***
— Все готово к твоему отъезду, — Каллен передвинул две фигурки на карте в ставке командования, — территория оцеплена, скауты Лелианы постоянно патрулируют местность. Я лично отобрал стражников, которые охраняют элувиан. — Селина не была против такого вмешательства? — спросила Эвелин, склонившись над картой. — Императрица конечно не очень довольна, — тактично заметил Каллен, — но это она попросила нас о помощи, а не наоборот. Членам Совета мы преподали ситуацию в другом виде. Жозефина уверила их, что мы хотим обеспечить всеобщую безопасность. — И все равно… это будет еще одна причина, чтобы бросить камень в наш огород. — Тебя это не должно волновать. Ты уже все решила. — Ты прав. Надо заняться делом. Расскажи мне еще раз о дислокации войск. Только поподробней. — Тебя будут сопровождать храмовники и личная охрана. Основная часть войск Инквизиции, включая серых стражей, останется в Убежище. Не будем пугать ими Священный Совет. На месте ждут скауты Лелианы, — Каллен указал на россыпь золотых фигурок на карте. — Также часть ее шпионов замаскирована под придворных в Халамширале. Так что будь внимательна и не пропусти знаки. — Хорошо. — Жозефина и Кассандра сопровождают тебя в поездке. Леди Монтилье и ее свите поручено провести Священный Совет, — Каллен махнул рукой в сторону группы серебряных фигурок, — а Кассандра будет руководить нашими солдатами на месте. Сначала вы едете в Вал-Руайо, на выборы Верховной Жрицы, — он указал на знак города на карте и на расположившиеся недалеко бронзовые фигурки. — Потом перебираетесь в Халамширал на Совет, — он ткнул пальцем на место в середине карты и на скопление множества золотых, бронзовых и серебряных фигурок около него. — Когда ты освободишься, то скауты доставят тебя и твой отряд к элувиану, — Вы уже решили, как будете действовать дальше? — Я соберу войска Инквизиции и объявлю им о твоем решении. Те, кто пожелают остаться в Церкви, последуют за мной в Халамширал. — Надеюсь, таких будет много. — Потом когда новая Жрица вступит в должность, я передам ей твой меч. Жест чисто символический, но я решил следовать традиции. После этого наша организация официально перейдет под руководство Церкви. — Славно. Эвелин взяла в руки одну из бронзовых фигурок. — Есть одно но: я хотел бы, чтобы ты не отказывалась от предложения Лелианы. Надо отправить скаутов в элувиан, кто-то должен разведать обстановку. — Исключено, — Инквизитор покачала головой. — Мы это уже сто раз обсуждали. Слишком опасно, и я не хочу никем рисковать. Каллен было хотел что-то сказать, возможно, попробовал бы разубедить Эвелин, но их прервал громкий стук в дверь. — Если не срочно, то зайдите попозже! — крикнула со своего места Эвелин. — Я занята и принимаю доклады. — Простите, что отвлекаю, Ваша милость, — в ставку командования вошла незнакомая Каллену девушка, — но Вы просили не откладывать, если Ваша настойка готова, — она несла на подносе кубок с ярко-синей жидкостью. — Спасибо, Джана, поставь на стол, пожалуйста. — Конечно, Ваша милость, — Джана поставила поднос на стол и, поклонившись, поспешно удалилась. — Морриган что, лень самой приходить? — недовольно спросил Каллен. — Она в последнее время вся в книгах. — Речь идет о соблюдении полной конфиденциальности. Мы же не хотим, чтобы по Скайхолду поползи не те слухи. — Уже не так много времени и осталось, — поморщившись, Эвелин взяла кубок в руки. — И потом насчет Джаны можешь не беспокоиться. Я самолично завербовала ее в Крествуде. Поначалу она хотела присоединиться к серым стражам, но я предложила ей стать агентом в Инквизиции. Так что она достаточно давно у нас служит и умеет хранить тайны. Иначе бы Лелиана не стала бы приставлять ее ко мне. Только сама не пойму в каком качестве. Охранять меня от самой себя или вести отчет о моих действиях? Эвелин смолкла, заметив, что Каллен ее уже не слушает. Командор не отрываясь смотрел на кубок с лириумом. — Каллен? — Прости, — он тяжело вздохнул. — Задумался и потерял нить рассуждений. — Нет, это я виновата, — Эвелин поставила кубок обратно на стол. — Мне не стоило приносить это сюда. — Вообще-то я как раз смотрел на лириум и думал, что он меня абсолютно не прельщает. — Серьезно? Как ты себя чувствуешь? — оживилась Инквизитор. — Я бы соврал, если сказал хорошо. Но в целом, довольно терпимо… Я был слишком занят последними событиями, чтобы думать о себе. Так что давай поговорим о чем-нибудь другом. — Мы постоянно говорим о чем-нибудь другом. Чаще всего обо мне. Я хочу узнать, как у тебя дела, Каллен. Кошмары все еще мучают? — К сожалению, да. Иногда… просто сейчас у нас немного времени, чтобы спать. Так что если я и добираюсь до своей постели, то валюсь с ног от усталости. — Это ты правильно сказал, — согласилась Эвелин. — А я — как видишь — продолжаю принимать лириум, — она опять поморщилась, — в утроенном количестве. Эвелин снова