Аркадаш

У нас в лагере жизнь текла своим чередом. Ну, а что в ней должно было измениться, если никаких поводов для беспокойства с точки зрения тех, кто не был в лесу и не видел обосновавшихся там существ, вроде как не наблюдалось? Бильбо и Бомбур вели у котла привычный спор по поводу того, когда именно в тушащееся мясо следует добавлять очередную мудреную травку. Остальные занимались кто чем. Ори, притулившись у костра, что-то то ли рисовал, то ли писал в своей тетради. Бифур вырезал из деревяшки причудливую статуэтку. Оин перебирал пучки трав в своем лекарском наборе и что-то недовольно ворчал, а Бофур, кажется, сочинял очередную скабрезную песенку, высчитывая на пальцах количество слогов в строках. Торина я нашла возле развалин фермерского дома. Зацепив кожаный ремень за гвоздь, вбитый в уцелевшую балку крыльца, он правил нож. Сидевший на колоде неподалеку Двалин раскуривал трубку и рассуждал по поводу ждавшего нас наутро пути – той его части, которую гном успел оценить за время разведки. Часть эта, по мнению Двалина, была нелегкой. Местность постепенно шла на понижение, но склоны холмов все еще были крутыми и каменистыми, так что лошадей, скорее всего, большую часть времени предстояло вести в поводу, чтобы поберечь их ноги. Ну вот, час от часу не легче. Даже быстро сбежать в случае чего не получится. Пробравшись к моему гному, я жалобно заскулила. - Что случилось, Аркадаш? – спросил он, протягивая руку, чтобы почесать меня за ухом. - Жрать хочет, - сделал глубокомысленный вывод Двалин. – Рано еще. Видишь же, котел на огне. Иди, гуляй дальше, попрошайка. Торин покачал головой. В версию Двалина он не поверил, и это уже радовало. А то впору было начать вспоминать, когда это я так откровенно и нагло напрашивалась, чтобы меня покормили. Я заворчала на татуированного гнома, пытаясь донести до него мысль, что не стоит всех судить по себе, снова переключила внимание на Торина, негромко гавкнула и опять заскулила, попятившись. Потом, видя, что мой гном никуда идти не собирается, я ухватила его зубами за полу бархатной накидки, осторожно, стараясь не порвать ткань, потянула и произнесла, стараясь, чтобы это прозвучало по возможности более четко: - Тоурин! Плевать, что будет дальше, пусть хоть за осиновый кол хватаются, сочтя меня злым духом. Но сейчас мне было нужно, чтобы мой гном последовал за мной. Получилось и в самом деле довольно четко. Настолько четко, что Торин, промахнувшись мимо ремня, вогнал нож в балку, а Двалин поперхнулся дымом от трубочного зелья. - Клянусь бородой Дурина, - хрипло проговорил он. – Она ж тебя по имени зовет. Так это что, выходит, Оиновские побасенки не врут? Бангхаар и в самом деле умеют говорить? Что-то я от них в Эреборе ни словечка ни слыхал. Хотя не так часто я их там видел, если уж на то пошло… Я нетерпеливо заскулила. Легенды, легенды. Если бы эти легенды хоть наполовину соответствовали реальности, жизнь была бы прекрасна. А у меня от одного не самого сложного в произнесении имени горло драло так, словно по нему прошлись крупной наждачкой. Все-таки рычать и лаять было куда как проще. Отступив на пару шагов, я умоляюще уставилась на моего гнома и настойчиво повторила: - Тоурин! - Эреборские бангхаар не умели говорить, - тихо произнес Торин, рассматривая меня так, словно увидел в первый раз. – Ни единый пес из королевской своры владыки Трора. Рассказывают, будто говорить могла Армаган – та, которую зовут даром Бэмы-узбада, и еще ходят слухи про кого-то из ее первых потомков. Отсюда и пошли все легенды. Но нашими бангхаар это умение было давно утрачено. Он подхватил лежавшую на крыльце перевязь с мечом и выдернул нож из балки, тоже возвращая его в ножны. - Двалин, распорядись, чтобы отряд был настороже. Что-то здесь не так. Идем, Аркадаш. Посмотрим, что ты хочешь показать. - Тебе не стоит ходить одному, - вскинулся Двалин. – Глоин может организовать оборону не хуже меня. Я пойду с тобой. Торин покачал головой. - Ты ведь слышал, зовут только меня, - сказал он. – Оставайся в лагере. Это приказ. И помалкивай о том, что сейчас произошло. Двалин молча склонил голову в знак повиновения. Я шмыгнула в лес, время от времени оглядываясь, чтобы удостовериться, идет ли за