Крылья. Пробуждение.

Эрэ-Аэрата слышал отзвук собственных шагов. Его каблуки гулко стучали при каждом шаге, отбивая размеренный твердый не сбивающийся ритм. Он давно уже не жил в этой твердыне, которая находилась даже севернее, чем королевство Суклиазара. Обломки Мира. Ни один из чародеев не знал, кто, как, зачем и почему построил этот замок, а главное – почему его назвали Обломками Мира. Природа окружающая замок была натуральной – но всегда холодной, ветра выли натужно и скорбно, от них в жилах леденела кровь, и людям, оказавшимися здесь с дурными помыслами, хотелось убраться подальше. Несмотря на натуральную природу, здесь место было удивительным – полной магии, единственное место, напитанное ей до краев. Каждый из учеников, кто приезжал сюда, неумолимо ощущал это, и стремился впитать всю эту магию в себя без остатка. Каждый так думал, каждый хотел, но это не получалось ни одному. Этот замок был очень старым, он не перестраивался со времен Высших, тогда, когда еще Древнейшие ползали лениво и неохотно. Каждый адепт, который выбирался магами, сначала проходил начальное обучение у своих наставников, затем этот наставник отвозил его в Обломки Мира. Там, на протяжении семи лет, адепты обучались тайным искусствам. Около четырех лет – тому, что умеют все маги. Затем, в одной из комнат он добровольно выбирал ту или иную сторону, в зависимости от своей предрасположенности и способностей, и затем три года постигал темную или светлую науку, пусть это и была капля в море. Когда адепт чувствовал, что готов выйти в мир и управлять магией по своему желанию, он прощался со своими наставниками и уходил. Он мог податься в любой дом или королевство, где нужен был маг – своими умениями он мог зарабатывать довольно неплохую сумму для выживания. Но его обучение на этом не заканчивалось. Проведя двенадцать лет в обществе взрослых и юных магов, которые в большинстве своем были вольны, свободны в словах и действиях, сложно было возвращаться в мир, под чье-либо покровительство, где тебе диктуют правила. Маги редко подчинялись приказам. Порой, даже понимая ситуацию и с вежливой просьбой, они отказывались. Для магов почти не существовало правил, все принципы вырабатывались у них из поколения в поколение. Единственный запрет был до безумия прост – никогда никого не убивать по заказу. Несмотря на свои предрасположенности, оба брата – Лариат и Велиат не терпели, когда их дар применялся в таких гнилых и мерзостных целях. Говорили даже, что они отбирают дар у тех, кто ослушался этого запрета и поддался искушению заработать легкие деньги, чтобы потом проклинать их всю свою жизнь. Около семи ста лет назад, когда престарелый глава, умирая от старости, подозвал Эрэ к себе, тот и не мог себе представить, что когда-нибудь станет Верховным Учителем и Главой этого замка. Но старик, кашляя кровью и вытирая губы страшным грязным платком, сказал последние слова – старое заклинание, которое передавало покровительство. В последний раз брызнувшая из рук кровь окропила белую простынь, на которой лежал умирающий, и по замку прошел белый свет, вышел за границы, и прошел по всему Риясэ, отзываясь каждому магу. Говоря ему о том, что Верховный Учитель умер, и на его место взошел другой – молодой, мудрый и сильный, способный взять в руки такую ответственность. Способный поручиться за каждого мага, каждого уберечь, научить и защитить. В обязанности Верховного Учителя входило абсолютно все – поддержание порядка, дисциплина, невозмутимость, защита и обучение. Все это было довольно сложно, но для Эрэ – вполне выполнимо. Очень редко Верховный Учитель призывал чародеев к себе, произнося при этом