Потерянный Генерал

Путешествие по реке оказалось не таким радужным, как планировалось. Оставшиеся пару дней Джек провел в трюме, лежа плашмя на разбросанных по полу одеялах, полностью раздавленный настигнувшей его морской болезнью. Властью качки был сломлен только Джек, ни выросший у моря Вайд, ни немало повидавший Гаал, не были повержены недолгим плаванием. Мужчины сменяли друг друга на карауле у юного принца, чтобы тот не скучал в одиночестве, хотя тому не было до своих сиделок никакого дела. Он со стонами умирающего лебедя перекатывался с одного бока на другой, изредка склоняясь над жестяным ведром. Под конец пути Джека, осунувшегося и посеревшего, со слипшимися в красноватые пакли волосами, буквально на руках вынесли на палубу. Принц шумно дышал и глотал свежий воздух пересохшими губами, а затем неуверенной походкой сошел по шаткому трапу на землю. Земля. Как же он обрадовался ровной, устойчивой и такой родной земле под своими ногами. Окончательно обессилев, юноша рухнул на спасительную почву, прижимаясь обескровленными щеками к теплой, мягкой поверхности. Лицо его наполнялось краской, и он почти задремал в жарких объятиях суши. - Спасибо, что довезли нас, - улыбаясь, пожал руку мрачного капитана, так и не обмолвившегося с пассажирами ни одним словом за все время поездки. Взгляд Кордона был неумолим. Ни одна морщинка не тронула его губ, заставляя рот изогнуться в приветливой гримасе. Только скучающий взгляд, ясно дающий понять, что капитан больше не намерен тратить ни секунды свободного времени. Вайд оставил попытки хоть как-то расшевелить мрачного капитана и переключил свое внимание на мужичка с топорщащейся ежиной бородкой, атакующего прощальными выкриками Гаала и пытающегося втравить ему напоследок байку другую, при этом ожесточенно тряся его руки в заключительном рукопожатии. - Очень рад, что встретил вас, друзья, - тараторил Терри, захлебываясь собственной восторженностью. - Жаль, конечно, что нам так скоро пришлось расстаться. Надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся, и я расскажу вам побольше о разных странах. - Да, конечно, - пробормотал Вайд, тут же пожалев о том, что подошел к Терри, морячок был чрезмерно активен, и от радости разве что не брызгал слюной, как дворовой пес, ласкающийся к колбасе. - Мы, пожалуй, пойдем, Терри. Вам пора отплывать, - попытался отделаться от ежинобородого мужичка Гаал, освободить ему удалось только руку, которую Терри едва не вырвал из плечевого сустава своей яростной тряской. - Уже? Ну ладно... - моряк приуныл и в глазах его заблестели искренние слезы взрослого ребенка. - Что ж... Прощайте, друзья, - Терри отстранился, шумно шмыгая носом и пятясь назад к деревянному помосту, ведущему на корабль. - Прощай, Терри. - Еще увидимся, Терри. Хором проговорили повстанцы, улыбнувшись на прощание, и, махнув рукой, развернулись и зашагали по причалу, гулко разносящему по округе дробь спешных шагов. Ежинобородый мужичок что-то говорил им вслед, взбираясь по трапу на корабль, но голос его уже не достигал ушей путешественников. Подчиняясь командам строгого командира Кордона, корабль отошел от крохотного причала. Взмыли ввысь белоснежные паруса, и торговое судно унесло вниз по течению быстрой Венили. Терри ожидали другие приключения в Эмеральдском море, а наши герои поспешили оторвать ослабевшего Джека от земли и продолжить свой нелегкий путь к границам Гибельной пустыни, в погоне за кочевниками. Гаал передал сумки Вайду и, перекинув руки принца через свои плечи, удобно расположил его на своей широкой спине. Путники засеменили в тень невысоких домов крохотного алитарского городка, деревушки, настолько бедной, что в ней даже не было укрытия от солнца, кроме шатких козырьков в центре города. Хоть деревушка и расположилась у реки - порта в ней не было, лишь маленький причал, наспех сколоченный нерадивыми плотниками. Повстанцы поспешили поскорее покинуть город. Дорога предстояла дальняя. Пощадив все еще слабого Джека, который, придя в себя, еле плелся рядом с Гаалом, изредка опираясь на его надежное плечо, друзья выкупили тройку коней у трактирщика на окраине деревушки. Тот, подозрительно зыркая глазами из-под нависших седых бровей, невольно вывел из хлева трех вялых, сонных, заезженных лошадей, отмахивающихся хвостами от атакующих их располневшие телеса мух и слепней. В гривах запуталась солома, а подпруга еле удерживала обрюзгшие, заплывшие жирком животы. За неимением иного варианта, пришлось погрузиться на этих коней, за которых Вайд оплатил цену раза в три превышавшую их стоимость. Он пытался