Дожить до рассвета

      Беделия неспешно прошла в красиво обставленный широкий зал своего дома, наслаждаясь стуком тонких каблуков. Всё прошло как по сценарию: сначала она успешно похитила толику крови Ганнибала, обратила сама себя, а затем убедила последовавших за ней в том, что она богиня. Как женщина и ожидала, Ганнибал не стал оспаривать происходящее, так как он власти не искал никогда, а вот она её искала. И в конечном итоге нашла.       Беделия неспешно подошла к окну, плотнее задвигая шторы. Ей не нравился вид падающего с неба снега, она вообще не любила белоснежное безумие холода. К сожалению, зимы становились явлением всё более частым, чем иные сезоны. Всё менялось. Беделия задумалась, сколько лет она возглавляла вендиго и направляла их, чтобы потом возглавить и людей? Сейчас под её руководством существовало уже три города, каждый из которых принял устои и правила своей королевы. Сначала она втиралась в доверие, давала защиту, устанавливала мир между вендиго и людьми, а потом просто оставляла города в окружении своих доверенных, голодных и опасных вендиго. И люди, трусливые и запуганные, согласны были стать её армией, лишь бы выжить. Судьба этого города через пять-десять лет обещала быть такой же, смотря, что собиралась делать её сообщник, самоназванная сенатор.       Беделия, довольно улыбаясь и мурлыкая себе под нос, прошла к дивану и легла, вытянув ноги. Джек безропотно верил в то, что если он не подчинится, то будет лишь хуже. Отчасти она ему в этом не врала. Кто бы на его месте рискнул это проверить? Под его защитой находились дети, женщины, целые семьи! А она, такая хорошая, вернула ему и Мириам Ласс, и Уилла Грэма, и устроила прилюдную казнь Ганнибала. Даже если Джеку что-то и не нравилось, он молчал, боясь за жизни близких.       А по Ганнибалу Беделия даже иногда скучала. Как он кричал! Его крики были слышны на весь посёлок, когда огонь безжалостно охватил его тело. Жаль лишь, что на саму казнь она припозднилась, а всё нерасторопность Джека.       Она прикрыла глаза и тихо рассмеялась. Вкус победы. Его ни с чем нельзя было сравнить. И лишь когда за спиной раздались тихие шаги, она неспешно, всё с той же блаженной улыбкой, приподнялась, оборачиваясь и смотря, кто нарушил её покой.       - Кто же посмел... – начала она задавать вопрос и замерла.       В одно мгновение её красивое лицо исказил настоящий ужас. Беделия побледнела и отпрянула назад, но призрак, что пришёл по её душу, был отнюдь не призраком. Он обладал телом, запахом и силой; прошли годы, но его ярость, казалось, лишь окрепла, а не рассыпалась под гнётом боли и мук.       Ганнибал, грязный и сильно похудевший, стоял посреди зала, и руки его были по локоть в крови. Он уверенно сжимал тонкий нож, и губы его дрожали, пытаясь изогнуться в улыбке. Взгляд был безумным, диким и хищным, и от подобного зрелища волосы на голове Беделии едва ли не вставали дыбом.       - Что ты сделала с тремя городами, которые поработила до этого? – тихо спросил Ганнибал и пошатнулся, словно был пьян. – Последний шанс исповедаться, Беделия.       Эти слова были не слабее гибкого бича: Беделия понимала, что это был только его голос. Никто не обманывал, не разыгрывал и не пугал её. Здесь и сейчас перед ней стоял… Ганнибал.       - Нет… ты мёртв! – закричала женщина, вскочила с дивана и отшатнулась на три шага, ощущая ужас. - Мёртв... мёртв!       Хищник, стоящий напротив, усмехнулся. Он себя мёртвым явно не считал. А вот заждавшимся и голодным – определённо. Месть – блюдо, которое подают холодным. Вот по мнению Ганнибала Беделия уже излишне остыла.       - Едва ли, - усмехнулся Ганнибал, отбрасывая со лба длинную косую грязную чёлку. – Ты рано меня похоронила.       - Я сама видела, как ты сгорел! – зло прошипела женщина, сгибаясь, словно занимая боевую стойку. – Видела и слышала крики!       - А это был не я, - равнодушно ответил вендиго, делая шаг навстречу к ней. – Так что все эти годы я гнил в темницах под этим городом и прислушивался к каждому твоему вздоху, Беделия. Я слышал биение твоего сердца и ждал этого часа!       Женщина обнажила зубы, едва ли не шипя. От её былой красоты не осталась и следа, теперь это была хищница, готовая защищать свой дом и свою жизнь во что бы то ни стало. Она разъярённо ударила рукой по столу и произнесла:       - Джек и Уилл поплатятся за это шкурой, а ты… Охрана! – закричала она. – Охрана!       - Они мертвы.       Беделия ошарашено замерла, услышав равнодушие в голосе вендиго. Опустив взгляд на окровавленные руки Ганнибала, она поняла всё слишком поздно. Они остались в этом доме один на один. Только вот визитёр не учёл, что женщина всегда имела план к отступлению. Она метнулась к окну, сорвала штору и попыталась зажечь сигнальный огонь, как внезапно сама увидела его в доме сенатора. Та звала на помощь. Мосты были сожжены.       - Как они посмели… - прошептала женщина, отходя от окна и понимая, что сенатор мертва. – Крысы…       Ганнибал спокойно наблюдал за перемещениями жертвы. Он бросил равнодушный взгляд на окно, видя, что сенатор уже зовёт на помощь, и усмехнулся – у Джека всё получилось. Теперь ход был лишь за ним.       - Что ты сделала с теми городами? – повторил свой вопрос Ганнибал. – Что с ними?       - Там… - по щеке Беделии, которая, казалось, потеряла всякое самообладание, прокатилась слеза. – Там больше… - она медленно обернулась к Ганнибалу и стала похожа на безэмоциональную куклу. – Там больше нет людей, – в стеклянных глазах промелькнуло что-то похожее на эмоции. - Мы всех их убили, а кого-то обратили. Ты же хотел убить меня, Ганнибал, верно? Тогда, двести лет назад… А я хотела создать мир для нас, где жили бы только мы. Это всё было… для…       За окном раздался взрыв, и наступила тишина.

***

      Уилл стоял на площадке смотровой башни и смотрел на мелькающую между деревьями тонкую тень. Он не сомневался, что это Эбигейл ждёт своего отца, карауля все входы и выходы. Было холодно; ветер трепал кудрявые волосы, и мужчина, чуть пошатнувшись, схватился рукой за перила, чтобы не упасть. Раздался взрыв, человек обернулся и увидел, что горит дом сенатора. Джек рискнул и, кажется, победил. Уилл не смог сдержать торжествующей улыбки. На фоне выпавшего снега, огонь, охвативший проклятый дом, казался ещё более ярким и прекрасным.       Теперь всем им точно надо было умудриться дожить до рассвета. Их маленький бунт мог обернуться кровавой местью со стороны сенатора, Беделии, вендиго, да даже их же соплеменников. Рисковали все.       Человек, закутавшись в меха, вновь и вновь возвращался мыслями к тому разговору, который произошёл между ним и Ганнибалом в катакомбах. В тот день, когда он спустился в кромешную тьму, чтобы просить помощи у вендиго.       - Я иду, Ганнибал, - сказал он в никуда.       И медленно, словно в ожидании казни, прошёл к самой отдалённой камере, где царила одна лишь кромешная мгла, отчего сердце его стучало громче эха шагов. Уилл, уверенно сжав в руке факел, замер перед самой решёткой, а затем сделал шаг назад, словно ожидая подвоха. Тут же с другой стороны прутья обхватили тощие грязные пальцы и лицо, осунувшееся и постаревшее, приблизилось и показалось ему незнакомым, в отличие от яростного горящего взгляда.       - Уилл… - раздался шёпот. Демон усмехнулся. – Я знал, что рано или поздно ты придёшь.       Ганнибал, явно немного обезумевший от десятка лет отшельничества, вскинул на него голодный взгляд. Если ему и приносили еду, то редко и вряд ли мясо. Уилл никогда этим не интересовался. Он похоронил своё прошлое, закрыв его в этих катакомбах вместе с Ганнибалом.       - Постарел… - произнёс вендиго почти сожалеющим тоном. – Стал… некрасивым… Ты ведь умираешь, Уилл, верно? От тебя разит отравленными внутренностями.       Грэм промолчал. Он лишь плотно поджал губы, смотря на существо, что когда-то сломало всю его жизнь. Он смотрел и осознавал небывалую ярость, снедающую боль и едва сдерживался от того, чтобы не бросить в камеру факел.       - Ты умираешь, - повторил Ганнибал. – Так чего ты хочешь от меня сейчас?..       Уилл вспоминал каждое слово, и дышать становилось тяжелее. Он знал, что Ганнибал направился к Беделии, чтобы положить конец её злодеяниям, и ждал, пока тот вернётся. Скоро должен был наступить час Дракона. Город следовало отчистить от скверны, что сковала его грязными липкими лапами, порабощая его дух, волю и свободу.       Свободу… Уилл снова думал о прошлом.       В ту ночь, Уилл, внезапно подавшись приступу гнева, бросился к решётке и вцепился в неё пальцами. Ганнибал даже чуть отпрянул, однако в глазах его не было ни страха, ни удивления. Лишь бесконечная грусть, граничащая с дикими инстинктами убийства.       - Я был почти ребёнком! – закричал Грэм. – Глупым наивным дураком, который прежде и мира не знал! А ты использовал меня, забил мне голову всяким бредом, сломал, подчинил, унизил! Заставил поверить… в то, чего быть не может! И если я чего и желал все эти годы, так это чтобы ты сгорел!       - Бредом? – несколько удивлённо отозвался Ганнибал и склонил голову набок. – Просто ты потерял свой дар, не так ли? – внезапно усмехнулся он. – Ты больше не можешь видеть, Уилл. И что бы ты сейчас не говорил, уж я-то знаю, что ты любил меня и нашу жизнь. Ты… хотел быть со мной. Но стоило тебе встретить знакомых, как ты струсил! Сбежал с ними! Всю ту свободу, что я тебе подарил, ты выбросил, потерял, обменял на плен и рабство! Вот и твой дар, благодаря пьянкам и чувству вины, был потерян. Хочешь сжечь меня? А я знаю почему. Надеешься, что вся твоя боль, всё твоё раскаяние, что всё это сгорит, и тебе станет легче! Нет, Уилл… не станет. Ты всё потерял.       Уилл промолчал. Лишь по щеке скатилась слеза от воспоминаний и вновь нахлынувшей боли. Он знал, что поступил правильно, когда вернулся к людям. Правильно. Ведь, правильно?..       От воспоминаний Уилла оторвало появление на смотровой площадке Ганнибала. Его руки и одежда были в крови, однако Уилл знал, что всё самое сложное досталось Джеку. Кроуфорд, как и было условленно, в полночь со своими людьми ворвался в дом сенатора. Завязалась бойня с охраной, и лишь когда бунтовщики, немалыми потерями, прорвались на второй этаж, один из генералов сенатора внезапно поднял руку, приказывая своим людям перестать атаковать.       - Джек Кроуфорд? – неверяще смотрел он на лидера бунтарей.       - Я, – произнёс запыхавшийся после боя Джек. Его тут же обступили его люди, желая защищать лидера до самого конца. – Лучше пропустите нас! Сложите оружие, мы будем сражаться и…       - Не придётся, - перебил его генерал. – Мы ждали вас, сэр, и верили, что этот час настанет.       После этого он скомандовал своим людям поддержать бунтовщиков, если они мечтают о свободе и прежней жизни. Все боялись, что на казнь явится Беделия и её вендиго, но этого не произошло. Уже после Джек шагал по коридорам дома Беделии, бросая холодные взгляды на мёртвую охрану. Он прошёл в зал, двери которого были открыты, и замер, видя на полу то, что осталось от Беделии. Она ещё ползла, перебирая руками по ковру. Крови было много, больше, чем можно было представить. Лицо Беделии искажали безумие и ужас, она усохла и постарела, покрываясь морщинами. Её ноги валялись в другом конце зала. Одна нога была наполовину съедена, видимо Ганнибал решил восстановить силы, а вторая лежала нетронутой. А то, что осталось от Беделии ползло и ползло к выходу.       - Ваша живучесть – ваше проклятие, - прошептал Джек.       Беделия обернулась к нему и что-то прохрипела. Видимо, он вырвал ей язык. Джек достал пистолет, готовя пулю на этот случай. Ганнибал сразу дал понять, что не будет решать все проблемы Кроуфорда. Свои грехи надо было брать только на себя.       Джек прицелился, посмотрел в перепуганные покрасневшие от слёз глаза и выстрелил.       - Пока что к нам толпами не идут её вендиго, - сообщил Уилл Ганнибалу, когда тот сказал, что разобрался с Беделией, но финал оставил Джеку. – Она всегда пугала, что их сотни.       Вендиго кивнул и приблизился к человеку, рассматривая тёмный мрачный лес. Холод уже не пугал его, хищник явно набрался сил и стал похож на прежнего себя.       - Их сотни, - подтвердил Ганнибал, ставший более адекватным после еды. Он скинул куртку, оставаясь в свитере, любезно одолженным у Прайса. – Только, почуяв её смерть, они не будут мстить. Они разбегутся, Уилл, они трусы.       - Чего она всё же хотела? – спросил Грэм, нахмурившись и бросив взгляд на вендиго. - Я так и не понял, - честно ответил Ганнибал, поправляя припрятанный за поясом топорик. – Или самоутвердиться засчёт власти, или покорить людей, или создать мир для вендиго. Признаюсь, моя кровь повредила её рассудок и оживила в ней беспричинную жажду крови и жизней. Эти, которых вы зовёте вендиго, ошибки, Уилл. Они вирус, на теле этого мира.       Уилл кивнул. Один из представителей вируса должен был придти к ним сегодня. И вновь Грэм углубился в свои воспоминания.       Видеть Ганнибала спустя десять лет было невыносимо сложно. Боль от потерянной свободы, пустота из-за исчезновения дара – всё это накрывало и било сильнее осознания, что десять лет назад Уилл сделал всё, чтобы сберечь сдавшемуся в плен вендиго жизнь. Пытали его, били, - он не знал, но главным было то, что Ганнибал жив. И Уилл знал, что в этой истории именно он является предателем.       - Мы освободили Эбигейл, - внезапно спокойно продолжил Грэм, смотря пустым взглядом вперёд себя после жестоких слов пленённого Ганнибала. – Она ждёт тебя в лесу. Помоги нам и можешь идти к ней…       - А что мешает мне согласиться, выйти отсюда и убить вас? – усмехнулся Ганнибал, склонив голову набок.       - Ты пообещаешь, - перебил Уилл уверенно. – Взамен будет возможность отомстить Беделии и мне. И ты получишь свободу вместе с Эбигейл. Если не пообещаешь, останешься тут навеки.       Губы Ганнибала изогнулись в коварной усмешке. Казалось, что он уже начал свою охоту, пусть и не говорил об этом вслух. Сдавленный тухлый запах неприятно бил в нос, и Уилл уже мечтал вернуться наверх, но останавливало его то, что он видел в глазах вендиго.       - Рассказывай, - заинтересованно произнёс хищник.       - Она поработила город, - признался Уилл. – Превратила его в ад. Беделию, как и её сообщницу, что назвала себя сенатором, нужно уничтожить быстро и внезапно, чтобы её сторонники не успели нас всех казнить. На её стороне Дракон, его нужно убить так же. Помоги освободить город и уходи. Много лет назад мы же сохранили тебе жизнь, - словно давая обещание, Грэм протянул вендиго руку.       Ганнибал не сразу отреагировал на то, что Уилл стоял опасно близко, рискуя раз и навсегда поплатиться за всё. Однако сказанные не столь давно слова были услышаны демоном, и он жёстко, со всей возможной силой схватил Грэма за запястье протянутой руки и потянул на себя, смотря в его глаза и мечтая вырвать их, опаляя ясный цвет булькающей кровью.       - Сделка с дьяволом, Уилл? – процедил он едва слышно, продолжая сжимать руку человека до боли. – Мне… придётся? Это просьба? Предложение? Договор? Мой счёт будет стоить тебе очень и очень дорого.       Оттолкнув руку Грэма, Ганнибал усмехнулся. Сделка была заключена.       - Он ощутит мой запах, - уверенно сказал Ганнибал, видя, что Уилл нервничает. – Он придёт, чтобы отомстить. В ту ночь, когда мы догоняли вас, я убил Абеля и изуродовал Мейсона. Сломил общину. Он придёт.       Грэм рассеянно кивнул. Боль давала о себе знать весьма не вовремя, и Уилл невольно задумался, что ему не хватало разве что умереть до боя. Тихо застонав, он всё же распрямился и с трудом заставил себя сфокусировать мысли на том, что хотел сказать.       - Когда ты выбрал меня себе в пленники, - внезапно заговорил Уилл, сжимая руками холодные перила. – Я думал, что вотрусь к тебе в доверие, убью или обману тебя, а затем сбегу и спасу всех людей из вашего плена! Убить тебя не смог. Позже и убегать не захотел. И когда ты привёл меня обратно в бункер, этот шанс спасти всех и вернуться к нормальности… Мне кажется, что это всё меня сломало. Я разрушаюсь день за днём. Ведь жизнь с тобой была неправильным безумием, а та, что я считал нормальной, выпила из меня все соки, сделала рабом и лишила возможности «видеть». Я ясно помню дни, что мы прожили в лесу, а последние десять лет промелькнули и размыты словно в тумане. Но… если бы был шанс повторить, я бы ничего не изменил. Я бы сбежал от тебя.       Он обернулся к вендиго, решительно смотря в глаза хищнику, а Ганнибал лишь молча кивнул. Он ценил эту честность, не желая признавать, что слова предателя ранили даже спустя столько лет. И пусть внутри охотника бушевала жажда убийства, он понимал, что сейчас не время сводить счёты с Уиллом Грэмом. И чтобы сдержаться, Ганнибал отвернулся и вздохнул, успокаиваясь.       Внезапно его бок пронзила стрела. Ганнибал пошатнулся и упал на колени, а Дракон, спрыгнувший с крыши, охватил Уилла и утянул его вниз, падая с огромной высоты в сугробы. Всё произошло слишком быстро, и боль от падения заставила Уилла сдавленно захрипеть, когда перед глазами поплыли звёздочки, а уши заложило. Внезапно лицо пронзила огненная боль, и человек закричал, ощущая, что из щеки его торчит рукоять ножа. Безумие и страх мгновенно охватили человека.       В этот момент Ганнибал, спрыгнув сверху подобно Дракону, бросился на врага и повалил его в снег, впиваясь зубами в плечо. Дракон зарычал, быстро скинул с себя вендиго и с силой приложил его по позвоночнику. Ганнибал выгнулся и захрипел от боли. Он провёл десять лет в плену и голоде, Дракон же себя ничем не ограничивал и сейчас явно был сильнее. Однако Ганнибал извернулся, выхватил припрятанный топорик и ударил по ногам Дракона, ловко перерубая его сухожилия.       Уилл, мучимый болью в лице, внезапно ощутил небывалый гнев, выдернул из лица нож и кинулся на Дракона, распарывая его живот его же ножом. Ганнибал запрыгнул на Фрэнсиса и вцепился зубами в его шею, вырывая кусок мяса и окропляя снег кровью врага. На хищника сыпались удар за ударом, и вскоре он упал, оставляя окровавленных врагов победителями.       Уилл, пошатнувшись и выронив нож, осел на землю. Врата города раскрылись, и в их сторону побежали вооружённые люди. Ганнибал бросил на человека хищный взгляд и усмехнулся, после чего развернулся и скрылся в лесу, покидая эти места навсегда.       А Уилл с трудом подавил в себе желание закричать. Вместо этого он рухнул спиной на снег, ощущая, как внутри всё сводит болью. Он надеялся, что наконец умрёт. Город был спасён, а он не мог жить, зная, что ощутил себя живым в тот момент, когда убивал Дракона. Из-за горизонта показался первый луч солнца, наступил рассвет.       В их истории с Ганнибалом просто не могло быть счастливого финала.