слова, которые были известны только ему одному, и тогда все приходили. Бросали все дела и ехали в Обломки Мира, неважно, в каком конце света они были. Не ответить на зов считалось изменой. Три дня назад Эрэ призвал их, и теперь направлялся в Зал собраний, ощущая, как сильно дрожат у него руки. За семьсот лет он созвал их только сейчас, и ему становилось не по себе от того, что сейчас каждый маг будет слушать его. Мимо трусцой пробежали два мальчика в светло-зеленых одеждах с тонким серым оттенком, и прошмыгнули в зал, оглядываясь на мужчину в черных одеждах, и в их глазах он прочитал искреннее восхищение и уважение. Эрэ усмехнулся. Юные маги вертлявы, неугомонны, лезут везде, где можно и нельзя. Но наравне с этим, они очень внимательны, собраны и сосредоточены, пусть изредка и позволяют себе шалость вроде изготовления сонного зелья, чтобы кого-нибудь покорить своими умениями. Юные адепты, которые твердо были уверены в том, что больше никогда не выйдут в мир, оставались в замке и жили там, позже, становясь учителями, приходя на смену своим собственным учителям. И это был замкнутый круг. Однако, Эрэ-Аэрата помнил одного свихнувшегося колдуна, который, уйдя из замка в свои двадцать пять лет, жил до самой старости в одинокой башне – без учеников. Что он делал там – неизвестно никому. Но он был сильным. Это он поднял из земли сгинувших всадников, и он забрал силой к себе в ученики друга Раэнэла. Хэллэ. И этого маленького мальчика приняла в свои объятия не самая лучшая участь, а после – не самая лучшая смерть. От одиночества тот колдун просто сошел с ума. Что мешало ему вернуться туда, где ему всегда были рады – неизвестно. Что мешало ему окружить мальчика заботой и лаской – непонятно. Все это были загадки, и вопросы без ответов в далеком прошлом. Но сейчас же нужно было думать о будущем. В огромном зале, который находился наверху, собрались все маги – севера, юга запада и востока, юные адепты, ведьмы, молодые учителя и старые наставники, светлые и темные. Сейчас между ними не было никаких различий. Все они были единым целым. Зал, состоящий из небольшой высокой трибуны, где говорить было велено Главе, и нескольких сотен удобных скамеек, где, в зависимости от своего положения, сидели маги. Темные – с темными – старыми и учениками, светлые со светлыми. Юные адепты, которые еще не выбрали свою сторону, сидели рядом со своими наставниками – тихо и мирно, даже не пытаясь что-либо вякнуть. Это было первое важное собрание в их жизни – то, которое они должны были запомнить навсегда. Большие окна зала были задернуты тяжелыми портьерами насыщенного черного цвета, создавая несколько зловещую и темную атмосферу. Сам же зал освещался несколькими сотнями тонких желтых восковых свечей, которые стояли в канделябрах или были воткнуты в огромную люстру на потолке, создавая приятное тепло. Эрэ-Аэрата остановился у двух широких огромных дверей и взглянул в окно. Солнце клонилось к закату. Это Велиат медленно и бережно, будто хрусталь, отдавал Риясэ в руки Лариата. В это время он созвал их три дня назад. И все они должны быть там. Все до последнего живого мага. Нейтральный чародей ровно вздохнул, прикрывая веки, и двумя руками толкнул двери, тяжело раскрывая их. Огромная теплая комната, от свеч выдержанная в традиционном мягком, приятном для глаз желтом свете, будто задышала от прихода Главы. Узкий огонек на всех свечах задрожал, а затем моментально изменился и приобрел ядовито-зеленый зловещий, истинно магический свет. Темный предсказатель, чувствуя легкую нервозность перед выступлением, прошел к трибуне, приподняв голову, и повернулся к своим братьям лицом, острым взглядом скользя