Аркадаш

Монументальность облика развалин внушала уважение еще издалека, и по мере того, как я к ним подходила, я все больше укреплялась в мысли, что остались они не от строений коротышек. Кто бы ни возводил эти серые стены и башни, он в первую очередь делал упор на обороноспособность крепости. Толщина уцелевшей части стены вместе с внутренней засыпкой, скрепленной известковым раствором, составляла метров пять, и у меня никак не получалось представить коротышек в боевой экипировке на фоне подобных стен. Они и частокол-то вокруг своих селений не считали нужным возводить, не то что подобные чудеса фортификационного искусства. Кроме того было видно, что крепость пребывает в состоянии запустения и разрухи не одно столетие, и дело было не в плюще, ажурным покрывалом распластавшемся по стенам, не в кустарничках и карликовых деревцах, проросших на скудной почве, намытой в трещины между камнями, и не в узорных тарелках лишайника, облюбовавшего те участки стен, куда не добрался плющ. За время, миновавшее с момента постройки, стены успели основательно врасти в землю, и наиболее наглядно это было видно на примере уцелевших ворот, в которые я теперь могла бы проползти только по-пластунски. А ведь в свое время они, наверное, были рассчитаны на проезд через них всадников, и может быть даже не по одному в ряд. Каменная многолучевая звезда, выбитая над воротами, - изъеденная временем и непогодой, но все еще отчетливо узнаваемая – была единственным украшением, которое мне удалось обнаружить на серых стенах крепости. Не лучше обстояли дела и внутри башен. По всей видимости, изначально по инженерному замыслу их должно было быть семь, но местоположение четырех теперь угадывалось лишь по выступающим из земли цепочкам камней, образующим правильные формы, не присущие природе. Еще от двух уцелели фрагменты наружных стен высотой в полтора-два этажа, и лишь последняя, хоть и тоже полуразрушенная, сохранила зияющие дырами перекрытия между этажами и ступени, по которым с горем пополам на эти этажи можно было взобраться без гарантии свернуть себе шею. Никаких артефактов глубокой древности ни на одном из этажей не обнаружилось: только толстые пласты гниющего мусора, состав которого на глаз определить было невозможно, и рыхлый черный перегной, образовавшийся из растительных остатков, накапливавшихся на протяжении десятков лет. И все-таки, несмотря на многовековое запустение, буквально въевшееся в камни неизгладимой печатью и навязчиво бросавшееся в глаза, крепость временами посещалась. Сунув нос в очередной неприметный закуток той из башен, где уцелели перекрытия между этажами, я обнаружила заботливо припрятанный запас дров, а затем наткнулась и на старое кострище. После этого, помня слова Торина о том, что нам лучше оставаться незамеченными, я придирчиво осмотрела и обнюхала и само кострище, и поленницу, и окрестности башни, но не нашла никаких намеков на то, кем импровизированная стоянка могла использоваться. Конечно, неведомые посетители могли оказаться всего лишь любопытствующими особами вроде меня, но с тем же успехом они могли ими не быть. В любом случае, огня на обложенном камнями пятачке никто не разводил довольно давно, потому что все запахи, которые мне удалось обнаружить, имели исключительно животное происхождение. Разумные существа поблизости от развалин в последнее время не появлялись, и это было хорошо, потому что с башни – даже с той высоты, на которую я смогла забраться с моими нынешними четырьмя лапами, - открывался превосходный вид на все стороны света. Имея цепкие человеческие руки, наверняка можно было бы вскарабкаться и выше – на уцелевшую часть стены следующего уровня, вдоль которой тянулись каменные выступы, когда-то служившие основой для ступеней. Но даже с нынешней высоты было ясно – окажись на башне заинтересованный наблюдатель, от его взгляда нам бы укрыться не удалось. Стоя на площадке, я отлично видела наш отряд – медленно ползущую на юго-восток цепочку всадников. И еще очень-очень далеко на западе мне удалось разглядеть движущуюся темную точку, но был ли это кто-то из коротышек или какое-либо животное, забредшее в поля, мне разобрать не удалось. Несколько утолив первоначальное