Мама против монстров

Май. 20-й район Токио — Нэрима-ку. Дом Канеки. Канеки Хо. Домой Хо вернулась морально выжатая. Ведьма заснула в машине, и водитель Кейго-сан не стал её будить. Вместо этого он аккуратно сгрёб девушку с заднего сиденья и понёс в дом. По пути Хо проснулась и переполошилась. Забарахтавшись, она выпала из рук якудзы на землю. Якудза испугался не на шутку. Бедняга даже не подумал поднимать Хо, вместо этого сам тут же рухнул на колени рядом, моля о пощаде. Хо, сидя на земле, мутным взглядом смотрела на шоу. «Простите меня, я виноват», дубль два. Молодой японец ел носом асфальт. «Зрелище не из приятных — так унижаться», — меланхолично подумала Хо, — «Как бы их остановить?» С другой стороны, негоже со своим уставом в чужой монастырь идти. Пока Кэйго-сан извинялся, ведьма полностью проснулась и теперь задумчиво косилась на джип Нагачи-кай. Бронированная машина была по сути приписана к ней, ведьме якудзы (от этого титула уже, похоже, никуда не денешься). Ничего страшного бы не случилось, если б некий багаж джипа немного поездил. Но раз уж Хо вовремя проснулась, то своё имущество следует забрать. Ведьма сосредоточилась. Из щелей в багажнике тут же потекла золотая жидкость. Да, это была кровь Киришимы. Этого добра, нацеженного с гуля, хватило с лихвой. И ещё осталось. Хо выкачала из мужчины столько крови, что излишки еле поместились в багажник автомобиля-внедорожника. — Всё в порядке, Кейго-сан, всё в порядке, — Хо попыталась остановить бурный поток извинений братца-водителя. Кейго-сан поднял голову, увидел проплывающую мимо него золотую массу, и ударился оземь обратно. Хо раздражённо вздохнула. Она ж даже не угрожала! — Я не сержусь, Кейго-сан, — попыталась она снова, — Просто день нервный. Всё в порядке. Доброго вечера, — попрощалась девушка. Идти-то как не хочется… Гулять так гулять, а? Всё равно за забором особняка никто не увидит. Вместо того, чтоб просто встать на ноги, ведьма магией вздёрнула себя вверх за одежду. Поднявшись в условно-стоячее положение, Хо поклонилась якудзе и полетела в дом. Водитель так и остался сидеть на асфальте. Девушка понадеялась, что якудза не забудет нажать на кнопочку на воротном столбе, когда будет уезжать. Иначе дом Канеки так всю ночь и простоит распахнутым настежь. … Если Кейго-сан забудет закрыть за собой дверь, то Хо это сделает завтра. Ох, чёрт, барьера-то нет! Девушка захлопнула рот посреди зевка. Сонные мозги, наконец, немного заработали. Вернулась домой она одна, потому что не хотела оставлять своё жилище без защиты! Дура, что тут скажешь. Чуть не отпустила джип с запасом крови Киришимы обратно к Нагачикам. И что бы было тогда? Ведьма проспала бы ночь в пустом доме без барьера, в котором есть несколько литров нацеженной собственной крови и гора таблеток с пожеланиями здоровья. Приходи, кто хочешь, бери, что хочешь. Хорошо хоть Кен-чана оставила у Нагачик. Там сейчас единственный приличный барьер. Там — и в Общежитии Канеки. А здесь — пусто. Поэтому-то она и вернулась. Хо подавила ещё один зевок. Не спать! По позвоночнику прошла адреналиновая дрожь. Если следователь Мадо или засранец Ута кому-либо рассказали о ней, то можно и гостей ожидать! Вернулась барьер ставить — так нужно ставить. Шар золотой крови из багажника висел в гостиной, слегка переливаясь. Форма шара была неустойчива. Он то вытягивался в картофелину, то покрывался прыщами и волнами. «Бодрость», — подумала Хо, и с небольшим усилием смогла разобрать, что количество «материала» чуть-чуть уменьшилось. На маленькую-маленькую капельку. Зато эта самая бодрость иголкой ввинтилась в сознание, открывая мир чуть шире. Девушка вздохнула. Какая религия запрещала сделать это раньше? Задним-то умом все крепки. Ладно, барьер. Барьер сам себя не восстановит. — Никаких гулей. Никаких следователей. Никаких воров, убийц, маньяков, якудзы, бродячих собак, бешеных животных, наркоманов, пьяных… Надписи иероглифами зазмеились на стенах, пропитывая обои и кладку. Хо перечисляла, пока могла припомнить, кого можно добавить, а кого, так уж и быть, не надо. Список в очередной раз расширился. Остановилась она на том, что в квартал нельзя пускать самых одиозных представителей фауны Токио, во двор — опасных и неприятных, а в дом зайти смогут только Кен-чан и она сама. И хватит с неё гостей. В заключении ведьма едва не забыла приказать, чтоб исчез запах крови. А то вдруг вернётся её мужчина, а тут весь дом пропах гульей кровью. Нехорошо. *** Барьеры особняка Канеки были окончательно восстановлены с помощью нацеженного с Киришимы «материала». Хо даже не пришлось залезать в неприкосновенный запас, который составляла её собственная кровь. На следующий день ведьма отправилась к Нагачикам. Кен-чан носился по дорожкам с Хидеёши. Хо пожала плечами и в который раз подумала, что куда легче было бы сгрести сына в охапку и переехать. Бросить насиженное место, какой-никакой доход, обременённый долгом к якудза… Хо всё ещё не считала, что занимать лучше у банков, чем у преступников. С якудзой ей так и так куковать. Пообещав, что поможет клану Нагачи-кай своими колдовскими методами, девушка не стала медлить. Тем более зараза-Нагачика Тетсумару тут же притащил ей список желаемых апгрейдов для самых разных вещей. В списке Нагачики были, например, волшебные ворота, которые определяли верность вошедшего клану; была там и сеть комнат для допроса: от небольшого подвала до просторного додзё. В этих помещениях теперь стало невозможно лгать, наоборот, всех, кроме заранее оговоренных лиц, тянуло выложить все свои тайны, как на духу. Зачаровывая додзё, Хо с иронией представляла сеансы психотерапии посреди сражения. Обратную сторону такого апгрейда представлять не хотелось. И тем не менее: кроме додзё она зачаровала небольшую сеть подвальных помещений, включая каменные мешки без мебели и освещения. Оставалось догадываться, что якудза здесь не овощи хранить собрались. Также у Нагачи-кай появился собственный медицинский покой, где ведьма накрутила ускоренную регенерацию. Исцеляющие таблетки с аскорбиновой кислотой были заготовлены в промышленных масштабах. Казалось бы, на этом основная работа в поместье должна закончиться. Но не тут-то было! Хо выполнила свою работу достаточно быстро, и не успела присесть отдохнуть, как список обновился. И понеслась душа в рай. Над дополнениями в заказ явно поработал Старый Пень. Иначе откуда в списке «срочного» появились апгрейды для горячих источников, крохотной баньки, располагавшейся прямо на территории поместья Нагачик? Хо мрачно смотрела на свой постоянно разрастающийся список. Теперь ещё и магически улучшенный пруд с кипячёной водой! Да ладно?! Но, махнув рукой, ведьма пошла улучшать и баньку. В конце концов, ей здесь тоже иногда доводилось отмокать. Идея не так уж и плоха. Где ещё можно зачаровать такое джакузи? Только самой строить, а это долго и дорого. Вся работа Хо шла в необычайно бодром темпе. Якудза подошли к задаче серьёзно. Небольшое практическое применение мозгов сразу принесло плоды, и зачарование объектов на крови стало во много раз проще. Хо оставалось только в шоке молчать и делать своё дело. Всего-то и нужно: толково организовать процесс, и то, что раньше занимало полгода оказывается выполненным за день. Колдовать-то можно много. Вот крови — той не напасёшься. А без крови магия Хо долго на предметах не держится. И гемофобия Хо никуда не делась, как была, так и осталась. Зачарование а-ля Нагачика происходило по-другому. Крови, пока она красная, девушка даже не видела. Медицинский блок Нагачи-кай работал, как конвейер. Братьев-якудза было немало, и они (абсолютно добровольно!) садились в рядок и планомерно сдавали кровь. Хо молча сжимала зубы, когда перед ней ставили пластиковые бочки, слегка завинченные. Девушку тошнило, но едва красное превращалось в золотое, становилось полегче. Золотые шары вылетали из бочек, как в невесомости. Хо тратила их, не жалея. Конечно, своя кровь работала лучше; чуть хуже — та, что взята в бою, с умирающего. И лишь вполовину хорошо — та, что отдали без лишних вопросов якудза, по 500 мл с брата. За плечом Хо постоянно маячил старик Ямато Рьючи. Пару раз девушка чуть не потеряла сознание, на что старик отреагировал шлепком по попе. Мгновение злости прошло до того, как ведьма развернулась к старику. Ведьма усиленно размышляла: можно ли отправить одного не-почтенного старца в полёт об стену, или это непропорциональный ответ на глупую шутку? Как вообще ведьме отучить одного старого пня от таких «знаков внимания»? Моральных сил почти не было. — Ямато-сан… Прекратите пожалуйста, мне неприятно. — Окей, Хо-чан, — серьёзно ответил старик, — Я не со зла, честно-честно! — Я знаю, — вздохнула ведьма. — Кроме того, когда ты злишься, у тебя лучше получается! — с выражением радостного дебилизма на лице заявил старик. Ведьма не поверила ни на секунду. Чай, не первый год знакомы. — Когда я злюсь, я лучше всего проклинаю, — заметила она. Право слово, Сенсей — козёл. Но и плевать. Кто ещё из знакомых Хо готов встать на пути у пули ради неё? Пока только один старикан, абсолютно несносный в повседневном общении. Допечёт — получит какое-нибудь мелкое проклятие. Нужно только придумать что-нибудь неопасное, необидное, но очень пакостное. Вот только что? *** Нагачика