по каждому из них. До него в зале и так царила тишина, изредка переговаривались только юные ученики, но теперь, стоило ему зайти, тишина стала просто идеальной. Можно было даже услышать дыхание каждого. Эрэ-Аэрата задержал взгляд на Амритаэле, который сидел с краю, закинув ногу на ногу, на Кийрэ, что сидела на скамье, Вари сидел чуть выше от нее, а рядом с ним, сжав руки между колен, сидел бледный худощавый парень с белыми волосами, в чуть грязной одежде, и держал голову низко опущенной. Другой западный чародей сидел на стуле, словно на троне. Эрэ, коротко выдохнув, прошел к трибуне и положил на нее узкие и сильные руки. - Добрый вечер, мои братья и сестры. - произнес Темный предсказатель. – Я рад, что каждый из вас, где бы вы ни были, отозвался на мой зов и явился в Обломки Мира в срок. Я рад, что все мы в час беды не разделены, не бежим друг от друга, и среди нас нет предателей и отступников, которые презрели бы мою просьбу явиться. Мы вместе, как нам и положено быть. Темные и светлые маги, сосредоточенно слушающие его, коротко кивнули. Один из темных чародеев, уже в преклонном возрасте, ехидно усмехнулся, произнес что-то одними губами, и погладил небольшую бородку. Эрэ-Аэрата облизал губы и продолжил: - Также, я приветствую всех наших юных учеников. Уверен, что это собрание они запомнят на всю жизнь, как и должно. И, когда придет новая беда, они явятся сюда. Итак, братья и сестры. Большинство из вас знает, зачем мы здесь. На западе, от бесчинств Бескрылого короля, - Он заметил, как несколько темных и светлых чародеев, кинули свои удивленные взгляды в сторону магов из Запада. Западные колдуны все поголовно были темными, сидели рядом друг с другом, на одной скамье. Когда несколько сотен взглядов обратились к ним, они даже не шелохнулись. На лице Кийрэ не дрогнул ни один мускул. -… пробудилось древнее зло. Очень страшное и очень могущественное. Такое, что ни одному человеку, будь он крестьянин, кузнец, король или рыцарь, не справиться в одиночку. Не справиться в одиночку и нам, но для того, мы и собираемся как единое целое. Ведь единое сложнее сломать. Немолодые чародеи начали тихо говорить между собой, а затем утвердительно закивали, подтверждая слова Темного предсказателя. - Кто же пробудился, Эрэ-Аэрата? - тихо спросил светлый маг с ярко зелеными глазами и волосами огненного цвета. - Древнейшие, - произнес чародей, после короткого замешательства. По рядам колдунов прошли испуганные вздохи, кто-то что выкрикнул, а затем все потонуло в возгласах, из которых сложно было что-либо понять. Темный предсказатель выждал несколько минут, а затем звонко щелкнул пальцами. Его щелчок, магически усиленный, громко хлопнул по всему залу, отчего юные адепты вздрогнули и подскочили на своих местах. Пререкающиеся чародеи моментально оставили друг друга в покое и вновь обратили внимание на своего главу. - Древнейшие, о которых мы уже успели позабыть, а ведь не следовало. Для тех, кто не знает, о ком идет речь, я поясню. Это старые существа, существующие от самого мироздания, - Мужчина спустился с трибуны, глядя на маленьких мальчиков и девочек, которые, сложив ладони на коленях, неотрывно глядели на него, - питающиеся человеческой плотью. - Они существуют?! – вскрикнул один из крайних мальчиков. – А нас ими пугали…. Эрэ-Аэрата коротко усмехнулся. Каждый маг воспитывает по своему, чего уж тут греха таить. Кто же знал, что так все обернется. - Да, они существуют. Они реальны так же, как и вы, и я, - произнес чародей и облизал губы. – Убить их нельзя. Возможно, получится ранить, убежать, или отпугнуть, но никаких других способов справиться с ними просто не