Аркадаш

Не знаю, следовало ли искать причину в эреборских плачах в исполнении Бофура и ночных размышлениях Торина, которым я стала свидетелем, но пригрезилось мне в итоге что-то крайне мутное. До сих пор, с момента пробуждения в собачьем теле, сны мне либо не снились вообще, либо исчезали из памяти еще до того, как я просыпалась, не оставляя ни малейших намеков на свое содержание. Видения этой ночи документальной ясностью тоже не отличались, но в них присутствовали огромные залы со сводчатыми нефами и фальшивыми витражными окнами, сквозь которые не просачивалось ни единого лучика света. От высоких потолков, искрящихся россыпями рукотворных звезд, отражались звуки сигнальных рогов и с легкостью перекрывающий их рев исполинского зверя. Стены и пол чертогов содрогались как от землетрясения, с грохотом рушились колонны, и я помню, что куда-то бежала через залы, коридоры и галереи, лавируя среди мечущихся безликих теней, а мои лапы с пугающей достоверностью скользили на полированных плитах пола. Там, во сне, я точно знала, куда именно тороплюсь, но это знание мгновенно улетучилось, когда на меня волной накатила удушающая мешанина запахов горелого мяса, паленой шерсти или, быть может, волос, тлеющей ткани и еще чего-то, что я сходу не опознала, да и опознавать уже не хотела. Я с рычанием шарахнулась прочь, выдираясь из ненормально глубокого для собаки сна, в котором кто-то пытался меня удержать. Затуманенное сознание однозначно восприняло эту попытку как угрозу жизни. Я завертелась на месте, щелкая зубами. - Тихо, тихо, девочка, - услышала я и сообразила, что все еще нахожусь возле костра, а удержать меня или, скорее, просто успокоить пытался Торин. И каким только чудом я не укусила его спросонок? Жалобно пискнув, я осела наземь. Меня начал колотить мелкий озноб, а навязчивый запах сожженных тел никак не хотел развеиваться. Откуда, черт возьми, взялась эта реалистичность? Костровой дым ведь пахнет совсем по-другому. Торин внимательно посмотрел на меня и снова положил руку мне на загривок, приглаживая вздыбленную шерсть. - Значит, и собакам порой снятся дурные сны, - произнес он. – Успокойся, Аркадаш. Что бы тебе ни привиделось, это было просто сном. Я тихонько заскулила в ответ. Легко моему гному говорить насчет «просто сна», особенно не зная его содержания. Хотя, если почаще слушать Бофура, наверное, еще и не такое присниться может. Полагаю, то, что мне привиделось, есть Эребор во время нападения Смауга, реконструированный моим воображением на основе песенного описания. Во всяком случае, звезды из самоцветов на потолках чертогов во сне присутствовали. А вот про витражные псевдо-окна в балладе ничего не говорилось, и эту деталь мой мозг, очевидно, дорисовывал самостоятельно. Результат дорисовки оказался настолько грандиозен, что мне оставалось только гордиться своим воображением Правда, несмотря на закономерную гордость, спать мне напрочь расхотелось. Это было глупо, но я почему-то опасалась, что, заснув, снова окажусь в рушащихся подземных залах Королевства-под-Горой и все-таки увижу источник того жуткого запаха, который сейчас понемногу начинал сдавать позиции, уходя в область воспоминаний. Немного полежав у огня, я все-таки встала, потянулась, напоследок еще раз коснулась носом ладони Торина, вильнула хвостом, извиняясь за свою сонную выходку, и отправилась бродить по окрестностям в надежде развеяться. Надежда частично оправдалась. К рассвету мои воспоминания о сне поблекли, а после завтрака и вовсе отошли в дальний уголок сознания, сохранившись лишь на уровне смутных неприятных ощущений. А потом стало уже не до того, чтобы прислушиваться к ощущениям, хоть приятным, хоть неприятным, потому что вернулся Гэндальф с новостями. Серый маг догнал нас ближе к полудню и выглядел при этом еще более обеспокоенным, чем при отъезде. Рыжий мерин, которого, похоже, долго гнали в галоп, потемнел от пота и тяжело водил боками, роняя хлопья пены. Привезенные стариком новости по его утверждению были крайне важными, но говорить он намеревался лишь с Торином. Торин нахмурился, однако приказал отряду остановиться. После этого они с Гэндальфом отошли