Дожить до рассвета

      В тот роковой вечер погибло много оперативников, а Мириам Ласс пропала без вести. Джек Кроуфорд выжил и постепенно встал на ноги, а вот Алана Блум, получившая травму позвоночника, ещё больше года не могла ходить без трости. Сам Уилл несколько месяцев провёл на больничной койке, но выжил, по словам врачей, благодаря чуду. Каждую ночь ему снился охотник-вендиго в одежде из меха и шкур, и каждую ночь он бережно обнимал его, а потом ласково убивал, наслаждаясь муками жертвы.       Один из складов боеприпасов был уничтожен, а две сторожевые башни разорены. Пострадало несколько домов, погибли гражданские, но, что хуже всего, с того дня в душах людей поселился страх: вендиго не остановили ни поле, ни лес, ни высокая ограда. Было много диспутов и митингов, покой некогда мирному городу теперь лишь снился.       Определённо, в ту ночь люди проиграли.       Не имея возможности быть оперативником и уходить за ограду из-за полученных травм, Уилл стал преподавать юным рекрутам в академии. Вынужденный навеки оставаться пленником ограды, он вечерами запивал депрессию виски и старался предупреждать появление дурманящих снов, которым больше не суждено было стать реальностью. Идеальное наказание: видеть истинный мир, но не иметь возможности прикоснуться к нему и вдохнуть аромат свободы. Не иметь возможности разгадать последние тайны и узнать, что именно произошло когда-то в прошлом. Молли, ставшая супругой Уилла, изменилась и охладела. Брак, пусть и весьма шаткий, они с Уиллом поддерживали только ради статуса.       И на двадцать шестом году жизни Уилл Грэм снова встретил Джека Кроуфорда. Это раз и навсегда изменило его судьбу, привело в тот бункер, где жизнь молодого ясновидящего и его друзей была подана на милость кровожадных вендиго.       Именно «благодаря» этой встрече Уилл Грэм стоял посреди заброшенного бункера в нижнем белье и трясся от холода под голодные и довольные взгляды вендиго. Страх, усталость, обречённость — всё это давало о себе знать в смеси с ожиданием своей участи. И хоть каждый знал, какова она, от этого становилось лишь страшнее. Уилл ощущал, что каждый из окруживших их вендиго наслаждался запахами людей, предвкушая шикарный пир, где крови и мяса в этот раз будет вдоволь, и добычи хватит всем. Тонкие пальцы Аланы увереннее сжали его руку, а Уилл с иронией подумал, что не при таких обстоятельствах он мечтал застать подругу без одежды. И вновь взгляд его наткнулся на сидящего неподалёку дикого мужчину. Он смачно жевал яблоко, не сводя пристального взгляда с Уилла, и вишнёвый отблеск его хищных глаз вызывал дрожь. Уилл узнал его: именно этот мужчина когда-то сломал его карьеру оперативника и едва не отправил на тот свет.       Но за несколько дней до этого, стоя с самым растерянным видом в лаборатории, под насмешливые взгляды Беверли Катц, Зеллера и Прайса, лучших из людей отдела, Уилл смотрел на отрубленную руку и пытался понять, чего именно от него ждут собравшиеся. Джек выглядел разбитым и уставшим: красные белки выдавали то, что несколько ночей он не спал, возлагая все свои надежды на то, что кто-то придёт и принесёт ему ключ к его самым страшным кошмарам. Уилл был ключником; подняв на собравшихся тяжёлый взгляд, затем глянув на Джека, он нервно моргнул, не желая окунаться в прошлое. Он уже знал, чья эта рука, но не желал произнести имя, зная, что это навсегда изменит их жизни.       — Что это? — тихо спросил Уилл.       — Рука Мириам Ласс, — терпеливо ответил Джек, испытующе смотря на него. — Ты и сам понял это, Уилл.       Мириам Ласс, ученица и рекрут Джека, пропавшая два года назад в ту роковую ночь, когда произошло столкновение вендиго и людей. Она вышла к стене отбивать атаку и не вернулась. Уилл видел всё собственными глазами, но надеялся, что это были лишь галлюцинации воспалённого болью сознания, а не реальность, в которой он стал беспомощным и жалким свидетелем развернувшейся трагедии. Два года Мириам считали погибшей, и близкие Джеку знали, как он сокрушался и винил себя в том, что её больше нет. Все молчали, надеясь, что её настигла быстрая смерть.       — Они прислали нам её руку, — с горечью прошептал Джек. — Дали понять, что всё это время она была жива. Возможно, они отрезали от неё по кусочку каждый день.       — Но зачем? — Грэм нахмурился, не понимая, зачем дикарям дразнить их. — Зачем им делать что-то подобное?       — Они варвары, Уилл, — презрительно ответил Джек и поморщился. — Дикие люди, каннибалы. Хотят запугать нас и сломать. Помоги нам, — тяжёлый взгляд упал на Уилла. — Раскрой тайну: жива Мириам или нет.       Уилл замер, не зная, как реагировать на эту просьбу. Конечно же, он догадывался для чего и зачем его позвали, но надеялся, что ему не придётся прибегать к своим способностям. Смотреть на Джека было невыносимо, и Уилл вздохнул, наклонился и рассмотрел руку. Закрыв глаза и растворившись в бесконечном потоке мыслей и образов, он осторожно прикоснулся к обрубку и перенёсся ближе к северу, в заброшенный бункер. Девушка спала. Она стонала во сне и мучилась, но не знала ещё, что осталась без руки. Она ничего не понимала, и её сны напоминали круговерть кошмаров, но никак не разумных видений. Неприятный запах исходил от её замусоленной изорванной одежды, волосы были сальными и грязными, потерявшими былой цвет. Ей не причинили боль, но её искалечили. Её держали живой для конкретной цели. Уилл не ощущал в этом жесте дерзость. Издёвку, вызов, условие... но не пустую шутку. Он скажет об этом Джеку несколько позже, а тот разозлится. В любом случае, всё это сведётся к одному.       — Мы должны найти её, Уилл, — продолжил Джек уже в офисе. — Я, Алана — наш эксперт в вопросах поведения вендиго, Беверли — лучшая охотница и следопыт, Зеллер и Прайс — оперативники, Чилтон — человек, неоднократно работавший с вендиго. И нам нужен ты, Уилл, ясновидящий, чтобы предвидеть угрозу до того, как она перестанет быть просто угрозой.       Уилл ощущал снедающую душу боль. Он понимал, почему Джек просит именно его, опозорившегося и потерявшего любой шанс на карьеру человека. Только ясновидящий мог ощутить присутствие Мириам, приближение вендиго и даже найти путь без компаса и карты. Только такая вылазка была почти самоубийством.       — И два десятка лучших солдат, — улыбнулась Алана, предугадывая ход мыслей Уилла. — Мы будем вооружены до зубов. Сегодня мы отомстим им, Уилл.       Ей Уилл отказать не смог. Он молча развернулся и ушёл, оставляя Джека и его людей, надеясь, что от ещё большего позора его жизнь не станет хуже. И только стоило ему в ночном кошмаре увидеть Мириам Ласс, как он согласился, понимая, что та зовёт на помощь. Она звала именно его.       Через два дня группа двинулась в путь. Выдалась лютая зима, замело все возможные тропинки, и метель то и дело мешала сосредоточиться на местности. Джек получил растяжение прямо перед выходом и пойти не смог, а сам отряд, несмотря на осторожность и внимательность Уилла, угодил в ловушку далеко от дома.       Поздно вечером, когда вся группа разбила лагерь в лесу, Уилла отвлекла девушка, похожая на призрак. В изорванной одежде, с красными белками глаз, с грязной кожей и спутанными волосами — она не представляла опасности. Она сама себя не осознавала как живую, не то, чтобы осознавать других. Завидев её, Уилл ощутил тревогу и страх. Он отошёл от лагеря, она побежала, и он помчался следом, сумев ухватить её за руку и сняв её кожу, как перчатку. Когда первый шок прошёл, Уилл вернулся к лагерю, где, пока все искали его, уже были вендиго.       Хищники появились словно из ниоткуда. Потасовка оказалась недолгой: невидимые молниеносные тени, они появлялись отовсюду и исчезали в никуда, мелькали, утягивая кричащих людей и, казалось, были неуязвимы для пуль. Беверли, наиболее опытная из группы в плане охоты, сумела пустить кому-то из них кровь, но Уилл видел это мельком, пока помогал Алане отбиваться от накинувшейся на неё твари. Крики, суматоха и хаос сменились тишиной, когда Уилла оглушили ударом по голове. В себя он пришёл уже в менее приятном месте, и лесной мороз показался ему роскошью.       Когда он открыл глаза, не различая ничего в непроглядной тьме, то сразу же ощутил невероятный, сильный и сводящий с ума холод. Бетонный пол обжигал, а тухлый запах разлагающейся плоти неприятно бил в нос и заставлял морщиться от омерзения. Не сразу Уилл сообразил, что из одежды на нём лишь трусы, из-за чего холод бетона становился настоящей медленной и мучительной пыткой.       — Уилл! — Алана обеспокоенно обхватила его лицо руками, и Уилл моргнул, увидев, что на девушке тоже было лишь нижнее бельё, а на её запястьях красовались кандалы и цепи.       Вся его группа (за исключением солдат, растасканных вендиго) была пристёгнута такими же кандалами к стене по периметру холодной бетонной комнатушки, и лишь Беверли, подобно собаке, сидела на короткой цепи, крепящейся к ошейнику, а руки её были связаны за спиной. Раздеты были абсолютно все.       — Я убила одного из них, — пояснила Беверли в ответ на недоумённый взгляд Уилла. — А они посадили меня на цепь, как собаку, не удивляйся.       — Мы в плену? — спросил Уилл тихо, дёргая цепи. — Давно?       — Несколько часов, и наша охрана убита, — тихо ответила Алана, помогая Уиллу приподняться. — Им хватит их... как еды. И возможно, они позволят нам умереть от холода.       Уилл обнял подругу, в которую когда-то был влюблён, и осмотрелся уже внимательнее: Беверли выглядела слишком дерзкой и довольной, — неудивительно, она не хотела показывать слабость своим врагам даже перед угрозой смерти; Алана же была обеспокоеннее и дрожала от холода бетонного пола. Зеллер и Прайс, непривычно мрачные, молчали, а вот Чилтон дёргался и гремел цепями. Уилл терпеть не мог Чилтона за слабость: сейчас им всем было страшно, но каждый старался держаться и подбадривать своим видом других, а не срываться на истерики.       Когда глаза привыкли к темноте, Уилл различил решётку. За ней иногда мелькала чья-то тень, а холод становился всё более невыносимым. Уилл понимал, что они лишь животные, приготовленные для убоя, и судьба каждого из них вряд ли будет хоть немного лёгкой и гуманной. В чём-то Алана оказалась права: умереть от холода было не самой страшной перспективой.       Где-то вдалеке раздался пронзительный вопль. Алана вздрогнула всем телом, и Уилл крепче прижал её к себе. Беверли вскинула голову, щуря глаза и стараясь что-то различить в темноте. Сомнений не было: кричал человек и кричал от безумной боли. Вопль повторился, вызывая дрожь ужаса и страха у каждого пленника.       — Что это было? — едва слышно прошептал Зеллер, и даже от самодовольства Беверли не осталось и следа.       В повисшей напряжённой тишине раздался тихий противный скрип. Каждый из пленников внимательно прислушивался, стараясь дышать тише и не издавать ни единого лишнего звука, а скрип становился всё более отчётливым. Чтобы это ни было — оно приближалось. Мимо камеры неспешно прошёл вендиго, везя на кушетке лежащего лицом вниз человека, в котором можно было узнать одного из солдат. Кожа на его спине была срезана и распахнута в виде крыльев, а в обезумевших глазах освежеванной жертвы затаился ужас. Человек вздрогнул, словно попытался поднять руку, а губы его дрогнули в едва разборчивом: «Помогите». По щеке пробежала слеза, вряд ли способная передать всю боль жертвы недавней пытки.       — Он же живой... — едва слышно прошептал Зеллер, после чего камеру наполнил душераздирающий вопль Аланы.       Уилл крепко обнял подругу, закрыв ей рот ладонью, и ему потребовалось немало сил, чтобы удержать её на месте. Как и следовало ожидать, вендиго обратил свой пустой и лишённый всяких эмоций взгляд на пленников.       — Он был плохим человеком, — сказал он, отвернувшись. — Я видел это. А теперь он стал ангелом и вознесся. Успокойте женщину.       С тем же противным скрипом колёс он удалился, скрываясь в тени.       После этого на несколько часов наступила тишина. Пленники тряслись от холода, кости ломило так, что казалось, одного лёгкого щелчка хватит, чтобы сломать ногу или руку пополам. Уилл уже даже не ощущал страха: рассудок был затуманен болью и мыслью, чтобы всё это скорее закончилось.       Но вместо этого скрипнула решётка, словно желая пригласить пленников выйти на волю. Каждый из них вскинул голову, устремив взгляд в темноту пространства и не различая даже тени за иллюзорной свободой. Тихие шлепки босых ног по полу быстро разрушили иллюзию бесстрашия, а когда гибкая и крадущаяся тварь вползла в камеру, страх стал полон безумного ужаса, а горячие слёзы Аланы окропили грудь Уилла, который отполз, насколько позволяли цепи и утянул подругу следом. Страшной пугающей тварью был вендиго. На голове у него был надет полупрозрачный чулок, и, не вставая с пола, вендиго приподнял его, обнажая кривые вставные жёлтые зубы.       — Я слышал, вы были столь неразумны, что отказались от переговоров? — насмешливо, даже ласково спросил он. — И кто же из вас был столь недальновидным?       Он осмотрелся, и взгляд его упал на Чилтона, мгновенно перепугавшегося и сжавшегося. Уилл нахмурился, представляя, что в то время, пока он был в отключке, один из «экспертов по вендиго» мог отказаться от переговоров, обрекая всю группу на верную и мучительную смерть. Переговоры были запрещены законами людей, только Уилл наплевал бы на любые из них: их всех не случайно заманили в лес с помощью руки Мириам Ласс. Вендиго хотели говорить. И отказывать им в этом было глупо.       — Ты, — решительно произнёс вендиго, указывая на Фредерика.       — Я ... я ... — затараторил Чилтон дрожащим голосом. — Я просто сказал, что нас не бросят! Джек Кроуфорд пошлёт за нами подмогу!       — Значит, вы не понимаете всю сложность ситуации, — ласково прошептал вендиго. — Мы — хищники. Мы — верх цепочки эволюции. Меня называют Драконом даже соплеменники, так ответь мне, человек, логично ли перечить мне?       — Драконом?.. — с губ Фредерика сорвался нервный смешок.       Роковая ошибка заключалась в непочтительном случайном смешке: Дракон моментально преодолел разделяющее их расстояние, упираясь руками в стену с двух сторон от головы пленника, и перекаты сильных мышц на его спине выглядели поистине пугающе, как и огромная татуировка в виде дракона, которая, казалось, оживала от этих перекатов.       — Я есть Дракон! — провозгласил вендиго, вскидывая голову и создавая раздражающее угнетающее эхо.       Внезапно он припал к губам Чилтона в поцелуе, пугающем и мерзком, а в следующую секунду раздался приглушённый вопль Фредерика. Дракон энергично двигался над Чилтоном, кусая и терзая его губы, а когда отстранился, куски кожи потянулись следом, обнажая безгубый и изуродованный рот вопящего человека.       От ужаса Алана тихо дрожала, а Беверли перестала кричать в адрес безумного вендиго. Уилл и вовсе словно отключился, не воспринимая происходящее и желая защититься от картин бессмысленной и жестокой пытки. Да, он не любил Чилтона, но никогда не желал ему такой судьбы. Однако защитная реакция мозга отключилась, как только Уилл услышал звук чиркающей спички, а в нос ударил запах бензина. Он проморгался, видя, что Чилтон вопит, с ног до головы облитый чем-то по запаху похожим на бензин, а дракон возвышается над ним со спичкой в руках.       — Остановись, остановись! — кричала Алана, давясь слезами. — Мы будем говорить, будем, будем! Прошу! Я тоже специалист по вендиго!       В камере стоял жуткий гомон от криков и просьб не делать этого. Шум сводил с ума, как и сцена будущей страшной казни, которую пришлось бы наблюдать всем запертым в темнице. Однако внезапно за спиной Дракона возник невысокий полный мужчина с коварной улыбкой на губах. Он дунул, задувая огонёк, хотя ростом был головы на две ниже Дракона.       — Блестяще, Фрэнсис! Правда, излишне театрально, на мой скромный вкус, — похвалил он, а затем бросил заинтересованный взгляд на Алану. — Вы — прелестный образец. Клянусь, если бы я мог прямо сейчас выдавить кому-то из вас глаза, отрезать язык и проверить в действии рисунок из старинных медицинских книг, то выбор бы мой пал на вас.       В этот момент Уилл удивился тому, какую мужественность проявила Алана. Она собралась, хотя дрожь то ли от страха, то ли от холода выдавала её с головой, но своей речи она придала небывалую твёрдость. Она не просто так прослыла экспертом по вендиго. Алана проводила часы с пойманными особями, а её консультации не раз спасали другие группы. Теперь же она была в своём русле: она говорила и изучала, зная обычаи и привычки племени.       — Меня зовут Алана, и я хочу говорить, — спокойно объявила она, хотя до этого тряслась от страха, а слёзы на её щеках и глазах до сих пор не высохли.       — Абель, к вашим услугам, — представился пухлый мужчина и улыбнулся.       Его улыбка показалась Уиллу омерзительной.