подняла кубок и одним махом осушила его до дна. И согнулась пополам от подступившей к горлу тошноты. — Все нормально? Порядком испугавшийся Каллен обогнул стол и поддержал ее. — Я в порядке, — прохрипела в ответ Эвелин. — Просто вкус оставляет желать лучшего. Но если растягивать это удовольствие, станет еще хуже. Она отдышалась и выскользнула из объятий Каллена. — Я помню, ты отговаривал меня от этого, — произнесла она почти с горечью. — Ты предупреждал, что участь храмовника будет нелегкой. Что принимая лириум всю жизнь, я могу потерять разум и перестать отличать сон от яви. И все равно даже зная, через что ты прошел, я выбрала эту специализацию. Иногда я думаю, что все эти беды свалились на мою голову не просто так. Что я сама виновата. Возможно, это лириум расшатал мою Метку. — Исключено. Не думаю, что лириум мог оказать такое воздействие. Все-таки Метка — очень сильный артефакт. — Все равно. Если бы я могла вернуться обратно, я бы выбрала другую специализацию. — Есть уже… — Каллен помедлил. — Какие-то последствия? — Морриган тренирует меня, чтобы не забывала и не поддавалась лириуму. Так что все свое свободное время я провожу в воспоминаниях. Стараюсь в основном думать о приятном. Например, о нас с тобой. — Надеюсь, это помогает. — Очень, — улыбнулась Эвелин и провела рукой по краю стола. — Недавно я вспоминала, как каждый раз, когда я возвращалась в Скайхолд, первым делом шла в твою башню. Особенно после долгого отсутствия. Точнее уговаривала себя идти, потому что мне хотелось лететь вперед. И каждый раз я так волновалась, и сердце мое так учащенно билось при мысли о скорой встрече… Я ничего не могла с этим поделать. А сегодня я целый день провела в ставке командования, выслушивая доклады и планируя нашу стратегию. В в перерывах вспоминала, сколько раз я была здесь с тобой и страдала от того, что ты меня не замечаешь. — Разве? — Да, когда я только стала Инквизитором и мы еще не были вместе. Ты был таким холодным и отчужденным, что не подступиться. Вечно не понимал намеки и вежливо отшивал меня. Эвелин скорчила недовольную рожицу. — Неправда! — Каллен засмеялся. — Когда такое было? — Де Розье упрямятся, это опасно для нас, — заложив руки за спиной, Жозефина Монтилье ходила из угла в угол. Явно нервничала. — Мы получили письмо от леди Эстас Ришелье, которая все уверенней пользуется своим правом голоса в этих делах. Она часто употребляет слова «мы» и «нам» и настойчиво подчеркивает, что интересы у нас общие. — Что ты предлагаешь делать? Эвелин присела на край стола в ставке командования. — Лучший способ справиться с ними — уничтожить противоречие с помощью социального союза. Но единственный шанс примириться обречен, потому что молодая дочь Тибо уже сама обручилась с кем-то другим. Наши руки теперь связаны. — Ну и пусть выходит замуж, — Эвелин только пожала плечами. — Не будем же мы принуждать семейство Тибо к разрыву помолвки. — Да, конечно, — недовольно промолвила Жозефина. — Селеста Тибо может позволить себе роскошь бессмысленного брака, потому что весь груз союза между семьями несет на себе Инквизиция. Однако я бы предпочла, чтобы эта помолвка с юношей из рода Лиандров (семейства весьма незначительного) был разумно отменена ради заключения нового союза, который больше приличествует положению и принесёт свои выгоды и тем, кто вступает в брак, и посредникам. — Какая у нас альтернатива? — Лелиана предлагает подорвать доброе имя лорда де Розье. Его стратегия — благородная война. Пара осторожных слов, и он станет беспомощен ещё до того, как успеет что-либо предпринять при дворе. — Интересная задача! — хмыкнула Эвелин. — Либо заткнуть де Розье при помощи брака, либо уничтожить доброе имя этой семьи. А третьего варианта не будет? — К сожалению, нет, Инквизитор. — Ясно! — Эвелин вздохнула. — Я должна принять решение прямо сейчас? Или мне можно подумать? — У нас еще есть время, Инквизитор. — Отлично! — кивнула Эвелин. — Что там дальше по списку? — Это все на сегодня. Жозефина отложила последний доклад в стопку. — Ура! — Эвелин покосилась на значительную гору пергаментов, скопившуюся на столе. — Так оно и будет? — Если ты о количестве отчетов, то да. Это начало возвышения Инквизиции, и сейчас самая активная пора, чтобы заключать союзы. — Нет, я о том, что придется разрушить помолвку ни в чем не повинной девушки. — Так бывает, Эвелин, — мягко заметила Жозефина, — когда ты принимаешь решения и берешь за них ответственность. Но мы должны помнить, что все это ради общего блага. Впрочем, о Тибо можешь не переживать. Как я уже сказала, для них это большая выгода. В том числе и для Селесты. — Верю на слово, — буркнула в ответ леди Тревелиан. — Кто у тебя дальше? — Так-с, посмотрим. С Лелианой и Хардинг я уже говорила. Интенданта и строителей выслушала. Крем, Кабо и Элизма были. Так что да, остался один Каллен. — А, ну это надолго! — улыбнулась