на расстояние, достаточное для того, чтобы разговор, ведущийся в полный голос, но без перехода на повышенный тон, не был слышен. На совет Торин позвал Балина и Двалина, а я увязалась за гномом на правах бессловесного домашнего животного. Гэндальфу подобное увеличение свидетелей приватного, по его мнению, разговора, кажется, не понравилось, но он вслух ничего по этому поводу не сказал. - Торин, я желаю знать, говорил ли ты о предстоящем походе кому-либо, кроме своего народа? – спросил он безо всяких вступлений. - Нет, - коротко ответил Торин. - Ты уверен в этом? - Да, уверен. К чему этот вопрос? - К тому, что по всему выходит, будто замеченный на Йельском холме варг пытался отыскать нас. И он был не один. Скитальцы из Северного Нагорья слишком поздно обнаружили следы отряда, прошедшего через Бандобрасово Горлышко. Часть из незваных гостей им удалось настичь, но остальные все еще где-то в Шире. А быть может, уже и по эту сторону Барандуина. - Скитальцам из Северного Нагорья удалось взять кого-то из пришельцев живьем? – спросил Торин. - Нет, - с сожалением ответил Гэндальф. - Тогда отчего ты так уверен, что они искали нас? Гэндальф достал из рукава своей мантии измятый и обильно заляпанный бурыми пятнами свиток, встряхнул его, расправляя, и протянул Торину. - Когда в Шир прибывают наездники на варгах с Эттенских пустошей, и часть из них остается стеречь Бандобрасово Горлышко, а часть уходит южнее – к Восточному тракту, а быть может и до Сарнского брода, явно намереваясь установить надзор за всеми возможными путями на восток, а у найденных обнаруживается пергамент с обещанием награды за твою голову, трудно предположить иную причину их столь дальнего похода. Торин бегло взглянул на протянутую ему бумагу и усмехнулся. - Сдается мне, этот пергамент я уже видел у тебя год назад в Пригорье. Я полагал, ты его давно выкинул. Хранишь на случай, если выдастся возможность получить награду? - Это другой пергамент, - покачал головой Гэндальф, – хоть и составлен на том же наречии и той же рукой. Этот был снят с трупа одного из пришельцев с севера в их лагере в Зеленых Полях. И в нем содержатся весьма любопытные подробности. Торин все-таки взял свиток и покрутил его в руках, после чего внимательно прочитал. - Да, - признал он. – Пожалуй, пергамент все же не тот. На том крови было меньше, и читался он легче. Но монограмма та же самая. А цена так даже возросла. Я польщен. - И сколько за тебя теперь предлагают? – хрипло спросил Двалин. - Полторы тысячи золотых. Двалин коротко хмыкнул. - Дешево ценят. Узнать бы, что за скупердяй такой выискался… Торин свернул пергамент. - И еще узнать, откуда ему известна численность отряда, - тяжело обронил он. – Ни про хоббита, ни про бангхаар в письме не говорится, хотя сейчас это было бы наиболее верной приметой. Но про двенадцать гномов, пошедших за мной, он знает, а значит, сведения могли прийти только из Синих Гор. Потому что даже на совете семи родов я не говорил, кто именно будет в моем отряде. - Ты полагаешь, среди нашего народа отыскался предатель? – с тревогой спросил Балин. - Я не хочу полагать то, чего не могу проверить. Выясним, когда вернемся, а сейчас надо решать, что делать дальше. - Уходить глубже в глухомань, - хмуро сказал Двалин. – Варг был на Йельском холме. С холма хорошо нести дозор за трактом. Остальные, про которых говорил Гэндальф, тоже держатся нахоженных троп, значит, ждут, что мы пойдем по дорогам. А нам такой надобности нет вплоть до Последнего Моста на Седогривой. Оно, конечно, если ищейки у них хорошие, то нас и в глухомани найдут, но то еще постараться надо будет. Так что время мы выиграем. - А как же Пригорье? – возразил Балин. – В него-то нам хочешь – не хочешь, а заходить придется. Бомбур намеревался докупить на тамошнем рынке кое-что из провианта. - К иш-хаг-керин Бомбура с его намерениями, - рыкнул Двалин. – Уж близ Пригорья нас точно ждать будут, ровно из-за того, что это последнее поселение на восток до самых Мглистых. Нельзя нам туда. - В Пригорье есть городская стража, - гнул свою линию Балин. – Дозор они, хоть спустя рукава, но несут. Ни орки, ни варги в город не