существует. - Их можно усыпить, - громко произнес кто-то. Половина чародеев повернулась к говорящему. Эрэ поднял глаза. - Да, их можно усыпить. Но если собраться всем вместе, - твердо произнес он и вернулся на трибуну, поднимаясь по ступенькам. – Эти твари не знают пощады. Они ведомы лишь голодом. Они злы. Как это возможно, я не имею понятия, но находясь в спячке, они размножались. Стали сильнее. Если в прошлый раз их усыпили без особого труда, то я не уверен, получится ли у нас это сейчас. Вы знаете, чем все это может закончиться, неужели это будет исход, а маги будут сидеть, сложа руки, ничего не предпринимая и глядя, как все рушится? Чародеи вскочили со своих мест, начали говорить, возмущаться громко и упрямо. Один лишь Амритаэл, Кийрэ, да остальные маги с Запада, сидели, молча, с каменными холодными лицами, будто неживые статуи. Амритаэл не вступал в дискуссию и прижал ладонь ко рту. Он был погружен в собственные раздумья, далекие от собрания. Чародеи спорили друг с другом, маленькие адепты, не зная, что делать, просто сидели и жались друг к другу, видимо думая, что сейчас между магами произойдет крупная драка, ведь они уже начинали шуметь не просто так. Все это переходило на личности, спор разрастался, как ядовитый сорняк. Но все они были согласны. Необходимо остановить. Когда они сошлись на этом мнении, Кийрэ медленно поднялась и, стуча по мраморному полу каблуками тяжелых сапог из дорогой кожи, вышла на середину зала, а после поднялась на первую ступеньку к трибуне и взглянула в глаза Хозяину Обломков. - Можно я скажу? – процедила она, и Эрэ-Аэрата кивнул, отходя назад. Все чародеи, вновь заняв свои места, не отрываясь, глядели на молодую ведьму в ожидании ее выступления. Кийрэ глубоко вздохнула. - Я не оспариваю ваше право, мои братья и сестры, - произнесла она озлобленным и резким голосом так, что даже самому Темному предсказателю сделалось не по себе. – Не оспариваю ваше решение. Не оспариваю просьбы нашего почтенного главы. Но я хочу спросить у вас…. Были ли вы там? Знаете ли, из-за чего пробудились эти твари? И кто в этом виноват. Кайо Бескрылый, второй сын Тол-Кариан, ныне бывший королем Запада. Он изувечил родного брата ради короны. Изувечил жестоко и беспощадно, за это не прощают, но был прощен. Даже после этого не остановился. Королевство, где мы жили, наполнилось ложью, как горьким медом. И каждый верил этой сладкой лжи! Но не мы, маги. Мы выбирали себе учеников. Добровольно. Мы обещали их родителям защищать их ценой собственной жизни, но что в итоге?! Король, ради своего блага, похитил наших детей. Наших учеников, наше будущее! Он пытал их, чтобы добраться до своего брата. Когда они отказывались помогать, он убивал их, а их тела, словно куски мяса, были отвезены в лес. Знаете ли вы! Каково терять детей, пусть и не родных по крови! Представьте себя на месте матерей, убитых горем. И сейчас все они презирают и не доверяют нам, хотя мы виноваты лишь в одном. Мы не смогли их уберечь. Этих мальчиков и девочек. Мы не смогли их уберечь от власти хваленного благородного Запада! – Она сверкнула глазами. – Они умерли просто так, потому, что какой-то завистливый, живущий прошлыми обидами, король, возомнил, что может решать чужие судьбы! И если бы это был какая-нибудь тварь, вроде отступника или Обездоленных. Но ведь… - Девушка протянула к залу ладони, - это были дети…. Маленькие дети, как ваши ученики. Они жили с нами, питались с нами за одним столом…. Читали книги и мечтали попасть сюда…. А теперь. Что теперь…. В этом виноват король, который допустил это. Это полностью его вина. Мы не стали вершить над ним самосуд, хотя могли. Но мы свершили