, дорогая! Что думаете? Хо опешила. Сначала её нагрузили символикой по маковку, а теперь в лоб предлагают печеньки? Та-а-ак. Что-то у Хо закрались подозрения, что оранжевая афро-прическа Одуванчика Нагачики, жёлтые кимоно, красные накидки-хаори тоже что-то обозначают. Что-нибудь нестандартное. Восток — дело тонкое. Довольные-предовольные Нагачика Тетсумару и Нагачика Юмэ весело смотрели на ошарашенную ведьму. Муж и жена — одна сатана. — Думаю, что это прекрасная идея, — решительно заявила Хо, наконец, справившись с собой. Хотите «дружить»? Да пожалуйста! Получив согласие Хо, Юмэ развила бурную деятельность. Со второй полки принесенного ею подноса были вытащены большие плоские пиалы, две штуки. В них торжественно налит чай. У Хо снова задергалось веко. — У нас существует традиция, Хо-чан, — тоном профессионального рассказчика продолжила Нагачика Юмэ, — Что при заключении союза нужно распивать совместно саке. Но вам саке ещё нельзя. Так что чай — тоже хорошо. Кампай! Хо вслед за Нагачикой-старшим взяла ближайшую к ней пиалу. Заключение союза? Вот как это нынче называется! А все — дружба, дружба. — За встречу, Хо-сенсей, — довольно улыбнулся Нагачика, отпивая свою порцию. Следом за ним из той же пиалы пригубила чаю его жена. — За встречу, — согласилась Хо, выпивая свою часть. И хорошо, что это было не саке. «Кампай» обозначает до дна. А пиалы были подозрительно большими. Выпить все после мелких глотков оказалось трудно. Подозрительно… — Да будут процветать наши дома, — провозгласил Нагачика, — Поздравляю, Хо-сенсей. — Да будут, — согласилась Хо, — Поздравляю, Тетсумару-сан, Юмэ-чан. Внезапно в голове у Хо щелкнула догадка. — Вот скажите мне, Нагачика, — без перехода вкрадчиво поинтересовалась Канеки, ставя свою пиалу на переносной столик, — Как давно вы знаете, что я — настоящая ведьма? Он называл её сенсеем задолго до того, как она ворвалась к ним на ковре самолете, обругала всех скопом и села в тот чертов джип! Одуванчик засмеялся, потирая затылок. — Да давненько. Так. Это как-так — давненько? Не сказать, что её конспираторские способности на поражали воображение — она сама не стремилась полностью все спрятать. Но неужели её было так легко вычислить?! — О, здесь все просто, — понял её затруднения Нагачика, — Я заметил планировку вашей квартиры и соседних, Хо-сенсей. Одной из комнат в этой планировке не предусмотрено. Откуда-то возникли лишние двадцать татами? В Токио такое может быть только по волшебству! Хо покивала. Что тут сказать? Спалили контору. Ну, теперь понятно, в кого из родителей Хиде такой наблюдательный. Будет. Однажды. Юмэ лишь налила ещё чая, посмеиваясь. — Ах да, Хо-чан, ещё у нас есть аудио-записи, как вы проклинаете дом Ямато Рьючи, — добавила она, — И все исполнилось в точности. Накрытие. И попадание. Хо покраснела. — Вероятно, мне стоит перед ним извиниться. И снять проклятие, — едва заметно заикаясь, признала она. — Да не беспокойтесь! — махнула рукой Юмэ, — Он сам признает, что заслужил. — А мы, если хотите, можем присылать время от времени специалистов, чтобы проверять ваш дом на прослушивающие устройства, — покивал её муж, — Во избежание. И ставить свои, да? — Присылайте, — согласилась Хо, — Заодно и проверим, могу ли я с ними сама справиться. Супруги Нагачика синхронно улыбнулись. Воистину, одна сатана! — Решено! — кивнул Тетсумару, — Вы, Хо-сенсей, не стесняйтесь спрашивать. Мой клан — если вы не знали, мы называемся Нагачи-кай, — весьма большой, сильный… и разносторонний. Обращайтесь, когда что-то понадобится! Мы вместе сражались, — серьезно сообщил он, — Это много значит. Хо опешила. Точно в сказку попала! — А… — замялась она, — И вы обращайтесь, если что. Нагачика только качнул головой. — Не беспокойтесь, Хо-сенсей, — весело отказался он, — Мы не потревожим вас со своими проблемами. Я же вижу, вы не в восторге от стиля жизни якудзы. Смею предположить, что и мне не нужен придворный маг. Хо замерла. А… Снова ни черта не понятно!!! Рр-раз! — И прямое обещание всевозможной помощи. Два! И вдруг тут же отказ от ответных услуг. «Дружить домами», «союз» — что вообще значат эти слова при таких односторонних отношениях?! Супруги Нагачика одинаково тепло улыбались, глядя не на Хо, а в сторону. Ну, ничего не скажешь. Здесь красиво. Сад