Бейкон Хиллс, Понедельник.
— А почему бы сразу не приступить и не убить Всадников, — стуча пальцами по столу, спросила вполне логичный вопрос Эшли. — А ты поди попробуй, да так, что бы с головой потом остаться, — язвительно протянул Август. — Хватит, — недовольно цокнула Моника, смерив обоих гневным взглядом. — Не хватало еще переубивать друг друга.Новый Орлеан, Церковь Святой Марии.
— Софи, — не выдавая эмоций, произнесла женщина, смотря на ведьму. — Я ведь могу тебе доверять, верно? — Конечно, — согласно кивнула ведьма. — Вы можете мне доверять, конечно. — Тогда у меня есть для тебя особенное задание, — усмехнулась Эстер. — Которое воздастся тебе потом магическими артефактами. — Ой, что вы, — удивилась Деверо. — Я и так хочу уничтожить вампиров. Они забрали у меня сестру, племянницу. Скоро и отнимут дом вовсе! — Я не ошиблась в тебе.В то время у Элайджи.
— Ох, дорогуша, — язвит в ответ блондинка. — Смеешь мне указывать, что и как делать? Не дорос еще. — Да куда мне до вас, леди, — парирует вампир и тут же в него летит чашка горячего напитка. Которая тут же пролетает мимо шатена. Прямо в стену. Черный цвет «обжигает» красивые золотые обои; чашка разбивается. Осколки с ужасающим треском отлетают по всей гостиной. Игривой взор Адриана. Невинный Ребекки. Уничтожающий Элайджи. Похоже, это последнее, что могло вывести Элайджу, но так ли оно на самом деле? — Эл, тут же уже все чисто, — проныла блондинка, резко бросая на пол щетку. — И вообще, мог бы кому-то внушать! — В отличие от некоторых, не я кофе разбрасывал, — процедил Адриан. В ответ блондинка хмыкнула. — Ребекка, не ворчи, Адриан прав, ты кинула ты и убирай, — серьезно выдал первородный. — Ну вот видишь, я всегда прав, — самодовольно выдал вампир. — Не болтать, вы пока ничего не уберете никуда не денитесь, — усмехнулся брюнет беря газету. — И да, Ребекка, ты пропустила пятнышко. — Твою ж… — Без мыслей в слух, пожалуйста, — одернул ту Элайджа, переворачивая страницу газеты.Долгожданная старо-новая встреча. Подзаголовок.
— Какого черта? — вновь, реже и холоднее проговорил первородный, а на его глазах выступили кровавые вены. Никогда не думала, что так глупо умру. Да еще и потяну за собой двух трупов. Конечно после того, как бы прибил меня, да и с начала с особой жестокостью Айзека, Кол бы не совершил суицид… А вот Кэрри бы его на тот свет сию же минуту отправила бы, в этом я уверена уж точно. — А собственно в чем вопрос? — с усмешкой проговорил Лейхи, все еще не отпуская меня, даже не понимая, какую яму он себе роет. — Я кстати, Лейхи, Айзек Лейхи. Парень вот этой идиотки. Это и вся столь нелепая ситуация в итоге вывели из себя жестокого и хладнокровного убийцу, из-за чего он на сверхъестественной скорости подлетел ко мне и… И я с мощностью отлетела в противоположную стену, больно ударившись спиной. Благо я оборотень, регенерация хорошо действует. Вот будь бы я той маленькой Рикой, которая была человеком и боялась все и всех, то возможно, хотя какой возможно? У меня был бы перелом позвоночника. — Ауч, — не сдержавшись, простонала я, вправляя кость. А все-таки это больно. Но больнее наверно приходилось Айзеку. Кол, разозлившись вжал того в стену, крепко держа за шею, при этом надавливая. Он же убьет его! Встав, подбегаю к ним и пытаюсь убрать руку… Боже, какой взгляд. Презрительный взор карих глаз… смотрит на меня? Кол… — Так значит друг? — зло усмехается Майклсон, отпуская Айзека. Оборотень держась за шею, спускается на пол. — Друг? Тот самый. Не плохо устроилась, Эрика, — подходишь ко мне… В твоих глазах больше не отражается любовь, сердце начинает ускоряться. Словно вот-вот упадет и разобьется. Но… Мне кажется, оно уже разбито. — Не думал, что ты такая. — Кол… — шепчу, сбито, тихо. В надежде оправдать себя, хотя за что? В чем я виновата? За что он так… — Я люблю тебя. Только тебя, Кол. Еще бы пару лет назад, встретив Кола, я бы послала его. Я бы послала его и в момент нашего знакомства. Но… Чертова любовь. Любовь с первого взгляда. Ненавижу её. — Любишь? — усмехаешься, смеешься. А затем с азартом в шоколадных глазах, говоришь то, что разбивает и так, сломанное сердце. — Так же как Мисс Гилберт? Не знаешь, что чувствуешь? Или, — задумчиво-наигранно проговариваешь, а затем с ехидством продолжаешь, раня и так уж пережившее многое, сердце. — Как твоя дорогая сестрица? Любит одного, спит с другим, а думает небось о третьем? Я прав? Момент и… В помещение раздается гулкий звон. Твоя голова повернута вправо. На ней появляется красноватый след. Моя рука все еще в воздухе. — Не говори так о моей сестре, — произношу, искренне жалея о случившимся. Я бы повернула время вспять и… Ничего бы этого не было. Ничего. Но я не всемогущая, я не могу. Я совершаю ошибки. Я не идеал. — Да пошла ты, — цедишь, чуть ли не прямо мне в лицо. — Пошла бы со всей своей семьей, уж лучше бы я никогда не приезжал, не встречал тебя. Не влюблялся, как идиот. Видимо я и есть идиот, раз влюбился в такую (.простите, не хватило сил написать это слово, но вы и сами примерно знаете, или додумайте.). Вернуть бы время назад, да вот нельзя. Счастливой жизни. Кол удаляется, а я не в силах стоять, сползаю на пол. Закрыв глаза, даю волю слезам. Надо же. Еще пару лет назад я была самой верной и сильной бетой Великого Дерека Хейла, по прозвищу Хмуроволк. А сейчас… Какая-то плакса. Плачу. Слезы текут, словно дождь, как вода из ведра. Не сразу замечаю, как оказываюсь сидящей на коленях Айзека, который прижимает и успокаивает. Говоря что-то, но я не слышу. Слишком больно. Слишком.