Тетсумару, босс клана якудзы, извинился за свои подозрения в адрес ведьмы. Сделал он это через несколько дней после её возвращения на территорию Нагачи-кай. Причём извинялся он не с помощью простого «прошу прощения», а уже знакомым, но всё ещё непривычным Хо способом: стоя на коленях. Хо после памятного разговора считала, что конфликт разрешён. В какой-то мере. Выходит, «в какой-то мере» — это недостаточно. Но чем делу поможет коленопреклонное «прошу прощения»? — За что?! — не поняла ведьма, глядя на Тетсумару-сана. — За дело, — спокойно ответил тот с земли. — Пожалуйста, простите! — А… я вас прощаю, только встаньте, пожалуйста, — не выдержала ведьма. Догэдза — бесит. Так и тянет пнуть человека в такой «рабской» позе, чтоб выпрямился. Но не пинать же Нагачику? Да и не Нагачику — не нужно пинать. Одуванчик, кажется, прекрасно понял её затруднения. Мужчина выпрямился и немигающим взглядом уставился в лицо ведьмы. — Будьте великодушны, Хо-сенсей, — криво улыбнулся он, щуря острые ястребиные глаза, — Я извинился так, как мне следовало. Это наша культура и наше наследие. Я виноват перед вами больше, чем вы видите в том моей вины. Ничего. Я осознал свою ошибку. Хо чуть воздухом не подавилась. Вообще-то ей пояснять про извинения носом в пол не надо; она помнит эти самые традиции от Курицы. Курица ещё и не так кланялась. А водитель Кейго-сан как раз недавно подновил воспоминания Хо. Догэдза. Поза наивысшего уважения и покаяния. До сих пор эта догэдза казалась девушке самым дном унижения. Придурки стукнутые — все те, кто ползает по полу. Вид Нагачики Тетсумару, гордого и умного мужчины, лбом вниз — как-то в голове не укладывалось. После четырёх выдохов на счёт, Хо убедила себя, что просто недостаточно пропиталась местной культурой. А пора бы! … Несколько дней Хо обходила главный особняк огороженной территории Нагачи-кай. Девушка была не в силах встретиться с местным боссом, который довёл её до культурного шока и тут же пристыдил. У Кэйго-сана такого не получилось и не получилось бы. Но когда Хо немного успокоилась и положительно ответила на очередное приглашение к чаепитию, всё неуловимо поменялось. Несколько дней обыкновенных чаёвничаний, без церемоний и специальных домиков, зато с ватрушками, совершили чудо. Или это догэдза была не такой уж и глупой традицией? Одним словом, дружественные отношения с Нагачи-кай перешли на некий новый уровень. Хо краснела, бледнела, оглядывалась, успокаивалась, снова краснела… Нагачика посмеивался. Хо пыталась понять, не надо ли ей самой вот так же извиниться за что-нибудь. Вот только за что? За то, что барьер лопнул? За то, что, будучи молодой, глупой и некомпетентной ведьмой не оправдала ожиданий, даже зная, что может случиться, не предупредила о такой возможности своих союзников. За то, что приютила гуля Киришиму и своими необдуманными действиями приманила гуля Уту. … Нет, до земных поклонов Хо так и не дошла. Однако раньше она резко отрицательно относилась к необходимости чрезмерно сотрудничать с якудзой. А теперь её резкое неприятие испарилось разом. Хо взялась за дело, и, взявшись, отрабатывала его всерьёз. К её извинениям она отнесла даже не только барьеры и зачарования, а кое-что ещё. Небольшие бумажки офуда с написанными на них «заклинаниями» наполнили склады Нагачи-кай. Над Нагачи-кай всё ещё висел дамоклов меч. Начиная от пропажи младших членов клана, заканчивая слитой конкурентам информацией. Пока что наличие ведьмы (вроде бы) воспринималась, как шутка. А заигрывания с гулями — не всплыли. Однако серьёзная угроза пристального внимания CCG оставалась. Рыльце в пушку было не только у Хо, но и у самих Нагачик. Как признался Тетсумару на последнем разговоре по душам, если преступная организация не сотрудничает с гулями — это означает неизбежные потери среди бойцов. Причина проста. Братья якудза — полупреступные личности: все знают, что за душой у них какой-нибудь да грешок, но пока ничего не доказано. Пропажа брата — не слишком большая потеря для общества, её всерьёз не расследуют, зато часто перекидывают между инстанциями. Полиция посмотрела, увидела следы зубов: значит, поработал гуль; CCG посмотрели, увидели кроме следов зубов ножевую рану: значит, фэйк, не гуль. Словом, на государственные институты рассчитывать не приходилось. Почти все кланы якудза договаривались о сотрудничестве с бандами гулей. Именно поэтому базы четырёх крупнейших кланов находились в 20-м районе. У следующих двух — в 1-м, под боком у CCG. И мелкие кланы либо не имели связей с людоедами, либо договаривались со случайными мелкими группами. Иногда какой-нибудь клан обвиняли в связях с гулями и умудрялись это доказать. Тогда главу клана и нескольких его ближайших соратников предавали смертной казни, младших братьев рассаживали по тюрьмам или даже отпускали. Иногда какой-нибудь клан находили полностью исчезнувшим, съеденным до последнего человека. Потому — 20-й район, Нэрима-ку. Или 1-й, Тиёда-ку. В Нэриме жили самые адекватные гули. В Тиёде гулей не было вообще. Хо со страхом и болезненным интересом внимала историям из жизни клана якудза. — Гули-обжоры — обычно одиночки, их можно и заказать другим гулям, — пояснял Тетсумару-сан, — Не нашим местным хозяевам, а кому-нибудь из дальних районов… Кроме одиннадцатого и тринадцатого, там живут полные отморозки и нацисты. — Нацисты? — поёжилась Хо. На ум приходил символ свастики; воображаемые гули-нацисты смотрелись органично в немецких мундарах и фуражках. Хо усилием воли выкинула из головы глупую картинку. — Или расисты, — пожал плечами Нагачика, — Как вы ещё таких назовёте? Радикально настроенные людоеды. Я, признаться, не понимаю, почему одиннадцатый и тринадцатый ещё не обезлюдели. Жить там опасней, чем в горячих точках в Дальневосточной Европе или в Африке. Разговоры с Нагачикой о гулях были настоящим откровением для Хо. Девушка прониклась. В её репертуаре появилось немало площадных чар на бумажках, которые она щедро настрогала и для якудзы. Одноразовые барьеры, убийственные проклятия, останавливающие сердце противника — то, что раньше Хо даже не думала использовать сама, не то что кому-то передавать. Пришлось предупредить Нагачику, что надёжность её офуда находится под большим сомнением. Заставить заколдованные бумажки реагировать на волю обычных людей было не просто. Так ещё возможный противник будет обладать собственной, противодействующей волей. У самой Хо летальное проклятие может не сработать. А тут опосредованное влияние! Подействует хорошо если на каждого пятого. Но Нагачика лишь покивал на предупреждения и принял новое оружие якудзы с благодарностью. Шансы справиться с гулем у обычного человека ничтожны. Нужно специальное оружие, коротое не распространяется вне государственной службы. Понятно, что заполучить такое оружие якудза смогли. Но немного и не для всех. Зато проблем с гулями у преступников оказалось куда больше, чем Хо подозревала. — Мы, якудза, являемся полузаконной организацией, — пояснял Тетсумару. — К нам идут изгои, потомки обесчещенных и прочих меньшинств. И разборки между кланами — дело не новое. Мы, Хо-сенсей, наиболее удобные жертвы для гулей. Сразу после наркоманов и бездомных. Если какой-нибудь хитрый гуль обставит смерть нашего кобуна, как результат стычек борёкудан, то поисков того гуля можно не ждать. Скажут, мы сами виноваты. Собственно, порой мы сами не знаем, виноват ли гуль или кто-то ещё. Ситуация сложная, Хо-сенсей. Хо сочувствовала, честно. Но привлекать своего Киришиму к разборкам якудзы и гулей в качестве охотника-киллера она не позволит. Разве офуд не достаточно? А Киришима у неё слишком домашний, нечего его ставить в положение раком, он не для того. Вот только у неё ли? Не сбежал ещё? Раньше отчёты о работе заносил сам и каждый день. А теперь вот, Канеки получила письмо по почте со списком приехавших, уехавших — и всё. То есть, хорошо конечно, что он ещё работает. Но был любовник, да сплыл. Прояснение статуса Араты-куна Хо оставила на потом. Пока что в первой очереди у неё стояла куда более важная задача: установка барьера вокруг младшей школы Тодзики. Кен-чан уже вторую неделю туда не ходит, а занятия давно идут. Скоро уже невместно будет Хиде-куну дома сидеть. А когда это случится, то, чтобы удержать Кен-чана, его придётся к себе привязывать. *** Жизнь обычных людей, не осведомлённых о подоплёке недавних событий, текла своим чередом. Стычку с гулями посреди одного из самых рафинированных и безопасных кварталов Токио обсуждали на каждом шагу все, от мала до велика. Хо слышала репортажи в новостях, болтовню на улицах и даже крики посреди парков. Впрочем, отвлекаться ей времени особо не было. Ведьма работала. Нычек и контор у якудзы оказалось многовато. Хо не подозревала, что ей будут настолько доверять, что покажут так много. Но, назвавшись груздём, ведьма полезла в кузов, то есть колдовала на совесть, а жить вообще перебралась к Нагачикам. Временно, конечно. О последствиях великого побоища гулей и следователей ей докладывал телевизор, подслушанные разговоры местных жителей и реже — сам Тетсумару. Тем более, что про прочие свои дела Одуванчик особо не болтал. Хо и не настаивала. Что до Битвы при Тодзики (это название не она придумала)… Учитель Юдзиме Юрие выжил после похищения гулями, дал интервью новостному