камней, песчаные узоры, зелень и деревья, пруды с рыбками… Дети играют… Недалеко совсем, шагах в пятидесяти. Кен-чан и Хиде-кун веселились, смеялись, бегали, размахивали какими-то палками. У Хо перехватило дыхание. С непередаваемым чувством она наблюдала, как её тихий, спокойный, как слон, ребёнок, ведет себя так, как детям и положено: бесится. Её сыну весело. Боженьки! Нашел же дружка, хоспади! И уже не оторвать!!! А родители у дружка — вот они. Сидят. Улыбаются. Зовут в сказку, хороводы водить. Супруги Нагачика, очень дружелюбные, добрые и отзывчивые якудза. Мило. Канеки Кену другом Нагачики Хидеёши быть. Хо поняла, что это за чувство. Фатализм. Босс якудзы понимающе ухмыльнулся. Юмэ-«чан» разлила новую порцию чая, уже в обычные чашки. — Хн, — хмыкнула девушка. — Вы всё равно обращайтесь, если что случится. Может, придворный маг вам, Тетсумару-сан, и не нужен… Но у вашего сына, — Хо с кивком взяла предложенный чай и отпила. — Такой. В любом случае. Будет. Поставленная на столик чашка звякнула, как удар молотка в крышку гроба. Тут уже либо и вправду бежать из страны, либо оставить все как есть. — Да? — почти ласково улыбнулся Нагачика-старший. — Ну, а у него, значит, будем мы. Хо хмыкнула. Фыркнула. И тихонько рассмеялась. Вот ведь! Да пропади все пропадом! Что она, не справится что ли? Якудза? Дайте две! … Нет уж. Две якудзы ей не нужны. Одного преступного синдиката более чем достаточно. И что дальше? Возвращаться в свою квартиру, открывать новый оккультный салон, продолжать клеить цветочки… и по выходным заскакивать в гости к лидерам одной милой преступной организации… Да пропади все пропадом повторно! — Прекрасно, — хмыкнула девушка. — Просто прекрасно, — кинув шальной взгляд с играющих детишек на веселых родителей, Хо протянула. — Должна признать, мне бы пригодилась ваша помощь для пары дел. Нагачика Тетсумару хохотнул в ответ. — Можете рассчитывать на нас, Хо-сенсей. Что тут сказать? — Позаботьтесь обо мне, — легко поклонилась ведьма. Якудза? Пусть будет якудза. Если жизнь подкидывает лимоны, надо делать лимонад. *** Сентябрь. Особняк клана Нагачика. Нагачи-кай. — Твоя мама — монстр, — восхищенно произнес Хиде. Мальчик сидел на подоконнике и болтал ногами, задевая ветки куста. До земли было немногим выше, чем до пола с другой стороны. Достаточно низко, чтобы пятилетний ребёнок, разбежавшись, мог ухватиться и забраться через окно в просторную белую комнату. Здесь, на больничной койке, лежала под капельницей женщина, о которой в клане ходили самые страшные слухи. Хиде искренне жалел, что никто не заснял штурм замка их похитителей на видео. Это было бы круче любого боевика! А так даже не верится, что спящая тетя — крутая ведьма. Если бы не одно «но». Никто из тех, кто был в тот день в Замке, так и не смог ничего рассказать о произошедшем тем, кто на месте не был! Хиде видел, как люди пытались. И не могли. Тайна стала элитным секретом. И он, Хиде, этот секрет знает! Так что мальчик все время представлял, как в сиянии света и треске молний на метле прилетела страшная Канеки Хо-сан, раздала всем люлей, разрушила несокрушимые стены, перебила всех злодеев — словом, развлекалась, как могла! По крайней мере, так говорили свидетели. Хиде знал, что врут. Мечники были вынуждены чистить катаны — значит, использовали по назначению. Не сходится. Но все остальное опровержения пока не нашло. Значит, остается одно. Мама Канеки круче, чем могучие рейнджеры! — Вовсе нет, — обиделся Канеки Кен. — Мама — просто мама! Друг Хиде сидел на стуле рядом с неподвижной Канеки Хо и держал её за руку. Уже почти две недели его мама спала. Мир от этого не остановился. Канеки Кен уже на следующий день пошел в школу, его отвезли на машине вместе с Хиде. Жил он теперь вместе с семьей Нагачика. По утрам ходил на разминку с Хиде и его отцом, по вечерам — на тренировки к нему же. Навещал сенсея в соседней палате, тот ещё не выздоровел, но уже хотел куда-нибудь сбежать. Но все свободное время, которое удавалось выкроить, Канеки Кен проводил тут. Тут делал уроки, тут читал книжки. Иногда просто сидел и держал маму за руку. — Не, ты представь, там было пять драконов и огромная река, из которой выныривали хищные рыбы! Я только что это услышал! — вдохновенно заливал Хиде. Про драконов