Глаз ворона, коготь лиса

В этот раз за ним пожаловала не Сакура и даже не Хьюга Неджи. Это был обычный, совершенно невзрачный мужчина средних лет, чье лицо было наполовино скрыто объемным капюшоном, а полные безразличия глаза отчетливо глядели на Итачи из тени. Мужчина не высказывал недовольства, но и добродушием не отличался. Лишенный каких-либо отличительных характеристик, он лишь произнес ровным голосом, что Цунаде вновь желает его видеть. Итачи пребывал в ожидании очередной аудиенции достаточно долго и был к ней максимально готов, насколько это казалось возможным в его положении. Пока он был заперт в этом особняке, отрезанный от окружающего мира и не имеющий возможности узнать, что происходит за пределами магического купола, строить планы было занятием бесполезным. Использовать Ворона для разведки Итачи не решался, как и самому покидать дом без надлежащего на то разрешения. Скучать ему не приходилось – у него был Саске. Саске, которой с напряженным вниманием выслушивал свои первые лекции по магии, который, заливаясь смехом, плескался водой, учась готовить рис, и который был искренне счастлив постоянному присутствию старшего брата. Если бы не опасность, нависшая над ними обоими, Итачи и сам бы радовался подобно ребенку, но каждая секунда, проведенная с Саске, омрачалась неизвестностью грядущего. Встреча с Цунаде была неминуемой, и зависело от нее слишком много, вот только Итачи совсем не горел желанием видеться с лидером ополчения вновь. Стыдно было признаться, но он банально нервничал, думая о ней. Она не была заурядной представительницей слабого пола, напротив, обладала поистине убийственной аурой. Взгляд ее был тяжелым и ощущался на плечах неприятным весом. То был взгляд человека, которому на своем веку пришлось повидать немало. Оставалось загадкой, откуда такому взгляду быть у молодой девушки – Цунаде на вид было едва больше тридцати. В их первую и пока что последнюю встречу Цунаде вела себя непринужденно, хотя выглядела грозно на фоне остальных присутствующих. Пышногрудая блондинка, наверняка вскружившая голову немалому количеству мужчин, даже намеком не дала понять, что его ожидает. Он принял некоторые меры предосторожности: связался с Вороном и наказал ему быть настороже, дал некоторые указания Саске, на случай, если тому придется бежать из лагеря без старшего брата, и даже провел несколько часов в молитвах и обращениях к собственным предкам, надеясь на их благосклонность. Он не был набожным и не верил в загробную жизнь, но сейчас любая, даже самая невероятная помощь не помешала бы. Когда в дверь постучали, он кивнул Саске, и тот скрылся в коридоре, выполняя данное заранее поручение старшего брата. Итачи немного расслабился, увидев на пороге одного лишь старика, и почти вздохнул с облегчением, когда у дома, который они вдвоем покинули парой минут позже, тоже не оказалось конвоя. Итачи не был склонен к преждевеременному празднованию еще не достигнутых побед, поэтому держался прямо и краем глаза следил за каждым движением в пределах досягаемости, и все же испытал невероятное облегчение, вновь оказавшись в кабинете Цунаде. В позе молодой женщины ничего не изменилось, она по-прежнему сидела за широким деревянным столом, сцепив руки перед лицом, и глядела исподлобья, совсем как в прошлый раз. Даже наряд на ней был тот же – шелковый жакет болотного цвета да серая безрукавка, подвязанная под грудью широким поясом. На ее лбу Итачи вновь приметил аккуратный ромб фиолетового цвета непонятного назначения. По разные стороны от стола находились двое – долговязый Нара Шикамару, присутствующий при первом допросе, и Наруто. Их было всего трое, на лице каждого застыло хмурое выражение, но в этом Итачи явственно видел свое спасение. Нависни над ним опасность быть раскрытым, двумя подростками дело бы не обошлось. Он, наконец, позволил себе перевести дыхание, хотя в его внешнем облике не поменялось ровным счетом ничего. Наруто, заметив движение в дверях, перевел взгляд с Цунаде на Итачи и тут же приветливо махнул рукой. Эмоции Наруто сменяли друг друга с поразительной скоростью и, кажется, не желали задерживаться на его лице, которое моментально посветлело, будто и не он только что стоял насупленный, кидая на Цунаде взгляды, полные гнева. - Привет, Казуки! Со стороны Шикамару послышался утомленный вздох. - Катсуми его звать. - Кого? – не понял Наруто. - Его, - Нара ткнул пальцем в молчаливого Итачи, и Узумаки неловко замялся. - Да знаю я, знаю. Подумаешь, пошутил неудачно? – рассмеялся он через силу, но выступивший на его щеках стыдливый румянец говорил об очевидном. - Замолкните оба,- приказала Цунаде, и