каналу. Щуплый молодой человек заметно заикался, но уверял, что особо ничего не помнит. Ни кто напал, ни кто спас, ни как он выжил. От Тетсумару пришла другая информация: парень врёт и не краснеет. Или даже врёт и краснеет! Но в целом ситуация не критическая, не якудзе за него отвечать. Учителя выписали из больницы через три недели после происшествия, и уже на следующий день он вышел на работу. Потому что, как выяснилось, даже конец света не служит оправданием прекращению занятий в младшей школе. Вот так-то. Всем родителям учеников вечером эпичного дня пришли короткие уведомления. Оказалось, что занятия школьников продолжатся в штатном порядке, но проходить будут в соседней школе, где нашлись свободные классы. У Хо слов не было. Японцы! И пусть огромный пласт памяти ей достался в наследство от Курицы, некоторых вещей она до сих пор не понимала. Например, как можно идти работать или учиться на следующий день после терракта? Нападение гулей Хо приравняла ко взрыву бомбы. А успокоить детей? А успокоить родителей?! Нет, хватило записочки с адресом занятий на завтра — и всё. Как ни странно, мнение ведьмы поддержал коренной японец Нагачика. — Вот закончите меры безопасности, так и отправим детей в школу. А пока — пусть тренируются. Хо подумала, и решила, что школу Тодзики заколдует последней. От успеваемости Кен-чана не убудет, зато пока ведьма выкладывается по полной, ребёнок будет под круглосуточным приглядом ответственных, бывалых людей, знающих, чему следует учить молодое поколение. …Хо поверить не могла, как изменились её приоритеты за каких-то три-четыре года жизни в стране, населённой двумя кошмарными категориями людей: трудоголиками и людоедами. Прямо так и опасаешься заразиться. От одних — трудоголизмом. От других — фантастическим невезением. Кстати, если говорить о гулях… Киришима заглох. Пропал, не звонил, не приходил: сигналка вокруг особняка не дёргалась. Хо знала, что семейство Киришима всё ещё живёт в общежитии и носа на улицу не кажет. Видимо, затаиться решили, пока в округе бродят следователи. Хо решила не трогать своего любовника до поры до времени. Позвонит ему ещё через недельку. Спросит, как дела в Общежитии (где деньги, милый?), собирается ли он менять школу для Тоуки-чан (с намёком, мол, пора вылезать из раковины). У ведьмы было, чем заняться. Неделю с лишним было, чем заняться. Поначалу — взаправду, потом — с натяжкой. Наконец, настал день, когда Нагачика за завтраком сказал прижившейся у него ведьме, что откладывать фортификацию младшей школы больше нельзя. Оказывается, есть древние самурайские традиции, согласно которым не дело воину чураться битвы. То есть, если Хо срочно не обработает младшую школу Тодзики, то Хиде-кун отправится туда по-старинке, без осадных барьеров авторства Канеки-сенсея, союзницы клана Нагачи-кай. Между прочим, сам Тетсумару-кун ходил в школу как положено, без телохранителей. Те ждали за три квартала и ближе не подходили. Выжил как-то. Хо тяжело вздохнула. Ей дали время. Немного, до конца недели. Ей дали людей. И врача. Осталось только выполнить свою работу да съехать, наконец, от якудзы. Чтоб им всем икалось! …Последнее ведьма благоразумно не колданула. Хватит с неё приключений. *** Возвращаться в Тодзики было немного страшно. Хо десять раз пожалела, что не выковыряла Киришиму из своего общежития. Подчинять своего мужчину, как марионетку, Хо совершенно не хотела — пробовала уже, до сих пор гнилое чувство во рту. А значит, придётся ему объяснять, зачем идти к младшей школе; затем рассказывать, кто она; что она знает, кто он. По-хорошему, стоило бы. Хо снова малодушно отложила этот вопрос. Вместо собственного гуля-охранника Канеки Хо нашла кое-что другое. Среди запасников Нагачики ведьма обнаружила огромную цельно-металлическую биту. Всегда о такой мечтала! Махаться этой махиной самостоятельно не получалось совсем. Штуковина была слишком крупной, слишком тяжёлой. Но ведьма она или кто? Одна мысленная команда, и поднимается в воздух, после чего начинает кружиться вокруг ведьмы, как огромная ветряная мельница. Противников буквально сдувает. Самое то! Битой Хо планировала воспользоваться, если ей снова на кривой дорожке встретится кто-нибудь вроде гуля Уты или следователя Мадо. Те, кому все защитные барьеры на один зуб. Конечно, сама возможность открытого конфликта с Мадо не доказана. Хо не гуль, верно? Вот и безумный следователь до сих пор действовал в рамках общественного договора. Но это не значит, что так будет всегда. Настанет день, какой-нибудь фанатик вспомнит, что «ворожеи не оставляй в живых». А потом допишут законы, добавив к законам право на охоту на ведьм. Если подумать, хорошо, что ведьма оказалась в теле Канеки Хо, в Японии. А не где-нибудь, например, в Ватикане. Пусть здесь по улицам бродят гули, зато теперь у Хо (наконец-то!) есть Большая Бита™, которая крутится по 5-метровой орбите быстрее, чем может уловить глаз. Самое то. Кого-то сдует, кого-то зацепит, а там уж и земля разверзнется, и деревья зашевелятся, взлетят камни… Словом, если ведьме придётся себя защищать, на магию она не поскупится. Авось, что-нибудь да сработает. …Но в следующий раз следует взять с собой Киришиму. Хо прекрасно осознавала свою основную слабость — малую скорость реакции. Попадётся кто-нибудь быстрый, сумасшедший и агрессивный — и поминай как звали. А ведь таких в Токио полно. …Может быть, Ватикан безопасней? — Мне бы научиться пользоваться этой штукой, — заявила Хо Ямато Рьючи-сану, тому самому козлу, которого хотелось бы видеть просто дедулей с заскоками; но получалось это плохо. Дедуля Рьючи-сан весело посмотрел наведьму, демонстративно перевёл взгляд на висящую рядом в воздухе Большую Биту™. — А как ты себе это представляешь, Цветочек? Оружие, чтоб ты знала, должно быть по руке. — Оно по руке, — мрачно ответила Хо. Чтобы доказать свою правоту, девушка протянула ладонь и ухватилась за тонкую часть изделия. Кажется, это место называется так же, как и у меча: рукоятью. Наверно. Дед был настроен скептически. Хо вздохнула. «Лёгкая», — подумала она. Простое зачарование на небольшой предмет легло без сучка, без задоринки. Чем-то заколдованная Бита напоминала воздушний шарик. Толстый воздушный шарик, который ни капли не гнётся. Хо экспериментально стукнула бочонком биты по ладони. Раздался звук шлепка о гладкую деревяшку. Выражение лица козлодедули приняло стало умильным. — Птичка моя… Вес уменьшила, да? Ну-ка, ну-ка. Попробуй меня приголубить этой кеглей, посмотрим! Только, чур, больше не колдуй. Короткое сомнение всё же мелькнуло в мыслях Хо. Наполовину оттого, что старичков бить не комильфо, а на вторую, что ведьма уже поняла, в чём проблема. — Да пожалуйста, — буркнула она и приложила дедка вполсилы. Так и представлялась картина, где она пыхтит и бьёт со всем возможным усердием, а дедуля скучающе поднимает брови. Рьючи-сан не обманул ожиданий. — Тут, цветонька, нужно свою личную силу повышать, а не облегчать задачку. Вот Кен-кун может самого себя усиливать, — заметил он. — Талант! Хо горделиво улыбнулась. Потом задумалась. — Э… — всё, что она ответила старику. Вообще-то усиливать себя она тоже может. Даже двумя способами: повышать физическую силу в целом, изменяя тело либо временно говорить, что сама сильная. И то и другое — варианты Зачарование предметов на облегчение веса многократно проще. Но, очевидно, в бою это не поможет. Не таким способом, по крайней мере. Усиливать тело… А прошу прощения, заниматься сексом потом как? В баньку ходить, сынулю обнимать? Будет мир хрустальным. Или её примут за гуля. Или всё разом. Да, одно дело — поправить тонус, чтоб казаться атлетично-сложенной девушкой. Другое дело — стать чучелом. Как вариант — то усилять, то ослаблять мышцы. Но что-то страшновато. Это, на минуточку, её собственное тело. Быстро там ничего не меняется. А начнёшь менять по-быстренькому — тут-то можно и в ящик сыграть. Значит, вариант второй — усилять метафизически. Как бафф в компьютерной игре: маг накладывает на вас благословение, и у вас +10 к силе и +15 к ловкости. Это почти возможно, но требует некоторой концентрации, если накладывать на себя. Ведьма имела дурную привычку скидывать все эффекты, если начнёт паниковать. И давно об этом знала. А бой — это паника. Хорошо, если её достаточно разозлят, что она потеряет всякое соображение. А если нет? Кроме того, даже просто крутясь среди бойцов, Хо не раз слышала, что рефлексы — это хорошо, но берсеркерство — это плохо. Как она поняла, в жизни любого бойца происходит момент после накопления опыта, когда он дерётся с той же лёгкостью, с которой дышит; такие бойцы сильны именно тем, что могут придумать что-нибудь хитрое прямо во время сражения. …То ли Рьючи-сан что-то говорил на эту тему, то ли Тетсумару, то ли она сама в аниме высмотрела. Самое главное — это всё не о ней. Банальное повышение ловкости — это не два пальца об асфальт. Если тело лёгкое, то двигаться легче, но координация движений не появится волшебным образом; а если появится, то это из серии «абстрактного», требует концентрации, спадает при панике. Насколько проще проклясть кого-то на неуклюжесть — это всего лишь тремор в мышцах во время движения. Особенно в мышцах ног. Короткое замыкание на мгновение, нога подворачивается, человек падает. К