***
Капли воды хаотично падают вниз, витыми дорожками стекая по стеклу или разбиваясь о пол душевой кабины. Шеннон уже давно не следит за тем, какая именно вода течёт из смесителя. Горячая, холодная, прохладная, тёплая: ему всё равно. Единственное, что имеет сейчас смысл, это те ощущения, которыми одаривает его партнёр. Сегодня Джейкоб не так нежен, как обычно, а гамма и не думает возражать, он всё-таки не хрупкий омега, с него вовсе не нужно сдувать пылинки. Стоило ожидать того, что решение принять бодрящий утренний душ вдвоём, вполне вероятно перетечёт в нечто другое. Но так ли это важно? Холодная стенка позади заставляет Адамса ощутимо выгибать спину и ёрзать на месте, желая свести контакт к минимуму. Лишь сильнее обвив стройными ногами талию возлюбленного, Шеннон продолжает неотрывно отвечать на беспорядочные поцелуи, от которых не переставая пульсируют губы, но так не хочется это прерывать. Вода струится вдоль двух тел, а влажные волосы прилипают к коже, то и дело спадая на глаза. Оторвавшись от чужих губ, гамма аккуратно убирает с лица любовника золотистые пряди и, зарываясь в них пальцами, начинает покрывать альфу поцелуями. Скулы, шею, ключицу, а едва уловимая ухмылка заставляет гамму чувствовать себя ещё смелее и развязнее. Ему так хочется пометить это тело полностью, сантиметр за сантиметром, чтобы никогда ни с кем его не делить, и чтобы Джейкоб всецело принадлежал только ему. Иронично, что именно в такие моменты в нём просыпается собственническая альфийская сторона. За стеной плачет соседский ребёнок, из приоткрытой форточки доносится вой сирены, а в дверь скоблится собака, тихо поскуливая в ожидании хозяина. Но сейчас весь окружающий мир для них двоих просто не существует. Размеренные и плавные толчки срывают с губ Шеннона всё новые и новые стоны, заставляя оторваться от своего предыдущего дела и сильнее обнять шею Джейкоба, который всё также сильно держит его бёдра и входит в податливое тело. Адамс слегка закусывает губу, но быстро приходит к выводу, что нет никакой нужды сдерживаться в данный момент. Уже не пытаясь заглушить собственные стоны, гамма запрокидывает голову назад, подставляю шею уже под чужие поцелуи, что не заставляют себя ждать. Кончает Адамс бурно, громко, изливаясь на торс любовника, вместе с этим сжимая его руку и оставляя на чужой спине яркие полосы. Умиротворённо прикрыв глаза и уткнувшись в шею любовника, Шеннон тихонько что-то мурлычет на ухо Джейкоба, когда тот кончает в него и, спустя какое-то время, наконец ставит гамму на ноги. Всё тело пробивает мелкая дрожь, дыхание сбито, а сердце уже готово выпрыгнуть из груди. Когда основные органы чувств вновь приходят в норму, писатель по-прежнему обнимает альфу, постепенно приходя в себя. Вода оказывается не очень тёплой, даже холодной, если честно, он уже успел ею наглотаться в процессе поцелуев, но домыться до конца всё равно было нужно. Джейкоб ломается до последнего, но проиграв их небольшой спор, всё-таки позволяет возлюбленному себя умыть. Скользя намыленной губкой по подтянутому телу Саймона, Шеннон в очередной раз удивляется тому, насколько же тот загорелый. Хотя, живя в приморском городке, что полнится пляжами, быть бледным считается преступлением. Однако писатель не является поклонником того, чтобы загорать под солнышком или посещать солярии. Да и не держится на нём загар, что он может поделать? Поэтому любоваться своим смуглым принцем и касаться его горячей кожи, является для него отдельным видом наслаждения. А после того, как они наконец умываются до конца, настаёт следующая любимая для гаммы стадия — сушить и расчёсывать волосы своего возлюбленного. Пропускать сквозь пальцы длинные светлые пряди, которые из тяжёлых и влажных постепенно превращаются в лёгкие и шелковистые. Разве может быть более хорошее начало дня? Стоит им выйти из ванной комнаты, как собака начинает метаться на месте, не переставая радостно вилять