Fellini

Тур был в самом разгаре, и завтра у музыкантов по плану был концерт в культурной столице – Санкт-Петербурге, родном городе Саши. Почти все участники обеих групп поселились в гостинице, а Васильев предпочёл провести несколько дней в родных пенатах. Лёва быстрым шагом, почти бегом приблизился к подъезду, взлетел по лестнице и остановился только уже у самой двери в квартиру Саши, чтобы перевести дыхание. Васильев дал другу ключ от своей квартиры, чтобы тот в любой момент мог прийти – Саша терпеть не мог, когда его отвлекали от работы звонками в дверь. Бортник коротко выдохнул и вошёл в прихожую, стараясь не шуметь, но чуткий Саша всё равно его услышал. - Сашка, ты? – послышался до боли знакомый голос из дальней комнаты, и вошедший не смог сдержать улыбку. - Нет, это я, Лёва, - чуть смущенно отозвался Бортник, снимая обувь и проходя в комнату к другу. – А ты жену ждал? - Да, Сашка должна была зайти, у неё на работе обеденный перерыв, - Васильев сидел на широком подоконнике, прислонившись спиной к холодному стеклу, и что-то увлеченно писал в небольшом блокноте. – Ты проходи. Если чаю хочешь – заварка на кухне. Сигареты здесь. Саша коротко кивнул на полку над столом и снова уткнулся в блокнот. Лёва невольно залюбовался им: напряжённая складочка меж широких бровей, губы, посасывающие карандаш, такая привычная щетина и даже смешная поза с подтянутыми к груди худыми коленками – всё это казалось таким родным, таким своим, что ему захотелось прижать к себе это чудо и никогда не отпускать. Бортник заметил, что вокруг него разбросано множество скомканных страниц, и понимающе хмыкнул: когда прёт вдохновение, как-то не до порядка в доме. Он подобрал один из бумажных комков, захватил с полки пачку сигарет и направился на кухню. Лёва и сам не знал, зачем пришёл сюда. Что-то постоянно тянуло его к этому самоуверенному худенькому пареньку, с которым никогда не бывало скучно. Нет, они не были парой, и Васильев ничего не обещал Лёве, и вообще Бортник уже начал считать, что тот первый случай с нахлынувшей страстью – нелепая случайность и большая ошибка, о которой Саша предпочёл забыть, но чем тогда объяснить то, что во время тура Васильев не раз заваливался в гостиничный номер Лёвы и дело снова оканчивалось постелью? Причём Саша, судя по всему, не собирался это обсуждать и принимал всё как должное, что вводило Лёву в полнейшую растерянность. В лёгкой задумчивости музыкант сделал себе чай, устроился в кресле и развернул смятую страницу. «В огне твоих расширенных зрачков Исчезнут города и океаны. Из темноты глядят на нас Глаза Марии и глаза Хyаны»… Дальше несколько строк было перечёркнуто, но одну Лёва всё-таки сумел разобрать. «Придуманные люди за окном диктуют нам последние страницы»…* «Вот в этом весь Саша, в этом весь Сплин, - восхищенно подумал Бортник. – Хрен поймёшь, о чём он, а ведь цепляет, заставляет задуматься, смысл в любом слоге можно найти, и для каждого человека он будет свой…» Пока вдохновлённый Бортник пытался разобраться, что означает всё написанное, в кухню, потягиваясь, бесшумно вошёл Саша и начал искать что-то глазами. Сигареты. Найдя вожделенную пачку на столе, где её оставил витающий в своих мыслях Лёва, Саша присел на ручку кресла, где сидел его друг. Бортник невольно вздрогнул и оторвался от страницы. - Курить будешь? – спросил Васильев, держа сигарету в уголке улыбающихся губ. Лёва кивнул. Саша, глядя ему в глаза, нарочито медленно достал из пачки сигарету и с лёгкой усмешкой вложил её во влажные губы Лёвы. Наклонился, не отрывая взгляда, и чиркнул колёсиком зажигалки, одним движением прикуривая обе сигареты. Бортник, стараясь скрыть жуткую неловкость, отвёл взгляд, раскуривая свою сигарету, а когда вновь посмотрел на Сашу, то с ужасом заметил, что кристально голубые глаза Васильева бессовестно смеялись, а сам музыкант самодовольно улыбался. Да, Саша прекрасно знал, как он влияет на Лёву. - Я тут случайно прочитал твои наброски, - стараясь говорить небрежно, бросил Лёва. – Там же не случайно… Мария и Хуана? Не знал, что ты употребляешь. Саша, встревожившись, передёрнул плечами, но ответить не успел – в двери зазвенели ключи, и в коридоре показалась вечно жизнерадостная Сашка – супруга Васильева. - Привет, Лёва! Не знала, что ты зайдёшь, а то приготовила бы что-нибудь к чаю. Привет, дорогой, - Сашка приняла от мужа поцелуй в щёку и чуть поморщилась от запаха табака. - Я, наверно, пойду, - кашлянув, сказал Лёва. Он чувствовал себя ужасно неудобно перед Сашкой, ведь она и не догадывалась, что происходит между ним и Васильевым. К тому же Бортник внезапно почувствовал укол ревности, когда Саша поцеловал жену. Лёве многое нужно было обдумать и переосмыслить. Он торопливо оделся, попрощался с радушной хозяйкой и выскочил на лестничную клетку, стараясь успокоить разбушевавшееся так некстати сердце. Вдруг дверь открылась, и на площадку следом за другом вышел Васильев. - Подожди, не убегай, - Саша засунул руки в карманы и прислонился к стене. – Насчёт Сашки не беспокойся, всё нормально. А насчёт наркотиков мы с тобой потом поговорим. Не забывай, завтра концерт. Васильев внезапно оказался перед Лёвой, бережно взял руками его голову, поцеловал в макушку, приятно пахнущую свежевымытыми волосами, и через секунду уже был на лестнице. Ошеломлённый Лёва, не подав виду, медленно поднял на него глаза. - На саундчеке ты мне нужен раньше других, - Васильев подмигнул и скрылся за входной дверью.