Аркадаш

Мой жест словно разрушил заклятие тишины, висевшее над окрестностями норы, прорытой в зеленом холме. Гномы загудели, переговариваясь. Основным предметом обсуждения, разумеется, оказалась моя скромная персона. - Ну и здоровенная она, - с восхищением выдохнул младший – тот, который был почти без бороды. – Чисто лошадь. - Ты ж варгов видал? – отозвался кто-то из старших. – Так это специально под них подарочек выводился, еще при владыке Траине Первом. И роста она для бангхаар самого обычного, даже низковатая, я бы сказал. Матерые кобели покрупнее бывали. Вот помню Гаркаша, вожака своры, что на северном рубеже держали, так он варжьих матриархов один на один рвал так, что только клочья летели. Да, было время… Однако парень воспоминаний старой гвардии уже не слушал, глядя на меня с таким маниакальным восторгом, что становилось не по себе. А не слушал он зря. Я бы вот прислушалась с удовольствием, поскольку воспоминания белобородого гнома в бархатном кафтане явно касались того самого загадочного временного периода принадлежности Эребора народу Торина, который с одной стороны вроде как завершился больше полутора сотен лет назад, а с другой стороны был еще свеж в памяти вполне себе живых рассказчиков. К сожалению, белобородый гном, не найдя благодарных слушателей, почти сразу замолк и теперь лишь молча кивал в такт собственным мыслям. Некоторые из членов отряда, впрочем, терзались более приземленными проблемами. - Это сколько же дополнительно провианта для нее взять потребуется, - сокрушенно качал головой грузный рыжий гном, почему-то напомнивший мне Обеликса из французских комедий про похождения бравых галлов. – Опять расходы непредвиденные, и опять все тюки перекладывать. Только ведь чин по чину увязали… - Эй, Оин, - перебил его причитания другой – чернявый, в сдвинутой на затылок шапке-ушанке, судя по голосу – тот самый, который распевал баллады. – Ты ведь знамения хорошо толкуешь. А ну-ка объясни, что должно означать появление эреборского охотника на варгов? Чудаковатого вида гном с взъерошенной и пегой от обильной седины шевелюрой степенно извлек из кармана слуховой рожок, продул его и вставил в ухо. - Чего тебе объяснить, Бофур? – громко спросил он. - Скажи, что там приметы говорят? – не отставал гном в ушанке. – Явление бангхаар это к добру или к худу? - Еще чего удумал, - гаркнул Оин. – Бангхаар это ж не баргест, чтобы про его явления приметы сочиняли. Но я так скажу, что ежели за тобой по пятам идет стая варгов, то бангхаар в отряде будет уж точно к добру. Да и во всех прочих случаях тоже. А к худу он может быть только для того, кто что-то замыслит против его хозяина. Вот такому злодею я бы никак не позавидовал, ибо останки его будут еще долго по всем весям собирать. Обсуждение стало общим и скатилось к таким спорам о моем экстерьере и бойцовских качествах, что мои уши начали постепенно вянуть и сворачиваться в трубочку. Я даже не успела удивиться наличию очередного живого очевидца эреборских событий – если, конечно, это был тот самый Оин, который, по словам Торина, сто семьдесят лет назад, так же как и сейчас, с переменной степенью успеха читал знамения. Оживленная дискуссия о том, что будет, если я повстречаюсь с медведем или латбером, как-то перевесила по значимости факт присутствия среди соратников Торина потенциальных долгожителей. Я тихо заскулила, прижимая уши. Что будет, что будет… Обойду десятой дорогой, вот что будет. Медведя уж точно, ибо в самоубийцы, в отличие от некоторых гномов, пока не записывалась. Что такое «латбер» я, правда, не знала, но название мне заочно не понравилось, так что, скорее всего, тоже буду прилагать все усилия, чтобы с этой зверушкой разминуться. К Торину подошел молодой светловолосый гном в жилетке из волчьего меха и с заплетенными в забавные косички усами и, с беспокойством посматривая на меня, сообщил, что все лошади отряда