Глаз ворона, коготь лиса

      В столовой, начиная с октября, было не протолкнуться. Тренировочные полигоны, продуваемые насквозь, больше не казались привлекательными настолько, чтобы оставаться там после изнурительных занятий. На холодной земле было не рассесться, солнце не грело. Зато в столовой всегда весело трещал огонь в камине, было сухо и тепло, и продолговатый одноэтажный дом стал постоянным пристанищем уставших солдат. Они с трудом здесь все помещались. За деревянными столами, вплотную сдвинутыми друг к другу, практически не находилось свободного места, и новоприбывшие располагались в углах и садились прямо на пол, не чувствуя смущения.       Мало кто ел на самом деле. Поселенцы играли в карты на деньги, хотя чаще на снаряжение или табак, обсуждали последние новости, приглушая голос, когда речь заходила о событиях малоприятных, читали письма родных или писали их сами. Некоторые дремали, прислонившись к стене, кто-то соревновался в армреслинге, окруженный подбадривающими друзьями, делающими ставки.       В столовой кормили по расписанию, но едой здесь пахло круглые сутки. Желудок Наруто настойчиво урчал, пытаясь привлечь его внимание и требуя ужина, вот только Узумаки было лень лишний раз шевелиться. Вокруг царил уют, и парень, уронив голову на руки, наслаждался возможностью расслабиться. Последние несколько часов он провел с Какаши, выполняя упражнения на контроль своей силы под его присмотром, и теперь мечтал лишь о коротком отдыхе. Он уже давно стащил с себя куртку, оставшись в одной футболке. Он никогда не мёрз, а в набитом до отказа людьми доме стояла изнуряющая духота.       Что-то холодное коснулось его лба, и Наруто, которого уют и тепло столовой окончательно разморили, вскрикнув, резко отстранился, едва не свалившись со скамьи. Неджи улыбался, держа в руке чашку воды.       — Ты весь мокрый, — оповестил он друга, ставя чашку на стол и усаживаясь рядом. — Вышел бы свежим воздухом подышать.       Наруто что-то сонно пробормотал и потянулся к чашке.       — Спасибо.       Он только сейчас понял, как сильно пересохло в горле. Одним глотком Наруто осушил чашку и счастливо выдохнул. Неджи огляделся вокруг. На улице давно стемнело, а народ, кажется, не собирался расходиться. Напротив, гудел еще сильнее, словно радуясь уходящему дню.       — И как тебе тут не надоедает? — поинтересовался молодой Хьюга. В отличие от Наруто, он проводил в столовой гораздо меньше времени, предпочитая шумному дому уединение собственной комнаты в резиденции Цунаде. — Ты здесь ночевал вчера и позавчера?       Наруто кивнул. Жужжание чужих голосов здорово его успокаивало, и он сам не замечал, как засыпал, убаюканный разговорами. К счастью, столовая никогда не закрывалась на ночь, и никто его не гнал взашей. Хотя в резиденции у него тоже был свой уголок, после тренировок он все равно возвращался сюда. В своем собственном доме он не был с тех пор, как там поселились двое неожиданных гостей, но ему это совершенно не претило. В особняке, построенном его родителями, вечно стояла гробовая тишина, неуютная и пугающая, и Наруто не любил проводить свои ночи, вслушиваясь в тиканье часов.       Неджи, порывшись в набедренной сумке, протянул ему пару рисовых лепешек, аккуратно завернутых в тонкий лист бумаги.       — С обеда остались, — пояснил он. Глаза Наруто заблестели от предвкушения. Последний час он пытался заставить себя отлепиться от стола и вернуться в резиденцию, чтобы своровать что-нибудь с кухни, но приятная нега сковала его по рукам и ногам.       — Дружище, спасибо, — растроганно произнес Наруто, с воодушевлением вгрызаясь в моти. — Хотя, лучше бы рамена.       — Ешь, что дают, — рассмеялся Неджи, но тут же посмурнел. Наруто с тревогой прервал свое неожиданное пиршество. Возможно, старый друг пришел в это людное место, чтобы обсудить что-то, что его тревожило.       — Сообщение из дома пришло?       Неджи мотнул головой в отрицание.       — Не нравится мне этот парень.       — Какой парень? — не понял Наруто.       — С ребенком. Которого вы с миссии приволокли.       Наруто на мгновение задумался, пытаясь сообразить о чем шла речь, затем закивал — вспомнил. Вот только имена все равно на ум не приходили. Каташи? Катсуро? Что-то в этом роде.       — Чего это ты вдруг? — осведомился Наруто, возвращаясь к трапезе. Щеки его надулись, как у хомяка, запасшегося едой на неделю вперед.       Неджи нервно пробарабанил пальцами по столу. Глаза его жутковато поблескивали в свете огня. Наруто не боялся, но некоторые солдаты, проходя мимо, предпочитали на Хьюга не смотреть. Тот не выражал по этому поводу ни капли беспокойства.       — Цунаде отдала приказ. Он остается в лагере. Сам изъявил желание. Дескать, ему все равно идти некуда, и за сына он боится. Наруто запихал остатки моти в рот и невнятно пробормотал:       — Кстати, как там допрос прошел?       Неджи повел плечами. Судя по всему, рассказывать было особо не о чем, иначе Наруто был бы уже в курсе. Не от Неджи, так от кого-нибудь другого узнал бы еще в день самого допроса. А так двое суток прошло, и тишина. Наруто даже позабыть успел о той случайной встрече у кабинета Цунаде.       — Учиха в масках напали на его деревню и преследовали еще с неделю. Хотели его завербовать, насколько я понимаю. Маг он непростой, — с легким недовольством в голосе рассказал Неджи. Как будто надеялся, что того парня признают в чем-то виновным и выдворят из лагеря.       — Ино подтвердила его рассказ? — принимаясь за вторую лепешку, спросил Наруто.       — Да.       Если уж Ино дала зеленый свет, то делать было нечего. От нее ничто не могло укрыться. Наруто только один раз удалось испытать на себе ее магию. Его разум перестал принадлежать ему одному, когда она ворвалась в его голову. Она умела вверх тормашками все перевернуть в чужом мозгу и докопаться до самых потаенных секретов. Полезная способность, особенно если имеешь дело с врагом. Цунаде ее очень ценила. Ни один допрос не проходил без участия Яманако. Наруто даже жаль стало того незнакомца. Неподготовленному человеку сложно приходилось от таких вот мозгопромываний.       Неджи пригладил повязку на лбу, скрывающую знак принадлежности к побочной ветви клана Хьюга — сплетенные линии с изогнутыми концами. Он часто так делал, когда пытался успокоиться. Видимо, тот парень и впрямь его за живое задел. Хотелось бы знать чем. Неджи был не самым общительным человеком, но для него было редкостью так открыто проявлять к кому-нибудь антипатию.       — Ты сегодня-то в резиденции ночевать собираешься? — перевел тему Хьюга.       Наруто поднял глаза к потолку, словно пытаясь выискать на нем готовый ответ.       — Не знаю, — неуверенно ответил он. Потолок, конечно, был девственно чист, и никаких ответов на нем не водилось.       — Что, совсем по лучшему другу не соскучился? — с напускным разочарованием произнес Неджи. — Если серьезно, возвращайся, Ли из меня уже все соки выжил, я не могу с ним справиться в одиночку.       — Кого это ты тут лучшим другом назвал?       Пятерня Кибы легла Неджи на голову. Неджи страшно не жаловал любые тактильные контакты, и его бровь смешно задергалась от раздражения.       — Опять мне с Хьюга изменяешь? — ухмыльнулся Инузука и шумно приземлился на скамью по другую сторону от Неджи.       Наруто демонстративно поводил рисовой лепешкой перед новоприбывшим другом. Киба невольно пошевелил носом. Обоняние зверя усиливало все запахи стократ. Акамару с любопытством толкнулся мордой в ладонь Наруто и довольно облизнулся.       — Вот когда кормить меня начнешь, тогда и поговорим, — ухмыльнулся Наруто.       — Акамару, фу, — приказал Киба и махнул псу рукой, когда заметил возмущенные взгляды остальных присутствующих. — И вообще иди наружу, тут и так места мало.       Акамару недовольно фыркнул, махнул хвостом и гордо удалился. Неджи улыбнулся и подпер лицо кулаком. Таинственный маг с ребенком был забыт.       — Тебя так легко купить.       — Обжора, — вынес свой вердикт Киба, заводя руки за голову. — Будешь такими темпами есть, как Чоуджи станешь.       — Слабо при Чоуджи такое заявить? — хмыкнул Неджи.       Все трое тихонько рассмеялись и ненадолго замолчали, пока Наруто, едва слышно чавкая, уминал свой десерт.       — Ты с патруля? — осведомился Неджи, наконец.       Киба кивнул.       — На границе все тихо, — поделился он, после чего уже тише добавил, — но что-то мне неспокойно.       Неспокойно.       Неджи не ответил, уставился в одну точку, задумавшись над словами друга, и даже Наруто прервал трапезу, нахмурив брови. Они все это чувствовали. Что-то таилось в тени деревьев, в журчании воды и прямо за углом дома, в котором они все сейчас находились. Угроза была настолько осязаемой, что, казалось, руку протяни и сможешь сдернуть покрывало неизвестности, но ощущение это было обманчивым. Никто не знал, что их ожидало завтра. Даже сегодня уже не оказалось обещанным, и напряжение росло каждую секунду. Может, поэтому солдаты предпочитали встречаться в столовой, боясь возвращаться в свои холодные и темные казармы, где, даже находясь в окружении других людей, невозможно было отмахнуться от навязчивых мыслей.       Вести приходили противоречивые, но все как одна — невеселые. Возвращающиеся с патрулей солдаты подливали масла в огонь, делясь сплетнями, собранными в других поселениях. Цунаде, однако, помалкивала. И вовсе не потому, что надеялась что-то от них скрыть, скорее, не желала торопиться с выводами. С Учиха всегда стоило быть настороже. Но то, что читалось в каждом ее взгляде, было яснее слов — смута царила на просторах страны Огня.       Спустя шестнадцать лет трон вновь опустел. Как и шестнадцать лет назад, Учиха претендовали на него не только в силу своего могущества, но и благодаря их кровной, пусть и дальней, связи с монархами прошлого. В этот раз их притязания нашли отклик и были поддержаны Советом. Семнадцать магических кланов, львиная доля гильдий и около двух сотен крупных феодалов также перешли на сторону Учиха, надеясь на снижение налогов и ослабление власти администрации с приходом нового правителя, однако в какой-то момент ситуация резко изменилась. Глава клана выступил с заявлением, что наследник слег с тяжелой болезнью и пока не способен занять трон. Часть даймё, услышав плохие новости, внезапно отвернулась от могущественного клана, и народ, больше не сдерживаемый своими феодалами, принялся активно вмешиваться в политику.       Их желанием было видеть на троне своего представителя. Учиха неожиданно поддержали предложение, но позволили людям самим решать, кто это будет. Народ, конечно, не смог прийти к единому мнению, ибо у каждого оно было своим, и цивилизованные дебаты быстро переросли в гражданскую войну, а Учиха, пользуясь неразберихой в стране, тянули время для… хотелось бы знать, чего именно. Непонятно было, чем все это время занимался Совет Старейшин. Цунаде наверняка знала, но такие подробности уже были не тем, чем можно было так просто поделиться со своими подчиненными.       Самое главное — это трон. Трон все еще пустовал, и с каждым днем появлялось все больше желающих прибрать его к рукам, хотя Учиха, словно церберы, охраняли его от любых посягательств извне, и вполне успешно.       Никто не мог сказать, что предпримут Учиха дальше. И неизвестность была хуже всего. Ожидание чего-то страшного действовало на нервы и здорово портило настроение, особенно с учетом всех усилий, которые они все во главе с Цунаде приложили, чтобы свести потери в народе к минимуму.       Хьюга сцепил ладони. Ему, наверное, тяжелее всех приходилось. Его клан был первым, кто не побоялся открыто выступить против Учиха. Их можно было понять. Они приходились Учиха родственниками, пользовались уважением не только в стране, но и за ее пределами, и силой обладали, наверное, не меньшей. Цунаде не уставала повторять, как была благодарна судьбе за то, что Хьюга были на их стороне.       Неджи этому не сильно радовался. Он знал о долге, знал о важности всего, что они делали или пытались делать для людей. Как наследник побочной ветви, он был сослан в лагерь, чтобы осуществлять связь между штаб-квартирой ополчения и собственным кланом и оказывать всесильную поддержку на месте. Но сердце его рвалось домой к младшим сестрам, которым не повезло родиться в основной ветви. Вместо того, чтобы принять на себя удар, Неджи был вынужден днями проводить на юге страны, терпеливо дожидаясь вестей из дома, переживая за Хинату и Ханаби и злясь, что не может быть рядом с ними в эти непростые времена.       