сожалению, даже эту крутую идейку Хо придумала не сама; Ямато Рьючи и придумал, предложил Кен-куну, тот рассказал матери. Что из этого следует? Из этого следует ведьма, стоящая посреди коридора с железной битой в руке; и эта большая железная бита в её руке не опасней воздушного шарика. Как вариант — можно разозлиться, обидеться, проклясть старика (не за что пока), применить +10 к силе и садануть по старикану… Хо выкинула из головы кровожадные идеи. Она не такой человек, и точка! — Зато я могу так. Отпустив Большую Биту™, Хо мысленным усилием подхватила её и завертела вокруг своей оси с максимально доступной скоростью. Как только бита расплылась и почти исчезла из виду, Хо приказала ей пуститься в медленное плавание по орбите вокруг их с Учителем. Секунд за двадцать свистопляска ускорилась до предела. — Охренеть, — только и сказал дед. Хо повернулась, довольная замечанием донельзя. И, расслабившись, слегка отпустила биту. Орбита Большой Биты™ слегка изогнулась. Бабах! Штуковина пропахала стену. — Ой. *** Красная от смущения ведьма сидела и пила чай в гостиной Нагачики Тетсумару. Сам Нагачика с видом кота, налакавшегося украденной сметаны, еле-еле улыбался напротив неё. Рядом фыркал и хихикал его дедок, Ямато Рьючи. Наверно, Хо была бы куда более спокойной, если бы эти двое в чём-то её обвиняли. Разозлилась бы, успокоила себя, что не хочет развивать конфликт там, где сама виновата и ушла бы, можно сказать, довольная собой. Нагачика же поджимал губы, сдерживая улыбку, качая головой в такт неслышимой музыке. Весь его вид говорил: «Ах, детишки шалят, это так мило». Нужно сказать, что пробоину в стене коридора Хо восстановила сама. Качественно, как если бы работала с собственным телом. Это было трудно, но нынче в кармане клатча Канеки, который она постоянно носит на длинном ремне через плечо, всегда есть пара бутыльков с кровью. Чуть меньше бутылька в расход — и ремонт делать не надо. Какие претензии? Но претензий не было, только Нагачика и Сенсей сидели и веселились, пока она, нахохлившись, пила надоевший чай. — Вы что-то собирались мне сказать? — не выдержала ведьма. — Ничего такого, что вы сами не знали, Хо-сенсей, — лукаво улыбаясь, ответил Нагачика. — Право, для тренировок больше подходят специальные залы: крытые, открытые; полигон, стрельбище, додзё. Но в целом ничего же не произошло. — Я и не знал, что ты можешь помочь с ремонтом, Цветочек! — охотно подхватил Ямато Рьючи, — Знал бы, сам бы всё разнёс. И смотрел бы, смотрел!.. Вдох, выдох. Йогам помогает дыхательная гимнастика, чем ведьма хуже? Нагачики. Они вызывают просто бурю эмоций. Всегда. «Успокоиться», — решила ведьма. Надоело сидеть и всем напоминать об одной мифической птичке, обитающей на ветках ивы. Краска медленно сползла с лица Хо, девушка действительно успокоилась. — Не дождётесь, — решила подхватить шутливый тон Хо. Якудза Нагачика маскируются под друзей? Ну так пусть терпят! — Хотя вы правы, Тетсумару-сан. Мне следует чаще пользоваться здравым смыслом. Ещё бы он у неё всегда был. — Чего это тебя в оружейную понесло, Цветочек? Решила отрастить колючки? «Гулей боюсь», — мысленно ответила Хо. И сама себе же задала вопрос от имени якудзы: «А где же тогда твой охранник?» — «Не знаю, в Общежитии зарылся и носа не кажет». — Верно, — решительно кивнула девушка, — У всех есть, я тоже хочу. Нагачика продолжал попивать чаёк. Дедуля же задумался. — Тю-тю… — наконец, проворчал Рьючи-сан. — Идея на самом деле классная, Цветочек. Но человека с тобой в пару не поставишь. Ты ж бедолагу расплющишь и не заметишь. — Ну, допустим, расплющить кого-нибудь я могу и напрямую, — задумчиво произнесла Хо. — А что легче: напрямую расплющить или поднять что-то тяжёлое и сделать это опосредованно? — Опосредованно, — признала ведьма. — Вот. Плюс ты сама говорила, что на некоторых твоя магия ни в какую не действует даже в простых вещах. Так что, Цветочек, идея хорошая. Но как тебя тренировать, если ты боёвки в глаза не видала? — Видала, — обиделась Хо. — Это тот раз, что ли? Ты хоть что-нибудь помнишь из того дня? Не слышу! — Частично, — признала девушка. — Что вы предлагаете, Ямато-сан? — Хм… Хм… Вот скажи мне, Цветочек, ты зачем на гимнастику ходить перестала? Гимнастикой бодрый старичок называл уроки физкультуры и самообороны для женщин. Ямато-сан вообще давно отошёл от дел и нынче почти не вёл занятий в додзё. По крайней мере, для рядовых братьев якудзы. Другое дело — наследники, включая Кен-чана, а также молодые жёны гангстеров от уровня доверенного лица и выше. Смысл занятий был в том, что девушкам от двадцати до тридцати пяти надлежало приходить с хорошим водостойким макияжем, с крепкой, но красивой причёской, отчего в процессе занятий все спортсменки выглядели комсомолками и красавицами. А потом шли париться в местной баньке. Причём парилка там общая, заходят голышом. Итого несколько раз в неделю весёлый дедок успевал облапать всех симпатичных девиц клана, а потом ещё с ними в одном пруду понежиться. Почти в обнимку. Хорошо устроился, а? Ведьме хватило пары занятий, чтобы получить глубоко отрицательное впечатление о старике и его физкультуре. …С другой стороны все приглашённые женщины клана ходили на эти занятия, как на работу. Они явно гордились теми знаками внимания, которые оказывает им дедуля-Сенсей. И… при всей навязчивости старого ловеласа, Ямато Рьючи никогда не заходил дальше глупых шуточек. А глупые шуточки простительно при таком серьёзном маразме у такого уважаемого человека. — Возможно, я ошиблась, — признала Хо. Физкультурка была классной, с этим не поспоришь. Магия не даёт такой лёгкости, как её ни мучай. Хо следовало просто найти другое додзё — и вопрос бы отпал. Додзё — это японское слово, которое обозначает спортивный зал для занятий боевыми искусствами; причём это скорее клуб, чем просто помещение. У додзё есть собственное название, имя Учителя додзё на слуху, ученики — не кто больше платит, а ещё и отобранные сенсеем. Впрочем, ценники тоже были заметными. Раньше Хо смущали цены в таких клубах. Но сейчас семья Канеки процветает. Если ведьма не может себя пересилить и воспринять шуточки старого осла именно как шуточки, почему бы не найти додзё, где сенсей более тактичен? Их тут много. Поискала бы — нашлось бы. В чём Хо действительно ошиблась, так это в том, что решила не искать альтернативы. — Справедливости ради, следует признать, кисонька, что ты и так хороша. Эта твоя магия просто творит чудеса, — закивал старик Ямато, масляным взглядом оглядывая грудь размера D. Для японки — две дыньки на фигурной рукоятке. Прибавить талию, округлости на попе, аккуратные плечи — и получится Канеки Хо, версия обновлённая и улучшенная. Да, ведьма старалась, работая над своей внешностью. Да так старалась, что сейчас её всё тянет неуютно поёрзать, закутываясь в кардиган. Вообще-то Хо пристрастилась носить кардиганы, чтобы скрыть полфигуры. — Бегать, наверно, неудобно, — сладко добавил дедуля, — Зато красиво, мочи нет оторваться! А не поменять ли всё обратно? Киришима, конечно, заметит, да. Однако заметить — это одно, а заметить вслух — это другое. Ну, так ведь думать надо, что говоришь. Если твоя женщина — ведьма, то как ты выжил, если склонен к подобным глупостям? Ха-ха. Собака — этот Киришима. Надо бы после установки барьеров для Тодзики наведаться к нему. Денег собрать, зарплату выдать, да и сказать, что детей уже пора в школу вести. … — Ладно, Цветочек. Я буду серьёзен, честно, — подняв руки вверх, замахал дед, — Не серчай! Хо выгнула бровь. Рьючи-сан? Он — что, испугался её задумавшегося вида? Довела старика, — подумав, хмыкнула девушка. Но всё же это неплохо: даже зная, что она, человек довольно несдержанный, может проклясть за неприличные шуточки, старый пень способен шутить. Хотя, конечно, лучше бы он это делал на какую-нибудь другую тему. — Охо-хо, грехи мои тяжкие… Ну не созданы бабы для битвы, детка, не сердись! А если созданы, то хреновые из них бабы! И тишина. Как женщине, Хо данное утверждение не понравилось. Но, если допустить, что она «хорошая баба», логично, что из неё дурной боец. На лавры воительницы она и не претендует. Ей бы как-нибудь себя защитить, удрать, может быть, — а уже оттуда, издалека, она всех проклянёт. — Сенсей, вы не правы, — наконец, прервал молчание Нагачика. — Известно немало женщин, способных сражаться наравне с мужчинами. — Не, Тетсу, это ты не подумав сказал. Смотри: баба рожает, так? Если не рожает, то нахрена такая баба, так? Нагачика осторожно промолчал. Соглашаться с мнением Рьючи-сенсея в присутствии ведьмы, у которой частенько в зобу играл европейский феминизм, было не слишком умной идеей. Впрочем, ведьма не вспылила. — Ну, допустим, — Хо нахмурилась. — И что? Сенсей воодушевился и продолжил, задирая палец к потолку. — Когда баба рожает, она ослаблена и постоять за себя не может, вот. Да и потом не сразу на ноги встаёт, так? Так. И в этот момент роль мужчины (если это настоящий мужчина) — незаменима. Даже самая боевитая баба вынуждена на какое-то время положиться на другого человека. Так что в конечном итоге, выбирая себе мужика, женщины должны быть женственны, а мужчины — мужественны. Иначе это извращение со стороны мужчины. И непредусмотрительность со стороны женщины. О как. … — При чём здесь уроки