парни, не перечя, моментально притихли. Цунаде выдержала паузу, затем расправила плечи, отчего ее объемная грудь стала еще больше, и склонила голову вбок. – Катсуми, я обдумала твою просьбу. Ты можешь остаться в лагере, но... Я хочу убедиться в том, что ты понимаешь, во что ввязываешься. - Думаю, я понимаю, - с безупречной вежливостью заверил ее Итачи. Цунаде не сильно впечатлилась его уверенностью и нахмурила брови. - Мы, возможно, находимся на пороге крупномасштабной войны. Видимо, решила, что заставит его стушеваться таким откровенным признанием, но Итачи и сам пришел к этому незатейливому выводу некоторое время назад. - Меня это не пугает. - Тебя не пугает, что наши враги – нынешнее правительство? Учиха? Итачи хотелось задать тот же вопрос. Он, наследник клана, предпочитал держаться тише воды и ниже травы среди своих родственников. Потому что знал, на что способна его семья. Какой ужас, должно быть, вызывала одна его фамилия среди простого люда, Итачи даже не представлял, вот только Цунаде либо совсем не испытывала страха, либо хорошо его скрывала, как и было положено хорошему лидеру. - Не особо. - Катсуми, скажи честно, почему ты хочешь остаться с нами? - Потому что Учиха угрожали моему сыну. - И все? - По-вашему, этого недостаточно? - Что, если Учиха сменят стратегию и попытаются привлечь тебя на свою сторону с помощью пряника, а не кнута? Не кинешь ли ты нас, воспользовавшись возможностью? - Исключено. - Почему же? Итачи не изменился в лице. - Видите ли, у меня очень хорошая память. Его ответ определенно понравился Цунаде. Она пробарабанила пальцами по столу и довольно хмыкнула. - Мы здесь не в игрушки играем, Катсуми, - тем не менее, строго предупредила она. – У тебя есть боевой опыт? - Не много, но я не дилетант. Цунаде пристально на него смотрела и, кажется, сдалась. Видимо, сообразила, что Итачи так просто не напугаешь и от опасной затеи не отговоришь. Оставив ответственность за собственный выбор на плечах самого парня, она лишь уточнила, на всякий случай: - Вопросы есть? Итачи, пребывающий начеку и ожидающий какого-нибудь подвоха, но так и не дождавшись оного, решил пойти ва-банк: - Будет невежливо поинтересоваться, какие конкретно цели преследует ополчение? - Почему же невежливо? - отчего-то удивилась Цунаде. – Мы совершенно не скрываем, чего пытаемся добиться, выступая против клана Учиха. Если коротко, мы хотим положить конец их притязаниям на трон и реформировать систему государственных органов, ограничив власть монарха и правящей семьи. Итачи понимающе кивнул. Он ожидал нечто подобного, и все же было полезно знать наверняка. - Еще вопросы? - Никак нет. Цунаде вновь помолчала пару секунд, затем уже чуть мягче произнесла: - Твоим непосредственным начальником будет Хатаке Какаши, он у нас за магов отвечает. Он не смог присутствовать сегодня на встрече, так что, Наруто тебя попозже ему представит. Шикамару его замещает, так что, после встречи он тебе в подробностях объяснит наши порядки и ответит на вопросы, если они появятся. Тучи над ним расступились. Итачи перевел взгляд на Шикамару, тот кивнул головой в подтверждении слов начальницы. Цунаде поудобнее уселась в кресле и расслабленным жестом поправила волосы. - Вынуждена признать, ты мне нравишься. Очень покладистый, не то что некоторые, - Цунаде с намеком скосила глаза в сторону Наруто. Тот, обиженно выпятив нижнюю губу, отвернулся, всем своим видом игнорируя женщину. Любопытство Итачи в отношении паренька разгоралось все больше с каждой секундой. Фамилия Узумаки мало что говорила о его магической принадлежности. Даже в клане Учиха было немало тех, кто носил другие фамилии – в основном те, кто не был связан с Учиха кровным родством и занимал низкие иерархические позиции. Попадались среди них иногда и маги, все как один – ничем не примечательные теоретики или самоучки. Но сам факт того, что даже Цунаде относилась снисходительно к полному игнорированию субординации со стороны Наруто, заинтересовал Итачи. Хьюга не перегибали палку, когда дело касалось крови, но и они вряд ли стали водиться с магом без рода и племени. Непростой, значит, парень. - Что ж, остаешься, значит, - подытожила Цунаде. – Я рада такому занятному пополнению в наших рядах. Толк от тебя будет. Теперь последнее. Каждому, кто находится в этом лагере, ставится Печать Неразглашения. Принципе действия простой – если ты решишь поделиться с человеком, у которого нет печати, тем, что узнал в пределах нашего магического купола, мы незамедлительно об этом узнаем. А тебе придется испытать малоприятную боль. - Я не болтливый. - Я заметила. И все же это политика лагеря. Возражения? - Нет. - В