Жозефина. — Припасаешь командора на десерт? — В смысле? — не поняла Эвелин. — Доклады Каллена всегда самые длительные. И я не осуждаю. Слушать про военную стратегию и дислокацию отрядов Инквизиции куда как веселее, чем про старые дрязги аристократии. — Думаешь, с ним гораздо интереснее? — Я в этом почему-то абсолютно не сомневаюсь. — Да ладно тебе! — улыбнулась Эвелин. — Я конечно еще только учусь быть Инквизитором, но все-таки стараюсь отводить всем одинаковое время и уделять равное внимание всем вашим проблемам. — Ну не знаю, — протянула Жозефина. — Я бы поспорила с нашим командором, но у меня, к сожалению, нет его белокурых волос, мужественного стана и ослепительных янтарных глаз. С этими словами леди Монтилье заговорщически подмигнула Эвелин. В ставке командования установилось неловкое молчание. — Ты, должно быть, шутишь?! — выдохнула наконец Инквизитор. — Это не я, это Лелиана сказала. — Вы что, всерьез думаете, что Каллен мне… — Эвелин запнулась и покраснела. — Тебе нравится, — подсказала ей Жозефина. — Откуда же вы такое берете?! — Ну, ты же знаешь Лелиану, от нее трудно что-то скрыть. — У меня с Калленом исключительно рабочие отношения, основанные на взаимном уважении и выгодном сотрудничестве. Да, не скрою, военная стратегия — это мой конек. Но я никак не выделяю нашего командора. Тем более, в личном плане… Да мы ни разу и не разговаривали не по делу! В смысле… я очень ценю его заслуги. И только. — Если честно, то я просто шутила, — лукаво ответила ей леди Монтилье. — Хотя небольшой прецедент все-таки был. На одной из наших попоек в таверне ты слегла перебрала лишнего и сказала мне и Лелиане, что тебе нравятся мужественные блондины с карими глазами. А командор так хорошо подходил под это описание! Я думала, ты сейчас посмеешься. Но ты так встрепенулась, так распалилась, пока оправдывалась, что мне теперь стало интересно. — Ну и шутки у вас! Не помню такого. И я не пытаюсь оправдываться. Я просто пекусь о своей репутации. Не хочу, чтобы ходили слухи, что у меня с Калленом роман. — Даже если бы ходили, — Жозефина пожала плечами, — не вижу тут ничего страшного. — Я надеюсь, что Каллен об этом не знает. — Нет. Ну что ты! Хотя опять же… что здесь такого, если бы даже он знал? — Мне было бы очень неловко при встрече с нашим командором. — А может, ему было бы очень приятно, — подмигнула ей Жозефина. — Это навряд ли, — Эвелин сказала, как отрезала. — Ты что-то не договариваешь. — Нет, я просто знаю, что Каллен видит во мне исключительно Инквизитора. И точка. — А это никак не связано с недавним приездом Мариан Хоук? — совсем невинно поинтересовалась Жозефина. — Если ты о ней в контексте Каллена, то это здесь ни при чем. — А мне кажется, что ты нервничала из-за ее приезда. — Ну еще бы! Она рассматривалась на роль Инквизитора. Она, защитница Киркволла, до стандартов которой мне было расти и расти. А встала во главе Организации в итоге я. Было, знаешь ли, из-за чего переживать! Такая ответственность. — А я вот сейчас смотрю на тебя и думаю: а совсем ли это все? Наверное, ее роман с Калленом добавлял перчинки. Ты так уверена, что он в тебе не заинтересован. Не потому ли, что Хоук недавно была в замке. — Она здесь ни при чем, — упрямо повторила Эвелин. — Ладно, хорошо, — сдалась Жозефина. — Кстати, для справки — я точно знаю, что в этот раз у них ничего не было. — Ты по-моему все знаешь, — засмеялась Эвелин. — Я просто дружу с Лелианой. И потом мы с ней поспорили, когда Хоук приехала, и она приставила к Мариан дополнительных скаутов. — Она что сделала?! — Не кипятись, надо уметь сочетать приятное с полезным. В общем, все это время пока Хоук была в замке, Каллен — можно сказать — ее избегал. Да, они достаточно часто пересекались, но ничего и близко похожего на любовное свидание. Так что можешь быть спокойна, этот роман явно в прошлом. — Я думаю, ваши скауты просто плохо наблюдали, — задумчиво отозвалась Эвелин. — Тем не менее, одно могу сказать точно — это не мое дело. — А может, все-таки твое, — ответила ей в тон Жозефина. — Пора об этом подумать. Во всяком случае, Лелиана за тебя уже подумала. И потом ты руководишь Инквизицией, Каллен не станет делать первый шаг, — Жозефина прислушалась к мерным шагам из коридора, соединявшего ставку командования с ее кабинетом. — А вот, должно быть, и он сам. Однако вместо Каллена в ставку командования зашел его помощник — Клеменс. — Инквизитор, леди Монтилье, — поклонился он обеим женщинам. — Командор просит простить его за опоздание. Срочное донесение из Ферелдена. Эвелин и Жозефина переглянулись. — Пойду узнаю, что случилось, — решилась леди Тревелиан. — Давай, — поддержала ее Жозефина. — А я пока соберу здесь все отчеты. Оставив Жозефину и Клеменса, Эвелин вышла из ставки командования. Сразу поежилась. В еще не заделанных коридорах Скайхолда вовсю гулял холодный ветер. Сквозь прорехи