мной Торин. Тот шел, стараясь двигаться как можно тише, и я видела, как блестят его глаза, когда он смотрел на меня. Зная, как долго нам придется идти, я опасалась, что мой гном засомневается раньше. Так и вышло. - Куда мы идем, Аркадаш? – спросил Торин, когда позади осталось около половины пути. Я беспомощно заскулила. Ну, вот как объяснить, если сказать не получается, а предъявить пока нечего? Объяснять, как ни странно, почти ничего не пришлось. - Понимаю, - тихо сказал Торин, коснувшись ладонью моего лба. – Сказала бы, если могла. Та же беда, что у Армаган из наших преданий. Несколько слов, и те с трудом. Даже у самой умной собаки глотка не приспособлена для речи свободных народов. Идем, покажешь, как можешь. И все же забавно, - добавил он совсем уж тихо. – Выходит, прав был Двалин, вспоминая Бэму-узбада? Выходит, Охотник-за-тенью, действительно, все еще бродит по Средиземью? Вот так и начнешь подобно Оину верить в добрые предзнаменования. Но скверно же тогда ныне живется псам из его своры, если к Эмин Хоэд тебя, в самом деле, послал Охотник… Когда впереди забрезжились отблески костра, Торин замолчал и разом подобрался. К огню мы подходили крадучись, и я удивилась тому, насколько бесшумно может передвигаться гном, несмотря на тяжелые сапоги. Когда чудовищ стало и видно, и слышно, я тихонько пискнула, как бы говоря: «Вот». Пальцы Торина крепко сжались у меня на загривке. - Умница, девочка, - почти беззвучно прошептал он. – А вот и тролли. Те самые, видать, что по ферме прошлись. Ай да Двалин. Все спокойно, значит. Оно и видно, как спокойно. А сейчас нам надо очень тихо отсюда уйти… Совсем тихо уйти не получилось, и не по нашей вине. Просто одной из лошадей нашего табуна вздумалось заржать, и сородичи ей, разумеется, ответили. В вечернем воздухе под сводами леса звуки разносились прекрасно, и даже на таком расстоянии их, хоть и приглушенно, но можно было разобрать. Тролли замерли. Торин что-то коротко и хрипло пробормотал и потянул из ножен меч. Не представляю даже отдаленно, что он мог бы предпринять, если бы эти твари, действительно, вот прямо сейчас направились к нашей стоянке. Точнее, что могли бы предпринять мы, потому что я со всей отчетливостью осознала, что, хотя меня до жути пугает происходящее, но если Торин вдруг заступит троллям дорогу, бросить его и сбежать я не смогу. К счастью, никто из троллей с места не двинулся, хотя откуда шел звук, они точно поняли. - Слышь, Берт, ты вродь балакал, шо в той халупе жратвы боле нету, - проворчал один из них. - Ну, дык ее ж и нету, - подтвердил второй. - А это че тады верещит? - А я почем знаю? – огрызнулся второй. – Мож еще кого принесло. - Мож-мож, - передразнил его третий. – Так сходь и глянь. Глядишь, че посправней баранины найдешь. Доколь ее жрать можно. Поперек глотки уже торчит. - Ага, сходь и сам глянь, Том, ежли дюж шустрый, - огрызнулся второй, поименованный Бертом, хотя на мой взгляд все трое были на одно лицо. Точнее, на одну морду. – А я, покель толком не затемнеет, с лесу ни ногой. Да ты будь спок, никуды они не денутся, ежли тут встали. Потемну не пойдут, шоб шеи не переломать, а как совсем темно будет, так мы сами сходим. - Идем отсюда, Аркадаш, - шепнул мне на ухо Торин. – Только очень тихо. Как будто я сама не понимала, что шуметь нам не с руки. Мы возвратились в лагерь так быстро, как это только было возможно. - В лесу горные тролли, - сходу объявил Торин, и я удивилась тому, с какой отчаянной мальчишеской ухмылкой это было сказано. Такая улыбка больше подошла бы Кили, и мне вдруг подумалось, что когда-то между Торином и его племянником могло быть гораздо больше сходства. Когда-то давно. До того, как на моего гнома свалилось не признанное прочими родами право наследования утраченного престола и необходимость заботы об остатках собственного народа, переживших нашествие дракона и битву при Азанулбизар. – Обосновались примерно в половине лиги к северу отсюда. Их трое. И о нашем присутствии они знают. Лошади всех постарались оповестить. По рядам гномов пробежал шепоток, а Бильбо изрядно побледнел. Сдается мне, он тоже представлял, что такое тролли, даже если это было только книжное описание. - У нас есть немного времени до