любопытство, я спустилась с башни и занялась более насущным кроличьим вопросом. Ушастых зверьков на равнине, действительно, водилось в изобилии. Первого я придушила прямо возле развалин и, спрятав среди камней, отправилась на поиски второго, который отыскался в небольшой лощинке. Еще несколько штук упитанных рыжевато-серых зверьков я в процессе охоты упустила и убедилась, что над ловкостью мне еще работать и работать. Кролики, хоть и были не особо быстрыми в сравнении с теми же зайцами, но отличались повышенной вертлявостью и тем, что чаще всего держались рядом со спасительными норами. Ну что ж, есть куда стремиться и пока что есть на ком тренироваться. Немного передохнув, с добычей в зубах я пустилась догонять отряд. Оказалось это легче, чем в тот раз, когда я шла через лес за Торином, таща на хребте добытую косулю. Во-первых, потому, что кролики, даже упитанные, даже в количестве двух штук, весили значительно меньше одного оленя, хоть и миниатюрного, во-вторых, волокла я их сейчас не по лесу, а по открытому пространству, а в-третьих, получая регулярное питание, собака постепенно начинала выходить из состояния ходячего анатомического пособия. Конечно, серьезных изменений за шесть дней произойти не могло, но даже на основе салочек с кроликами я замечала свою повысившуюся выносливость, а ребра, как будто бы, уже меньше выпирали из-под шкуры. В совокупности это, конечно, радовало, за исключением одной детали. Если бы мне дали возможность выбора, я бы предпочла кроликам косулю, хоть та и создавала больше проблем. Моя сегодняшняя добыча, из которой после разделки получилось бы килограмма полтора чистого мяса, для пятнадцати едоков могла послужить лишь приятным дополнением, но никак не основным блюдом. Но, поскольку выбора мне давать никто не собирался, приходилось довольствоваться тем, что есть в наличии, то есть мелкими ушастыми зверьками. Общее направление, в котором двигался отряд, мне было известно, поэтому я решила не тратить время на возвращение к тропе по собственным следам, а вместо этого поспешила напрямик через поля. С каждого попадавшегося на пути пригорка я пыталась высмотреть точное местонахождение гномов, но перепад высот теперь был слишком маленьким, и из затеи ничего не получалось, хотя я была уверена, что сильно ошибиться, выбирая дорогу, не могла. Топографическим кретинизмом, тем более на открытой местности, я, вроде бы, никогда не страдала. А потом ветер донес до меня голос Бофура, напевающего очередную песенку, и необходимость в высматривании отпала сама собой – знай ориентируйся на слух. Все так же по слуху немного обогнав отряд, я вышла к тропинке как раз там, где она ныряла под своды редкой дубовой рощицы, и улеглась на траве, придавив кроликов лапой и приготовившись ждать. С «немного» я, кажется, слегка переборщила, потому что дожидаться появления всадников мне пришлось довольно долго. Наконец, я увидела Торина и Двалина и услышала, как Двалин говорит: - А вот и она. - Было бы в чем сомневаться, - ответил мой гном. Двалин сощурился, присматриваясь. - Ты глянь-ка, - с уважением проговорил он, подъехав на достаточное расстояние. – А ведь она не порожняком вернулась. Ай молодец, псина! Я с достоинством вильнула хвостом и, осторожно подцепив кроликов зубами за шкирку, подала их Торину. В конце концов, он у нас предводитель, вот пусть и решает, что с добычей делать. Торин улыбнулся и, наклонившись в седле, провел ладонью мне по загривку. - Умница, девочка, - проговорил он. – Ну что, Бомбур, принимай добавку в вечерний котел. Кролики по цепочке перекочевали до рыжего гнома. Тот поцокал языком, на ходу ухитрился ловко их выпотрошить и уже потрошеные тушки приторочил к седлу. Вот что значит поварский профессионализм. Гэндальф, наблюдая всю эту картину, лишь качал головой. Я ждала, что он опять что-нибудь ввернет про псовую охоту и незаметность отряда, но старик предпочел промолчать. - Торин, а нельзя твоей красотке приказать где-нибудь барашка раздобыть? – деловито поинтересовался гном с массивными серебряными зажимами на косах и окованным металлом боевым посохом за спиной, которого прочие в разговоре называли Нори. – Тутошние рохли и опомниться не успеют. А