в каменной кладке замка можно было разглядеть синее небо, а где-то даже ярко-белые снежные шапки гор. В кабинете Жозефины было гораздо теплее и уютнее. Леди Монтилье первая из всех обустроила свое рабочее помещение. Но вот Эвелин вернулась в общую залу Скайхолда, и снова перед глазами одна разруха и запустение. Одному Создателю известно, сколько понадобится времени, чтобы привести замок в полный порядок. Эвелин повернула налево и зашла в библиотеку. Точнее сама библиотека находилась этажами выше, а нижнее круглое помещение пустовало. Здесь временно расквартировался Солас. Маг даже притащил откуда-то старый диван и выклянчил у архитекторов строительные леса. Последнее нужно было для его нового увлечения. Эльф мало общался с остальными, зато очень любил рисовать по стенам. Сейчас он отсутствовал, и Эвелин, воспользовавшись этой редкой возможностью, подошла поближе, чтобы разглядеть еще только начатый рисунок. Очень красиво, только пока непонятно. Темные каракули несли на себе налет тихой грусти. Она легонько коснулась пальцем причудливой живописи, краска еще была свежей. Наверху послышался шум, сильнее чем обычно закаркали вороны, и Эвелин, вздрогнув, поспешила вперед, туда, через боковую дверь библиотеки. Навстречу Каллену. Кабинет командора, как известно, располагался вне донжона Скайхолда. Почему Каллен облюбовал себе «сторожку около ворот» — как называл ее Варрик — было непонятно. Поближе к укреплениям и казармам солдат, наверное. Но попасть к Каллену было порой очень трудно. Особенно для Эвелин. Надо пройти весь двор замка и поздороваться с бесчисленными количеством человек, и выслушать двести просьб и пожеланий, и двести раз задержаться по мелочи. Поэтому первым делом она решила восстановить каменный мост, что соединял башню командора с донжоном замка. По нему можно было пройти на прием к Каллену, избегая множества любопытных глаз. Сейчас каменные укрепления еще только восстанавливались, но деревянные мостки уже были возведены, и Эвелин решилась по ним пройти, чтобы сократить свой путь. С первым скрипом деревянного настила под ногами пришло осознание, что это, возможно, не слишком хорошая идея. Временные мостки держались на двух соплях. Гномы-то гораздо легче! Ничего не стоило сейчас сверзиться и сломать себе шею. Это было бы даже забавно. Леди Эвелин Тревелиан, Вестница Андрасте, новоиспеченная глава Инквизиции погибла, упав с каменного моста. Не успев даже толком восстановить эту организацию и победить Корифея. Угробив все свои возможности и Метку. И все по причине крайней неосторожности. Чего греха таить — просто спешила побыстрей увидеть Каллена. К счастью, мостки все-таки выдержали ее вес, и Эвелин без проблем добралась до кабинета командора. Схватившись за ручку двери и чувствуя, как быстро бьется ее сердце, запыхавшаяся леди Тревелиан буквально ввалилась внутрь. К несчастью, Каллена в башне не было. — Командор ушел за срочным сообщением, — ответил на ее немой вопрос советник Каллена и поклонился, и указал рукой, в какой стороне его следовало искать. Проклиная все на свете, Эвелин покинула башню, где расквартировался Каллен. После непродолжительных поисков командор нашелся у главных ворот замка. Стоял себе спокойно среди стражников и в ус не дул. — Инквизитор, — сказал он так, будто знал, что Эвелин сейчас подойдет, и прежде, чем она успела что-то ответить, сунул ей под нос какое-то донесение. — Вы должны это видеть. Эвелин нахмурилась, едва вчитавшись в первые строчки послания. — Ну так что: вы нашли их? — переспросила она. — Не мы, а разведчики Лелианы. Они выяснили, что наши патрульные находятся на болоте. В месте под названием Бурая трясина. Их держат в заложниках аввары. Дикари с гор. — Это славно, что патрульные еще живы, — с облегчением заметила Инквизитор. — Боюсь, это ненадолго. Аввары угрожают убить их всех, если Вестница Андрасте не придет к ним навстречу. — И чего они имеют против Андрасте? — Это мне неизвестно. Только то, что вождь авваров желает встретиться с тобой лично. Ради этого они и спустились в болота. Надо послать туда наших солдат, чтобы выяснили больше и попробовали поторговаться. Лелиана уже отправила отряд скаутов вместе с Хардинг. — Ну, если они настаивают на личной встрече, — усмехнулась Эвелин. — Седлать моего коня, — приказала она одному из стражников, — принесите мою броню и позовите Блэкволла, Варрика и Соласа. Если я еду в болота, мне нужна тяжелая артиллерия. Не раздумывая, она направилась прямиком к конюшням. — Ехать туда сейчас опасно, — Каллен едва поспевал вслед за ней. — Для начала надо разведать обстановку. — Откуда мне знать: может, аввары не отличаются долготерпением. Пока мы будем строить планы, наших патрульных могут и убить. Нет, я прямо сейчас поеду туда и разберусь с этим делом, а ты прикроешь мое отсутствие перед Лелианой. — Да, она вряд ли станет одобрять твои