он приврал, но про рыб ему только что рассказали. — Она скоро проснётся и спросит, почему ты мало гулял! Пошли, Канеки! — Проснется. Спросит. — покивал Кен. — Ну и?.. — А я скажу, что смотрел за ней. О маме тоже надо заботиться. — Да ты что! — возмутился Хиде. О взрослых вообще очень трудно заботиться. А уж о супер-ведьмах, которые круче могучих рейнджеров? Что-то его друг путает. Тапочки он маме носить собрался, что ли? — Если я не буду о ней заботиться, то кто будет? — логично спросил Кен. Хиде не нашелся, что на это ответить. Мальчики помолчали. Наконец, Нагачика-младший спросил: — Слушай, а она не хочет, не знаю там, мир захватить? — Не… — качнул головой Кен. — Мама не сможет. — …честно? Мне кажется, сможет… — Мама боится крови. А без крови много не сделаешь… — Что? — Мама боится крови. — Да ты шутишь! А что тогда реки и рыбы… — Мама боится за меня больше, чем крови, — с затаенной гордостью объявил Канеки Кен. …запись оборвалась. Бумажные перегородки тряслись вместе с рамами. Ходуном ходили доски пола, натужно скрипела вся комната. — Кен-чан, — сквозь сон пробормотала Канеки Хо. Мальчик тут же нырнул под руку матери. Комната замерла, скрип утих. …запись оборвалась. — Она уже выходит из комы. Решать нужно сейчас, — веско произнес один из пожилых мужчин за длинным столом. Высшее руководство Нагачи-кай собралось перед своим лидером, чтобы обсудить судьбу Канеки Хо. Мнения разнились. Кто-то считал, что непонятное существо надо убить до того, как оно проснется. Кто-то — что нужно предложить ей союз. Нагачика Тетсумару молча попивал чай, бесстрастно оглядывая спорщиков. Его ближайшие друзья и сподвижники так же молчали. Спорили в основном старейшины. — Скажите же, наконец, Тетсумару-сама! — Хех, — хмыкнул Нагачика, ставя чашку с чаем на столик перед собой. — Я уж думал, вы не спросите. Ну, — кивнул он супруге, которая сидела рядом с ним. Женой он гордился. Настоящая анеки клана якудза, его казначей. Юмэ встала. Подошла к дальней стене. К ней обернулись все. Девушка откашлялась. Свет отключился, комната погрузилась в полумрак. Загорелся проектор. На белой стене отобразилась фотография предмета обсуждения. — Канеки Хо. Ведьма. Специализация — проклятия, благословения. Вот примеры, — Юмэ кивнула, на следующем слайде раскрылся список. Очень длинный список. — Также есть телекинез. Поиск объектов. Особенность — способности в обычное время не боевые. Но есть усилитель. Кровь увеличивает способности, превращая из бытовых в полезные. Другая особенность объекта — гемофобия. Канеки Хо боится крови. — Боится? — поднялся галдеж, — Я видел, как она боится — там фарш летал! Нагачика хлопнул раскрытой ладонью по столу. Клан замолчал. — Я тоже видел, — прогремел его голос над столом, — Продолжай, Юмэ-чан, — ласково попросил он. Его жена благодарно кивнула. — Последняя особенность — материнские инстинкты перекрывают страх крови. — Словом, упаси нас боги причинить вред её сыну, — хмыкнул один из глав отрядов, сидевший по правую руку от оябуна. — Аминь, — хмыкнул другой глава. — Верно, — легко согласился Тетсумару. Кто-то из старейшин открыл рот, чтобы что-то ещё сказать. Но Нагачика не закончил. Подняв руку, он призвал подчиненных к тишине. Все замолчали. — Я понимаю ваши опасения, — мягко продолжил оябун, кивая старейшинам, тем, кто был главами отрядов ещё при его отце. Их осталось немного, но этих людей Тетсумару, безусловно, уважал, — Однако и вы поймите меня. Продолжай, Юмэ-чан. — Из расспросов наследника Канеки Хо, Канеки Кена, выявлено, что о существовании других людей, наделенных подобными способностями, ему не известно, — коротко доложила супруга главы клана. Одуванчик Тетсумару улыбнулся, как всегда мягко. Но сам он был серьезен, как никогда. — …Что, друзья мои, совершенно не значит, что коллег у Хо-сенсей нет, — решительно завершил он. Логичное, в общем-то, предположение. Если существует одна ведьма. И у этой ведьмы есть сын, который тоже колдун. Так почему бы не быть ещё семье-другой таких же ведьм? Или целой общине? Зал наполнился шепотками. Идея, что где-то бродят вот такие «Канеки Хо» пугала. Особенно тем, что гипотетические ведьмы могут быть сильны, могут быть слабы, но милой фобии Канеки Хо они лишены наверняка! — Даже если считать, что ведьмы — редкость и живут, как одиночки, — продолжил Тетсумару, — Все равно, приди к нам такая одиночка, что мы будем делать? — Нагачика качнул головой. Мёртвая тишина наполнила зал. — Канеки Хо неодобрительно относится к якудза, — наконец, завершила свой доклад Юмэ. — Но не агрессивно. И у наследника есть шанс её переубедить. Мы не знаем, как повлияет произошедший инцидент на её отношение. Но в любом случае, Канеки Кен с вероятностью в 80% будет оказывать поддержку клану Нагачика в будущем, если его главой станет Хидеёши. И это независимо от выбора матери. Проектор погас, Юмэ вернулась на свое место. Оябун молчал. Собравшиеся кто тихо, кто громко обсуждали предложенную информацию и выводы. Нагачика Тетсумару снова взял свой чай, смакуя чудесный напиток. Ведьму обсужали. Обсуждали. Снова обсуждали. Уже дошло до криков. Но, когда через двадцать минут с глухим стуком он поставил глиняную кружку на столик перед собой, его подчиненные разом замолчали. — Клан Нагачика предложит союз дому Канеки, — произнес свой вердикт оябун. — Запомните сами и передайте своим младшим братьям. Высший приоритет — безопасность Канеки Кена, наследника Канеки Хо-сенсей! — Да! — раздался стройный хор голосов. Решение принято. Якудза поклонились и принялись расходиться. Ведьма так ведьма, союз так союз — все по слову оябуна. Кое-кто из боевиков клана, услышав о принятом решении, решил сходить в храм, помолиться о здоровье младшего колдуна. Упаси боги встретить разъяренную мамашу Канеки хоть ещё раз. Как-то внезапно все признали, что боязнь крови — отличная штука. Потому что именно она стоит между Токио и стихийным бедствием. Лихо, пока оно тихо, будить не стоит. *** Сентябрь. 4-й район Токио — Синдзюку. В подворотне не горел ни один фонарь. Единственный — и то был разбит. Тем не менее, здесь кто-то был. Раздавались подозрительные скребки и шуршания. Даже звуки далеких машин, изредка проезжающих в нескольких кварталах отсюда, не заглушали этого шороха. Кто-то прошел вглубь подворотни абсолютно беззвучно. Но его и увидели, и услышали, и даже учуяли. Однако совсем не обратили внимания. — Что ты делаешь? — спросил пришелец, обращаясь в темноту. И ему ответили. Скребки прекратились. — Рисую. Как тебе? Гость подворотни прекрасно видел своего визави. Тот сидел на корточках в самой тёмной части улицы и рисовал в белом блокноте. И теперь протягивал этот блокнот, развернув, для ознакомления. Гость не так хорошо видел ночью, как этот хозяин темноты. Но корявенький рисунок разглядел. — Не очень, — просто ответил он. Художник — мальчишка пятнадцати лет — надулся. Его без того кукольное лицо стало совсем детским. — Я ещё научусь, — надуто произнес он, не повышая голоса. Гость кивнул. Научится — так научится. Но зачем? — Выглядит сильным, — сказал он, ещё раз оглядывая рисунок. На нем был изображен какой-то человечек, окруженный парой десятков других. Всех их кушал кагуне центральной фигуры. Какая-то гибкая огромная масса, летающая вокруг, не присоединенная к спине центрального существа. Ясное дело — гуль, монстр, представитель того же вида, что и гость подворотни, и её хозяин. — Это «она», — кисло пояснил последний. — Сделай в платье, — посоветовал пришедший. — Не могу. Было не так. Эй, ты веришь в магию? — невпопад спросил художник. — Нет. — Ну вот. И как я тебе буду рассказывать? — совсем уж расстроился мальчишка. Гость аккуратно снял капюшон куртки, оказавшись немногим старше своего собеседника. — Расскажи так, — предложил он, подходя ближе. — Магия существует! — торжественно объявил тот, и в ответ на вопросительный тяжелый взгляд добавил. — Я серьезно. От этого «я серьезно» заявление совсем уж стало похожим на глупую шутку. Мальчишка с кукольным лицом был известен своим сумбурным понятием о смешном, также как и регулярным желанием развлечься за счёт окружающих. Но его друг просто пожал плечами и принял сообщение как данность. — Ладно. Кто колдун и насколько он опасен? — Вот, — выхватив блокнот из рук гостя, художник поднес свое творчество к самому его носу. — Это она! Хм, значит, что странная масса, которая поглощает окружающих, вовсе и не должна расти из спины главной фигуры? Раз изображена некая колдунья, а не гуль. — Научись рисовать, — посоветовал друг художника. — Или сфотографируй. — Окей.