потом пускай на волков списывают. Ибо кролики-то, конечно, хорошо, но хотелось бы чего поувесистее. Я возмущенно заворчала. Это вот мне сейчас предлагают до воровства опуститься? Да никогда в жизни. И вообще, вором в отряде должен был быть хоббит, а не эреборский волкодав. То, что он отказался, не моя проблема. А я – собака сторожевая, временами, по собственному желанию и возможностям, охотничья, но уж точно не воровская. Хотя за красотку, конечно, спасибо. - Домашнюю скотину не трогать, - коротко и жестко отрезал Торин. Нори хохотнул и пробормотал что-то насчет того, что не очень-то и хотелось, и что вообще предложение было шуточным. Хотя у меня сложилось впечатление, что поначалу он говорил на полном серьезе и лишь потом пошел на попятную. - Стало быть, охотничьей грамоте ее обучали, раз она даже без приказа добычу хозяину носит, - негромко заметил Двалин, когда отряд продолжил путь. – Может, это Хрогара Отшельника собака? Хоть я раньше не слыхал, чтобы у него что-то такое водилось. Появись у него бангхаар, новость бы по всем Синим Горам живо разлетелась. - Не думаю, что она Хрогарова, - после некоторого молчания сказал Торин. – Она понимает вестрон, но не разбирает ни единого слова на кхуздуле, и это не притворство. Не похоже, чтобы она прежде принадлежала кому-то из наших. - И кому же тогда? Остроухим? Откуда у них взяться эреборскому волкодаву? - Ниоткуда. Как и у любого другого по обе стороны Мглистых гор. Впрочем, синдарина она тоже не знает, так что эльфом ее прежний хозяин не был. - Что ж тогда осталось? Люди и полурослики? Или может… - Двалин сухо хмыкнул, - может, она из своры Охотника-за-тенью? Ну, как в сказочках Оина про дар Бэмы-узбада наследнику Дурина. - Даже если Охотник до сих пор бродит по Средиземью, вряд ли он стал бы морить своих псов голодом, - с усмешкой сказал Торин. – Или вести с ними беседы на вестроне. Полагаю, ее обладатель все же был более приземленным существом. Хотя, что толку теперь гадать? Он замолчал, прислушиваясь, как в хвосте отряда зарождается спор, перерастающий в заключение пари. Зачинщиком перепалки стал неугомонный Нори, незадолго до этого малость приотставший и что-то упорно высматривавший в залитых солнцем полях, а пари касалось вопроса, решится ли Бильбо Бэггинс присоединиться к походу гномов, как утверждает Гэндальф, или уже давно забыл поступившее предложение будто страшный сон. Большинство из принявших участие в споре гномов склонялись к мысли, что хоббита они больше не увидят. Свои пять копеек, точнее три медные монеты, прибавил даже Двалин, поставив их на то, что «Бэггинс не придет». Безоговорочную и непоколебимую веру в своего протеже демонстрировал только Гэндальф, ставивший деньги на кон с легкостью, которая не слишком-то согласовывалась с его непрезентабельным видом. После некоторых размышлений его сторону заняли так же Балин и почему-то сам Нори, на закоренелого оптимиста не похожий. Причина его уверенности стала ясна уже скоро. Только-только успели улечься шуточки по поводу того, что Нори и Балин могут уже начинать отсчитывать проигрыш, да и Гэндальфу стоило бы заняться тем же, чтобы уложиться до вечера, когда до нас долетел слабый задыхающийся крик: - Стойте! Стойте! Отряд остановился, синхронно разворачивая лошадей безо всякого дополнительного приказа. Со стороны опушки по направлению к нам, спотыкаясь о выпирающие из земли корни деревьев, едва не падая и размахивая ворохом каких-то бумаг, бежал мохноногий коротышка в буром – во всяком случае, так это выглядело в моем цветовосприятии - сюртуке. Гэндальф, пряча улыбку в бороде, бросил торжествующий взгляд на Торина, а мой гном смотрел на приближающегося коротышку с совершенно нечитаемым выражением лица. - Все-таки решился, - хрипло пробормотал Двалин. – Прощайте, три медяка. А Нори, вот же проныра! Наверняка высмотреть его успел, оттого и был так уверен. Ну и что будем делать с нашим приобретением? Торин не ответил. - Стойте! – выговорил коротышка, останавливаясь в образованном всадниками полукруге и судорожно ловя ртом воздух. – Я… я подписал!.. Вот!.. Он сунул измятые бумаги Балину и нахохлился под перекрестными взглядами пятнадцати пар глаз, с трудом переводя