действия, — негромко заметил командор. Эвелин вдруг остановилась и резко развернулась к Каллену. И он едва не врезался в нее на полном ходу. — А ты? — пытливо спросила она. — Ты одобряешь? Каллен не ответил, просто внимательно смотрел ей в глаза. Сейчас они стояли так близко друг к другу, что их разделяли какие-то сантиметры. А вокруг них мельтешили стражники. Уже вовсю готовился отъезд Инквизитора. Работа кипела ключом. — И да, и нет, — наконец сказал командор. — Но сейчас у нас нет другого выхода. Как ты правильно заметила, время — здесь решающий фактор. — Какая там территория? Очень большая? — Карта осталась у Лелианы, но, насколько я понимаю, достаточно. — Значит, буду отсутствовать пару недель, не меньше, — пробормотала себе под нос Эвелин. — Если не пару месяцев. Надеюсь, не увязну в этих болотах. — Все будет нормально, — заверил Каллен и в качестве поддержки похлопал ее по плечу. — Каллен, я… — хрипло произнесла Эвелин, сама не зная, что хочет сказать в данную минуту. Как попрощаться. Она ведь и не любила прощаться. — Ладно, тебе пора, — поторопил ее Каллен. — Нитка Хардинг проинструктирует тебя на месте, как только ты доберешься. Думаю, что к этому моменту у нее уже будет свежая информация. Все будет нормально, — повторил он еще раз, потом кивнул на прощание и спокойно пошел обратно, даже не оглядываясь. Эвелин грустно смотрела ему вслед. — Я так и не понял, — с досадой отозвался Каллен. — Почему это воспоминание для тебя так много значит? — Оно и не значит, — Эвелин пожала плечами. — Просто я вспоминаю, как все начиналось. Тогда я впервые поняла, что ты мне нравишься. Жозефина— можно сказать — открыла мне глаза на правду. А еще я поняла, что готова сверзиться ради встречи с тобой с моста. — И отправиться мокнуть на болота ради моих солдат, — с улыбкой подсказал ей Каллен. — Ох, не вспоминай! Это была ужасная миссия. — Да, мы что-то совсем уже отошли от темы. — Так ведь все уже готово. Ваши с Лелианой планы я вполне поняла. Прошу пощады: у меня был целый день докладов, а мы и так сейчас мало проводим времени вместе. — Партию в шахматы? — с улыбкой предложил ей Каллен. — Злорадствуйте сколько угодно. Эта партия все равно за мной. — Вы что, дерзите мне, командор? — с насмешкой произнес Дориан Павус. — Раньше я этого за Вами не замечал. Сегодня погода была прекрасной. По-настоящему горячее летнее солнце освещало весь сад Скайхолда. В том числе и каменную беседку, где играли в шахматы Каллен и Дориан. Эвелин не без удовольствия слушала, как эти двое тихонько пререкаются. — И зачем я только… — пробормотал Каллен, раздумывая, как ходить дальше. — А вот и наш свежеиспеченный Инквизитор! — вместо ответа воскликнул маг. — Инквизитор! Каллен поднял голову от шахматной доски, приподнялся со своего места, чтобы поклониться. — Уже уходите? — воспользовался положением маг. — То есть победа за мной? — Прошу Вас, не прерывайтесь из-за меня, — поспешно проговорила Эвелин. — Хорошо, — согласился Каллен. — Ваш ход, — сказал он Дориану. Изящным жестом маг передвинул королеву на три клетки вперед и ехидно улыбнулся: — Вам просто надо смириться с моей неизбежной победой. Командоррррр. Тогда Вы сразу почувствуете себя гораздо лучше. — Разве? — насмешливо отозвался Каллен и сделал свой ход. — Только вот я уже победил. И чувствую себя прекрасно. Дориан хмыкнул и только развел руками: — Не надо задаваться, а то с Вами совсем житья не будет. И потом — я ожидаю реванш. С этими словами маг поспешно откланялся и уступил свое место Эвелин. — Мне тоже пора вернуться к работе, — заметил Каллен, когда Дориан удалился. — Или ты хочешь сыграть? — Я не против, — согласилась Эвелин. — Готовь доску, вечность не играла в шахматы. — А я играл постоянно. В детстве, с сестрой, — рассказал ей Каллен, пока расставлял фигурки по местам. — И всякий раз, когда она выигрывала — а это случалось каждый раз — она так самодовольно улыбалась. Поэтому я тренировался с братом неделями напролет. И в тот день, когда я наконец ее победил, у нее было такое лицо, — Каллен рассмеялся, а потом вдруг в миг погрустнел. — Все эти годы, что я служил храмовникам, а потом Инквизиции, я ее не видел. Интересно, играет ли она еще? — Сколько у тебя сестер и братьев? — полюбопытствовала Эвелин. — Две сестры и брат. — Где они сейчас? — спросила Инквизитор и сделала первый ход. — Переехали в Южный предел после Мора. Надо бы писать им почаще. А, мой ход! — Ну ладно, — заметила Эвелин. — Давай посмотрим, на что ты способен. — Хм, всегда к твоим услугам. — И так, ты давно не виделся со своими родственниками. Ты знаешь, с ними все в порядке? — Я получил письмо от моей сестры. От Мии. Она и тут сумела меня найти. Каким-то образом. Южный предел пострадал не меньше других районов, но, к счастью, моя семья в порядке. Молюсь, чтобы так оно и было. — Сумела найти? В смысле? Она что, не знала, где ты