хвостом и нарезать круги вокруг хозяина. Шеннон действительно был удивлён тому, что у его молодого человека есть домашний питомец, к тому же и ладит он с ним так хорошо. Разве можно быть ещё более идеальным? Проводив эту очаровательную парочку взглядом, хозяин квартиры направляется на кухню, чтобы закончить завтрак, от которого его так беспардонно отвлекли ранее. — Кстати, забыл сказать, мои родители приглашают нас завтра на ужин. Сможешь прийти? — интересуется Джейкоб, через некоторое время заходя на кухню, на ходу застёгивая верхнюю пуговицу на белоснежной рубашке. — Завтра? — озадачено повторяет гамма вслух, но скорее для себя, мысленно перебирая своё расписание и отпивая горячий чай из кружки. Он в целом не очень занятой, но порой важные вещи совершенно вылетают из головы, после чего приходится лишь виновато краснеть. — Если не хочешь, то можем не идти. Просто… они хотели получше познакомиться с тобой, — куда спокойнее добавляет альфа, сосредоточившись на завязывании галстука. Эти слова ставят Адамса в тупик. Он почти готов отказаться и не потому, что не хочет, а потому, что банально боится опозориться, ляпнуть лишнего, выставить себя в плохом свете. Да и он гамма в конце концов, люди по-разному реагируют на такие редкие экземпляры, которые словно по некой ошибке были созданы природой. Но, с другой стороны, это ведь означает, что у них всё серьёзно, верно? Глупо будет давать задний ход, тем более Шеннон уже с ними знаком, пусть и не очень хорошо, а отказаться… будет дурным тоном. — Нет, что ты, я с радостью, — с неприкрытым восторгом отвечает писатель, не сдерживая улыбки, на что получает одобрительный кивок собеседника. Уже в коридоре, наблюдая за тем, как Джейкоб собирается на работу, гамма преспокойно почёсывает за ухом у Чарли, с которым согласился посидеть сегодня. Изначально Адамс побаивался этого существа, всё-таки непредсказуемость такой породы может сказаться в любой момент. Но довольно быстро он понял то, насколько у этой собаки большое и доброе сердце, после чего какой-либо страх сразу же пропал. — Тогда завтра в семь, я ещё напишу, — наконец собравшись, мужчина оставляет на щеке возлюбленного поцелуй, после чего отстраняется. — И да, наденешь тот браслет? Хотел бы показать его родителям, пусть не думают, что я тебя не балую. — Да, конечно, — совершенно не подумав, ляпает гамма, скорее по инерции, пытаясь согласиться с последним предложением альфы. На этой ноте Джейкоб покидает квартиру, оставив после себя лёгкий шлейф дорогого одеколона. Закрыв за ним дверь, Шеннон утыкается лбом в холодную и твёрдую поверхность перед собой, чуть ли не воя от собственной дурости. Любит же он организовывать себе проблемы на каждом шагу. Но ничего, у него ещё есть время для того, чтобы с этим разобраться, а пока есть и другие дела. — Не дашь мне поспать, верно? — резонно интересуется Адамс, как только заходит обратно в спальню, посреди которой уже пристроился довольный пёс, зажав в зубах поводок, намекая на то, что не откажется от прогулки. Денёк будет длинным.***
Ощутимо потрёпанное временем здание, украшенное несколькими корявыми граффити, разместилось в не самом благополучном районе. Прервав тишину скрипом двери, двое мужчин начинают подниматься по лестнице, пристально оглядываясь по сторонам. Широкое строение с несколькими этажами служит офисом для приличного числа контор: тут тебе и юристы, и хореографы, и даже художественная студия, которую явно не посещают хулиганы, решившие преобразить внешний облик здания своими «творениями». Поднявшись на последний этаж, Мэтт пробегается глазами по табличке, дабы точно убедиться, что они пришли в нужное место. Подёргав ручку двери, альфа отходит в сторону и кивает своему напарнику, облокотившись о стену неподалёку. Ключа от офиса при обыске найдено не было. Придётся импровизировать. Без лишних слов подойдя к двери, Ривз, максимально неделикатно, принимается её выламывать. Если