***
Первый опыт сидения с ребёнком прошёл… вполне успешно, если это можно оценить по такой шкале. Как и говорил Мэтт, мальчик оказался достаточно самостоятельным: не капризничал, не плакал и ничего не требовал. Зато Шеннон наконец смог хоть немного отвлечься от гнетущих его мыслей и переживаний. Элфи, а именно так зовут малыша, словно перенял на себя всё внимание, совсем ничего не требуя взамен. У писателя не нашлось времени для того, чтобы включить свой телефон, написать Эмилю и убедиться, что с ним всё в порядке. На камерах он, конечно, не светился, но причастен к этому ненамного меньше. Гамму успокаивает лишь то, что бета уехал в другой город на несколько дней, но не покидает мысль о том, что нельзя ради своих сомнительных теорий подвергать опасности не безразличных тебе людей. Только вот в итоге всё подтвердилось и, как правильно распорядиться полученной информацией, он не знает до сих пор. После обеда Адамсу всё-таки удаётся уговорить Элфи поспать, аргументируя это тем, что для любых игр нужна энергия, которая в любой момент может закончиться. Он даже не дочитывает до конца сказку, но уже слышит тихое и ровное сопение мальчика, укутавшегося в объёмный плед посреди дивана. Отложив книжку в сторону, Шеннон легонько приглаживает растрёпанные светлые волосы, стараясь не разбудить ребёнка. Дети всегда кажутся ему излишне хрупкими, а Элфи как-то по-особенному нежным и беззащитным, никаких сомнений нет в том, что однажды он превратится в очаровательного омегу. Грустно осознавать, что ребёнок не вырастит в полноценной семье из-за родителей, которые так и не смогли найти общий язык и переступить через свою гордость. Писатель не до конца знает их историю, но, исходя из их сегодняшнего диалога, надежды на совместное будущие у них нет. От рассуждений его отрывает прерывистый стук в дверь. Зайдя в коридор, не забыв предварительно посмотреть в глазок, Адамс пропускает хозяина квартиры внутрь, а сам отходит чуть поодаль и заглядывает в гостиную, чтобы убедиться, что Элфи не проснулся. — Не шуми, он спит, — тихо шепчет Шеннон, закрывая дверь в комнату, после чего заходит на кухню, следом за альфой, закрывая ещё одну дверь, на всякий случай. — Так сильно в роль можешь не вживаться, зай, хотя от бесплатной няни я не откажусь, — усмехается Мэтт, обводя комнату изучающим взглядом, подмечая самые явные изменения. Писатель и вправду не мог сидеть сложа руки, поэтому немного прибрался в квартире. Не то чтобы всё было неимоверно грязно и захламлено, но немного привести в порядок не помешало. Он даже взял на себя ответственность приготовить обед! Правда теперь он прочувствовал груз ответственности сполна, ведь это будет есть ещё кто-то кроме него, а готовка… далеко не самая сильная его сторона. — Не рассматривай меня как бесплатную рабочую силу, — для виду возмущается Адамс, подходя к плите. Хотя чего скрывать, он не откажется и дальше проводить время с Элфи, за бесплатно, если представится такая возможность. — Но ты же меня рассматриваешь, — моментально парирует Уильям, жестом намекнув на то, что есть не будет. Вместо этого он подходит к окну и, открыв его, принимается закуривать очередную сигарету. — А ты будто сильно против, — обидчиво подаёт голос гамма, опёршись о столешницу и скрестив руки на груди. Он прекрасно улавливает подтекст в чужих словах и это заставляет его чувствовать себя неловко, ведь со стороны всё так примерно и выглядит. Будто он пользуется окружающими его людьми. Хотя это совсем не так или он пытается убедить себя в том, что это не так. — Был бы против… послал бы тебя уже давно, малыш. — Не сомневаюсь, — неуверенно отвечает Шеннон, когда вновь чувствует ощутимое головокружение. В течение дня он выпил ещё несколько таблеток, которых и без того осталось катастрофически мало. В процессе уборки он невзначай думал найти подавители, хоть какие-нибудь. Но в квартире альфы-холостяка их, предсказуемо, не оказалось. Или он просто плохо искал? В любом случае, спросить напрямую ему не хватает смелости, а потечь прямо в чужой квартире будет верхом наглости. Придётся так или иначе возвращаться в свою квартиру и готовится провести бессонную ночь. Снова неприятные мысли всплывают в голове, но отмахнувшись от них, писатель решает сменить тему