Вздохнув, Наруто мотнул головой. От всех этих размышлений и от воцарившейся гнетущей тишины в их уголке кусок в горле не лез, но выбрасывать еду было жалко, и Наруто отважно отправил в рот остатки второй лепешки. Краем глаза он заметил, как Неджи дрожащей рукой тянется к своим глазам. Мучительный стон вырвался из горла друга, привлекая внимание находившихся в доме солдат.       — Неджи? — с тревогой в голосе осведомился Киба, но Неджи вместо того, чтобы ответить, издал сдавленный писк и заскреб ногтями по деревянной столешнице.       — Неджи, что с тобой, черт возьми? — чуть громче спросил Наруто, будто надеясь, что это привлечет внимание Хьюга. Но тот будто и не слышал адресованных ему вопросов. Он подрагивал всем телом и тихонько скулил от боли, зажмурив глаза. На бледной коже начали вздуваться голубоватые вены.       — Наруто… — пробормотал Киба с неверием.       — Да…       Им давно не приходилось видеть Неджи в таком состоянии, но они прекрасно помнили, что нужно делать. Киба вовремя успел сделать выпад рукой, чтобы Неджи не расшиб себе голову о стол, резко согнувшись пополам. Наруто обхватил друга за плечи и стащил его на пол. Их уже обступали вокруг любопытные и взволнованные солдаты, чьи голоса становились громче по мере того, как Неджи терял контроль над самим собой.       Приступ начался так же неожиданно, как и всегда. Завопив, Неджи рванул вперед, но Наруто удерживал его руки, пока Киба, прижав ноги Хьюга к полу коленями, раздавал указания.       — Воды! — рявкнул он в притихшую толпу. — Живо принесите холодной воды! И полотенце или что-нибудь в этом роде.       Кто-то послушался и рванул на улицу к ближайшему колодцу. Одна из девушек протянула им свой хлопковый шарф.       Неджи все еще бесновался, клацая зубами и дергаясь, как на смертном огне. Повязка сбилась, открывая взор на клановый знак и испарину, выступившую на лбу. Дыхание прерывалось, из-за чего Неджи с присвистом глотал воздух в моменты, когда боль ослабевала. Руки Хьюга отчаянно тянулись к глазам, в попытке выцарапать глазные яблоки, и Узумаки, скрепя сердце, приходилось крепче сжимать его запястья, чтобы уберечь друга от самовредительства.       Им принесли ведро до краев наполненное родниковой водой, и Киба, стараясь не ослаблять давление на ноги Неджи, смочил в ней любезно одолженный шарфик. Неджи слегка успокоился, когда мокрая ткань легла ему на лицо, обдавая глаза спасительным холодом, но все еще дергался с минуту или две, пока окончательно не затих.       Наруто, больше не чувствуя сопротивления со стороны друга, склонился над ним и заглянул под шарф. В глазах Неджи стояли слезы.       — Ты как? — почему-то шепотом спросил Наруто. Киба подвинулся поближе, чтобы расслышать ответ. Неджи качнул головой, пытаясь понять, где он находится, и ответил только после долгой паузы:       — Жить буду.       Парни как по команде облегченно выдохнули. Инузука, откинувшись назад и оперевшись руками в пол, недовольно пнул друга.       — Напугал меня, идиот. Я думал, ты уже научился сдерживать неосознанные видения.       — Я тоже так думал, — все так же тихо произнес Неджи, накрывая лицо ладонями, сильнее прижимая влажный шарф. Голос его звучал вымученно.       — Ты в порядке? — Наруто вернул его повязку на место, вновь скрывая переплетенные линии на лбу.       — Да.       Столпившиеся вокруг солдаты взволнованно переговаривались, и Киба поспешил их разогнать.       — Расходимся, — потребовал Киба и замахал ладонями. — Кыш-кыш, нечего тут глазеть, Хьюга-сан в полном порядке.       Солдаты неохотно послушались парнишку из клана Инузука, особенно, когда Акамару, умудрившийся пробраться обратно, оглушительно залаял на них, требуя подчинения.       — Что ты видел? — тихо спросил Наруто, наклонившись к Неджи так близко, что тот ощутил его теплое дыхание на своей щеке. Хьюга вздрогнул.       — Белый гунбай… — выдавил он из себя. — И облака… облака в крови.       