находишься? — Ну, она знала про Убежище и, наверное, догадалась, что я выжил. Это не в первый раз, впрочем. Я не говорил ей про свой перевод в Киркволл. — И могу я узнать почему? — Я был… не совсем в хорошей форме. Я просто хотел уехать. Поэтому спустя два года я получил от нее гневное письмо с кучей упреков из-за моей халатности. Я еще к тому же и ответил не сразу. Просто не знал, что написать. Мне было стыдно. — И все же, насколько я понимаю, ты стараешься хоть немного поддерживать отношения с семьей. — Да, это большое облегчение. Держать связь с теми, кто знал тебя до Мора. — Смотри, у нас прекрасно получается! — Да, интересная игра, — заметил Каллен. — Не помню, чтобы мы так долго не заговаривали об Инквизиции и обо всем, что с ней связано. Честно говоря, приятно так отвлечься. — Тогда нам следует проводить больше времени вместе, — улыбнулась ему Эвелин. То ли полушутя, то ли полусерьезно. Этот легкий, полуподдразнивающий тон. Он ни к чему не обязывал, но вполне ясно намекал на что-то. На что-то большее. — Да, мне бы очень хотелось этого, — ответил ей Каллен. — Мне тоже, — как эхо отозвалась Эвелин. — Ну вот, мы оба сказали это вслух, — командор как-то странно посмотрел на нее. Странно и одновременно очень внимательно. — Мы должны… должны закончить нашу игру. Да? Сейчас мой ход. — Безусловно. — Послушать тебя, так я бесчувственный чурбан, — с досадой произнес Каллен, — вечно непонимающий или непроявляющий инициативу. — Я этого не говорила! — засмеялась Эвелин. — А я рассказывал тебе, когда я осознал, что ты мне нравишься? — Нет. — Видимо, зря. Это случилось еще до того, как мы перебрались в Скайхолд. — Серьезно? — Серьезно. Когда ты пропала в Морозных горах, я чуть не сошел с ума. Я наплевал на всякую осторожность и сам пошел тебя искать. Я до того загонял своих солдат, что они сбежали от усталости. Но я все равно не желал сдаваться. Пока Лелиана не пришла ко мне и не убедила меня, что надо отдохнуть и что ты найдешься. Что она все для этого сделает. Серьезно, она разговаривала со мной как с маленьким ребенком или как с буйно помешанным. Тогда я понял, что ставить на карту личные чувства было опрометчиво. Это ни к чему не приведет. И я успокоился. Точнее постарался успокоиться. Когда ты вернулась к нам и мы обрели Скайхолд, а вместе с ним и надежду продолжать наше дело, я твердо решил не мешаться под ногами. Возможно, просто прошло слишком много времени с того момента, когда я в последние раз чувствовал что-то подобное. В общем, я ходил как замороженный, занятый только своей работой. Я, как и ты, и мысли не допускал, что ты можешь мной заинтересоваться. Просто наблюдал за тобой издалека и все. А потом тебя избрали Инквизитором. И хотя я полностью и безусловно поддерживал это решение, я понимал, что тем самым сжег за собой все мосты. Мы были на войне, и я был командором Инквизиции, а ты ее возглавляла. Как правильно сказала Лелиана: не время для сантиментов. — И все же потом что-то изменилось. Ну, во всяком случае я на это надеюсь. — Ты сама прекрасно знаешь, что изменилось. Мы стали проводить много времени вместе. То тут, то там. Ты приходила — я не хотел тебя отталкивать. Лелеял мысли, что все это просто дружба. И постепенно я к этому привык. Едва ты уезжала, я начинал скучать и всем сердцем желал, чтобы ты поскорей вернулась. Так что да, пропал я довольно быстро. В короткий промежуток времени. — Сгорел как свеча, — весело отозвалась Эвелин. — Да уж, если и было на свете средство, которое эффектней лириума подорвало мою волю, так это определенно ты и твое общество. — И все-таки, насколько я помню, первый шаг сделала именно я. — Это как посмотреть, — Каллен лукаво улыбнулся. — Леди Тревелиан. Инквизитор? Эвелин вздрогнула и обернулась. Бокал с вином выпал из ее рук и разбился о каменные плиты замка. Растекся кровавой лужей по припорошённому снегом балкону. — Ах, это ты! — только и произнесла она в ответ. Полутемный силуэт командора в боевых доспехах практически закрывал собой весь проем. — Извини. Я не хотел напугать. — Ничего. Это пустяки. Каллен отступил обратно к свету, и Эвелин, ведомая за ним, вернулась внутрь. В тепло. — Я не отвлекаю? — спросил командор, бросив взгляд на незастеленную кровать. Все-таки вечер на дворе. Время позднее. — Нет, что у тебя? — Я принес отчет Фредерика де Сэро о драконах. Подумал, тебе будет интересно его изучить. Особенно учитывая, что дракон Корифея… — Каллен начал бодро, но вдруг осекся. На столе в покоях Эвелин стояли свечи. Ароматные белые свечи. Бумаги и книги, обычно занимавшие все пространство, были убраны в сторону. Легкий ужин, сервированный на двоих. Много фруктов и вино в изысканной бутылке. Где-то там внутри, под одеждой командора зашевелился первый червячок ревности. — Должно быть, я все-таки не вовремя, — сухо заметил Каллен. — Да нет же, я вполне могу найти немного