торговаться, но трактирщик, зевая, посоветовал ему либо проваливать, либо платить и забирать то, что есть. Лидеру повстанцев пришлось отступить, и вот, трое наездников уже медленным шагом плетутся по пыльной дороге, навстречу маячившей впереди горе Арумаата, выступившей из-за горизонта и надолго приковавшей к себе взгляды авантюристов. Пейзаж вокруг вязнул в ослепительном солнечном свете и звоне цикад. В ушах словно звенело от жары и духоты, в ноздри бился терпкий аромат сухой травы, доживающей свои последние цветущие дни перед скорым приходом зимы. Путешествие проходило тихо, словно в полудреме, под мерный топот копыт вялых кобыл. Пару раз Джек просил о привале, и оба раза мужчины останавливали коней, привязывая их к редким деревьям у обочины, и разворачивали тюки с едой и питьем. Ночь застала путников в дороге, вынудив их остановиться, не достигнув горы и расположиться в полях. Под звонкий стрекот сверчков, заменявший уставшим путникам самую сладкую колыбельную, они погрузились в глубокий крепкий сон, чтобы проснуться с рассветом и вновь отправиться в путешествие. Горы неумолимо приближались, и к сумеркам следующего дня путники уже ночевали в настоящих постелях пригородной таверны, продолбленной прямо в скале, как и остальной город. Вглубь города друзья не проходили, довольствовавшись приютом у окраины. Так они день за днем огибали Арумаату, останавливаясь в вырезанных в камне алитарских гостиницах. Им не было дела до огромных путанных пещер, заменявших дома жителям пригорных участков Королевства Подземных Генералов, только каменная дорога вдоль гор, только ветер-суховей, приносивший с юга запах жаренной почвы, только травы, с каждым днем пути становящиеся все суше и желтее, - только это неизменно сопровождало путников все время их нелегкого пути с однообразным пейзажем: скалистые, взметающиеся ввысь утесы по левую руку, бескрайние увядающие поля с другой стороны, и небо, раскаленное, опаленное лучами разозленного светила, недовольного своим гордым одиночеством в зените, скучающего по облакам, оставившим его среди южных сухих равнин. Приближаясь к своей цели, все чаще путешественники замечали нехороший шепот у себя за спиной. Они не придавали этому никакого значения, списывая тихие переговоры между поселенцами на бытующие между деревенскими жителями сплетни, посвященные любому путнику, навестившему глухие провинции вдоль Арумааты. Распускаемые деревенскими рассказы нисколько не задевали повстанцев, даже наоборот, цепочка из передаваемых между селянами историй могла так же легка разнести не только выдумки, но и подвиг, который они планировали совершить. Герои всегда рождаются в устах народа. Под легкий шепоток вслед удаляющимся спинам путники пересекали город за городом. Если бы они только знали, что шепот вовсе не был добродушными сплетнями деревенских жителей, судачивших о далеких гостях. Эти разговоры были злы, едки и подозрительны, и причина этого скоро стала известна путешественникам, вместе и с навестившими их первыми неприятностями. Путь повстанцев только-только отлепился от горы, углубившись в равнины широких просторов Алитара. Там, по неохотным рассказам жителей, находились сейчас таборы кочевников. Брести по бескрайним полям было тяжело, направление легко терялось, а ускользающая гора возникала то слева, то справа. Лишь встретившаяся на пути мелководная речушка Уманта, разливающаяся в широкую хранительницу вод гораздо ниже по течению, подсказала друзьям место их положения. Уманта кольцом огибала Гибельную пустыню и утекала в рощи силинов, вновь оставляя путешественников наедине с равниной. К заходу солнца путники потеряли надежду выйти на след кочевников уже сегодня и, отчаявшись, собрались ночевать прямо в полях. Тогда, ища подходящее ночлегу место, уставшие друзья обнаружили хорошо протоптанную сельскую дорогу. Кроваво-красный шарик солнца еще не успел укатиться за горизонт, когда путники набрели на городок, обнесенный прочной каменной стеной. Городок не имел ничего общего с теми нищими алитарскими деревнями, которыми обычно и бывают города, расположенные под палящим солнцем. Обвалившиеся крыши, разбитые в хлам дороги, отходы, плавающие по улицам, и мрачные жители с покрасневшими голодными глазами. Этот город был не таков. Это путешественники поняли сразу, как только переступили за ворота городка. Он был не богат, представителей знати здесь не было, подземная часть отсутствовала, но что-то в этом городе заставляло считать его иным, не просто наземным городом, а государственной единицей со своими устоями, высокой