дыхание и нервно ероша пятерней светло-русые с уклоном в рыжину курчавые волосы, сейчас намокшие и слипшиеся от пота. Бежать ему, видимо, пришлось очень долго и очень быстро. «Значит, это и есть хоббит…» Мои мысли при виде коротышки почти дословно воспроизвели фразу, сказанную накануне вечером Торином после входа в нору. И я, кажется, начинала понимать его скептический настрой. В отряде самым щуплым был не Кили, как можно было бы ожидать, исходя из его возраста, а гном по имени Ори – нескладный, с крупным горбатым носом и глубоко посаженными глазами и тоже довольно молодой. На фоне прочих воинов он выглядел доходягой, но хоббит был худее его раза в два. Дородности, присущей виденным мною до сих пор коротышкам, у Бильбо Бэггинса не было и в помине, а вот хоббичий низкий рост наличествовал. По габаритам он, наверное, и в самом деле идеально подошел бы на роль вора – в особенности форточника, но только при условии, что простодушный и слегка потерянный вид хоббита окажется всего лишь профессиональной маской. К сожалению, какое-то шестое чувство мне подсказывало, что этот вид как раз таки отражал объективную реальность. Почему Бильбо Бэггинс показался Торину похожим на торговца, я так и не поняла. Может быть, свою роль сыграла полнейшая безобидность хоббичьего облика, хотя, на мой взгляд, торговцы должны были характеризоваться никак не безобидностью, а хитрецой и деловой хваткой. Если бы кто пожелал услышать мое мнение, то я скорее назвала бы хоббита самую малость не дотянувшим до сорокалетнего юбилея домоседом-интеллигентом, большая часть знаний которого об окружающем мире и существах, его населяющих, основана на прочитанных книгах. О чем-то подобном накануне вечером говорил и Гэндальф, убеждая Бильбо, что настоящий мир находится не в его книгах и картах, а за окном норы. Мир-то за окном, действительно, находился, однако тащить через него прямиком в логово дракона хоббита, который, собираясь в поход, надел сюртук и повязал шейный платок, сейчас после долгого бега безбожно сбившийся и растрепавшийся, но, кажется, даже не подумал прихватить плащ на случай дождя, было жестоко по отношению к самому хоббиту и сулило дополнительные проблемы всему остальному отряду. Почему этого в упор не желал видеть Гэндальф… спросите что-нибудь полегче, ладно? Балин аккуратно расправил бумаги, на деле оказавшиеся длинными свитками с восковыми печатями, степенно извлек из нагрудного кармана монокль, сощурился, придирчиво изучил подписи и улыбнулся, возвращая один из свитков хоббиту. - Все верно, - провозгласил он. – Добро пожаловать в отряд Торина Дубощита, мистер Бэггинс. «Дурень, ну куда тебя понесло?» - отчетливо нарисовалось на лице вышеупомянутого Торина Дубощита, и в этой мысли я была с ним полностью согласна. Однако вслух мой гном такого вопроса не задал, видимо сочтя его риторическим. Он рванул поводья, разворачивая лошадь, и сухо бросил уже через плечо: - Дайте ему пони. Слабые возражения хоббита насчет того, что он, в общем-то, и пешком неплохо ходит, а к верховой езде, напротив, непривычен, потонули в звоне сбруи и фырканье лошадей, снова выстраиваемых в прежнем порядке. Фили и Кили, не спешиваясь, с двух сторон подхватили Бильбо Бэггинса подмышки и легко, словно куклу, усадили на одну из низкорослых лошадок, на которой помимо вьюков красовалось еще и небольшое седло. Поводья лошадки были отвязаны от Бомбуровского седла, и Бильбо занял место в строю рядом с Гэндальфом. В сравнении с рослым мерином его лошадка выглядела особенно курьезно, но хоббиту пока было не до сравнений. Он был занят тем, что пытался подогнать по длине ремни стремян, которые оказались подтянутыми к самому седлу, чтобы не мешать идущему без всадника животному, и отпустить которые никто из гномов, конечно, не удосужился, и одновременно с опасением и восторгом косился на меня. Ну да, исполинская собака, так же, как оружие и доспехи его спутников сейчас, наверное, воспринимаются, как непременная часть увлекательного приключения. Интересно только, надолго ли хватит его запала? А еще интереснее, будет ли хоть какая-то польза от подобного прибавления в отряде? Насчет последнего пункта лично у меня были ну очень большие сомнения.