времени. Она словно издевалась над ним. — Внизу было открыто, иначе я бы не стал заходить. Эвелин… я не хочу прерывать твое свидание. — Свидание? — удивленно переспросила Эвелин. — Вот оно что! Свидание! — она улыбнулась. — Нет, ты не о том подумал. Правда, могу покаяться: я давно не танцевала. Поэтому попросила Дориана потренировать со мной несколько модных па из Орлея. За халявный ужин и лучшее вино, какое у меня есть. Так что никакой романтики, все строго в рамках поездки на бал к императрице Селине. — Прости, я не хотел вмешиваться, — Каллен смутился и покраснел. — Ничего страшного. Увы, Дориан меня бортанул! Я уже собиралась отнести ужин на кухню и ложиться спать. Каллен и не знал, что на это ответить. Просто продолжал стоять и смотреть на леди Тревелиан с глупым видом. В полном и абсолютном замешательстве. Однако от сердца, правда, отлегло. — Ммм… отчет, — предположила Эвелин. — Что-что? — Можно мне посмотреть на отчет Фредерика? — Да, конечно, — спохватился Каллен. — Держи. Эвелин взяла протянутый ей пергамент и села за стол. И сразу же погрузилась в изучение отчета. Каллен от нечего делать стал изучать гору музыкальных инструментов в углу. — Практикуешься? — полюбопытствовал он. — Это Дориан, — пояснила ему Эвелин. — Хотел зачаровать целый оркестр. Мол так танцевать приятнее. Как всегда, короче. Наобещал с три короба и упорхнул. — Ну, я думаю, что и ты так прекрасно помнишь все движения. В конечном итоге, ты столько училась этому в Оствике. — Я знаю, что это пустяки. Но если честно, немного нервничаю. Когда дело идет об Орлее, все важно. Мне не хотелось бы оплошать с этикетом и вызвать неодобрение двора в Халамширале. — Твоя правда, — согласился Каллен, — ради такого дела я не против тебе помочь и заменю сегодня Дориана. Последняя его фраза заставила Эвелин напрочь забыть об отчете о драконах. — Ты серьезно? Я не знала, что ты танцуешь. — А я и не танцую, но это не значит, что не умею. Музыкальные инструменты придется, конечно, отложить, но движения я помню, да и счет тоже. — Тогда с огромным удовольствием, — заметила Эвелин, пока Каллен снимал с себя броню. Командор с улыбкой ей поклонился, и, ни колеблясь ни секунды, она приняла его приглашение и позволила увлечь себя в танце. Помнится, когда-то мать рассказывала ей об этом. О том, как это — танцевать с человеком, который тебе нравится. О том, как это — чувствовать быстрое биение сердца в груди. Прижиматься чуть ближе, чем надо. Ближе, чем позволяют приличия. Как это, когда кружится голова, и мир уплывает под ногами. Каллен вел себя весьма спокойно, выдерживая ритм и считая шаги. Его рука уверенно обвивала талию Эвелин. Двигались они вроде и не быстро, но голова все равно кружилась. Она запыхалась. Сладко. Сильно. — Где ты так научился танцевать? — спросила Эвелин назло всем этикетам. Ведь полагалось, что первым начинает разговор мужчина. — В Башне Круга. Поначалу я был дружен с одной магессой. Ей было скучно, и она меня научила. — Ну конечно! — засмеялась Эвелин. — Я могла бы догадаться. Всякий раз, когда речь заходит о твоем прошлом, обязательно всплывает какая-нибудь девушка. — Не знаю, что там Лелиана с Кассандрой тебе наговорили, — с досадой заметил Каллен, — но и в Твердыне Кинлоха, и в Киркволле я был занят тяжелой работой. — Нисколько в этом не сомневаюсь, — Эвелин, похоже, над ним подтрунивала. — И зачем тебе практика? — спросил Каллен, когда они остановились. — Ты прекрасно все помнишь. — Конечно чтобы заставить вас с Дорианом танцевать. — Видимо, так оно и есть. — Но мы просто обязаны еще раз пройти котильон. Он всегда у меня трудно получался. — Что-то мне слабо в это верится. Ты закончила читать тот отчет по драконам? — Завтра закончу. Он от меня никуда не убежит. Они так увлеклись, что затанцевались допоздна. Необычная ситуация. Особенно для командора и его Инквизитора. Первым опомнился Каллен: — Знаешь, я думаю, что мне пора идти. Эвелин вздохнула и даже согласилась, но не без толики разочарования. Не без щепотки грусти и приятного томления в груди. — Устал, наверное? — поинтересовалась она. — Я в порядке. Просто уже действительно поздно. Люди не поймут, если я выйду от тебя в первом часу ночи. — Смотри, не попадись на глаза Варрику, — пошутила Эвелин. Командор на это только хмыкнул: — Да, не очень-то и хотелось бы. Головной боли потом не оберешься. — Спокойной ночи, Каллен. Надеюсь, я не слишком сильно отвлекла тебя от твоих обязанностей. — Спокойной ночи, Эвелин. Мне было приятно отвлечься. — Верну тебе отчет завтра в целости и сохранности, — пообещала леди Тревелиан на прощание. Огонь в камине почти погас, и Эвелин потянулась за меховой накидкой, чтобы прикрыть озябшие плечи. — Эвелин, — тихо позвал ее Каллен. Она подняла голову. Командор был уже у самой лестницы. — Да? — Я знаю, сейчас все заняты предстоящей поездкой в Халамширал. Но если у тебя