таком случае, можешь приступать, Наруто. Обращение к Наруто удивило Итачи, но лишь на мгновение. Вспомнил и про печати в его доме, горевшие теплым светом, и про само присутствие парня на сегодняшней встрече. Узумаки широко улыбнулся и подошел ближе, остановившись в полуметре от Итачи. - Руку дай, - потребовал блондин, и Итачи выполнил его просьбу. - Печать проставляется на языке. Будет больно, - предупредил он, - так что, извини заранее. Он не дал Итачи времени подготовиться, тут же сосредоточившись на наложении заклятия, но даже будь у Итачи десятки часов в запасе, к такому он бы подготовиться все равно не смог. На миг Итачи показалось, что в голубых глазах парня напротив вспыхнул огонь, а секундой позже его собственный рот наполнился таким мучительным жаром, будто ему в глотку вылили стакан горячего воска. От неожиданности Итачи вскрикнул, чем заставил испытать себя еще больше боли, и схватился свободной рукой за горло, случайно оставив пару царапин на нежной коже. В глазах вмиг выступили слезы, превращая мир в набор смазанных пятен. Язык, гланды, нёбо, дёсна, - все плавилось, или ему, по крайней мере, так казалось. Он согнулся пополам, хрипя и давясь воздухом, когда услышал серьезный голос Наруто, донесшийся до него будто издалека: - Высунь язык, легче будет. Итачи, недолго думая, поспешил последовать его совету, показавшемся ему вполне логичным, ведь за пределами его рта язык должно было обдать приятной прохладой комнаты. Однако боль не ушла, зато Наруто, прикусив губу и набрав полную грудь воздуха, внезапно расхохотался, хлопая ладонью по бедру. - Каждый раз, - пробормотала Цунаде, приложив пальцами ко лбу, будто ей было отчаянно стыдно за проступок своего подчиненного. Шикамару вздохнул. - И почему они все ведутся? – недоумевал он. Итачи смахнул выступившие в уголке глаз слезы и зло уставился на хохочущего Наруто. Ему пришлось испытать почти адскую боль, а этот дурак, как ни в чем ни бывало, стоял напротив и хохотал как умалишенный. Итачи даже обидно как-то стало, а потом он внезапно представил себя с высунутым языком со стороны и осознал всю комичность ситуации. Учиха Итачи с высунутым языком. Учиха Итачи. Самому рассмеяться захотелось, как подумалось о реакции отца на такую глупость. Итачи пару раз моргнул, сдерживая улыбку, затем коснулся пальцами губ и вдруг осознал, что боль прекратилась. Он поднял на Наруто удивленный взгляд. Специально рассмешить пытался? Итачи даже на Шикамару посмотрел вопрошающим взглядом, но тот лишь плечами пожал. Наруто перевел дыхание и выпрямился, сияя улыбкой. - Полегче стало? - подтвердил он подозрения Итачи, а потом признался, вновь начиная хихикать. - Прости, но с тобой смешнее, чем с остальными, вышло. У тебя такое лицо было все это время... - Наруто, угомонись уже, - звенящим голосом потребовала Цунаде. – Катсуми, ты как? Итачи медленно кивнул. - В порядке, - осторожно произнес он. Во рту все еще саднило. - Шикамару. Парень с собранными в высокий хвост волосами передал Итачи листы бумаги, перевязанные бежевой нитью. То была анкета, которую Итачи должен был заполнить к сроку. Как объяснил Шикамару, информация из анкеты принималась к рассмотрению и использовалась для создания стратегических планов ополчения. Итачи не мог не восхититься продуманности данной идеи. Иногда даже самая незаметная мелочь могла полностью изменить ход событий, и то, с какой скрупулезностью Шикамару относился к таким мелочам, говорило о многом. Он также поведал Итачи о необходимости прохождения нескольких тестов – медосмотра и на определение магических характеристик. К счастью, с этим пока можно было повременить, а значит, у Итачи еще было время подготовиться как следует. Пока Шикамару ему объяснял, как и где его можно найти, Итачи листал вопросник. Кажется, в нем собрали любую возможную информацию, от наличия аллергии до владения диалектами. - Наруто тебе покажет лагерь, – распорядилась Цунаде, явно намекая на окончание разговора. – Теперь ты, конечно, можешь передвигаться без сопровождения. Маги, не являющиеся представителями кланов, обычно селятся в общежитии, но, думаю, ты можешь остаться в доме Наруто, - Цунаде с вопросом в голосе закончила. Наруто закивал. - Да не вопрос, оставайся, - разрешил он. - Наруто-сан, а где вы сами ночуете? Я ни разу не видел вас в том доме, - рискнул поинтересоваться Итачи, уже когда они покинули яркое здание. Итачи на прощание отвесил Цунаде уважительный поклон, Наруто не потрудился даже рукой махнуть, слишком занятый разговором с новеньким, но лидер ополчения и ухом не повела на его грубость. Наруто от его вопроса втянул голову в