Потерянный Генерал

Ночь, проведенная в тюрьме, оказалась не худшей из ночей, бывавших у путников за все время их путешествия. По крайней мере до отхода ко сну у них была приятная, хоть и неожиданная компания, в лице недавних врагов - солдат городской стражи, а с утра их ждал горячий хлеб и бодрящий чай. Ахром, хоть и был глуповат, но оказался довольно заботливым товарищем: оставленных на площади у постоялого двора кобыл он привел в тюремное стойло и почистил. Пожалев бедных коней, он наотрез отказался отпускать их в пустыню, подыскав для авантюристов лошадей помоложе да повыносливее. Путники ничего не имели против избавления от постоянных всхрапов сопливых заезженных кляч, спотыкающихся и на ровных дорогах, что уж говорить о песках. Лигор подробнее описал дорогу, по которой кочевники уходят на зиму, и она была любовно нанесена Джеком на карту под подшучивания взбодрившегося Вайда, припоминавшего принцу его постоянные поиски дорог и полную потерянность на новой местности. В конце концов путники, посвежевшие и исполненные победного духа, под прощальные помахивания вслед Лигора и Ахрома, пустились в путь. Мощные копыта лошадей столбом поднимали желтоватую дорожную пыль, смешанную с пустынным песком. Жар, опаляющий лица, заставивший даже горячего юношу, Джека, спрятать нос в капюшон дорожного плаща, усиливался с каждым часом. Перед глазами уже давно застыла однообразная картина: дорога, теряющаяся в песках, и возвышающаяся слева гора Арумаата. По словам Лигора идти надо было ровно на край горы, как только пропадет устойчивая дорога. И вот уже половину суток уставшие путники брели к утесам Арумааты, плавящимся под лучами полуденного пустынного солнца. За очередной песчаной дюной мелькнула темная точка, все сильнее выраставшая, пока путники не смогли, наконец, различить отдельные шатры, раскинутые в самой жаровне. Опьяненные находкой путешественники стрелой погнали коней в сторону лагеря кочевников, едва ли заботясь о том, чтобы поправить мечи в ножнах. Из кучки стоящих вплотную шатров выплыло небольшое темное облако всадников, мчащихся навстречу героям. Среди кочевников не было ни одного конного всадника. Все они ездили, оседлав диковинных птиц на двух мощных ногах с круглым комочком шерсти - туловищем, на котором и располагалось седло, уздечка же пристегивалась к ящероподобной голове с клювом вместо пасти и вихрами шерсти на затылке. Птицы эти звались зойдами и обитали в глубине пустыни, перемещаясь от оазиса к оазису, уследить за которыми человеку не представлялось возможным, зато пустынным птицам, способным находить травинку далеко за множество миль, это не составляло труда. Зимой большинство зойдов перебегало на постоянные пастбища к Мертвой реке, где они и были приручены оседлавшими их кочевниками. Крепкие когти, выносливость, быстрота и инстинкты, - вот, что сделало зойдов прекрасными верховыми животными, вернее птицами. Путники предпочли остановиться и дождаться, пока более маневренные и быстрые наездники окружат незваных гостей в кольцо. Во время этого действа, произошедшего буквально в считанные секунды, путешественники не шелохнулись, спокойно дожидаясь полного замыкания круга кочевников вокруг них. В сердцах героев не было страха, только готовность сражаться, если это понадобится. - Кто вы? Друзья или враги? - из круга выступил мужчина с замотанной головой и нижней половиной лица, отчего путникам была видна лишь узкая полоска темной кожи да глаза, красные, как вино, под нахмуренными белыми бровями. К седлу кочевника были прикреплены кожаные ремни, которыми был стиснут кривой, напоминающий скрюченные корни деревьев посох, прекрасный в своей естественной гармоничности. На вершине его Гаал разглядел мерцающий светоч, надолго приковавший к себе все его внимание. Оторвав, наконец, взгляд от посоха, без сомнения принадлежавшего вожаку, Гаал ответил: - Друзья или враги решать тебе. Мы алитарцы, - на этом незаконный Генерал умолк, наблюдая за реакцией вожака. Тот не дрогнул, спокойно выдержав внимательный взгляд Гаала. - Алитарцы сами выбрали путь вражды, так зачем же они пришли теперь с миром? - Мы пришли не с миром, а с вопросом. Зачем вы жжете наши деревни и города? Чего хотите этим добиться? Вожак склонил голову и печально опустил глаза. В жесте этом было столько гордости, что никто бы не посмел упрекнуть мужчину в робости и стыде. - Ничего. Ведь это делаем не мы, - ответил он наконец. - Как это понимать? Не раз племена кочевников совершали набеги на приграничные села и города, сжигали их дотла, убивая и не щадя ни женщин, ни детей! - Вайд внес в разговор свежую струю искреннего гнева, не сумевшую разжечь ответный огонь в глазах вожака кочевников. - Племя кочевников