справедливое наказание для тех, кто был к этому причастен. Мы сожгли их тела живьем, и пусть нас презирают за это. И презирают. Мы должны помогать, я не спорю,... Но зачем, если люди презирают нас? Почему мы должны спасать их от страшной участи, когда наши дети, невинные адепты, гибнут просто так, по их прихоти. Почему?! Чародеи снова вскочили со своих мест. - Правильно! – в голос вскрикнуло несколько темных магов. За ними повторили несколько светлых. Остальные же начали ругаться. - Эти люди, пусть они и глупы, они беспомощны! - Мы должны им помочь! - Их предупреждали о последствиях! - Но сколько лет прошло! - Кийрэ права, мы не станем защищать ничтожеств, которые убивают детей ради собственной выгоды! - Что тогда станет с миром, он разрушится и больше ничего не останется, если мы не соберемся! - Боги нам свидетели, правда! Нам решать, помогать или нет, и потому я говорю Вам – НЕТ! Девушка скрестила руки на груди. Маги с Запада так же вскочили со своих мест. Каждый из них имел свое мнение, как и право высказывать его. Темный предсказатель, глядел на буйство, которое взыграло в их душах, глядел на то, как все они, вроде и умеющие себя контролировать, кричат, скалятся, подобные диким зверям. Каждый ругался с каждым, невообразимый гомон наполнил залу, пламя свечей затрепетало, по стенам прошли зеленые тени, и тогда главный чародей вновь оглушительно щелкнул пальцами, заставляя всех утихомириться. Это получилось не сразу. Щелчок, хоть и был оглушительным, потонул в общем галдеже. Кийрэ приподняла подбородок, надменно глядя на всех чародеев. Эрэ-Аэрата выпустил из пальца струю огня и легким движением послал ее в самую гущу спорящих чародеев, даже не думая, что ее кто-нибудь заметит. Долетев, огонек погас, но моментально раздался жесткий оглушающий взрыв и маги вновь успокоились. Даже самые горячие спорщики с пеной у рта, покорно присели. Чародеи с Запада не стали садиться. Напротив, они спустились к Кийрэ, складывая руки за спиной. Последним вышел Ллиарэс, тот самый светловолосый маг, с пустым взглядом, которого, похоже, вообще не заботило то, что здесь обсуждалось. - Ваше решение остается за вами, - произнес один из молодых магов – с белоснежными волосами, в которых запутались черные пряди. – А наше - останется за нами. Даже если здесь не найдется нам места, мы найдем приют. Мы не станем помогать вам. Кийрэ права. Я потерял четырех детей. И не собираюсь спасать чужих. Я провел с ними слишком много времени, чтобы просто так закрыть на это глаза и помчаться невесть куда ради этих… людей. - Возникает вопрос, - Немолодой колдун с седыми волосами и бородкой, облаченный в белоснежные длинные одежды, подался вперед, прокашлялся, а затем продолжил, - как так вышло, что им удалось просто так похитить ваших драгоценных учеников. Кийрэ сказала, что ваша вина в том, что вы не уберегли их. И в этом она права. Так ли вы хорошо следили за своими подопечными? По кучке магов Запада прошли тихие ругательства. - Никто из нас не подозревал, - громко сказала Кийрэ, зная, что со временем не только у людей начинаются проблемы со слухом, - что все это начнется. Мы предполагали, что посланцы короля придут к нам. После четвертого ребенка, как мы думали, мы подняли башню и закрылись там. Но ни одного из наших учеников больше не было в живых. Да, это вина. И мы будем сожалеть об этом всю жизнь. Если бы была возможность вернуть этих детей за собственные жизни…. - Все это слова, девочка, - перебил ее старик, которого потихоньку снова начал скручивать страшный кашель. Два чародея – темный и светлый, подошли к нему, чтобы помочь. - Посмотрите на него, - Кийрэ указала пальцем на Ллиарэса, и