плечи. - "Сан"? - пробормотал он. - Давай-ка лучше по имени. Не переживай, у нас здесь так принято. А сплю я в столовой. - В столовой? - Итачи уже заметил, что уважительные обращения здесь опускались на каждом шагу, и никого не коробило, когда их называли по имени. Ему, однако, выросшему на строгих правилах, было сложно отказаться от привычки использовать суффиксы. Да и пробыл он в лагере всего ничего. Мысль о том, чтобы называть кого-то из новых знакомых по имени, казалась странной. - Там только днем кормят, а так она открыта круглые сутки. Вечером там народ собирается поболтать, - пояснил Наруто. Он потянулся, будто провел добрый час, занимаясь физическим трудом, после чего упер руки в бока и оглянулся по сторонам. - Ну что, сделаем круг? Пока они обходили лагерь, марая ботинки в дорожной грязи, Наруто все говорил и говорил, не переставая улыбаться и ерошить и без того торчащие во все стороны волосы. Он совершал бесчисленное множество совершенно бессмысленных, на взгляд Итачи, движений – махал руками, водил плечами, вышагивал то медленно, то быстро, и лицо его было щедро на мимику. Итачи, сдержанный и скупой на все, что он делал, составлял ему разительный контраст, но Наруто будто вовсе не обращал внимания на молчаливость Учиха. Узумаки вполне комфортно говорил за двоих, и шумел за двоих, и смеялся тоже за двоих, и на каждый, даже самый краткий вопрос, отвечал так, словно его допрашивали всерьез. Итачи вел себя непринужденно, подмечая при этом каждую мелочь – паузы, случайные и не очень, и то, как менялся тон голоса Наруто, как хмурились его брови, как он щурился или распахивал глаза. Из Наруто энергия била ключом, и сам он был как открытая книга. Он говорил очень много, вот только будто назло даже вскользь не затрагивал темы, которые были интересны Итачи, ни жестом, ни словом. Итачи сделал несколько попыток как бы между прочим упомянуть о доме и семье, и Наруто с легкостью подхватил разговор, но быстро свернул куда-то в совершенно другую сторону, оставив Итачи без должного ответа. Давить не хотелось – назойливость могла оттолкнуть собеседника. Да и спрашивать напрямую было не только опасно, но еще и невежливо – в магическом мире за вопросы о принадлежности к тому или иному клану можно было запросто получить в нос. В итоге, по прошествии получаса, когда Наруто успел поговорить, кажется, обо всем на свете, Итачи все еще не знал, с кем имел дело. Либо Наруто был настолько глуп, что с него взять было нечего, либо, напротив, умнее, чем казался. Дело осложнялось еще и тем, что в их разговор постоянно вмешивались. Наруто будто магнит притягивал к себе людей, и каждые несколько минут ему приходилось отвечать на приветствия, останавливаться, чтобы выслушать новости или обсудить нечто, в чем Итачи совершенно не разбирался. Итачи чувствовал себя раздосадованным. Они расстались на пересечении двух троп, одна из которых вела в поселок, другая – в гору. Наруто казался крайне довольным прогулкой и разговором, но, судя по растерянному виду и бегающим глазам, уже торопился куда-то еще. - Наруто.... - Итачи кашлянул, на секунду замешкавшись. - Наруто-кун, надеюсь, я и мой сын не стесняем тебя? – спросил Итачи до того, как распрощаться с Узумаки. - В смысле? - В твоем доме. - А, - в голосе Узумаки послышалось раздражение. – Сказал же, все в порядке. Мне просто не нравится тот особняк, вот и все. - В таком случае, благодарю за гостеприимство. Не зайдешь как-нибудь на обед? Я приготовлю что-нибудь в качестве благодарности. - Эээ, - Наруто смущенно махнул рукой. – Да что ты, не стоит... - Я настаиваю. Узумаки почесал затылок и, выдавив из себя улыбку, все же кивнул. - Как насчет завтра? - Я бы с радостью, да завтра вряд ли получится. - Послезавтра? - Ну давай послезавтра... Несмотря на дружелюбный вид, Наруто согласился с неохотой, кто угодно бы заметил. Итачи не мог не гадать, в чем была причина столь резкое смены натсроения, но предпочел не забивать себе этим голову. Пока что. В конце концов, у человека могла быть уйма безобидных причин вести себя нерационально. Наруто быстрым шагом направился вниз по холму, дорога Итачи вела в противоположном направлении. Ликование наполняло его до краев. Сколько бы времени им с Саске не было отведено, сейчас они были в безопасности. Сомнительной безопасности, потому что все еще оставалась масса проблем, которые нужно было решить в ближайшее время, чтобы обеспечить себе дальнейшее пребывание в деревне. И все же начало было положено, и это начало было более чем успешным. Итачи готов был верить в то, что предки все же ответили на его молитвы, сумей он встретиться с Наруто в назначенное