уж Мэтт взял на себя ответственность быть мозгом их команды, то Скотт определённо является грубой силой. И каждый раз смотря на него, детектив убеждается в этом только сильнее: рослый, крепкий, с хмурым и суровым лицом. Не так уж сложно догадаться о том, кто из них двоих чаще выступает в роли «плохого копа». Вскоре хлипкая дверь поддаётся и впускает мужчин внутрь. Уильям заходит первым, на всякий случай держа руку на кобуре с табельным оружием, вряд ли оно может пригодиться, но на такой работе лучше заранее готовиться к неожиданностям. Скромных размеров офис, где из мебели лишь стол, пару стеллажей, шкаф у стены и потёртый диван в углу. Ремонт здесь не делался давно и явно не планировался. — Проверь стол и компьютер, вдруг что-нибудь будет, — вполголоса произносит Мэтт, направившись к шкафу, глазами выискивая наименее запылившуюся полку. Он уверен в том, что самое интересное будет именно здесь, ведь полицейские старой закалки не доверяют технике или, в лучшем случае, не очень с ней ладят, предпочитая хранить всё в письменном виде. — Даже пароль не стоит, неужели нечего скрывать? Риторический вопрос напарника со стороны рабочего стола так и повисает в воздухе, а Уильям лишь в очередной раз убеждается в собственной догадке — компьютер будет пуст. Открыв несколько ящиков, детектив беглым взглядом оглядывает их содержимое, пусть он и не до конца знает, что именно ищет, но пока что ничего примечательного или выбивающегося из общего ряда не попадалось. Двинувшись к стеллажам у другой стены, альфа бросает взгляд на Ривза, который уже обыскивает стол на предмет чего-то интересного. Обидно будет и здесь ничего не найти, всегда до чёртиков злит сдавать дела в архив, при этом дав преступнику уйти. Но пока сдаваться рано, у них ещё есть время. На открытых полках тоже не нашлось ничего примечательного: книги, радио, рюмки, словно это место действительно прибыло из прошлого века, воссоздав офис классического частного сыщика из детективных романов того времени. Уильям уже начинает отчаиваться что-то найти, но отодвинув очередную шуфлядку, он наконец натыкается на что-то интересное. Одна за другой лежат папки, рассортированные по месяцам, с небольшими зелёными закладками, намекающими на то, что заказы выполнены успешно. Опыт не пропьёшь, что тут ещё сказать. Достав несколько случайных папок, Мэтт бегло их пролистывает. В принципе, ничего нового: измена, слежка, шантаж, мелкая кража. Ничего такого, к чему было бы необходимо привлекать реальную полицию. Положив всё на место, мужчина отодвигает ещё пару ячеек стеллажа, дела в которых неизменно приближаются к нынешнему месяцу. От одной только мысли, что это всё придётся перелопатить и вызвонить каждого клиента, голова начинает болеть ещё сильнее. Остаётся последняя шуфлядка, чьё содержимое скорее всего и прольёт свет на это дело, поэтому поспешно отодвинув ячейку, альфа начинает изучать её содержимое. На дне виднеются какие-то предметы, а сверху примостилась папка, с красной закладкой, которую Уильям незамедлительно берёт в руки. — В дорогих вещах он определённо знал толк, — между делом вставляет Скотт, оглядывая явно недешёвую бутылку коньяка, найденную в столе. Всё это время он наблюдал за напарником, но не отвлекал его. А теперь видя, как тот прекратил возню и притих, всё-таки решается к нему подойти, оставляя собственную находку на столе. — Нашёл чего? Глаза Мэтта беспорядочно блуждают по листам бумаги, пытаясь найти что-то важное. Перелистнув очередную страницу текста, взгляд детектива внезапно останавливается на прикрепленной фотографии, что заставляет его ощутимо сжать в руках папку. Последний невыполненный заказ убитого, возможно, единственная реальная зацепка, которая сможет привести хоть к чему-то. Почему именно это дело должно было стать ею? Захлопнув папку и смиренно прикрыв глаза, Уильяму хватает сил высказать лишь то, что первое приходит на ум. — Вот же дерьмо…