экономикой, традициями. Каменные дома, мощенные булыжником дороги, ровные улицы, многолюдность. О том, что город был алитарским, напоминали лишь темные очки на лицах светловолосых людей, ленивой чередой неспешно блуждающих по каменным улочкам. Недоверчиво косясь на путников, горожане замолкали, тенью проскальзывая мимо них. Повстанцы брели по улице словно во сне, весь путь сопровождала удручающая тишина, а взгляд местных жителей говорил о том, что путники в городе явно были лишними, как призраки, внезапно начавшие расхаживать в центра улицы посреди дня. Озираясь по сторонам, друзья искали гостиницу, готовую принять их на постой. Спешившись и ведя уставших лошадей за собой, они пытались расспросить прохожих, но те упорно игнорировали просящих о помощи, а то и вовсе разворачивались или переходили на другую сторону улицы. Солнце, готовое скрыться за крышами домов, одаривало путников последними лучами и заставляло поторопиться с поисками пристанища. Неожиданно для себя друзья наткнулись на замершую в красноватом свету вывеску "Постоялый двор", заржавелую настолько, что раскачать ее не смог бы даже самый сильный ветер. Оставив лошадей на улице, путники поспешили зайти внутрь, спасаясь от надвигающихся промозглых сумерек. За дверями постоялого двора было тепло, но это было единственное достоинство заведения. Уютной атмосферу назвать можно было лишь с большой натяжкой. Звон кружек прекратился, голоса умолкли, и взгляды, полные ненависти и страха устремились на вошедших, как только они пересекли порог. Путешественники, недоуменно оглядываясь, продвигались вглубь таверны шаг за шагом, и густая, вязкая, полная подозрительных перешептываний субстанция, смыкаясь за их спинами, наполняя воздух отвратительным смрадом враждебности. Вайд стремительным шагом, стараясь не замечать царящей в таверне атмосферы, пересек расстояние до стойки, за которой обитал трактирщик, внезапно очень заинтересовавшийся струйкой пива, переливаемого им из бочонка в бутыль. - Будь добр, подготовь нам комнату на троих человек, - лидер повстанцев облокотился о стойку, пытаясь изобразить естественность, что ему удавалось не без труда. Его дружелюбный настрой был вдребезги разбит о стену, возникшую между ним и трактирщиком задолго до того, как Вайд раскрыл рот. Трактирщик не поднял глаза, не отвлекся от своего занятия, было видно только, как он поджал губы, обретая яростный пунцовый оттенок. - Старик, я же с тобой разговариваю. Неужели в твоем дворе не найдется места для троих усталых путников? - Нет. Все места заняты, - оборвал Вайда трактирщик. - Мы могли бы переночевать в хлеву, - улыбнулся Джек, подходя к стойке, до которой он едва доставал, отчего над поверхностью деревяшки была видна лишь его рыжая, растрепанная голова. - Нет! - старик рявкнул так, что из его рта вырвался поток ядовитых слюней, а пиво, аккуратно разливаемое им в бутылку, расплескалось по столу и теперь стекало путникам под ноги. - Может ты хотя бы нальешь нам по чарке вина и угостишь обедом? Не сомневайся, денег нам хватит, - на выручку товарищам пришел Гаал, пока Джек и Вайд с недоумением и страхом следили за струйками пива, утекающего между пальцев брызгающего слюной трактирщика. - Для вас у меня ничего нет. Уйдите отсюда. Вы только распугиваете посетителей, - сквозь зубы процедил старик. - В этом городе вы ничего не найдете. - О чем вы? - начал было Джек. - Уходите! - трактирщик стукнул кулаками по столу, и посуда яростно звякнула. Джек хотел спросить что-то еще, но на его плечо мягко легла твердая рука и потянула парнишку в сторону выхода. Под торжествующим взглядом трактирщика и посетителей путники, униженные и раздосадованные, покидали нерадивый постоялый двор. За дверьми таверны царило необычное оживление, какого не было в то время, когда путники только наткнулись на злосчастную вывеску. Люди, столпившиеся на небольшой площади, перешептывались вполголоса - это создавало навязчивое жужжание, гудение, застревающее в ушах. Все большее непонимание разделяло местных жителей и гостей их небольшого городка. Изгнанные из единственного встреченного на пути приюта путники оказались зажаты толпой в тиски и подхвачены шумным потоком, который вынес друзей на середину площади. Оказавшись в эпицентре событий, путники внезапно обнаружили, что горожане расступились, позволяя революционерам оглядеться по сторонам. Толпа взяла путников в кольцо, не имеющее ни малейшей бреши. Круг позволил горожанам осмелеть, и они заговорили уже в полный голос. До ушей недоумевающих друзей все чаще доносилось одно единственное слово: "Кочевник".