время. Было очень важно наладить контакт, но планам было не суждено сбыться. Поздним утром, часов в одиннадцать, когда тусклое солнце уже висело блином на светло-сером небе, Итачи уже готов был развести огонь, чтобы начать готовить, когда Ворон, находящийся почти в километре от него, отрывисто гаркнул и без разрешения втянул его в свое сознание. Итачи пришлось вовремя схватиться за край стола, чтобы не упасть от неожиданно возникшей связи. Перед глазами замельтешили высокие кроны. С высоты птичьего полета лагерь не был виден. Итачи чувствовал размеренную пульсацию магического купола, скрывающего поселение от чужих взглядов, но граница барьера прослеживалась лишь в том месте, где его пересекала медленная процессия, состоящая из десятков повозок. Ворон моргнул, спикировал ниже, чтобы позволить Итачи взглянуть на происходящее с более близкого расстояния. Запряженные лошадьми повозки были до отказу набиты людьми, стонущими и окровавленными. На подступах к барьеру, среди столпившихся для защиты открывшегося прохода солдат, начинала воцаряться паника и суета. Итачи качнул головой, выбравшись из чужого сознания, и, недолго думая, потянулся за плащом. - Папа? – появившийся в дверях Саске с недоумением смотрел на его сборы. – Ты куда-то идешь? Итачи одобрительно потрепал его за волосы. Саске, пусть и неохотно, но все же начал называть его отцом, увеличивая их шансы не быть разоблаченными раньше времени. - Мне нужно срочно отлучиться в деревню. - Но... - Прости, - он приобнял ребенка за плечи, присев на корточки прямо перед ним. – Гостей сегодня, думаю, не будет. В следующий раз я возьму тебя с собой, хорошо? А пока будь хорошим мальчиком и дождись моего возвращения. Саске обиженно надулся и отвернулся. Выбора у него все равно не было. По тропинке Итачи спускался в спешке, желая как можно скорее оказаться в гуще событий и разузнать, что происходит. В поселении царило оживление. Солдаты покидали казармы, прекращали тренировки и сбивались в группы, говорили взволнованно и громко. Итачи лавировал между ними, выуживая из их разговоров крупицы информации, противоречащей и полной домыслов, и он продолжал свой путь, пока не вышел к больнице. Здесь уже собралась приличная толпа, в которой он тут же заприметил светлую макушку Узумаки. - Наруто-кун! Наруто завертел головой, пытаясь понять, откуда его зовут. Протиснувшись сквозь столпотворение, Итачи коснулся его плеча, чем тут же вызвал недовольство у стоящего рядом Неджи. - Неджи-сан, - улыбнулся Итачи. - Катсуми-сан, - произнес Хьюга таким голосом, будто сама зима обрушила на Итачи свою немилость. Он не поежился, обращаясь к Наруто, который не скинул чужой ладони с плеча и вполне добродушно кивнул головой. Хьюга наверняка еще сильнее разозлился такому отношению, и Итачи испытал смутное удовлетворение от возможности утереть нос представителю враждебного клана. - Что здесь происходит? - Сами не знаем, - пробормотал взволнованный Наруто, вставая на цыпочки – ростом он не вышел. – А, Сакура-тян! Пойдем. Он схватил Хьюга за запястье и, не дав тому и слова сказать, потащил куда-то мимо взволнованных товарищей. Итачи, не желая остаться в хвосте, ринулся следом. Около входа в госпиталь царила суматоха. Медики в белых халатах не без помощи солдат помогали перетаскивать раненых, но последних было, судя по всему, больше, чем крохотная больница могла в себе вместить. Сакура сосредоточенно хмурилась и отдавала приказы и не расслабилась, даже когда увидела спешащих в ее сторону друзей. - Наруто, Неджи. Здравствуйте, Катсуми-сан. Хьюга неодобрительно оглянулся через плечо, будто вопрошая, какого черта Итачи все еще был здесь. Итачи невольно ощутил себя третьим лишним, с таким упорством парень пытался отгородить Наруто от его присутствия. - Сакура-тян, помощь нужна? - От тебя тут мало толку будет, Наруто, - честно выпалила девушка. – Отправляйся на границу поселения, к северной башне. Там Какаши с нашими сейчас дежурят. - Что случилось? Сакура вытерла со лба пот. - Понятия не имею. Вроде, был бой за пограничное поселение, что вниз по реке находится, а потом что-то пошло не так, и вот... – Сакура обреченно обвела рукой пострадавших. – Цунаде объявила чрезвычайное положение. Какаши, Асума и Гай сейчас укрепляют защиту лагеря, на случай вражеского нападения. Не стой столбом, Наруто, иди уже. - Понял! Увидимся позже, ребят! – и Наруто, словно ветер, исчез в толпе. - Неджи, а тебе лучше бы в Резиденцию. Там сейчас все вышестоящее руководство. - Спасибо, Сакура. Удачи тебе тут. Сакура устало кивнула и, вздохнув, вернулась к своему занятию. - Сакура-сан. Она вскинула голову, с легким