полной темноты, - сказал Балин. – Мы могли бы собрать лагерь и попытаться уйти. - Это было бы хорошо, если бы удалось разминуться тихо, – возразил Глоин. – Либо если бы дело шло к рассвету. Но идти в ночь с троллями за спиной – плохая это идея. Они ж по темноте видеть могут не хуже нас и ходят так же свободно. Торин переводил блестящий взгляд с одного гнома на другого. Сдается мне, у него уже было собственное мнение относительно того, как поступать с непрошеными соседями, но для начала он хотел услышать мнение остальных. И да, я думаю, что если бы большинство высказалось за уход, мы бы все-таки ушли. Но большинство полагало иначе. - Бежать от троллей это вообще скверная мысль, - рыкнул Двалин. – Хоть их и трое. К тому же я говорил тебе, что за дорога нас ждет. Все ноги лошадям впотьмах на куруме переломаем. Остаемся, где есть, и пусть только сунуться попробуют. Его поддержал гул голосов. - Кто за то, чтобы уходить? – спросил Торин. За уход оказались Ори и Балин, к которым присоединился Бильбо, хотя я не уверена, что его голос вообще считали. Но в любом случае и при любом способе подсчета сторонники ухода оказывались в меньшинстве, потому что за то, чтобы остаться, без колебаний выступили прочие десять гномов. - Значит, остаемся, - решил Торин. – И готовимся принимать гостей. О дальнейших действиях отряда я мало что могу сказать внятного, поскольку единственной фразой на вестроне был адресованный мне приказ Торина охранять хоббита и обеспечить, чтобы он не мешался под ногами и остался в живых. Все остальные его распоряжения были короткими фразами на кхуздуле. Единственное, что я могу утверждать точно, это то, что при необходимости гномы могут действовать очень быстро и тихо. Костер был разметан и залит, а гномы исчезли в лесу, забрав оружие, веревки и топоры. Некоторое время мы с Бильбо сидели в сгущающейся темноте, прислушиваясь к доносившимся из леса звукам. Знаю наверняка, что я слышала негромкие удары топора и скрип, какой могло бы издавать сгибаемое дерево. Похоже, гномы что-то спешно и по возможности тихо сооружали, но что именно это могло быть, оставалось только гадать. Нарушить приказ Торина и бросить без присмотра хоббита, чтобы сходить и посмотреть, я не решилась. Затем все стало гораздо более шумно. Послышался громкий смех и перекличка, наполнившая эхом лес, который теперь уже совершенно точно можно было назвать ночным. Я четко опознала голоса Фили и Кили – ну да, кто еще мог с таким успехом устроить суматоху по заказу? Затем к голосам добавилось ржание лошадей. Что братья с ними делали, оставалось только догадываться. Бильбо съежился. - Зачем они шумят? – прошептал он. – Нельзя же шуметь… Я тихонько рыкнула на него, напоминая, что в первую очередь шуметь нельзя нам. А вот организованная парнями кутерьма, сдается мне, называлась приманкой, потому что звуки исходили явно не с того места, где изначально оставляли лошадей, а переместились глубже в лес, подальше от настоящего лагеря. И приманка определенно сработала – даже быстрее, чем я ожидала. Смех резко оборвался, послышалось низкое ворчание кого-то из троллей, размышлявшего вслух, можно ли съесть «эту мелочь», потом сухие хлопки, которые я могла соотнести только со срабатыванием метательного оружия, значительно превосходящего по размерам лук Кили. Должно быть, это и было тем самым подарком для незваных гостей, который сооружался в такой спешке. Раздались глухие удары, будто по мешку с тряпьем, – после охоты Кили на косулю я уже знала, что это свидетельствует о попадании в цель стрелы или ее более крупного аналога. Одновременно с ними до нас долетел наполненный болью рев, переходящий в булькающий хрип… И понеслось. Хруст ломающихся деревьев. Гулкие удары, от которых, казалось, сотрясалась земля. Треск рвущихся веревок. Рычание и вой исполинских тварей, растерявших даже те малые зачатки осмысленной речи, которые им были присущи ранее. Ржание, храп и топот испуганных лошадей. И среди всей этой жуткой какофонии мой слух как спасительную соломинку выхватил голос Торина, отдававшего четкие приказы. Уверенный голос, который вселял надежду, что все идет по плану, пусть даже мы с хоббитом этого плана не знаем. При первых звуках боя Бильбо