гимнастики? — Цветочек, в твоём окружении я самый мужественный мужик. Бросай своего гулёну, айда ко мне! Хо прикрыла глаза рукой. Вообще-то… Интересные идеи высказывает дедуля. Киришима-то спрятался. Если ей — не приведи, Господи, — придётся рожать, то Киришиму она заколдует по самые гланды, чтобы, мерзавец, не сбежал внезапно. — Но если без шуток, Хо-чан… Ну, не создана ты для битвы. Не боец ты, Цветочек. Да и не нужна тебе физическая защита. У тебя есть и волшебные щиты, и всякие летающие штуковины. Что тебе нужно, так это скорость реакции и простая способность оглядываться по сторонам… А ты, как настоящая женщина, бьёшь своими проклятиями и не ожидаешь, что тебя ударят в ответ. Я не говорю, что это плохо. Но это так. Хо медленно покраснела обратно. Но старик ещё не всё сказал. — То, чего ты просишь — это готовность бить в морду и получать в морду. Физкультуры тут недостаточно. Хотя с её помощью можно отточить реакцию, выносливость и координацию движений. Но бойцами, Хо-чан, люди становятся после того, как их жизнь пожуёт и выплюнет. И это будет обозначать, что мы, как твои защитники, провалились. — А… «А вы мои защитники? С какого момента?» — Довольно. Ведьма посмотрела на Нагачику. — Завтра у нас запланировано мероприятие в Тодзики. Хо-сенсей, отдохните хорошенько либо сразу скажите, что не пойдёте. — Я пойду, — вскинула голову девушка. — Хорошо. Мне подготовить армию, чтобы вам было спокойней, Хо-сенсей? — Не надо, — слабо ответила она, — Две дюжины сопровождающих — это уже через край. — Замечательно. А после, если не передумаете, найдём кого-нибудь из коллег Рьючи-сенсея, будете заниматься чем-нибудь вроде айкидо или тай чи. — А… Не сам Ямато-сан? — Тебе ж не нравится, Цветочек, — грустно отозвался старик, — Я даже захочу, не смогу вести себя примерным мальчиком. Уж очень ты миленькая. У Хо, кажется, повалил из ушей пар. С трудом и волшебным словом выстраданное спокойствие улетело в тартарары. — Найдём тебе серьёзного господина. С третьего по седьмой дан. У меня есть пара-тройка… десятков человек на примете. Кто-нибудь да понравится. С третьего по седьмой дан? У дедули губа не дура. Чёрный пояс в боевых искусствах — дан — имел несколько уровней мастерства. Если Хо помнила точно, то первый дан — это выучить все приёмы стиля, третий дан — нужно иметь учеников, седьмой дан — быть супер-крутым бойцом. Дальше уже последние три дана отведены для людей, распространяющих боевых искусств в массы. Для основателей своих стилей и школ, словом, для самых-самых. Ямато Рьючи имел 8-й (последний) дан дзю-дзюцу и 7-й дан айкидо, а также несколько других не менее громких наименований. Хо слышала странный титул — Учитель Безымянной Школы. Вместо своей школы боевых искусств Ямато Рьючи имел учеников из разных направлений, каждого из которых учил по-другому. Так вот среди его учеников была половина высоких мастеров Японии. Половина! Честное слово, Хо и прочим барышням Нагачи-кай повезло, что их щипал и учил сам Ямато Рьючи-сама. …Ведьма узнала об этом маленьком аспекте бытия около полгода назад. Не то, что бы она жалела, что бросила «физкультуру», но иногда задумывалась. — Разве… Разве не вы самый лучший, Сенсей? — неуверенная, что она действительно к этому готова, спросила Хо. — Я лучший, — подбоченился дедуля. — Но начерта тебе лучший, Цветочек, если ты фитнесом будешь заниматься? — Я… я хочу всерьёз! — выпалила девушка. — Сама получу чёрный пояс. Старик расхохатался. Да, звучит как крик из песочницы. — Ух, Хо-чан, я прямо в мангу попал! Дык, с удовольствием, детонька. Но ты вообще знаешь, о чём говоришь? Я столько не проживу, сколько тебе надо заниматься, Хо-чан! Хо остыла и задумалась. Задумалась ещё. В мангу он попал, гад. Всем бы в такую мангу попасть, а не в эту хоррор-стори. — Почему не проживёте? — хмыкнула ведьма. — Проживёте. Право слово, неизвестно, сколько «не бойцу» Канеки Хо придётся заниматься, чтобы достичь чего-нибудь путного. Но вообще-то продление жизни уже натренировано на малознакомой женщине, Кагоме-сан. А Нагачики — уж какие ни есть, а друзья. Их сам бог велел холить, лелеять и хранить от болезней и напастей. Собственно, начало этому уже положено. Теперь пора бы удвоить усилия, раз их союз стал ближе. Эти Нагачики ещё всех переживут, или Хо — это не Хо! Либо (что хуже) Кен-чан — это не Кен-чан. Право слово, лучше такими вещами самой заниматься, а не ждать, пока сынишка решит влезть в целительство. У него как-то с простыми благословениями не всё гладко. Да и маленький он ещё. …Для Нагачики и Сенсея мимолётное утверждение Хо, намёк, прозвучало как открытое заявление. Старик замер на месте, как суслик. «Оппа!» — ошарашенно подумал дед, — «Завещание всё же отменяется? А я-то уже накорябал целый опус, чтоб похоронили меня в гробу в обнимку с томиками хентай-манги». — О, — протянул замечтавшийся старик, прикидывая скорость обучения девиц в сравнении со скоростью публикации любимых серий, — О-о-о! Это меняет дело! И с горящим взглядом уставился на ведьму. …Канеки Хо поняла, что встряла по-крупному. Май. 20-й район Токио — Нэрима-ку. Киришима Арата. На следующий день Арата вернулся домой, не оставшись в «Антейку». По итогам серьёзного мужского разговора с провинившимся шурином и его начальником, Киришима решил пока не съезжать из Общежития Канеки. Гуль выбрал золотую середину: никуда не сбегать, но и Тоуку пока не отпускать в школу. Семья Киришима продолжила сидеть на чемоданах, готовая в любой момент дать дёру. Или — остаться тут, считая, что пронесло. С каждым днём тишины и спокойствия Киришима убеждался, что бежать преждевременно. Люди не съезжали из Общежития в срочной эвакуации, в дверь никто подозрительный не стучался. Неужели они смогут продолжить жить, как ни в чём не бывало? Киришима позволил себе надеяться. А время шло. Убедившись, что люди так и не узнали о тайне семьи гулей, Арата впервые задумался о том, что, раз так, то придётся Тоуке снова идти в школу. Из школы уже звонили. Могла ли это быть ловушка? Могла. А даже если не ловушка, могли ли остаться в школе пара команд следователей? Могли. Следователи CCG хорошо натренированы в выслеживании гулей. Основная особенность — неспособность переваривать человеческую пищу. Тоуке придётся снова притворяться, что она ест рис. А потом незаметно выплёвывать его в унитаз, в пакет, куда угодно. Тоука может терпеть не более двадцати минут. Если в школе оставили следователей, дочку поймают. Значит, надо узнать, не осталось ли в школе поганых голубей. И, если да, надолго ли. Разумеется, задавать эти вопросы учителям напрямую Киришима не стал. Учитель Тоуки звонил поинтересоваться прогулами девочки. Киришима ответил, что его дочь простыла и пока не может учиться. На время — сойдёт. Вот когда Арата признает школу Тодзики безопасной, тогда Тоука-чан туда и пойдёт. По этой причине Арата стал день за днём посещать окрестности школы. Проверить, убедиться, найти следы присутствия. Ренджи-кун тоже подключился к этому занятию. Гули ходили вдвоём, вынюхивали. Притворялись прохожими либо скрытно пробирались на территорию. Как он и предполагал, вокруг школы поставили кордоны и организовали патрули. Это плохо, но не смертельно. Смертельно — это если устраивают проверки в классах или на входе. Киришима слышал, что в некоторых случаях CCG целыми неделями ставила группу из медперсонала и следователей, после чего проверяла каждого входящего на принадлежность к расе гулей. …Вроде бы, конечно, они уже всё проверили. Но Арата старательно не вспоминал то, чего он не понимал. А как он умудрился пройти проверку, гуль не понимал совсем. Одним словом, задача осложнялась. Каждую ночь гуль с родственником преодолевали патрули CCG, чтобы пробраться в школу и выяснить, насколько серьёзно всё в здании. Снаружи-то всё серьёзнее некуда. Изучение шло на запах. Киришима примерно помнил все запахи учителей. Гуль пытался отследить, не засиделся ли в школе кто-нибудь новенький, кто на самом деле не учитель. Взрослый незнакомый человек, скорее всего пахнущий химическими средствами для сохранения куинке. Куинке. Оружие против гулей, доступное только голубям. Сделанное из убитых ими мужчин и женщин, имитирующее собственный охотничий щуп поверженного гуля. Один такой куинке сделан из Киришимы Хикари. Далеко ходить не пришлось: учительский кабинет в самом деле пропах этим известным химикатом. Но следов сражения в помещениях не было. Куинке доставали, но не сражались ими. Наверно, чемоданы с оружием открывали и демонстрировали народу. Значит, этот голубь — не профессионал. Возможно, дело ведёт какой-нибудь малолетка. А что, если хвастливый следователь, желающий выслужиться, застрянет в Тодзики навечно? Тоука-чан прекрасно справляется с обманом: девочка ест свои бенто, не морщится. И не сразу выплёвывает человеческую бурду в унитаз. Лишь через пятнадцать-двадцать минут. Но то, что дети не заметят, обученный следователь заподозрит вмиг. Отпускать 6-летнюю девочку под нос ко взрослому охотнику на гулей? Нет уж. Тут надо думать. Если переезд отменяется, то, может быть, следует перевести Тоуку-чан в другую школу? Заподозрят!.. Но дни шли, учителя верили, что Киришима Тоука заболела, по их душу никто не приходил. Более того! Кордоны CCG убрали через неделю. Патруль, правда, остался. Но