Следующие пару дней Неджи оставался в постели, слишком слабый, чтобы двигаться. Он не жаловался на боль, но регулярно менял полотенца, смачивая их в целебном растворе, приготовленном Сакурой. Глаза его большую часть времени были покрыты тканью. Наруто и Киба, не без помощи Ли, завесили окна плотными шторами, чтобы дневной свет не причинял другу беспокойства, и, несмотря на заверения Неджи в том, что с ним все в полном порядке, ошивались в его комнате часами напролет.       Будь на то воля Наруто, он бы не отходил от друга ни на шаг, но тренировки никто не отменял. В полдень он, возложив все заботы о Хьюга на Кибу и Ли, нехотя отправился на полигон, где под деревом в расслабленной позе и с книжкой в руках его уже ожидал Какаши. Несмотря на все еще затянутое плотными тучами небо и дикий холод, с погодой повезло. Дождя не было со вчерашнего вечера, а ветер сменил направление и перестал быть колючим. Земля была усеяна листьями. За короткий промежуток деревья облетели и остались практически нагими, напоминая о грядущей зиме.       Тренировочный полигон представлял собой деревянную коробку, на скорую руку созданную Ямато, и находился в личном пользовании Какаши и Наруто. Крыша над головой, крепкие стены и дощатый пол, устланный татами, — для этих тренировок не нужно было ничего больше.       — Что-то ты рано, — с подозрением пробормотал Наруто, заходя в беседку и усаживаясь в позу лотоса в центре. Какаши зашел следом, затаился в углу и принял свою привычную расслабленную позу. Книжку из рук он не выпускал практически никогда.       — Это ты поздно, — парировал Хатаке с легкой вопросительной интонацией, которую Наруто скорее интуитивно почувствовал, нежели услышал на самом деле.       — У Неджи был.       — Как он себя чувствует?       — Уже получше, — не скрывая облегчения, отозвался Наруто. — Сакура разрешила ему завтра уже на прогулку выйти.       — Хорошо, — и разговор оборвался так же быстро, как и завязался. — Готов?       Какаши всегда таким был — деловым до безобразия. Он предпочитал не тратить времени на пустые разговоры, когда перед ним стояла задача, требующая немедленного выполнения. После тренировки обязательно разговорится, Наруто был прекрасно об этом осведомлен, недаром знал Какаши всю свою жизнь, с самого рождения. Именно поэтому Наруто не перечил и послушно сцепил ладони, складывая их в знаке, затем глубоко вдохнул и медленно выдохнул, настраиваясь на нужный лад.       — Готов.       — Тогда можешь начинать.       Они погрузились в тишину. Наруто закрыл глаза, прислушался к биению собственного сердца, замедляя ритм и постепенно расслабляясь. Он не любил медитировать, но за восемь лет упорных тренировок привык относиться к медитациям с философским спокойствием, как к приему горького лекарства. Надо, значит, надо. К тому же, работа над собственной магической энергией пусть медленно, но приносила плоды. Со временем он научился лучше контролировать свою силу, хотя до идеала еще было далеко. Джирайя говорил, что Наруто не сможет управлять лисьей кровью так же легко и непосредственно, как это делала Кушина, даже проведи он всю жизнь в медитациях, но Наруто не сдавался и мечтал доказать своему наставнику обратное. Еще как сможет. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, упрямства ему было не занимать. Терпения не хватало, но присутствие Какаши с лихвой восполняло этот недостаток. Какаши вообще был эталоном терпения. Сколько себя помнил Наруто, спокойный и рассудительный парень, старше него лет на десять, всегда был рядом, даже когда Джирайя был вынужден покинуть их обоих. И на его лице постоянно царило выражение безмятежности. И даже когда Хатаке испытывал эмоции, то казался слегка заторможенным и медленным, будто неспособный ощутить их в полной мере. Наруто было просто с Какаши. За столько лет он успел привыкнуть к его странностям. Если подумать, то не было ему друга ближе, хотя характеры и вкусы их совершенно не совпадали. Какаши обладал удивительной способностью умерять пыл Наруто, даже когда другим этого не удавалось. Лучше учителя для такого дела не придумаешь.       Губы Наруто дрогнули, но он сумел подавить улыбку, которая невовремя решила расцвести на его лице. Какаши его за эту улыбку по головке не погладит.       