попадут, если только целым воинством не нагрянут. - Эттенская шваль дальше пригородных ферм, может, и не сунется, ну а кто сказал, что нас одни лишь они ищут? - Тот свиток, что был найден год назад, находился в руках людей с юга, - вмешался Гэндальф. - Вот и я про то же, - продолжил Двалин с жаром, но при этом вовремя вспоминая приглушить голос. – Южан в Пригорье на постой пускают за милую душу. А там у каждого второго рыло такое, что не поймешь, кто с его мамашей порезвился: то ли орк, то ли еще кто похуже, - и нрав орочий. Только резни в городе нам не хватало. После этого тихо уйти точно не получится, если нас же еще и не повяжут. Оно, конечно, в кутузке орков точно не будет, но и нам там делать нечего, я так скажу. А если даже южане сами не полезут, так на след кого не надо наведут. Как раз тех, кому в город вход заказан. Балин снова взялся возражать, указывая на здравомыслие мэра Пригорья, хоть тот и был человеком. Двалин в ответ высказал все, что он думает по поводу здравомыслия людей. Половина из сказанного им была на кхуздуле, но общий смысл угадывался. Где-то к этому моменту мне стало ясно, что к консенсусу эти двое вряд ли придут, и решать что делать все равно придется Торину, который пока что молча слушал доводы обеих сторон. - В Пригорье не идем, - наконец, негромко, но веско сказал он, разом заставив замолчать спорщиков. – Припасов у нас хватает. Лошади нагружены так, что скоро падать начнут, а Бомбуру дай волю – он весь рынок скупит. Что удастся, будем добывать по дороге. У Аркадаш неплохо получается охотиться, а у Кили будет повод размяться. Я вильнула хвостом, показывая, что горжусь оказанным мне доверием. Не уверена, конечно, что у меня и дальше будет получаться стабильно снабжать отряд продовольствием, но стараться я однозначно буду. Балин молча склонил голову, принимая решение предводителя, а Двалин довольно хмыкнул. Прочие гномы отряда решение Торина восприняли как должное. Даже Бомбур ни слова не попытался сказать против и только смерил печальным взглядом вьюки с провиантом. У меня, кстати, тоже были сомнения по поводу того, что имеющихся запасов отряду хватит на весь путь. Мясо ладно – с ним все понятно. Поскольку цивилизация еще не успела пройтись по этому миру паровым катком, дичи здесь хватает, и добыть ее, хоть и с некоторыми затруднениями, возможно. Но к мясу-то должно прилагаться хоть что-нибудь еще: крупы, сухари, ну или хотя бы корнеплоды, а все вышеперечисленное в лесу ни на кустах, ни под кустами не растет. С другой стороны, даже если отвлечься от предположения Двалина о провокациях, которые могут нас ждать в Пригорье, стоило признать, что Торин был прав, говоря, что лошади уже нагружены с избытком. Для дальнейшего увеличения взятого с собой груза требовалось бы обзаводиться подводой, а на такое бы гномы бы вряд ли пошли, поскольку взамен увеличения перевозимого веса это дало бы дополнительное снижение скорости передвижения и жестко привязало бы нас к дорогам, по которым мы вроде как идти как раз таки не собирались. На следующий день пути – в точности в соответствии со словами Двалина все дальше в глухомань – встречавшиеся нам до сих пор отдельные островки деревьев начали постепенно увеличиваться в размерах, пока не слились в единый массив. Здесь не было дорог, кроме звериных тропок, но лес был проходимым. Главное не запутаться с направлением. В этот день меня очень удивил Кили, и я поняла, что имел в виду Торин, говоря, что молодому гному выдастся возможность размяться. С того момента, как разрозненные группы деревьев слились в единый массив, на пути нам начали с завидной регулярностью встречаться косульи следы разной степени свежести, и вот очередная вытоптанная полянка привлекла внимание парня. Мне нос подсказывал, что косули в количестве нескольких экземпляров побывали на ней практически перед нашим прибытием. Не знаю, что подсказывали Кили его глаза, но следы он рассматривал, пригнувшись к луке седла, очень долго и внимательно, а потом догнал Торина и перебросился с ним несколькими фразами. Сразу после этого по всей колонне всадников по цепочке прошел приказ соблюдать тишину. Гномы замолчали, а