тот патруль состоял из молодых следователей 3-го и 2-го ранга. Из разговоров этих новичков стало ясно, что их начальство не верит в возвращение гулей в Тодзики. Наоборот, их аналитики пришли к выводу, что произошедшее было случайным стечением обстоятельств. Просто Безликий со свитой пробегал мимо, решил закусить случайным человеком. Человеку повезло, и рядом оказался герой Мадо Курео. Мадо Курео вступил в бой с Безликим и его свитой, в бою — погиб, но спас жертву от гулей. Киришима и Йомо не подобрались близко к следователям, но разговор молодых людей был слышен с балкона дома, стоящего с другой стороны парка. — Болтун — находка для шпиона, — задумчиво произнёс Ренджи-кун. — К чему это? — не понял Арата. — Цитата откуда-то? — Цитата, — потдвердил шурин, но пояснять не стал. Арата успел неплохо изучить парня за вынужденные дни общения. Йомо Ренджи был обычно молчалив; и ещё более молчалив, если дело касалось его дружка Уты. Небось, от Безликого фразочку и услышал. Пожав плечами, Арата собрался уже покинуть балкон. Им ещё школу проверить надо. И что там за компания молодёжи пришла в пришкольный парк? Хулиганы? Плевать, пусть голуби разбираются. С другой стороны аллеи к подъехавшей толпе из примерно двадцати гопников подошёл второй патруль. С балкона были видны силуэты людей за деревьями, но о чём они говорили, Киришима не слышал. Голуби не разобрались. Компания осталась на месте, а пара следователей пошла дальше по маршруту. — Пойдём, посмотрим, — махнул рукой Арата и собрался уже спрыгнуть с балкона, когда за его спиной раздался страшный грохот. Ренджи, зараза, ломанулся прямо сквозь ограждение балкона куда-то прочь. Не вписавшись в воздухе в поворот, он зацепил плечом угол дома, отколов хороший кусок наружного слоя стены. — Что ты творишь, дурачина? — в сердцах крикнул Арата. На шум уже бежали голуби, четыре из шести патрулей. 20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики Канеки Хо. Разобраться со школой следовало серьёзно. Хо интересовала и внутренняя защита, и внешняя. Ко внутренней защите Хо причислила и выяснение ответа на вопрос, сколько гулей учится и работает в школе. Выяснилось: ни одного! Кроме Киришимы Тоуки, разумеется. Но та до сих пор не посещала уроки, ссылаясь на осложнившуюся простуду. Причина непопулярности Тодзики у гулей оказалась проста. При поступлении Кен-чана в эту школу Хо запретила проход туда людоедам. Сразу нескольких учеников выгнали за прогулы, а два преподавателя уволились. Вот так-то! Решив не изменять такой славной традиции, Хо задумала первым делом настроить барьер против гулей. Школа была размером с поместье Нагачики. А пришкольная территория вместе со стадионом — и того больше. Нужно не забыть аллею, пришкольный парк, а также торговую улочку и соседний храм (туда бегают детишки после уроков). Словом, Хо определила объём работ. И порадовалась, что кровь, которой она будет рисовать закладки на местности, нацедят из незнакомых ребят, а не из неё. И в основном — заранее. Самой Хо останется только всё заколдовать, пока канистры носят специальные добровольцы из якудза. И в процессе можно будет отворачиваться! Братки накапают крови из канистр, Хо всё зачарует, и они пойдут на следующий заход. Кровь. Как много в этом слове! То, что усиляет и стабилизирует магию. Без крови заклятия Хо ведут себя одним образом, с кровью — по-другому. Качество крови тоже играет роль. Своя — самая лучшая, послушная, сильная, надёжная. Но чёрта с два ведьма позволит теперь нацедить с себя кровушки, когда у неё такая толпа добровольцев! Последние дни вообще доказали, что её жалкие попытки преодолеть свою гемофобию никому не нужны. Дома частенько обретается любовник-гуль, который регенерирует со скоростью гиперзвука, у Нагачик бродят добровольцы в таких количествах, что из них можно надоить больше, чем из Араты. По качеству чужая кровь хуже, но не ужасно хуже. В два, в три, в четыре раза — этот недостаток закрывается от одного количества, которое можно выжать с других людей и нелюдей. Старая кровь была хуже свежей. Взятая без согласия делилась на взятую в бою — та была выше качеством, и добытую тайно — это было значительно хуже. Добровольно отданная была средненькой. Ещё, кажется, донор мог немного влиять на результат применения своей крови, но только если он был единственным донором. При демарше в CCG Арата был под контролем, а нынешние якудза — люди проверенные, все до единого. По крайней мере, так утверждает Нагачика. Фух, навспоминалась. Эту лекцию неплохо бы прочитать сыну; но подумать о ней следовало позже. Вот что теперь делать с тошнотой? Известно, что. Ведьма привычно зарылась в сумочку и достала оттуда пакетик с ваткой. На ватку уже был накапан нашатырь, оставалось только развернуть целофановый мешочек. Якудза топтались рядом, ожидая приказов. В ночном пряном воздухе далеко разносился яркий аромат нашатыря. Чего ждать-то? — Распаковывайте, — сипло приказала девушка. Доверенные мордовороты тут же принялись споро расчехлять рюкзакиза спиной. Из каждого рюкзака показалось по пятилитровой бутылке. Глубокая ночь и отключенное освещение обеспечивали отсутствие свидетелей. Крышку первой бутылки отвинтили за секунду. Ну что ж, пора обезгуливать парк! — Кто здесь?! Крик раздался с другого конца дороги. — Патруль, — пояснил начальник сопровождения ведьмы, серьёзный молодой японец без рюкзака. — То, что в бутылках, похоже на пиво, — быстро оттарабанила Хо. И вовремя. Пара крупных мужчин с чемоданами поровнялись с бойцами. Хо запоздало подумала, что лучше было притвориться толпой студентов с бутылками того самого пива. А так… получилось, как получилось. Огнестрел её ребята попрятали, а вот биты, в том числе и Большую™ пришлось оставить на виду. Куда её спрячешь? Вышло почти неплохо. Мол, собралась компания в костюмах и золотых цацках попить пивка. Какие у вас с нами проблемы? — Якудза! — с изрядной долей неприязни произнёс один из следователей CCG. — Здесь не место для гулянок. Идёт расследование. Хо даже оскорбилась за братков Нагачики. Между прочим, они проявили гражданскую сознательность, в максимально сжатые сроки эвакуировали целую школу. Это достойно какого-то уважения. К сожалению, господа в серых плащах и с серьёзными мрачными физиономиями имели на этот счёт своё мнение. В их системе ценностей якудза возвышались над гулями, как горы над оврагом. Но по сравнению с другими людьми, обывателями и некомбатантами, преступники оставались холмиками рядом с горой Фудзи. А одетую в лёгкие шорты и майку Хо (поверх был повязан плотный кардиган, который, как назло, размотался) приняли вообще за девицу лёгкого поведения. Угу, одну на две дюжины парней. Ведьма оскорбилась вдвойне. Вот когда действительно хочется кого-то проклясть за непристойные мысли. Не она ли, Канеки Хо, сама себе говорила, что уже выросла из пагубной привычки проклинать каждого настоящего и мнимого обидчика? Похоже, плохо выросла. Выгоднее ничего не делать, никого не проклинать, не привлекать к себе внимания. — Тут могут появиться гули, — надменно сообщил второй следователь. — Мы, — выделил он слово, — патрулируем. Нетренированным и безоружным людям здесь опасно. Все присутствующие дружно посмотрели на широкий выбор бейсбольных бит. Якудза держали своё не слишком грозное оружие расслабленным, неагрессивным хватом, словно трости. На каждой бите были намазаны надписи с разных сторон: «Сон», «Боль», «Смерть» и «Взрыв». Режим переключался голосовой командой. В бою это артефактное оружие ещё не бывало. Срок службы ожидался минут на десять, не больше. Но такая бита была куда лучше любого другого оружия: она реально могла нанести урон гулю. Хотя, конечно, партия зачарованных пуль казалась надёжней толстой деревянной палки. Хо мрачно хмыкнула. — Идите патрулировать в другое место. Здесь всё спокойно. — Всего хорошего, — попрощались следователи и побрели прочь. — Эти дроиды не нужны тебе, — передразнил один из боевиков, глядя вслед господам. Хо хмыкнула куда веселей. — Ладно, ребят, за дело! — командным тоном заявила она. — Барьер сам себя не нарисует! — Да? — с добродушным сомнением ухмыльнулся начальник охраны, — А мне казалось, именно так оно и происходит. — Шутники, — добродушно фыркнула ведьма. — Лейте, наконец. Майская ночь. Новолуние. 