Печать на животе обдало жаром. Наруто ослабил ее сразу на половину, практически вплотную к тому пределу, на который он был способен. Мышцы заныли, кожа начала пощипывать. Обжигающая магическая энергия оранжевыми капельками срывалась с поверхности тела и устремлялась вверх. Боль была слабая, терпимая. Ничто, по сравнению с тем, что ему пришлось вынести, когда ему только исполнилось восемь. Дыхание не сбилось, но Наруто невольно нахмурился, замешкался и заставил себя вновь расслабиться. Воспоминания о неприятном инциденте навсегда отпечатались в его памяти. Тогда он еще не был способен контролировать свою силу, и та его практически поглотила целиком, смешавшись с его кровью и слезами. Повод сорваться был, но с тех пор Джирайя и Какаши, боясь, что неспособность сдерживаться может его погубить, начали тренировки.       Восемь лет назад, ослабь он печать хотя бы на четверть, незамедлительно бы сгорел. А сейчас сидел себе спокойно, дыша свежим воздухом и почти наслаждаясь тишиной. Потихоньку он ослаблял печать все больше и больше, пытаясь нащупать грань, за которую перейти пока не мог. Нащупал. Полыхнуло огнем, Наруто скрипнул зубами, но вовремя собрался. Какаши готов был броситься на помощь в любую секунду, но его помощь не потребовалась. Наруто закрутил печать обратно и выдохнул, вновь ощутив прохладу поздней осени.       Нужно практиковаться дальше, в этом не было сомнений. Толку от его силы, если он ею даже пользоваться не может без опасений самоубиться.       Интересно, а Неджи было так же больно? Когда-то давно, еще когда они только познакомились, и неосознанные видения посещали друга чаще, Неджи признался, что в такие моменты его глаза как будто плавились и их нестерпимо хотелось выдрать, выцарапать или выколоть, хоть собственными руками, хоть подручными средствами. Даже спустя столько времени, вновь испытав неосознанное видение, Неджи корчился от боли.       Наруто прикусил губу. На него повеяло холодком, и нет, это был не ветер, и не зима, стучащая в окна.       Какаши был недоволен. Он не шевельнулся за все это время и позы не поменял, только глазами стрелял, периодически проверяя состояние Наруто, да страницы перелистывал. Наруто нутром чуял, что еще минута, и тот обязательно не выдержит и остановит его, потому что продолжать в том же темпе не имело никакого смысла. Медитация шла наперекосяк. И вот…       — Наруто.       Наруто тяжело вздохнул и понурил голову, признавая поражение и чувствуя вину. Как знал.       — Я понимаю, что после ранения контроль тебе дается непросто, но до этого у тебя назрел заметный прогресс, и я надеялся сегодня получить результат.       Ранение он получил недели три назад. Переусердствовал. Рана на груди уже практически зажила, оставив после себя едва заметный шрам, хотя обычно на Наруто все заживало, как на собаке.       — Извини, — снова вздохнул Наруто и пересел поудобнее, открыв глаза. В голове все это время крутился вопрос.       — Какаши?       — Ммм?       Хатаке оторвался от книжки и поднял глаза.       — Что такое гунбай?       Сразу надо было спросить, может, и медитация прошла бы удачнее. Хатаке не сердился, но на секунду задумался. Видимо, подыскивал слова попроще, чтобы объяснить, зная нелюбовь Наруто к сложным понятиям.       — Оружие. Боевой веер.       — Что-то типа того, которым Темари пользоваться училась?       Наруто смутно помнил Темари, но вот веер ее когда-то произвел на него неизгладимое впечатление.       — Да. Только они необязательно в форме обыкновенного веера сделаны. Разные бывают.       — Ясно.       — Ты за Неджи не переживай, — словно прочитал его мысли Какаши. — И за его видения тоже.       — У него давно неосознанных видений не было, вот и переживаю. С чего бы вдруг? Я думал, они возникают, только когда Неджи находится рядом с источником видения, разве нет?       — Это так.       — Тогда… Неужели он в опасности? Или кто-то из нас? Или все мы?       — Сложно сказать наверняка.       — Мне это покоя не дает.       — Все будет в порядке, — уже чуть мягче произнес Какаши. Его умиляла способность Наруто беспокоится о друзьях больше, чем за себя самого. — Мы наверняка очень скоро узнаем, что спровоцировало видение.       — Как скоро?       — Какаши! Наруто! — позвал их знакомый голос.       