недоумением в глазах - не ожидала, что Итачи задержится. - Я знаю основы оказания первой помощи. Работа для меня найдется? - Конечно! – обрадовалась девушка его инициативе. – Снаружи мы и сами справимся, а вот внутри лишние руки не помешают. Держи... – она протянула ему пару листков бумаги, карандаш и упаковку цветных повязок, быстро, но вполне ясно объяснив принципы первичного распределения пострадавших. – И еще, постарайся разузнать как можно больше информации о каждом. Наши ребята тащили с поля боя всех выживших, среди них могут быть и Учиха. - Если и так, вряд ли они в этом признаются. - Не поверишь, какими честными бывают люди, когда у них кости наружу торчат. В противовес зловещей фразе, Сакура улыбнулась и, собрав волосы на затылке, поспешила к очередной повозке, подъехавшей практически к самому крыльцу. Переговариваясь с остальными медиками, она успевала угрожающе покрикивать на глазеющих и столпившихся солдат, которые сильно мешали работать. Итачи же выполнил ее указание и оказался внутри госпиталя. Атмосфера здесь царило жутковатая. Весь этаж был до отказу забит людьми, пол был усеян лужицами крови и перепачканными бинтами, валяющимися то здесь, то там. В воздухе витал страх, слышались мольбы о помощи и чей-то плач. На коже выступили предательские мурашки, но Итачи не позволил себе расслабляться. - Эй! – окликнул его какой-то парень, чье лицо было щедро усеяно веснушками. – Ты что тут забыл? - Меня Сакура-сан послала. Я знаю основы оказания первой помощи, - Итачи перешел сразу к делу, не видя смысла в пространных объяснениях. - А, тогда поручаю тебе третье крыло. Это вон там. Она тебе объяснила процесс распределения? - Да. - Вот и отлично. Эй, там! Сказал же не двигаться! Черт, этот парень помереть хочет, не иначе. Оставшись один, Итачи направился в указанную сторону. Он медленно ступал между ранеными, скользя внимательным взглядом по лицам, готовый в любом из них углядеть знакомые черты. Узнай он раньше о том, что среди пострадавших могут быть члены его клана, он бы дважды подумал, прежде чем предлагать помощь, но в возникшей ситуации внезапный отказ выглядел бы подозрительно. Он надеялся выведать о произошедшем у кого-нибудь из раненых, на случай, если информацию решат утаить от остальных солдат. У него все еще был шанс узнать что-нибудь полезное, но теперь приходилось быть более осторожным, идти медленно, и вглядываться в находящихся вдалеке плачущих людей, чтобы заприметить членов клана до того, как сам будет узнанным. Ему повезло. Ускорив шаг, он бросился туда, где у стены сидела худая болезненного вида девушка. Итачи помнил ее по нескольким тренировкам и посещению военного гарнизона несколько лет назад. Ее короткие волосы, спутанные и грязные, слиплись от крови. На виске виднелся порез, совсем недавно кровоточащий, судя по залитому кровью лицу, уже потемневшей и свернувшейся. Левое плечо было располосовано. Когда Итачи склонился над ней, чтобы помочь ей подняться на ноги, понял, что девушка, в довесок ко всему, еще и хромала. Потрепало ее знатно, и Итачи, заставив ее опереться на него, аккуратно повел ее вдоль коридора, мечтая отыскать пустой уголок. Никто не обратил на него внимания. Одетый в темный плащ и спрятавший мешочек с лентами во внутренний карман оного, он не был похож на врача, и раненые моментально теряли к нему интерес, ожидая помощи от кого-нибудь в белом халате. Он обнаружил не занятые никем палаты в дальнем конце больницы. Больные только начали прибывать, и большая их часть все еще была сосредоточена у входа, где они ожидали досмотра. Усадив девушку на койку, Итачи сжал ее ладонь. Еще в коридоре она пыталась что-то сказать, но каждый раз срывалась на кашель. Итачи с тревогой глянул на ее руку, которой она прикрылась, и успокоился, не обнаружив крови. Он понадеялся, что внутренние органы не пострадали, а все остальные раны были не столь значительны – переломов, по крайней мере, на первый взгляд, не наблюдалось, вены и артерии тоже не были повреждены. - Господин, это же вы? – прошептала она, наконец. Под глазами девушки залегли тени, голос шелестел, и Итачи скорее прочитал ее вопрос по губам, нежели расслышал. Вместо ответа он принялся рыться по ящикам, открывая один за другим, вчитываясь в названия имеющихся в наличии лекарств и пытаясь найти необходимые. Спустя минуту он выудил на свет пару бинтов и лечебные настойки. Девушка постепенно приходила в себя. - Господин Итачи, - она всхлипнула, - что вы здесь делаете? - Пока я обрабатываю тебе раны, расскажи, что случилось, - мягко перебил ее Итачи, коснувшись ее скулы. Девушка никак не среагировала на чужое прикосновение, только