20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики Киришима Арата. Школа Тодзики была одной из элитных школ района. Тоука-чан попала сюда потому, что вопрос с документами помогла решить Канеки-сан. А у той, очевидно, были какие-то близкие знакомства с якудзой. Тодзики располагалась на конце парка, где росли огромные и раскидистые вишнёвые деревья. Парк не был широким, и его делила аллея вдоль, а дорожки поменьше — поперёк. Выйти на территорию парка было нельзя, путь на газон преграждал забор чуть выше человеческого роста. Вишневые деревья свешивались с обеих сторон. В апреле, в сезон цветения сакуры, школьная аллея была невероятно красива. По бокам парка вплотную стояли пятиэтажные дома, на балконе одного из которых засели гули. С другой стороны школы располагался огромный стадион, а чуть сбоку — куда более крупный и дикий парк, почти лесок. В центре второго парка имелся синтоистский храм с ведущими к нему ступеньками. Если пройти ещё дальше, то можно было выйти на крупную дорогу, а за ней — жилые кварталы. Следователи CCG оцепили только территорию школы, со стадионом, но без храма. Со стороны основного фасада школы патрули ходили по всей площади парка. Маршрут голубиных пар напоминал змейку. Всего дежурило восемь патрулей. Шесть с этой стороны школы и два с другой. В каждом патруле — по два человека. Неизвестная компания подъехала со стороны жилого квартала к началу одной из второстепенных дорожек. Они там так и стояли, на противоположной половине вишнёвого парка. Дом, у которого прятались Арата и Ренджи, был полностью жилым. Большинство людей спали в этот час ночи, хотя в редких квартирах горел свет. Впрочем, из-за шума они начали просыпаться. Арата зло сжал зубы. Ну, удружил, родственничек. Их задачей было тайное проникновение и сбор информации. Полторы недели всё было в порядке, кордоны CCG убрали несколько дней назад, и в патрули отрядили молодёжь. Те с каждым днём становились всё более вялыми. Уже никто не верил, что гули сюда вернутся, и Арата надеялся, что скоро CCG покинет Тодзики. Ренджи перечеркнул надежды Киришимы. Злой, как тысяча чертей, Арата спрыгнул с балкона и поспешил за шурином. Нужно подобрать идиота, прежде, чем сюда прибегут ближайшие два патруля. Мысли были заняты паранойей. Первой странностью был, конечно, прыжок Ренджи-куна. Куда он внезапно намылился и зачем? Вторым, что насторожило Киришиму, стал запах крови. Следователям требовалась ещё минута-другая, чтобы приблизиться, они ещё даже не знали, что произошло. Носладкий и притягательной аромат уже витал в воздухе. Кто-то поранился? Несёт от компании на другой стороне парка. Ветер стал чуть более свежим и донёс подозрительный и манящий запах. Но откуда именно тут кровь? Неизвестная группа ведёт себя спокойно и остаётся на месте. Не следователи, просто скучающая молодёжь. Они с собой канистры с кровью возят, что ли? А! Времени почти нет! Киришима спрыгнул с балкона и быстрым шагом поспешил за идиотом-шурином. Ренджи, неестественно выгнув позвоночник, стоял около фигурного фонаря и мотал головой. На лице парня быстро затягивалась стёртая до кости рана. Одежда была изрядно изорвана. Запах крови заполнил улицу. — Что произошло? — удивлённо спросил Арата. Ругань застряла и не вылезла наружу. Было очевидно, что Йомо-кун не сам спрыгнул, ему помогли. Ответить мальчишка не успел. Из-за паркового забора показалась первая пара следователей. — Кто тут! Стоять! Не двигаться! — крикнул один. — Кто это? Это гули? Это гули? Вааа!.. — заметно отстал от него второй. Справившись с застёжками чемодана, запоздавший мужчина только-только вытащил куинке. Следователи самой младшей, третьей категории. Новички. Арата тоскливо подумал, что скоро бы их тут и не было. Может, ещё можно притвориться, что ничего не случилось. Подскочив к Ренджи, Арата потянул его за ворот. — Скорее отсюда! Но тем самым он только разорвал куртку парня на две половины. С хлюпаньем на землю шмякнулась пара литров крови гуля, которые до этого накапливались на животе. Ренджи, еле-еле живой, засучил руками, пытаясь слезть с помятого фонаря, который проткнул ему живот. — Да как это так?.. — ошарашенно спросил Арата. Гуля не берёт обычная сталь! Уж тем более такого сильного гуля, каким является брат Хикари-чан. Как так-то?! — Это не гуль! — воскликнул ближайший следователь. — Звони в скорую, кто-то выпал с балкона! — Твою ма-а-ать! — вторил ему тот, который успел достать куинке. Хлыст на длинном древке, его куинке был явно более высокого класса, чем следовало доверять такому неумехе. Куинке стегнул рядом с застывшим Киришимой. Из-за другого поворота показалась вторая пара следователей. Третья пара ещё бежала сюда, но минуты через две здесь будут и они. И все эти голуби кричали. Очень громко. — Скорую! — Подкрепление! — Связь не работает! — Гули?! — Это не гули! — Связи нет! — Убери оружие, здесь раненый! — Оно не открывается! Киришима в панике схватил за трясущегося Ренджи и дёрнул на себя. Фонарный столб погнулся сильней и, разворотив бок парня, вылез со стороны, повредив органы. Арата в отчаянии посмотрел на дело рук своих. Вынимать нужно было вдоль столба, а не поперёк! Регенерация, где же регенерация?! Лишь бы выжил! Мальчишка мелко дрожал. Половина его живота осталась висеть на фонарном столбе. Руки Киришимы были в крови до локтей. Ренджи не издавал ни звука, а только трясся. Глаза парня закрывались. Рана не затягивалась, и гуль боролся, чтобы остаться в сознании. Наконец, он зашипел и отключился. Зрачки раненого почернели и засияли в темноте нестерпимо-алым. Вместо Ренджи-куна наружу вылез гуль Ворон. И в глазах Ворона пульсировал демонический, кошмарный голод. — ЭТО ГУЛЬ! ЭТО ГУЛЬ!!! — Куинке! Где куинке?! … — Замрите, — сухой, гремящий эхом шёпот раздался, как гром среди ясного неба. … И все замерли. Киришима застыл в нелепой позе, не в силах пошевелиться. Следователи, молодые мальчишки немногим старше Ренджи, с ужасом в глазах встали в очередь перед гулями. Ни гули, ни голуби не двигались. В небе зажглась золотая звезда. Снова пахнуло кровью, сладкой и притягательной. Кажется, Арата никогда такого не ощущал, но сейчас ему было не до вкуса еды. Сковавшая его паника и чужая воля дрелью буравили, ломали рассудок. Золотая капля отделилась от звезды и полетела вниз. Она ударила по темени Ворона, и скалящееся выражение пропало с его лица. Глаза снова стали серыми, человеческими. Следователи заскулили на одной ноте. То, что Киришима видел краем глаза, они имели прямо перед глазами. Там, в небе, под контруром новой луны, висела чья-то тень. Тень, которую было не разглядеть. Призрак. Чудовище. Внезапно зашевелилась земля. С тяжёлым металлическим скрипом фонарь, в который врезался Ренджи, выгнулсяобратно. Осколки лампы сверкнули в слабом свете звёзд и собрались обратно, словно по волшебству. Фонарь загорелся. Разлитая под ним кровь засияла вместе с ним. Алое мессиво за считанные секунды приобрело неестественный золотой оттенок. Киришима смотрел в ужасе и непонимании. Внезапно склулёж следователей прекратился. — Ничего не произошло, — спокойно сообщил едва ли не ему в лицо ближайший человек. — Ничего не произошло, — согласился следующий за ним следователь-неумеха. — Ничего не произошло, — третий. — Ничего не произошло, — четвёртый. — Маршрут проходит спокойно. — Маршрут проходит спокойно. — Маршрут… спокойно. — Никаких гулей не было. — Никаких гулей. — Не было, не было. Следователей было шестеро. Они, как сломанный диктофон, повторяли одни и те же фразы друг за другом. И потихоньку отмирали. В соседних домах разбуженные местные жители отошли от окон, дружно вернулись к своим кроватям и так же дружно, хоть и вразнобой, повторили: — Крепко спал, снов не видел, ничего не произошло. — Крепко спала, снов не видела, ничего не произошло. Повреждённый угол дома зашевелился. Щепки прилетели обратно и собрались в целую, неповреждённую стену. Ограждение балкона взлетело на третий этаж и встало на место. Уроненный под ноги куинке, тот самый, который достал второй следователь, с присвистом втянулся в пустой чемодан и полетел прямо в руки своему хозяину. Люди разбились на пары и отправились в разные стороны, видимо, возвращаясь к патрулю. И тут Киришима, наконец-то почувствовал, как его отпускает. Настала его очередь! Чудовище медленно спускалось с небес. Сведённые судрогой мышцы снова стали послушны. Первым звуком, который издал Киришима, был скрипучий хрип. — Бежим! — просипел он и, схватив Ренджи-куна, рванул прочь. Майская ночь. Новолуние. 20-й район Токио — Нэрима-ку. Младшая школа Тодзики Канеки Хо. «Пиво» полилось на асфальт толчками. — Ну-с, приступим, — заявила довольная ведьма, которую почти не тошнило. — Я запрещаю проход на эту территорию гулям, якудза, кроме Нагачи-кай, серийным убийцам, маньякам, бешеным животным… — начала она перечисление. В руках Хо держала вытащенную из сумочки карту. Колода металлических табличек с выписанными запретами расположилась на капоте джипа. Ближайшая табличка, отмеченная цифрой «1», взлетела и тут же упала в лужу золотой крови, как нож сквозь масло преодолевая асфальт. Кто будет искать под асфальтом? Серию табличек разрабатывали всей семьёй, не исключив из процесса и Кен-чана с Хиде-куном. На крупномасштабной карте квартала отметили, где будут зарыты которые охранные дощечки по номерам. На каждой табличке было тщательно прописано, против кого действует барьер и как. Кого мягко завернёт, кого покалечит. Всё пошло не по плану сразу же. Оказывается, на охваченной территории находились нарушители. Да, те, против кого была заготовлена первая табличка. Какого-то бедолагу просто выкинуло прочь. Ну что тут скажешь? Упс, не повезло. От шума все якудза пришли в движение, рассыпавшись вдоль улицы. У начальника охраны Хо, Асумото-сана, оказался бинокль. Хо запоздало сообразила: — Видно в темноте! Мужчина благодарно кивнул и уставился в объектив бинокля. — Там, похоже, было два каких-то человека на балконе, — отрапортовал он, — Один упал, видимо наш клиент. Оп, в окнах этого балкона загорелся свет. Э? Хо задумалась. Гуль-маньяк-якудза? Одного выкинули, другого оставили. Либо только один был гулем-маньяком-якудза, либо… — Второй спрыгнул с балкона, — продолжил доклад Асумото-сан, — Идёт к первому. Гуль. Хо действовала быстро. Плюхнув