оставлены на постоялом дворе в Уводье и что лошадь Торина, наверное, стоит отвести туда же. Торин резонно возразил, что в Хоббитоне отряд задерживаться не будет, а потому посреди ночи располагать на постой еще одну лошадь, чтобы утром снова ее забрать, смысла нет, и что проще перевести ее выше по холму и оставить пастись за пределами поселения. Лошадь расседлали, перенесли седельные сумки и упряжь в дом, после чего Торин лично отвел ее на пастбище, убедившись, что место выбрано удачно. Я увязалась за ним следом и улеглась на поляне под кустом, решив, что раз уж мой гном просил присматривать за лошадью в пределах поселения, то здесь ее тем более лучше будет посторожить. Возвращаться к норе не хотелось еще и потому, что двор, где собрался отряд, все больше начинал напоминать букмекерскую контору. Чувствовалось, что еще немного, и на меня начнут делать ставки, так что мне показалось разумным переждать где-нибудь в сторонке, пока накал страстей спадет. Торин бросил на меня долгий взгляд и кивнул: - Ты права, Аркадаш, - сказал он. – Не думаю, что что-нибудь случится, но лучше будет, если ты побудешь здесь. В общем-то, за ночь, действительно, ничего сверхординарного не случилось. Никаких посягательств на мирно пасущуюся лошадь не совершалось, а вот лично у меня вскоре после ухода Торина образовались гости. Услышала я их задолго до того, как они показались на поляне, поскольку не услышать тяжелую поступь окованных железом сапог было невозможно. Шли двое, и ни один из них не был Торином, поскольку его шаги я уже начинала узнавать. Я приподняла голову, гадая, кому из отряда не спится после хорошей гулянки. Как вскоре выяснилось, не спалось молодежи, в связи с чем ее, как водится, потянуло на приключения. Одним из гостей оказался тот самый почти безбородый мальчишка, а вторым – светловолосый гном в волчьей жилетке и с косичками на усах. Зачинщиком в этом предприятии явно выступал мальчишка, потому что второй хоть и шел, но при этом весьма активно, правда, почему-то шепотом первому выговаривал: - Кили, ну что за ерунду ты опять придумал! Останешься ведь без руки. Ты ее зубы видел? Откусит и не заметит! Насчет задуманной ерунды мне, кстати, тоже стало интересно. Вроде бы здесь еще не изобрели консервные банки, которые можно привязывать собакам к хвосту? Или какая-то альтернатива все-таки уже существует? Слишком уж большие подозрения внушал мне горящий взгляд «сына полка». - Фили, перестань, – беспечно отмахнулся мальчишка. – Торина же она не трогает, значит и нас не тронет. Наивность подобного вывода умиляла до слез, причем, кажется, не только меня. - Да ничего это не значит, - выпалил Фили. – Торина она признала за хозяина, а нас с тобой сегодня в первый раз увидела. Это немного разные вещи. Насчет хозяина он, конечно, погорячился, а вот в остальном рассуждения были вполне здравыми. К сожалению, к голосу рассудка его спутник не прислушивался. - Привет, Аркадаш, - с широкой улыбкой сказал он, протягивая вперед руку. – Смотри, что у меня есть! В руке у него был хлеб – видимо, совсем уж последние остатки, которые можно было отыскать в норе. Вот не ценят меня, сразу видно. Для подкупа можно было бы и что-нибудь посерьезнее найти. Впрочем, что-то посерьезнее сейчас, наверное, могло отыскаться только в седельных сумках, снятых с лошади Торина, а в них залезть молодежь все-таки не решилась, даже при всей жажде приключений. Подумав, я решила на взятку не покупаться и предупреждающе оскалилась. - Ну же, глупая, - мальчишка храбро шагнул ко мне. – Не бойся, мы не лошадь воровать пришли. Мы с тобой подружиться хотим. Говорил он, конечно, за двоих, но, по-моему, его приятель совсем не горел желанием принудительно устанавливать дружеские отношения со здоровенным псом, что, кстати, было взаимно. И вообще, навешивание ярлыков это не лучший способ пытаться с кем-либо завести дружбу. Я, конечно, понимаю, что