сжался в комок, явно разрываясь между желанием зарыться в землю и растечься по стволу дерева, мимикрируя под вырост на коре. Однако приступ паники у моего подопечного продлился недолго, а дальнейшее оказалось для меня полной неожиданностью. Я была морально готова, что мне придется ловить хоббита, пытающегося сбежать подальше от звуков боя, чтобы он впотьмах не свернул себе шею где-нибудь на камнях, которых по окрестным склонам было рассыпано в избытке. Но когда вышеупомянутый хоббит, прерывисто выдохнув, обтер лицо, пробормотал «Ты окончательно рехнулся, Бильбо Бэггинс из Бэг-Энда!» и решительно рванул в лес, туда, где рычали тролли и лязгало оружие, это стало для меня полнейшим сюрпризом. Куда? Стоять! В два прыжка догнав хоббита, я цапнула его зубами за ворот сюртука и дернула назад, от растерянности, кажется, переборщив с применением силы. Бильбо, охнув, повалился навзничь. Я зарычала и для верности придавила его лапой, чтобы не дергался. - Ты что? – испуганно пискнул хоббит. – Аркадаш, фу! Нельзя! Отпусти сейчас же! Ага, размечтался. Я зарычала громче и оскалилась, показывая зубы. Применять по назначению я их не собиралась, но припугнуть не вовремя осмелевшего хоббита стоило. Собственно, для этого меня Торин и оставлял. Хм, оставлял… Интересно, мой гном действительно опасался, что Бильбо полезет в гущу боя, не имея ни оружия, ни навыков владения им? Или просто перестраховывался от разного рода случайностей, какие происходят во время сражения, а внезапная выходка хоббита просто стала одной из таких случайностей? Второй вариант казался более вероятным, но сомнения все равно оставались. - Да отпусти же! – торопливо шептал Бильбо, пытаясь меня оттолкнуть. Из-за разницы в весе и размерах все его попытки вполне предсказуемо оканчивались неудачей. – Ты ведь все понимаешь! Я слышал, как Торин с тобой говорит на равных. Им сейчас там, может быть, помощь нужна. Твоему хозяину помощь нужна, слышишь? Я коротко гавкнула, но лапу не убрала. Тоже мне голос совести нашелся. Да, я не меньше хоббита переживала за моего гнома, но здесь скорее был вопрос веры. Я верила, что Торин знал, что делает, приказывая нам оставаться в лагере. У меня, конечно, не было особо богатого опыта в деле сражения с троллями, если не считать таковым прохождение второй части «Готики», где мохнатых исполинов при желании можно было забить обычной палкой и совершенно непрокачанным персонажем, главное достаточно быстро крутиться вокруг них и постоянно заходить со спины. Но даже обычный жизненный опыт подсказывал, что иногда самой лучшей помощью, которую можно оказать кому-либо, бывает просто не мешать данному субъекту выполнять привычную работу. Поэтому я продолжала стоять, ощетинившись, прижимая хоббита лапой к земле и напряженно прислушиваясь к звукам боя. Вряд ли он продлился дольше пяти, максимум десяти минут, однако мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем последний захлебывающийся вой оборвался нехорошим хрустом, который почти сразу сменился хлюпаньем, какое бывает, когда молотком для отбивки мяса бьют по уже достаточно хорошо отбитому и однородному куску. Молотов в отряде было два – двуручный у Двалина и одноручный у Бофура, так что над последним троллем определенно поработал кто-то из этой парочки. Дальше наступила тишина. Лес настороженно молчал, молчали и мы с хоббитом. Бильбо даже перестал делать попытки вывернуться из-под моей лапы. Наконец, я услышала возбужденные голоса гномов. Что-то загорланил Нори, но его слова потонули в общем гомоне. Я перевела дыхание, сообразив, что с того момента, как затих последний из троллей, не дышала вообще, и убрала лапу, надеясь, что хоббит не слишком пострадал в результате наших с ним препирательств. Бильбо живо отполз в сторону и вскочил на ноги, отряхиваясь от мелкого сора. Похоже, хоббит был в порядке, и если что-то у него и пострадало, то только чувство собственного достоинства. А за это чувство, как мне показалось, в данный момент Бильбо Бэггинс переживал меньше всего. Отчистив сюртук, он еще раз прислушался и недоуменно спросил: - То есть это все? Мы уже победили? Именно так оно и было, и оставалось лишь надеяться, что победа досталась гномам не очень дорогой ценой.