карту на капот машины, к табличкам, девушка забрала бинокль и посмотрела сама. В кармане сумочки у ведьмы нашлась очередная полезная вещь: кристалл на нитке. Вслух она этого не произнесла, но подумала весьма яростно: «Киришима Арата!» Кристалл, как намагниченний, влип в изображение дома и медлено полз от центра к краю. Гадство. Арату-куна Хо поставила исключением. А спутника его — нет, понятное дело. На шум уже рванули следователи, в том числе и та пара, которая только что прошла мимо их группы. — Асумото-сан, — почти спокойно произнесла ведьма, — Вы с ребятами подождите меня тут. Я сейчас вернусь. Хо развернулась на каблуках и подняла с земли свою Большую Биту™, лихо села на неё и взлетела вертикально вверх. Одна канистра с кровью поднялась и направилась за ней. На этот случай у ведьмы было заготовлено несколько универсальных офуд. «Связь не работает». «Тишина». «Оружие не работает». «Кагуне не работает». «Ночное зрение». Девушка включила их все разом. Кажется, один из подбежавших следователей успел достать куинке, но второй не успел и уже не смог. Над местом происшествия Хо оказалась за считанные мгновения. Картина предстала страшная. Ведьма чуть не свалилась с летательного аппарата. Молодой парень — кажется, Хо узнала его! — был насажен на фонарный столб, как на вертел. Девушка в прострации смотрела на гуля с высоты своего полёта. Следователей было шестеро. Если вокруг школы и ходили ещё люди, то с ними не успели связаться до того, как Хо обрубила мобильную и радио-связь. Ребята в серых плащах планомерно начинали паниковать. Чемоданы с оружием не открывались, телефоны не работали, то ли были тут гули, то ли не было. Единственный фонарь на улице потух. Кто-то упал. Гуль? Не гуль? Если умер, значит не гуль. Разговаривали горе-следователи на повышенных тонах. Хо сглотнула, с трудом отведя взгляд от убитого (раненого?) гуля. Он… Он ещё шевелится! И тут Арата-кун доказал, что не только Хо теряется, когда паникует. Киришима Арата — а этот бомжик в грязнюшей куртке мог быть только им, — со всей силы дёрнул за своего компаньона, отрывая его от погнутого фонарного столба, как кусок мяса поперёк шампура. Хо стало плохо. Почувствовав слабость и головокружение, девушка разжала пальцы и бесшумно соскользнула с Биты. Очнулась она, едва почувствовав ускорение свободного падения. — Замри! — успела прохрипеть ведьма. Обращалась она к самой себе, к своей одежде. Замерло всё. И следователи, и гули, и все неспящие соседи в радиусе ста метров. «Твою-то маму», — мрачно подумала Хо, — «Так нельзя! Ситуацию надо спасать!» Первым делом она кастанула лечилку в сторону полуживого гуля, подкрепив ту хорошей порцией крови. Только после этого ведьма сообразила, что разбрызганная кровь бедолаги вообще-то тоже бы сгодилась. Вторым делом Хо занялась сокрытием улик. Восстановлению подлежали фонарь, клумба, асфальт, стена дома, балкон. Кровь гуля на это дело прекрасно сгодилась. А ритмичное дыхание животом помогло не свалиться с Большой Биты ещё раз. И, наконец, пришла пора зачистить свидетелей. Прикинув так и сяк, девушка решила извести всю канистру на это полезное дело. — Ничего не произошло, — твёрдо заявила ведьма. — Маршрут проходит спокойно. Никаких гулей не было, — и, повернувшись в сторону домов, добавила, — Крепко спали, снов не видели, ничего не произошло. Идите спать. Сделав дело, Хо отдышалась. Следователи побрели по смоим местам, жители квартала отправились спать, всё отлично. Осталось самое сложное. Похоже, пришла пора признаться Арате-куну, кто она. Хо мысленным усилием направила свой летательным аппарат вниз, прямо к Киришиме. По дороге девушка отменила приказ «замри». Разговор будет проходить максимально на равных. К сожалению, её планы снова оказались нарушены. Не дождавшись разоблачения своей спасительницы, Арата крикнул «Бежим!» и, схватив своего друга, устремился прочь. В сторону свежепоставленного барьера. Друг Киришимы впечатался в невидимую преграду, которую любовник ведьмы преодолел без проблем. — Уй, — только и сказала ведьма, посочувствовав гулю. «А ведь он вряд ли старше Уты», — непрошенная мысль появилась и пропала. Барьер, как пружина, откинул гуля во второй раз. Надо было всё же начинать с наружного, который выгоняет людоедов мягко, с помощью психологического давления, — подумала девушка. Приземлившись, Хо слезла с Большой Биты™ и мрачно уставилась в ту сторону, куда убежал её Киришима. Проклятье! Внезапно ведьма замерла. Вот! Отвлеклась на Киришиму, а про главное забыла. У неё за спиной имеется гуль, а она за пределами барьера! Хо резко обернулась к оставленному компаньону Араты-куна. Молчаливый парень-гуль, который помял фонарный столб во второй раз, стоял на карачках и мотал головой. Будто почуяв, что на него смотрят, он остановился и поднял расфокусированный взгляд на ведьму. Волосы — серые, глаза — серые, ровные симметричные черты лица. Даже не верится, что они с Аратой-куном напрямую не родственники. «Щит», — спохватилась Хо. — Полагаю, Йомо Ренджи-кун? — хриплым после полёта и сопуствующей паники голосом уточнила девушка, — Ну как, будем стирать память или просто пообещаешь никому не рассказывать о случишемся? Настороженность в глазах гуля увеличилась в разы. — Ты и так, и так не сможешь никому рассказать о событиях сегодняшней ночи, — зачем-то пояснила Хо, — Наверно, стереть память предпочтительней. — Я уже давно знаю, кто вы, Канеки-сан, — не остался в долгу молодой гуль. Язык его с каждым словом заплетался всё меньше. Чего?! ЧЕГО?! — Ута-сука? — безнадёжно уточнила ведьма. Кто у нас самый болтливый из тех, кто знает правду? — Ута, — кивнул гуль. — Поганый мерзавец, — спокойно заключила Хо. — Убить бы. Рука не поднимается. Пока. Кажется, парень расстроился за своего друга. — Кому он ещё рассказал? — продолжила допытываться девушка. — Только мне. — А ты кому рассказал? — с подозрением спросила она. Парень отвёл глаза. — Скотина, — всё поняла без слов ведьма и приласкала собеседника ещё парой незлых тихих слов. — Мне не поверили. — Это хорошо! — мрачно согласилась Хо, — Пусть и впредь тебе никто не верит! Если ты говоришь обо мне, — сжалилась под конец она. Быть Кассандрой Троянской по всем вопросам — врагу не пожелаешь. — А… Спасибо, — смирно сказал парень, опустив глаза. Хо смягчилась. — За что? — буркнула она. — За то, что вылечили и не убили, — пожал плечами мальчишка. Хо вздохнула. Ладно уж, действительно. Чего она так на него взъелась? — Пожалуйста, — пожала плечами девушка и, бросив взгляд на чистенькие ошмётки демисезонного плаща гуля, валяющиеся у фонаря, сделала ещё одно доброе дело. Плотный и недлинный плащ-ветровка, с помощью которого гуль, очевидно, скрывал свою фигуру, имел высокий воротник и капюшон. Поднял капюшон с воротником — и ты гуль. Опустил — и ты обычный прохожий. На восстановление плаща Хо наскребла последние капельки со дна потраченной на незапланированное приключение канистры. Так и так объясняться с Нагачикой, куда дела пять литров крови. Это как строительство русской дороги: половину в дело, вторую половину себе в карман. И это в лучшем случае! Или не надо объясняться? Откуда Нагачике знать, сколько крови требуется на один барьер. Он вообще эти литры считает? Восстановленную куртку Хо сгрузила к ногам гуля. Тот неуверенно посмотрел на подношение, потом — на Хо, потом — опять на куртку. — Спасибо, — повторил гуль. Хо одобрительно улыбнулась. Вежливый! — У меня есть вопрос. — Слушаю, — кивнула девушка. — У Уты есть шанс? — Чё? Это была искренняя реакция. Чё? О чём парнишка спрашивает? Шанс? У Уты?! Да на что? Добродушное настроение ведьмы снова спикировало на отрицательную отметку. — Какой ещё шанс? — злобно спросила она. Гуль-суицидник стоял и вежливо ждал ответа. Гром ему будет ответом, гром, и молния, и камнем по темечку! Шанс у Уты? Попасть в Ад досрочно — вот какой у него есть шанс! О чём этот сумасшедший парнишка вообще говорит? — Катись-ка ты отсюда, Йомо-кун, добром прошу, — устало произнесла Хо, — Мне сейчас ещё два десятка барьеров ставить. Лучше передай Арате-куну, что мы с понедельника детей в школу отправляем. После сегоднешней ночи тут будет как у Христа за пазухой. Почти. — Хорошо, — кивнул гуль. Хо лишь повторно вздохнула. Её источник послезнания — аниме — утверждает, что этот Йомо Ренджи — близкий друг засранца Уты. Но не просто друг, а друг-соперник. Стычки, драки, прочее — когда там они познакомились? Хм, по идее — недавно. Или нет? Так, помним, что доверять «аниме», как неоспоримому пророчеству, нельзя. Возможна изначально недостоверная информация, возможно изменение в результате её, Хо, действий. Какие вообще могут быть действия у обычно человеческой женщины (ведьмы), которая просто желает жить в свободе и достатке? А хотя… — Уте можешь сказать, что если он грохнет следователя Мадо Курео и никому не расскажет, что это я просила, то мне будет очень, очень приятно, — решилась Хо, — А теперь — адьос! И, развернувшись, девушка потопала обратно к своим. — Но ведь Белый Голубь умер, — донеслось позади. Хо пожала плечами и махнула рукой на прощанье, не оборачиваясь. Её уже волновал другой вопрос. В небе мелькнул силуэт квадрокоптера. Ведьма узнала эту штуковину. Одна из игрушек Хиде-куна с выпрошенной у неё «незаметностью». Вот же блин!