у собаки на лбу штампа об образовании нет, но вот Торину этот факт почему-то ни капли не мешал общаться со мной без всяких сюсюканий. Парню было чему поучиться у своего предводителя, а вместо этого он продолжал лезть ко мне со своим хлебом. Я со вздохом поднялась и отошла в сторону, понадеявшись, что это будет достаточным знаком того, что общения я не хочу. Какое там. Кили снова двинулся на меня. Я опять отошла, надеясь, что рано или поздно эта игра в пятнашки ему надоест. Фили, скрестив руки на груди, скептически наблюдал за нашим кружением по поляне. Убедившись, что никого убивать вот прямо сейчас я не собираюсь, он немного успокоился и теперь, видимо, тоже ждал, когда Кили выдохнется. Когда стало ясно, что произойдет это не скоро, он заметил: - Знаешь, по-моему, она не очень хочет с тобой общаться. Кили остановился и почти с отчаянием посмотрел на меня, а потом на приятеля. - Думаешь, это из-за нашей линии крови? – спросил он. – Из-за того, что мы не прямые наследники? - Я думаю, это из-за того, что она тебя не знает, - логично заметил Фили. – Балин ведь говорил, что в Эреборе они не только прямым наследникам Дурина подчинялись. А Торин сказал, что и его она не сразу подпустила. Если бы дело было только в крови, насчет него бы она не сомневалась. Так что лучше наберись терпения. Привыкнет – перестанет шарахаться. Хотя все равно не понимаю, зачем тебе это надо. - Просто надо и все, - с напором сказал Кили и так тоскливо посмотрел на меня, что стало понятно – передо мною просто еще один большой ребенок с непреодолимым желанием погладить «холосего песика». Именно что ребенок, поскольку взрослые люди, да и взрослые гномы, наверное, тоже должны понимать, чем подобное желание может обернуться. Я мысленно чертыхнулась, подумав, что мне в последнее время везет на детсадовский возраст, недовольно заворчала и все-таки подошла к Кили. Тот, по-моему, даже дышать перестал, хотя на испуганного не походил, скорее уж на завороженного. Я лизнула его в нос, понадеявшись, что Торина не очень огорчит подобная фамильярность в отношении его подчиненных. Со взрослыми гномами панибратские отношения устанавливать я не собиралась, а подростку можно было и разовую скидку на возраст сделать. Кили ойкнул и расхохотался в голос, обхватывая меня за шею. - Фили, а ведь она и в самом деле понимает Всеобщий язык! Смотри – то убегала и убегала, а теперь взяла и сама подошла, когда услышала, что мне это надо. Ты ведь все понимаешь, правда, Аркадаш? Только признаваться не хочешь. Фили с сомнением покачал головой. - Это просто большая собака, какие бы легенды про них ни рассказывал Оин. Она понимает только команды, которым ее обучили, и то, что вообще могут понять собаки. Раз уж ты добился своего, может, пойдем? Если завтра проспим подъем, Торин такой нагоняй устроит… Кили нехотя отпустил меня, напоследок взъерошив шерсть на холке. - Я оставлю это здесь, хорошо? – сказал он, кладя хлеб на траву. – Съешь, когда захочешь. Хлеб в итоге съела лошадь, заинтересовавшаяся тем, что же такое вкусное и бесхозное лежит на траве, как раз тогда, когда я начала подумывать, куда это вкусное прикопать, чтобы не попалось Торину на глаза. Есть хлеб мне совсем не хотелось, потому что у собаки одна мысль об этом вызывала почти физическое отвращение. Причины подобного состояния я не поняла, поскольку и внешне, и по запаху пища выглядела совершенно безобидно, но решила не рисковать. Впрочем, с лошадью после съеденного хлеба ничего плохого, вроде бы, не случилось, и я за нее была только рада. Торин пришел незадолго до того, как начало светать. За это время я успела и подремать, и хорошенько подумать. Внезапно возникшее отвращение к еде пока удавалось объяснить только предположением о том, что Фили оказался правее, чем я думала поначалу. Собака либо и в самом деле решила считать Торина Дубощита хозяином, либо просто доверяла ему