разговора на нечто более положительное. — С Элфи проблем не было, если тебе интересно. Он словно… маленький ангел, — с грустной улыбкой на лице произносит Адамс, садясь на ближайший стул. — Это, конечно, не моё дело, но… знаешь, он заслуживает полноценную семью. Ребёнок не должен метаться от одного к другому, делать какой-то выбор или любить кого-то больше. Неужели у вас настолько всё плохо? — Ты прав, это не твоё дело, — Мэтт не дослушивает до конца, резким жестом потушив недокуренную сигарету в пепельнице. Гамма пристально наблюдает за этим со стороны, не решаясь как-то воспротивиться. Он уверен в том, что Уильям и сам прекрасно всё понимает, но вот сделать ничего не может. Если бы всё всегда происходило так, как хотят того люди, то мир был бы совершенно другим. Иногда с чем-то нужно банально смириться. — Так что по работе? — невзначай проявляет любопытство писатель, сложив руки на коленях. Ему правда интересно то, чем же таким там можно заниматься в выходной день, раз даже ребёнок отошёл на второй план. — Дело с ограблением продвигается? — Без понятия, им не я занимаюсь. — Но я ведь достал фотография. Разве это не зацепка? — Ты уж прости, зай, но твои фотографии… чушь собачья, — альфа не пытается сдержать усмешки, когда проходит мимо гостя, чтобы поставить электрический чайник нагреваться. — Чушь? Но я сам всё видел! Магазин стройматериалов, принадлежит Джону Расселлу, на складе стоит фургон, а внутри награбленное, — искренне недоумевает Шеннон, не сводя с Мэтта глаз, пытаясь дождаться от него хоть какой-то вразумительной реакции. — Это я и без тебя понял, но головку свою включи. Если тебя видели, то давно уже всё убрали. А фотографии… этого мало. Снятые номера ни о чём не говорят, а драгоценности… может это всё куплено на честно заработанные деньги. Ни лиц, ни конкретных дат или улик, ничего. Даже ордер на обыск бы не дали. — То есть… это всё было зря? — Ну если бы ты не спалился как какой-то вор-недоучка, то может быть и нет, — спокойным голосом продолжает рассуждать мужчина, разливая кипяток по чашкам, после чего ставит их на стол. — Я рисковал впустую. И теперь они следят за мной, может попытаются убить, я ведь теперь всё знаю, — окончательно подавленно бурчит себе под нос гамма, медленно обводя взглядом поверхность стола. — Если бы хотели устранить, то сделали бы это, ведь деньги тут очевидно крутятся большие. Однако, тебя очевидно не посчитали такой уж большой проблемой, поэтому оставили в покое. Так что можешь спать спокойно. — Утешил, — выдыхает Адамс, невольно начиная водить пальцами по столу, одна из его дурных привычек, от которой он никак не может избавиться. Но тряхнув головой, он придвигает к себе горячую чашку со свежезаваренным чаем. — Я бы тоже хотел засадить этих сукиных детей за решётку, малыш, но просто пойми, что так легко это не делается. Даже если я покажу фотографии, то нужно обоснование тому, откуда они взялись, кем сделаны и не фотошоп ли это вообще. Нужно что-то более весомое, — попытка подбодрить явно не очень уверенная, но Шеннон всё равно оценил, глянув на стоящего неподалёку альфу грустными глазами. — Что с Джейкобом? — С Джейкобом? — Уильям тут же изменяется в лице, повторив вопрос нарочито медленно, отпивая чай из своей кружки. — В квартире не нашли ничего подозрительного, в телефоне тоже. Если что-то и было, то он успел избавиться от улик. Так что к ограблению мы его не привяжем, а к убийству… у нас есть только запись плохого качества, где его обвиняют в убийстве, рубашка с кровью жертвы и сомнительное алиби. Для обвинения в убийстве омеги этого мало, а на второе и подавно ничего нет. Вчера утром его отпустили, что он делал после этого… без понятия. Адамс лишь понимающе кивает, опустив взгляд на тёмную жидкость в кружке. С одной стороны он рад, что это не кончилось чем-то плохим, но с другой стороны… ничего ведь не изменилось. Между ним и Джейкобом всё ещё огромная пропасть, она продолжит расти, пока не случится переломный момент, до которого гамма не хочет доводить. — Позавчера, через пару часов после твоего ухода, — резко продолжает детектив, а интонация его голоса заставляет писателя снова напрячься, — ко мне подошёл омега, с кольцом на руке, и представился женихом Джея. Полчаса заливал мне что-то