только одно. Мое. И мы не сжигаем деревни и села. Иногда мы пересекаем алитарскую границу, чтобы выторговать пищу и зерно в обмен на одежду, светочи и безделушки, не более. - И тем не менее, села стоят сожженные, - хмуро прорычал Вайд. - Я отведу вас в шатер моей жены. Вы найдете с ней общий язык, - загадочно ответил кочевник и повернул зойда в сторону лагеря. Круг наездников сузился, заставляя путников двинуться следом за вожаком племени. У лагеря кочевники стройным хором спрыгнули с верховых птиц, послушно проследовавших в загон за своими хозяевами. Друзья так же спешились и замялись, пока к ним не подошел улыбчивый мальчик, взявший за узду их коней и клятвенно пообещавший позаботиться о них. Лошадки проявили редкостное дружелюбие и так и льнули к юному воспитаннику пустыни. Вожак кочевников провел гостей между расписанными узорами белыми шатрами в полном молчании. Звуки кипящей работы смолкали при приближении путников и закипали вновь, едва они проходили мимо. Достигнув цели, кочевник аккуратно приоткрыл завесь шатра, пропуская гостей внутрь, сам вожак остался снаружи, чем вызвал удивленные переглядывания среди друзей. - Присаживайтесь, будьте гостями, - тихий голос заставил путников перестать вертеть головами и воззриться на его прекрасную обладательницу. В глубине шатра, скрестив ноги на мягкой подушке, сидела девушка с бледной, словно светящейся кожей. Белые, слегка вьющиеся, легкие как пух, волосы были раскинуты по плечам, облаченным в грубую холщевую рубаху, только подчеркивающую их хрупкость. Глаза девушки сияли, словно два кристалла искристого хрусталя, как две капли росы, забывшие высохнуть к полудню. Молоденькая алитарка в пустыне. Девушка-легенда. - Так значит Вы существуете? - с благоговейным трепетом произнес Джек, восхищенный чистой алитарской красотой среди зноя пустыни, устраиваясь подле своих друзей прямо на раскиданные по песку подушки. - Вы? Пожалуйста, не надо так официально. Я чувствую себя очень неловко. Что ты сказал о моем существовании? - девушка улыбнулась, и юный принц мгновенно почувствовал легкую расслабленность и спокойствие. - Я слышал легенду об алитарке, сбежавшей с кочевниками. - И что же это за легенда? - с интересом полюбопытствовала главная ее героиня. И Джек неспешно рассказал услышанную им в алитарском городке байку о предательнице и злых кочевниках. И никто его не перебил, ни друзья, потому что им нечего было добавить в разговор юноши с прекрасной супругой кочевника, ни девушка, которая лишь сильнее грустнела с приближением конца истории. - Какая глупая сказка! - воскликнула девушка, едва отзвучал финал. Джек с удивлением поднял на нее взгляд, впрочем, как и все присутствующие. - Мой муж, Раэм, предводитель кочевников, спас меня от пожара, спалившего мою деревню. Этот пожар устроил его подчиненный против воли командира, он был изгнан из племени в наказание, а жителей деревни, всех до единого, спасли кочевники. Мне было четырнадцать. В тот день навеки разбились мои представления о диких племенах пустынных кочевников, - девушка вздохнула, набрала полную грудь воздуха и продолжила. - Два года спустя, когда я уже работала официанткой в таверне, я вновь встретила Раэма. Я расспросила его о пожарах, сгоревших деревнях, я не хотела верить в то, что племя моего спасителя способно на такое, и я не ошиблась. Сгоревшие деревни - дело рук разбойников из Алитара, сбегающих от погони в Гибельную пустыню. Это они грабят и убивают. Но Алитар не может признать, что это их выходцы - гроза всех приграничных земель, гораздо легче придумать себе врага и бороться с ним. Ведь это так просто - гнать из города людей, раз в год останавливающихся у них на ночлег. Путники замерли пораженные. История девушки поразила их и объяснила странное поведение кочевников, не выглядевших ни жестокими, ни озлобленными. - Хочешь сказать, что кочевники не имеют отношения к пожарам? - из всех, Вайду сложнее всех было поверить в невиновность людей, которых обвиняли в набегах задолго до его рождения. - Дослушай меня и все поймешь. Поймешь, что люди из Алитара, ничуть не лучше и не хуже кочевников. Тогда... Мы расстались с Раэмом на год, и я поклялась ждать его. Трактирщик, так любовно описанный вами в истории, был старым и мерзким, и любил он меня вовсе не как дочь. Обозлившись на мой отказ, он обратился в городскую стражу с доносом. Меня пытали, а затем приговорили к смертной казни. Если бы не Раэм, я бы сейчас не разговаривала с вами. Он спас меня дважды. А затем взял с собой, обещая довести до другого города, но я так и не осталась в Алитаре. Вот уже три года я хожу с Раэмом и его племенем по пустыне, и вот уже два года, как я его жена. - Я не знаю, что и сказать, - не