будет свободная минута и желание, зайди ко мне. Я хотел бы поговорить. — Что-то срочное? — спросила она чуть лукаво, чуть улыбаясь. Ее сердце буквально выпрыгивало из груди. — Нет, не срочно, — Каллен ей тепло улыбнулся. — Не срочно и не по работе. — Да, — сокрушенно признался командор, — временами я действительно вел себя как чурбан. Все думал, у нас нет времени на это. Мы заняты более важными делами. А потом когда увидел… когда подумал, что ты можешь быть с кем-то другим… — Знаешь, о чем еще я вспоминала? — спросила его Эвелин. — Я вспоминала про одно мое маленькое желаньице. Которое всегда хотела воплотить. Особенно пока выслушивала здесь твои отчеты. Она присела на край стола и, лукаво улыбаясь, поманила Каллена пальцем. Едва командор оказался в зоне досягаемости, точным сильным движением притянула его к себе еще ближе. Так, что между ними не осталось расстояния. — Не уверен, что это хорошая идея, — в перерывах между поцелуями признался Каллен. — Не переживай. Твой доклад последний на сегодня. И потом… мы услышим, если кто-то войдет. — Ну да. И они нас могут услышать. — А ты постарайся быть не слишком шумным… И он решил постараться. И он старался. Но не слишком-то уж тихо выходило. Когда Каллен посадил ее на стол, то разом смел с него и карту, и все фигурки. В порыве горячности. В каком-то непонятном нетерпении. У них так мало осталось времени вместе. Они осознавали это, они отчаянно цеплялись друг за друга. Легкий стук по каменным плитам. Он подарил негромкое эхо. Разлетелся мелкой дробью по стенам. Это упали пуговицы. Круглые пуговицы с рубашки Эвелин. Командор не удержался, рванул ткань слишком сильно. Скомкал нежный шелк в своих руках. Ее кожа был гладкой на ощупь. Гладкой и необыкновенно теплой. Почти горячей. Почти под воспалением. Ее волосы пахли ромашкой. Ромашковым полем. Терпкой ромашковой волной. Ее иссиня-черные волосы. Он снял заколки и распустил их по ее плечам. Расчесал пальцами густую массу, зарылся в них, прикоснулся губами к локонам. Он любил так делать и раньше. Ощущать всю прелесть этой связи. Выпивать ее до самого дна. Все как в тумане. Темная волна страсти захлестнула их внезапно. Их обоих. Где-то там, на подкорках сознания, угасала последняя недосказанная мысль. Последнее не свершенное желание. Она облизнула засохшие губы. Наслаждалась его близостью. Нежным, едва ощутимым прикосновением пальцев. Жадно вдыхала его запах. Такой родной, такой знакомый. Сгорала в его объятьях. И не могла насытиться. На ее обнаженной груди блестели бисеринки пота… А Каллен обхватил ее талию рукой, прижался еще ближе, мерно управляя движениями. Устанавливая четкий контроль. Он уткнулся носом ей в шею и утонул в ромашке. В ромашковом поле. В терпкой ромашковой волне. Исчез и растворился в их бездне. В их пугающей неизвестности. Растворился полностью.***
— И как мы все это будем собирать? — весело спросила Эвелин через некоторое время. — Хоть убей, но я совсем не помню расстановку. — Как-то надо, — отозвался Каллен, застегивая свой дублет. Он не спускал глаз с Эвелин. Она была как никогда прекрасна. Веселая, смеющаяся леди Тревелиан с распущенными волосами. Растрепанная, раскрасневшаяся, в одной его только белоснежной рубашке. Слишком большой для нее. Не по размеру. С закатанными рукавами. В притворном недовольстве Эвелин потерла одну босую ногу о другую. Пританцовывая на холодных плитах замка, держа в руках несколько золотых и серебряных фигурок одновременно. — Представь только, — улыбнулась она. — Жозефина входит в ставку командования и обнаруживает, что все отметки на карте не совсем верны. Не так расставлены. А дальше она зовет Лелиану, и они вместе на пару гадают, что случилось. Зовут разведчиков, ищут нового шпиона в замке. Пытаются понять, кто пробрался сюда и спутал им карты. — Находят пуговицы в ставке командования, — хмыкнул Каллен. — А вот это… вместе с растерзанной рубашкой может нас выдать, — подмигнула ему леди Тревелиан. Зараженный ее весельем, Каллен тоже рассмеялся. И ему так внезапно захотелось снова обнять ее, покрыть поцелуями всю от пят до макушки, прижать к своему сердцу и никогда уже не отпускать. Никогда. — Ты самая потрясающая женщина, которую я когда-либо встречал, — тихо произнес он. Однако Эвелин его услышала. Подняла голову от карты и понимающе улыбнулась. — Я люблю тебя, — просто сказала она. Каллен не отвечал. Слова встали комком в его горле. Он смотрел на нее, невыносимо веселую и прекрасную. Тянулся к ней каждой клеточкой своего тела. Отчаянно тянулся. И старался запомнить. Такой, какой она была в эту самую минуту. А потом решился наконец произнести свои мысли вслух: — И я тебя. И это ничего не изменит. Той уверенности, которую я обрел с тобой в этой жизни. Ничего не изменит, — твердо повторил он и подошел ближе. — Вообще-то есть кое-что… о чем я хотел… о чем намеревался с тобой поговорить.