про свадьбу и что встречаются они уже полгода. От него за версту веяло фальшью, и я уверен в том, что это было наглое враньё, но… я должен тебе об этом сказать. — Понятно, — только и может выдавить из себя Шеннон после минутного молчания. Он сжимает горячую чашку в руке до того момента, пока кожу не начинает болезненно обжигать. Совсем не это он хочет услышать, но в то же время приходит некое облегчение, хоть что-то начинает всплывать наружу. Но внутри неприятно закололо, такого вполне стоит ожидать, когда получаешь такое известие. — Боже, ты ведь не поверишь в эту чушь? — озадачено спрашивает Уильям, ставя кружку на столешницу. — Да, с Джеем явно что-то не чисто, но дело точно не в этом. Будь у него такие серьёзные отношения… он бы мне сказал. — А к чему тогда всё было? Это никак не повлияет ни на одно из дел. Зачем кому-то навещать его просто так и при этом врать? — Верно, это странно, но… я знаю, зай, я умею разбираться в людях, если ты до сих пор этого не понял. И враньё я чувствую интуитивно. — Так его выгораживаешь, свою задницу также пытался спасти? — писатель не понимает, как это могло слететь с его губ. Обычно он не позволяет себе таких выражений, но его постепенно накрывает волна обиды и разочарования. Он банально не знает, чему верить, а чему нет. — Я изменил, — честно признаётся альфа, вновь сменив привычный голос на более низкий, — но я сознался об этом в тот же день. А Джей… ты не понимаешь, он боготворит тебя, все разговоры всегда о тебе и ни о ком другом. А того омегу я видел впервые в жизни! — А Джесси он не боготворил, да? Или уже забыл о том, что мне наговорил, прежде чем поцеловать парня своего лучшего друга? — Шеннон чувствует, как постепенно закипает внутри. Такого с ним ещё не приключалось, даже когда он писал самые эмоциональные сцены в своих книгах или в очередной раз ссорился с родителями. Это что-то новое для него, новое, но от того и максимально болезненное. — Я не отрицаю, что ты его заменяешь, но речь сейчас об отношении к тебе. Ты для Джея не пустое место. И я бы тоже очень хотел узнать о том, какая чёрт возьми муха его укусила и что вообще происходит в последнее время! — Тогда спроси у него напрямую! Неужели это так сложно?! Ты альфа или кто?! — В отличие от кое-кого, я в чужие дела без спроса не лезу, — Мэтт словно специально делает акцент на каждом произнесённом слове, пытаясь окончательно вывести гостя из себя. И у него это получается. Гамма резко поднимается со своего места, случайно задев кружку, чьё содержимое расплёскивается по всему столу и полу. Подойдя к альфе вплотную, писатель не стесняется заглянуть ему в глаза и высказать ту самую мысль, которая крутится в его голове на протяжении последних двух недель. — Ты прав, я ни хрена о нём не знаю. Но я хотя бы пытаюсь что-то предпринять, а не сидеть сложа руки и на жопе ровно как ты, говоря о том, какая охрененная у вас дружба! Только вот, как оказывается, ни черта она не работает, да?! Наверное, это самые смелые слова, которые Адамс когда-либо произносил в жизни, не считая некоторых реплик его персонажей, он частенько произносил их вслух, чтобы лучше прочувствовать. Он искренне не понимает, почему якобы «лучшие друзья» не могут просто это обсудить? Имеет ли этот статус вообще какое-то значение? Почему он один должен переживать, волноваться и искать какое-то решение? Или большая часть «хвалённых альф» действительно обычные половые тряпки, не стоящие и гроша? Однако, смелость постепенно сходит на нет, когда Мэтт смеряет его взглядом, моментально ставившим на место. Писатель резко ощутил себя самым опасным рецидивистом на свете, которого приговорили к смертной казни. Только сейчас через одеколон альфы начинает пробиваться его настоящий запах, напоминающий о том, что гон ещё не закончился. А очередной приступ головокружения не заставляет себя долго ждать. Шеннон ниже на полголовы и, несмотря на частично альфийское телосложения, он чувствует себя как никогда крошечным, слабым и незначительным. Не стоило ему всё-таки говорить таких вещей, но что сделано, то сделано. Повисает напряжённая тишина, которую никто не собирается прерывать. Мэтт продолжает сверлить гостя взглядом, ожидая от него чего-то, а писатель стыдливо опускает взгляд в пол, не