Наруто выглянул наружу. Шикамару приблизился ленивой походкой, как всегда, сунув руки в карманы и немного горбясь. Наруто уже и не помнил, когда видел его в последний раз. Личный помощник Цунаде редко находил время для общения с друзьями. Не из-за лени, а из-за чрезмерной занятости.       — Вот ты где. Какаши с тобой?       — Да.       — Цунаде вызывает вас к себе. У нас срочное собрание.       Наруто нахмурился и бросил быстрый взгляд на Какаши, который тут же убрал книжку и покинул крохотный дом. Срочные собрания у Цунаде бывали только в двух случаях — если на одно из дружеских поселений была совершена атака или когда… У Наруто сердце замерло на мгновение.       — Джирайя вернулся.       Услышав имя своего наставника, Наруто улыбнулся, но улыбка вышла не очень радостной. Он успел соскучиться за стариком и вечно переживал за него, когда тот отправлялся на очередную затяжную миссию, слишком опасную, чтобы так просто можно было о ней не думать. Раз вернулся, значит, жив. И принес мрачные вести.       До резиденции они дошли за пару минут в полном молчании. Каждый думал о своем. Шикамару наверняка вновь сетовал на то, что родился в клане Нара, а не простым пастухом где-нибудь в горах, откуда открывался восхитительный вид на облака. Какаши уже готовил сотню вопросов для своего учителя, а Наруто… а Наруто пребывал в нервном ожидании. Хотелось поскорее разделить с Джирайей миску рамена и поболтать, но для начала нужно было узнать, с чем на этот раз явился наставник.       В кабинете Цунаде уже собралась привычная толпа. Киба полулежа расположился на Акамару, поглаживая пса по голове. Глаза Гая горели, полные решимости, и стоящий рядом Ли, кажется, соревновался с учителем, пытаясь выглядеть еще более решительным, чем он. Еще одна подопечная Майто Гая, ТенТен, вертела в руках кунай, пытаясь сосредоточиться и морально подготовиться к новой порции тревожащих новостей. Сакура и Шизуне стояли за спиной Цунаде, тихонько переговариваясь, наверняка о чем-то своем, медицинском. Ино поправляла челку, Чоуджи с наслаждением уминал нато. Ямато и Асума обсуждали оружие. Куренай с интересом слушала жалующуюся на что-то Анко. В небольшой комнате было яблоку негде упасть, и все же многие отсутствовали. Шино еще две недели назад отправился домой, чтобы получить от отца новые указания и заодно проверить, как обстояли дела в их родном селении. Неджи пребывал в своей комнате, и Наруто подозревал, что Сакура просто-напросто запретила ему прерывать постельный режим, иначе Хьюга явился бы на собрание, даже будучи при смерти. Сай был на миссии, Ирука налаживал дипломатические контакты на востоке страны.       Присутствующие разом повернули головы в сторону их троицы. Когда Какаши и Наруто переступили порог, Шикамару прикрыл за ними дверь.       Завидев Джирайю, Наруто тут же забыл о всех невеселых мыслях и счастливо махнул рукой. Старик с седой гривой улыбнулся в ответ.       — Наруто, давно не виделись, — дружелюбно поприветствовал он своего ученика. — Как у тебя дела?       Наруто лишь кивнул в ответ. Дела обсудить они смогут и позже. Наруто намеревался расспросить Джирайю о его путешествиях и об обстановке в стране. Он знал, что Цунаде из соображений безопасности иногда утаивала подробности. Джирайя же, несмотря на ее запрет, всегда делился своими соображениями, которые имели тенденцию сбываться.       — Какаши.       — Все в порядке. Рад снова тебя видеть.       — Полагаю, все в сборе, — Цунаде сомкнула ладони.       Шикамару окинул взглядом их многочисленную компанию и кивнул. Джирайя, чье лицо всего секунду назад светилось от радости от встречи с воспитанниками, тут же посерьезнел.       — Перейду сразу к делу.       — Будь добр, — устало выдохнула Цунаде, откидываясь в кресле. Как и остальные, от новостей Джирайи она не ждала ничего хорошего.       — К сожалению, порадовать мне вас нечем.       — Мы уже и сами догадались, — хмыкнула Цунаде. — Говори.       — Позавчера Совет Старейшин был расформирован.       По комнате прошелся тихий ропот.       — Кем, позволь узнать?       — По официальной версии, это произошло по единогласному решению членов Совета, которые добровольно сложили с себя полномочия из-за собственной неспособности справиться с хаосом в стране и внезапно проснувшейся совести, — хмыкнул Джирайя.       — А по неофициальным?       — Учиха Фугаку наложил на Совет руки. Некоторые члены были убиты. Остальные, возможно, запуганы. Новый Совет был образован немедленно, но мне не удалось раздобыть имен тех, кто в него вошел. Скорее всего, список изрядно пополнился представителями клана Учиха и их приспешниками.       Глаза Цунаде нехорошо заблестели.       — Весьма удачный для Учиха поворот событий. До этого в Совете из клана только Учиха Изуна заседал.       — Да.       — Паршиво, — процедила Цунаде. — Если до этого хоть какая-то надежда на Совет была, то теперь и вовсе не приходится ожидать от них помощи. Что там еще?       — Новым главнокомандующим армией был назначен Учиха Обито. Какаши, ты его помнишь?       — Немного.       — Ты его знаешь? — удивился Наруто. Он ни разу не слышал, чтобы Какаши с кем-то из Учиха водился.       — Я с ним дружил, когда мы еще детьми были. Я его ни разу не видел после того, как мы с тобой и Джирайей покинули страну Огня. Ребенком он был шебутным и неусидчивым, совсем как ты, Наруто, но сложно сказать, каким он вырос.       — Таким же, как и все Учиха, полагаю, — Цунаде едва сдерживала злость, и в ее словах сочился яд. — Прибрали всю законную власть к рукам, значит.       — Это еще ничего. Постарайся стол не сломать в щепки, услышав последнюю новость.       Над Цунаде от одних слов Джирайи над головой словно тучи сгустились.       — Новому Совету Фугаку, наконец, представил кандидата на престол, который займет трон в самое ближайшее время.       — Итачи? — Цунаде вскинула голову. — Старший сын Фугаку оправился от болезни?       — Не Итачи. Более того, это даже не Учиха.       Комната наполнилась удивленными голосами. Заявление не имело смысла. Учиха с таким остервенением боролись за корону, что невозможно было представить, чтобы они так просто отказались от своих притязаний и посадили на трон чужака, не имеющего с ними кровного родства.       Цунаде скрипнула зубами.       — Объяснись, — произнесла она так мрачно, что присутствующие неловко поежились. Кое-кто предпочел отступить назад, зная силу кулака разозленной принцессы слизней и ее способность к масштабным разрушениям.       Джирайя обреченно вздохнул. Ему отчаянно не хотелось говорить.       — Эта информация поступила от нашего внутреннего источника, и я склонен ему верить.       — Джирайя.       Джирайя нахмурился и сложил руки на груди.       — Фугаку собирается усадить на трон сына Минато Намикадзе. Его протеже — не кто иной как Наруто Намикадзе.       На эту новость все отреагировали потрясенным молчанием.       Узумаки моргнул. Затем еще раз, пытаясь переварить услышанное. Получалось не очень. Как же так. Вот же он, Наруто, стоит посреди комнаты, чувствуя, как взгляды друзей шарят по его телу, будто они внезапно засомневались в его подлинности. Он нащупал пальцами висящий на шее кулон, доставшийся от матери. На нем даже имя ее было выцарапано с другой, прилегающей к телу, стороне. И характер его достался ему от матери. И печать на животе, воплощающая силу Лиса, силу, которая передавалась в роду Кушины из поколения к поколению, пока у нее не родился сын, он. Все еще шокированный, Наруто взъерошил волосы. Светлые волосы, совсем как у отца. А на Джирайю он смотрел голубыми глазами, тоже как у Минато. Да одна его внешность говорила о его родстве с Намикадзе лучше любых свидетельств о рождении. И черт с ней, фамилией отца, которую он не смог взять, по стечению обстоятельств. Он носил фамилию матери. Нет уж. Он был сыном своих родителей, и никак иначе.       Словно решив этот вопрос для себя, Наруто оскалился. Кровь забурлила от злости. Он не знал, что разозлило его больше — то, что кто-то посмел назваться его именем, или что его так глупо заставили усомниться в собственной родословной.       Наруто сжал ладонь в кулак, смяв футболку на груди. Скрипнул зубами. Зрачки его превратились в две тоненькие полосочки, когда его зычный низкий голос, не скрывающий ярости, прорвался сквозь тишину комнаты:       — Какой еще, нахрен, Наруто Намикадзе?!