больше, чем всем остальным гномам вместе взятым, но пищу, похоже, она была настроена принимать только из его рук. Я предпочла остановиться на версии о доверии, как менее обидной для моего самолюбия. Что касается всего остального, то однозначно я могла утверждать одно: мне очень хотелось бы послушать, какие легенды рассказывает про эреборских волкодавов глуховатый чудак Оин, действительно ли там говорится об их сверхпонятливости и как эта сверхпонятливость объясняется. То, что меня окрестили охотником на варгов, на фоне прочего почти не удивляло. Что такое варги, я знала еще по игровой серии из трех «Готик». Если игровой легендариум нашего мира хоть немного соответствовал здешней реальности, то эти твари должны были быть крупнее и свирепее волков. Я, судя по встреченным ранее волчьим следам, тоже была крупнее, так что здесь все выглядело логично. А вот насчет собственной свирепости у меня уверенности не было, так что оставалось только надеяться, что наши с варгами пути в этом мире не пересекутся, поскольку выяснять, что с ними должен уметь делать уважающий себя охотник, мне не хотелось. И еще меня крайне заинтриговали все эти оговорки насчет линий крови и наследников. Если свести их воедино, то получалась прямо какая-то задачка на логику и внимательность. Итак, что мы имеем в сухом остатке? Кили не является прямым наследником некоего Дурина, и поэтому, как он полагает, я не захотела ему подчиняться. Торин является прямым наследником Дурина, и поэтому, по мнению того же Кили, я ему подчиняюсь. Народ Торина раньше жил в Эреборе. Торин сейчас правит своим народом, и его право на власть, похоже, никем не оспаривается. Наследники Дурина, по словам Фили, в Эреборе присутствовали, и бангхаар подчинялись в основном им. Бангхаар так же называют королевскими волкодавами. Хм… Торин – прямой потомок владык Эребора? Ну да, что-то в этой версии было. Во всяком случае, она частично объясняла уверенность моего гнома в том, что идти в логово дракона – его святой долг и обязанность. Заветы предков, вдалбливаемые с младенческого возраста, и все такое, плюс возможно дополнительное давление со стороны тех, кто еще помнит Эребор принадлежавшим их роду… Представив такой расклад, я поняла, что если раньше просто восхищалась безумством затеи Торина Дубощита, то сейчас впору было начинать ему сочувствовать. В жизни существуют такие вещи, совершить которые невозможно, сколько ни пытайся, оттого, что у человеческих возможностей есть свой предел. И у не совсем человеческих он, наверняка, тоже есть, но тем не менее, мой гном намеревался совершить невозможное. Просто потому, что так надо. - Как прошла ночь, Аркадаш? – спросил Торин, отвязывая лошадь. – Все было спокойно? Я заворчала и вильнула хвостом. Конечно спокойно, как же еще? Раз трупов конокрадов вокруг не видно, значит, все отлично. Торин подошел и присел рядом, положив руку мне на загривок. - Грустишь? – проговорил он. – Вот таков он, этот Шир. Земля, где веками не происходит ничего серьезнее зимнего нашествия волков. Скучнейшее место. Ничего, скоро мы его покинем. Сегодня начнется настоящий поход… чем бы он ни закончился. Он внимательно посмотрел на меня и вдруг по-мальчишески улыбнулся, на мгновение став невероятно похожим на Кили. - Да, чем бы все ни закончилось, песни о нашей безумной затее будут слагать еще долго. Идем, Аркадаш. Бомбур уже готовит завтрак и клянется, что на твою долю там тоже хватит, причем с избытком, но лучше все равно поторопиться. Иной раз он чересчур увлекается дегустацией. Заслышав волшебное слово «завтрак», я с готовностью вскочила и потрусила по пятам за Торином, ведущим лошадь обратно в Хоббитон. Мрачные перспективы как-то разом поблекли, и хотя окончательно они не улетучились, но отодвинулись далеко на задний план. А пока ясное, постепенно светлеющее небо предвещало отличный солнечный день, идеальный для начала похода.