зная, что и сказать. Ситуацию спасает дверной звонок. Не сложно догадаться о том, кто это, ведь стрелки часов неумолимо приближаются к шести вечера. Решив воспользоваться ситуацией, гамма стремительно покидает кухню, а затем и гостиную, не посмотрев в сторону Элфи, который уже успел проснуться и начать сонно потирать глаза. Нужно собрать вещи в сумку, одеться и уйти отсюда как можно быстрее. Но вместо этого Адамс садится на кровать в гостевой спальне и сверлит взглядом стену напротив. Силы резко покидают его и, к сожалению, он знает из-за чего. У него остаётся две таблетки, рассчитанные на то, чтобы он смог хоть как-то добраться до дома. Он не будет просить альфу подвезти его, даже разговаривать с ним больше не будет, вычеркнет его из своей жизни раз и навсегда, с концами, точка. За приоткрытой дверью отчётливо доносятся разговоры, но Шеннон не вслушивается в них, нет желания. Приходит в себя он лишь тогда, когда голоса затихают, а шаги медленно приближаются к комнате. Как только дверь открывается, писатель подскакивает со своего места и, мимолётным жестом смахнув с щеки одинокую слезу, начинает собирать свои немногочисленные вещи в сумку. — Шеннон, — за всё то время, что они общаются, Мэтт впервые называет его по имени. От этого Адамс напрягается ещё сильнее и роняет вещи из рук, когда шаги позади начинают приближаться и его бесцеремонно разворачивают к собеседнику лицом. — Послушай, я наговорил тебе лишнего и этим не горжусь. Просто пойми, что ты ввязываешься во что-то плохое, в то, что тебя касаться не должно. Ты волнуешься и хочешь знать правду, но не таким путём этого нужно добиваться. Я сделаю всё от меня зависящее и разберусь в этом сам, хорошо? Мир? Шеннон даже почти не дышит, пока слушает это, изредка всхлипывая, из последних сил пытаясь сдержать слёзы. Он не смотрит Уильяму в глаза, старательно избегая контакта, поочерёдно оглядывая каждую стенку в этой комнате. В глубине души он и сам не хочет ссориться, просто окончательно запутался во всём, в своих эмоциях, чувствах и мыслях. Можно сколько угодно величать себя «гаммой», объединяющей в себе все три пола, но сейчас он ведёт себя как плаксивый омега-малолетка, которому нужно, чтобы его пожалели. Чтобы нашёлся кто-то сильный, кто прижмёт к себе, успокоит и решит все его проблемы. Кто выслушает, поймёт и никогда не будет осуждать. Кто примет его таким, какой он есть на самом деле. Переборов себя, Адамс всё-таки поднимает глаза на Мэтта, тихо всхлипнув. Сделав шаг вперёд, он прижимается к альфе, обвивая его шею руками и вдыхая его запах. Теперь, кажется, растеряны они оба. Но чтобы окончательно всё прояснить, Шеннон чуть отстраняется и, запустив пальцы в чужие волосы, притягивает мужчину ближе к себе, накрывая его губы поцелуем. Этим он молча даёт зелёный свет всему тому, что может произойти. Внутренний голос кричит о том, что не нужно этого делать, но сейчас гамма хочет забыться, переключиться на что-то другое или попытаться отомстить таким странным способом. Ответа он не знает, но это и не важно. Адамс видел, как Мэтт сдерживает себя всё это время, то ли из принципа, то ли из уважения к своему другу. Но природа в конечном итоге всегда возьмёт верх. У писателя ещё остаются крупицы сомнений, но когда чужие руки опускаются на его талию, то всё окончательно развеивается в глубоко в подсознании. Поцелуй не прерывается даже тогда, когда гамму укладывают на кровать, в которой он уже успел провести ночь в одиночестве. Вновь ощутив невиданный прилив смелости, Шеннон скидывает с себя альфу и, толкнув того обратно на кровать, усаживается сверху. Быстрым жестом смахнув распущенные волосы на одно плечо, чтобы не мешались так сильно, он возвращается к поцелую, изредка делая перерывы, стараясь вдохнуть побольше воздуха. Мэтт и не думает возражать, а вполне себе вальяжно кладёт руки на чужие бёдра, медленно скользя ими вниз. Гамме остаётся лишь вздрагивать и шумно выдыхать из-за прикосновений, что отдаются по всему телу приятной волной жара. Он без каких-либо стеснений расстёгивает чужую рубашку, сдерживаясь из последних сил, чтобы не оторвать пуговицы с концами. Редкие слёзы всё ещё скатываются по щекам Шеннона, только теперь он не до конца уверен в том, чем именно они вызваны. Но он предпочтёт не обращать на них внимания, ведь сейчас его интересует нечто совсем иное. Ему необходимо получить новые ощущения, взрыв эмоций, которые затмят собой всё остальное. Почему-то Адамс подумал, что это будет самым быстрым и приятным способом решения этой проблемы. Он прекрасно понимает, что потом обязательно об этом пожалеет, но оставляет все мысли позади, готовясь совершить эту непоправимую ошибку.Глава двенадцатая