нашел слов Вайд, что было для него редким состоянием. - Если в бедах Алитара виноваты его же преступники, я даже не знаю, что здесь можно поделать. - Вы пришли защитить Алитар? - улыбнулась девушка. - Да, но все усложнилось, - ответил за всех Гаал. - Я бы хотела помочь вам. Меня зовут Вирго. А вас? - Мое имя Гаал, это Вайд и Джек, - кивнул незаконный Генерал задумчиво, словно погружаясь в свои мысли. - Если бы можно было оградить Алитар стеной, сквозь которую могут пройти только хорошие люди, - пробормотал Джек неразборчиво. В следующую секунду на него с восхищением уставился Гаал. - Ты сказал стену? - Ну да... - стушевался юноша, польщенный внезапным вниманием, казалось бы совсем переставшего им интересоваться Гаала. - А пустынные кочевники способны летать с помощью силы своего песка, хотя бы некоторые из них? - обратился подрывник к Вирго, та задумчиво кивнула. - Хочешь построить стену вокруг пустыни, чтобы запереть здесь преступников? Ничего не выйдет. Строительство займет лет сто, - мрачно отметила девушка. - Только не с ним, - внезапно подхватил Вайд, его поразила догадка, осенившая Гаала. Всего лишь возвести каменную стену. Им хватило бы месяца, граничащая с Алитаром часть пустыни была не так уж велика. - Он может управлять камнем. При чем так, как никто другой. За день он может проложить стену, которую строили бы десятилетия. - Не может быть, - Вирго сидела с круглыми глазами. - Может. Ты знаешь Пустынный остров? Этот человек в одиночку сумел вернуться с него на континент с помощью одной лишь силы стихии. Теперь понимаешь насколько велики его способности? - Остров посреди океана? Силины любят рассказывать о нем. Если с него кто и способен вернуться - этот человек действительно могущественен. Ты и вправду был на Пустынном острове? - девушка внимательно посмотрела в глаза Гаала, возможно, она была способна разглядеть и тень лжи, но изгнанник Алитара был чист, когда он кивнул, во взгляде его не было ничего, кроме уверенности в своих силах. - Мы можем поговорить с твоим мужем об этом? - предложил Вайд, заметив, что переговоры начинают клониться в сторону положительного исхода, и Вирго все сильнее убеждается в возможном успехе невероятной затеи. - Да, в конце концов он привел вас ко мне лишь затем, чтобы очистить ваши головы от предрассудков вашего народа. Мой муж - предводитель кочевников, и ему больно слышать о том, что думают алитарцы о его народе, и какие зверства приписывают ему и его людям. Он найдет вас сам, когда вы покинете этот шатер. Но готовы ли вы встретиться с вожаком кочевников? - мудрая и прекрасная жена дикаря мягко улыбнулась, озаряя шатер таинственным теплым светом. Путники завороженно следили за каждым ее движением, естественным и наполненным теплотой и свежестью. Лицо девушки, словно луна, нежно мерцало в темноте, приковывая к себе взгляды усталых глаз, так долго глядевших на ослепляющее солнце. Покидать шатер прекрасной алитарки, обитающей в пустыне, как диковинный цветок, затерявшийся среди обжигающего зноя и беспощадной сухости, не хотелось. Но любоваться неувядающей красотой вечно было нельзя, как и нельзя надолго оставаться у прохладного озера, подарившего короткий приют в пути. Время было двигаться дальше. Цель путешествия была ясна как никогда, и сейчас так легко было ее упустить. - Мы готовы уйти, - уверенно поднимаясь с подушек, произнес Гаал. Его голос вернул к реальности Вайда и Джека. Друзья спешно встали на ноги, ощутив неимоверную легкость в голове, словно и не они прошагали сутки пути, утопая в жаре пустыни. - Спасибо, что рассказала нам правду, - улыбнулся Вайд, благодарно глядя на принцессу кочевников, раскрывшую ему глаза на историю, по обыкновению имевшую две стороны, ни одну из которых нельзя было назвать истиной, глядя лишь на одну из них. - Я рад был познакомиться с тобой, - забавно протараторил Джек, выскальзывая из шатра последним и оставляя белую занавеску трепетать в тишине, воцарившейся в полутемных покоях Вирго. Путники щурились, прикрывая ладонями глаза от лучей палящего солнца, преследующих хрупкие, отвыкшие от света зрачки, даже сквозь пальцы, стараясь сильнее уязвить и ранить больной воспаленный орган. - Теперь мы можем говорить? - на песке перед друзьями возникла длинная тень, и повстанцы медленно подняли глаза, упершись взглядом в предводителя кочевников. Мужчина стоял с непокрытой головой, свободно держа в руке посох, светящийся, но не смевший освещать больше, чем это могло сделать пустынное солнце. На лице Раэма, открытом и молодом, светилось благородство. Какое-то животное чутье подсказывало ему, что люди перед ним более ему не враги. - Могу ли я попросить Вас выслушать меня? - предложил Гаал, делая шаг вперед.