слезы потекли по щекам, хотя лицо ее оставалось все таким же бесстрастным. - Но... Это же вы, правда? Мне же не кажется? - Тебе не кажется. Она с каким-то почти детским трепетом смяла подол его плаща, готовая разрыдаться от облегчения. - Господин Итачи... - Не плачь, все хорошо. Расскажи мне, что случилось, - повторил он более настойчиво, не отнимая ее рук от своего одеяния и подступая ближе, чтобы залить рану на лбу дезинфицирующим средством. Девушка поморщилась от внезапной боли, но плакать перестала, будто пульсация задетых нервных окончаний окончательно привела ее в чувство. - Говори, - напомнил ей Итачи. Действовать грубо не хотелось, но он не знал, сколько времени у него было в запасе. Девушка втянула воздух и медленно выдохнула, после чего тыльной стороной руки утерла слезы. Когда она говорила, голос ее дрожал. - Мы... Мы должны были вернуть контроль над пограничным пунктом... Что на реке стоит... И когда... Когда завязался бой... Они вмешались... - Они? - Акацуки, - прошептала она, будто боясь одного слова. - Мы, естественно, обрадовались... Думали, подмога подоспела, но... Они принялись убивать всех без разбору. И своих, и чужих... – короткое рыдание врывалось из ее горла, но она сумела его подавить. – Как же так... Они же на нашей стороне... А убивали.... Всех... И Учиха тоже не щадили... Итачи аккуратно смочил рану ваткой, смывая остатки крови и потянулся за бинтом. - Что потом? - П-потом... Они просто развернулись и покинули поле... Как будто вдруг потеряли всякий интерес... Она замолчала и шмыгнула носом. - Все? - Д-да... - Хорошо, ты большая молодец, - улыбнулся Итачи и завязал узлом бинт на ее затылке, после чего принялся за ее плечо. Девушка несмело коснулась рукой его запястья. - Господин... А как же вы... Что вы тут делаете? Они и вас в плен взяли? Но... Но вы же были больны. - Болен? - Ваш отец объявил, что вы серьезно больны, запер вас в ваших покоях и никого туда не пускал. Мы все очень скорбели и молились о вашем выздоровлении... А вы тут... Как... Итачи невольно нахмурился. - Скажи мне, пожалуйста, как обстоят дела в клане? - Господин... - Говори, что случилось, пока я болел, - возможно, слишком резко потребовал Итачи. Девушка стушевалась и, втянув голову в плечи, сорвалась на шепот. - В-ваш отец собрал Новый Совет. И... Вы, правда, не знаете? - Говори же. - Ох, мне так жаль, господин. Господин Фугаку представил нового преемника, отпрыска Намикадзе... Его через месяц короновать должны. Итачи молча водил ваткой по ее плечу. По внешнему виду и не скажешь, что он пребывал в полной растерянности, только венка на виске, бившаяся в два раза чаще обычного, выдавала нервозность. Он упустил момент. Думал, что сможет надавить на отца, скрывшись в лагере ополченцев, может даже, обменять выведанную информацию на лучшую участь для Саске, но насколько же он был наивен, если надеялся так просто обыграть собственного отца! Итачи не имел ни малейшего понятия, откуда Фугаку достал отпрыска Намикадзе, до сегодняшнего дня уверенный, что все они были мертвы. Даже если преемник был подставной и не имел к Намикадзе никакого отношения, не оставалось сомнений – Фугаку нашел замену сбежавшему сыну. Если сказанное девушкой было правдой, то из-за действий Итачи ему пришлось пойти на то, что шло вразрез со всеми его убеждениями – он положился на чужую кровь, тем самым ставя себя и клан в шаткое положение. Но самая большая ирония состояла в том, что Итачи, пытаясь обрести свободу, навлек на себя и Саске еще большую опасность. Если раньше на нем наверняка висела метка нерадивого сына, то теперь, когда Фугаку решил предпринять столь серьезный шаг, его просто-напросто запишут в предатели. Девушка тихо охнула, и Итачи, извинившись, отпустил ее руку, которую невольно сжал слишком сильно. Нет, отец был умнее этого. Он не позволит никому омрачить свою репутацию, наверняка сфальсифицирует смерть старшего сына. Вряд ли ему составит труда это сделать, если уж он сумел разыграть всех фальшивой болезнью. Орочимару может ему подсобить, уж старый змей знал в этом толк. Закончив с раной на плече, Итачи смазал ушибленное на ноге место заживляющей мазью, после чего протянул девушке успокаивающую пилюлю и стакан воды. Та даже спрашивать не стала, что за лекарство ей дали, молча выпила. Все ли еще Орочимару на стороне Учиха? Он так и не получил желаемое, несмотря на договоренность с отцом. Его Фугаку тоже сумел обмануть каким-то образом? Итачи выдохнул и приложил пальцы ко лбу. У него внезапно началась мигрень, и секундой позже он вдруг заметил, что руки его подрагивают. Его сковало совершенно несвойственное ему