17 марта 2019 г. в 20:12
Утренняя пробежка, без верного домашнего питомца, определённо вызывает непривычное чувство одиночества, но Джейкоб ещё не нашёл времени для того, чтобы добраться до родителей и забрать Чарли обратно к себе в квартиру. Вся эта суматоха в последние дни подпортила многие его планы, да и не только его, если быть честным. А вместе с этим и тонна неприятных воспоминаний, свалившихся как снег на голову. Словно всё происходящее намекает на то, что тучи постепенно сгущаются и пора предпринимать какие-то действия, к которым альфа пока что не готов. Музыка в плейлисте идёт на третий круг, говоря о том, что пробежку можно заканчивать. Саймон почти покидает территорию парка, но вовремя подмечает мимолётный и знакомый запах, обладатель которого пристроился на скамейке, неподалёку от выхода. Лишь бегло оглядевшись по сторонам, Джейкоб присаживается неподалёку от омеги, даже не глянув в его сторону, на ходу вынимая из ушей наушники.
— Тебе лучше здесь не находиться, нас не должны видеть вместе.
— Я тебя умоляю! Копы слишком ленивые для того, чтобы кого-то пасти, — с усмешкой протягивает Чейз, отпивая горячий кофе из стаканчика и откладывая в сторону телефон. — Следить за тобой должен только я и работу свою исправно выполняю. Как провёл ночь за решёткой?
— Меня выпустили ещё вчера, но ты явно не об этом пришёл поговорить, верно? — едва слышно выдыхает альфа, откинувшись на спинку скамейки. Действительно не самая комфортная ночь в его жизни, но достаточно запоминающаяся. Возвращение домой было не столь приятным, как ожидалось, вся квартира была перевёрнута вверх дном, но Джейкоб был спокоен, ведь знал, что служители правопорядка ничего там не найдут.
— Ну почему же… не могу за тебя поволноваться? — с наигранной обидой в голосе интересуется омега, состроив самое невинное лицо на свете. — Даже в участок вчера сходил, дружка твоего встретил, наплёл ему про нашу свадьбу.
— Свадьбу? Совсем охренел? — тихо огрызается Саймон, всё-таки бросив недовольный взгляд в сторону собеседника. Он второй день подряд пытается дозвониться до Адамса, но тот упорно продолжает быть вне зоны доступа. Неужели это враньё так быстро дошло до него? Альфа знает, что Мэтт с Шенноном общаются, но не настолько же часто… или он всё-таки что-то упускает?
— Ты слишком много о нём думаешь, это мешает тебе, — пожимает плечами омега, делая очередной один глоток из стаканчика. — Тратишь на него время, деньги… вы всё равно не сможете быть вместе. Он ещё и свой нос суёт куда не надо, у нас могут быть проблемы из-за него, понимаешь?
— Это всё тебя не касается…
— Ошибаешься. Меня касается то, как хорошо ты выполнишь свою часть работы, а гамма тебе мешает. И зачем я вас познакомил? Думал будет весело, а ты влюбился, как мальчишка. Надеюсь, что до него дойдёт эта информация и вы расстанетесь, — спокойным голосом произносит Чейз, вновь беря в руки телефон и поднимаясь со своего места.
— Зачем ты вообще появился в моей жизни? — альфа раздражённо озвучивает свой вопрос, на который не рассчитывал получить ответ. Он сверлит собеседника самым ненавистным взглядом, жаль толку от этого не будет.
— Считай, что я твой ангел хранитель... только с рожками, — одарив Джейкоба лучезарной улыбкой, омега допивает кофе и кидает стаканчик на ближайшую лужайку. — Будем верить, что ты достаточно хорошо всё спрятал и копы не станут проблемой. Но часики тикают. Удачи тебе, братик.
На прощание послав собеседнику воздушный поцелуй, Чейз медленно направляется в сторону выхода из парка, прекрасно зная о том, сколько проклятий сейчас получает в свой адрес. Его всегда это забавляет. Омега не признаёт таких вещей как влюблённость, страсть, преданность. Для него это всё пустой звук. Инструменты, позволяющие получить нечто намного более ценное. И он не позволит чему-либо нарушить свои планы.