Кили продолжил путь немного в стороне от колонны, держа стрелу на тетиве и пристально, почти не мигая, всматриваясь в лесной полумрак. И когда кто-то, спугнутый нашим приближением, бросился прочь, с треском продираясь через заросли, гном среагировал практически мгновенно. Я услышала короткий свист, глухой удар, как будто стрела вонзилась в мешок с тряпьем, тонкий тявкающий звук и удаляющийся хруст веток. - Ушел, - с сожалением выдохнул Ори. - Далеко не уйдет, - с уверенностью ответил Кили. – Но по следу пройтись придется. А вот это у Аркадаш, наверное, лучше получится? Он вопросительно глянул на Торина. Я тоже. Мой гном кивнул и, указав на заросли, приказал: - Аркадаш, ищи. А что там было искать? Около трех сотен метров петляющих следов, изредка сдобренных каплями крови, и среди островка густой поросли молодого леса, образовавшего труднопроходимые дебри на месте, где, похоже, не так давно бушевал лесной пожар, я обнаружила залегшего в убежище раненого самца косули. Он был еще жив и, заметив меня, попытался подняться на подгибающиеся ноги. Я не стала проверять, удастся ли ему это сделать, а сразу прыгнула вперед, навалилась всем весом, придавливая подранка к земле, вцепилась добыче в горло и пару раз с силой рванула, ломая шейные позвонки. Самец косули дернулся и затих. Собачья часть моего сознания радовалась, что приказ удалось выполнить. Человеческая – вполне солидарно ощущала удовлетворение от того, что с поставленной задачей я справилась. Если попытаться выделить еще какие-то эмоции, присутствовавшие у меня в этот момент, то назвать, наверное, стоило здоровую охотничью зависть. Я отпустила обмякшую косулю и, обнюхав торчавшую из бока чуть ниже лопатки стрелу, вздохнула. Куда мне с моими кроликами против такого мастер-класса. Не за пять сотен шагов, конечно, как в легендах про Робина Гуда, но все же… Бить вот так вот навскидку, почти вслепую, и попасть! Причем не просто попасть, а нанести серьезную рану! Если я правильно поняла оленью анатомию, стрела задела сердце. Кили был прав, далеко бы эта косуля в любом случае не ушла. Ну и ладно, зато без меня ее искали бы куда дольше. Так что польза от меня, как ни крути, все равно есть, даже в альянсе с метким лучником. Взвалив добычу на спину по уже отработанной на прошлой косуле схеме, я поволокла ее к отряду, попутно отметив, что состояние собаки, действительно, улучшилось. Кролики кроликами, но вот сейчас при необходимости переноса большого веса на приличную дистанцию это ощущалось особенно четко. В отряде меня ждали и, по-моему, с подачи Нори опять спорили – то ли о том, найду я косулю или нет, то ли о том, возвращусь ли я с найденной добычей. Суть была примерно одинакова, а в подробности вникать мне не хотелось. Сбросив добычу у ног Торина, я с чувством выполненного долга отошла в сторону и улеглась, высунув язык. Как и Кили, я свое отработала. Теперь дело было за Бомбуром и Бофуром. Бильбо здесь им был не помощник. С оторопью посмотрев на тушу животного, хоббит честно признался, что его познания в разделке живности заканчиваются на кроликах. Все, что было более крупным, он прежде покупал на рынке уже в расчлененном виде. Впрочем, гномы неплохо справились вдвоем: мне показалось, что большего количества народа на разделку и не требовалось, чтобы не вносить дополнительной суматохи и не мешать друг другу. Меткость выстрела Кили в отряде вниманием тоже не обошли. Видимо, подобная точность стрельбы даже в этом мире все-таки была не совсем рядовым явлением, хотя открытой похвалы парню так ни от кого не досталось. В основном то, что ему прилетало, пока Бомбур и Бофур обдирали тушу добытого зверя, было различными вариациями на тему предложения проверить, не начинают ли у него заостряться уши. Кили ухмылялся и активно отшучивался, но, как мне показалось, сравнение с эльфийскими лучниками – если под «остроухими» у гномов подразумевались они – ему все-таки польстило. А я, наблюдая, как постепенно увеличивается груда мяса на окровавленной траве, окончательно успокоилась насчет провианта, решив, что с подобным стрелком в отряде мы уж точно не пропадем, что бы ни ожидало нас впереди.