бессилие. - Господин... Я же Учиха, что они со мной сделают? Девушка потянула его за край плаща, и Итачи перевел на нее тяжелый взгляд. Жаль, что она была всего лишь рядовым солдатом. Не было и речи о том, что она была хоть сколько-нибудь посвящена в интриги основной ветви клана. Она, распахнув глаза, смотрела на него так, как маленькие дети смотрят на мать – с трепетом и безграничным доверием, словно он знал ответы на все вопросы. А ведь она была старше него самого лет на пять. Итачи улыбнулся так тепло как мог. - Спасибо, что поделилась со мной новостями. Она вымученно, но искренне улыбнулась в ответ. Итачи положил ладони на ее горящие от переутомления и пережитого стресса щеки. - Прости меня. Девушка с недоумением моргнула. - Господин? В один из редких визитов Итачи к Саске, одна из нянечек после долгого молчания внезапно заметила, что им обоим глаза достались от родителей. Саске пошел в мать. Его черные радужки были настолько темными, что на их фоне даже зрачка не было видно. Зато Итачи был обладателем темно-серых радужек, совсем как у отца, и с каждым годом они становились чуточку светлее, по мере того, как он все чаще и чаще использовал свою силу. Он невольно подумал, станут ли его глаза, которые сейчас окрасились алым, еще светлее после сегодняшнего. Девушка, как зачарованная, смотрела на происходившие изменения – за тем, как его зрачок сжался до размера маленькой точки, и вокруг него образовалась черная полоска с дрожащими запятыми. Ее посетило осознание, и она хотела было рвануться прочь, пытаясь избежать участи, но было слишком поздно – Итачи крепко сковал ее по рукам и ногам собственной волей. С момента, как она ответила на его взгляд, у нее не было ни шанса. Он видел собственное отражение в ее полных ужаса глазах, прежде чем вторгся в ее сознание, без заминки сминая хрупкий барьер – силу, которую воспитывали в Учиха с ранних пеленок. По сравнению с Итачи, девушка была слишком слаба, но даже ему пришлось перевести дыхание и помедлить, оказавшись внутри чужой головы, куда он проник, не спрашивая разрешения. Эмоции и воспоминания окружили его, принимая форму бесконечного множества зеркал, в которых пятнами мельтешили чьи-то силуэты, лица, улыбки и слезы. Он сложил ладони на груди, чтобы успокоиться и не стать жертвой страстей, обуревавших каждого человека. Задышал медленно, отбросил все собственные мысли, сосредоточился и сделал шаг вперед, глубже в непроницаемую тьму, раскинувшуюся перед ним опасной сетью. Зеркала задрожали, отвечая возмущением на его нежелательное присутствие. Он видел самого себя в некоторых из них. Было странно наблюдать за собой со стороны. То были смазанные воспоминания с тренировок, военных сборов и мероприятий, о которых Итачи уже и не помнил. Держался он статно, лицо не меняло привычного отстраненного выражения. Отец хорошо его воспитал. Звон усиливался, по зеркалам поползли трещинки, увеличивающиеся с каждым его новым шагом. Дрель стала почти невыносимой, а затем вдруг обрушилась на пол вместе с осколками, такими же темными, как глаза Саске, не пропускающими свет и не показывающими больше никаких картинок. Эти воспоминания были утеряны навсегда. Итачи смотрел вперед, не оглядываясь на те зеркала, что еще были целыми. Он не желал видеть бесценные моменты, из которых была соткана жизнь молодой воительницы, и вскоре остался один в кромешной темноте. Ему пришлось сделать усилие, чтобы вернуться в собственный разум. Он еще никогда не уходил так далеко. - Катсуми-сан, вот вы где. Голос Сакуры заставил его вздрогнуть. Он утер выступившие капельки крови, пару раз моргнул, чтобы убедиться в том, что глаза приобрели обычный цвет. - Извините, пришлось долго ее успокаивать. Сакура с тоской посмотрела на обмякшую в его руках девушку. - Она что-нибудь рассказала? Итачи погладил девушку по голове. - Нет. Кажется, она... совершенно потеряла память. - Вот как, - тише сказала Сакура. – Должно быть, травма головы. Возможно, память еще восстановится, когда она поправится. Она в сознании? - Нет. Но я уже обработал ее раны. - Тогда оставьте ее пока. У нас много работы. - Да, конечно. Она исчезла за дверьми, и ее зычный голос послышался в отдалении. Итачи аккуратно уложил пребывающую в обмороке девушку, подложив под голову подушку и, сгорбившись, уткнулся лбом в ее плечо. - Мне жаль, Морико. Мне, правда, очень жаль. Спустя уже пару секунд он стоял на ногах, расстегивая плащ. Бросив его на спинку стула, он вытер кусочком бинта выступивший на лбу пот и, не оглядываясь, вышел из комнаты. Сакура была права. У него было много работы. Вот только к пациентам это не имело никакого отношения.