тот, скривив губы, отвернулся. – Это Ллиарэс, вы знаете его. Он так же, как и мы – уроженец Запада. Там осталась его семья – отец, мать, новорожденная сестра. Люди, которых он любил, и которые ни в чем не виноваты. Теперь у него нет даже тел родных, чтобы предать их огню! Не осталось ничего! Жрецы гнали его, как паршивую овцу, и вы сейчас просите от него, чтобы он спасал этих гнилых людей?! Глядя на то, как сверкнули глаза у Кийрэ, Эрэ-Аэрата вышел вперед. - Сейчас дело не в этом, кто проглядел и не досмотрел за детьми…. У каждой медали есть две стороны. - И ребро, - тихо произнес Амритаэл. - Ребро. Но медаль редко падает ребром. Наши западные братья не ожидали, что король и его слуги пойдут на такие зверства, поскольку, как все мы помним, Запад был самым мирным и процветающим краем. - А теперь от него остались руины…. - …Никто не подозревал – ни маги, ни дети. Но суть не в том, кто, как и кого убил, а в том, что из этого вышло. Да, в этом виноват Кайо, я не спорю, что он и сам это прекрасно это осознает. Как нам справиться с ними. - Если браться за дело, то всем вместе! – выкрикнула старая ведьма, несмотря на возраст, пышущая азартом битвы и азартом жизни. – Сам сказал, что в одиночку не справиться никому. Вряд ли группка людей сможет что-то сделать. Нужен целый конклав! Все! До последнего мага. - Мы сказали свое слово. Мы палец о палец не ударим. - И я считаю, - Одна ведьма из светлых, с каштановыми короткими волосами, встала и вышла вперед, - что Кийрэ права. Поэтому я выбираю их слово. Я ничего не буду делать. Людей предупреждали, чем все это закончится, люди виноваты сами, и сами пусть все это расхлебывают. Жрецы Риясэ берут власть в свои руки, наслаждаются в замках, плетут паутину лжи. Мы для них лишь грязь, еретики. Так еретики не будут помогать. Пусть они идут к королю и требуют его решения. Если он смог принять такое решение, чтобы замучить и убить детей, то найдет решение и этой…. Проблемы. - Король уже может мертв! - Ничего он не предпримет! - Он простой человек, он ничего не сможете сделать против них. - Нет, Кийрэ и остальные правы! - Это безумие, – прошептал Амритаэл, но в шуме, который возник уже в третий раз за все это время, его никто не услышал. Эрэ-Аэрата, не способный ничего предпринять, беспомощно глядел, как все чародеи – молодые и старые, темные и светлые начинают ругаться и постепенно разделяются. Одни говорили, что помогать людям просто необходимо, иначе от мира не останется даже камушка на камушке, другие же, поддерживали Кийрэ и западных собратьев. Люди виноваты – их проблемы. «Но не для того ли нас учили, - подумал Эрэ-Аэрата с какой-то до того неведомой ему тоской, - что людям необходимо равняться на нас, магов. Не учили ли нас… Точнее, уже вас, что мы – единственная опора этого мира? Когда люди будут гибнуть, не нам ли приходить им на помощь и поддерживать баланс в этом мире, который сейчас висит на волоске от… конца?» Предсказатель приподнял глаза и встретился взглядом с тем самым старцем, которого под руку поддерживал юноша в светлых одеждах, помогая ему спуститься. Старик, прохрипев что-то, тихо качнул головой и поглядел себе под ноги, чтобы случайно не оступиться. Кийрэ и горстка чародеев, стоявших у нее за спиной, поспешно покинули зал. Им больше было нечего сказать, и Эрэ-Аэрата понял – их не переубедить, не задобрить, не заставить. Остальные колдуны и ведьмы, принявшие их сторону, ушли вместе за ними. Маленькие адепты побежали за своими наставниками. За ними медленно покинули залу остальные, согласные с тем, что Древнейших нужно усыпить. После гула воцарившаяся тишина оказалась идеальной. Свечи тускло догорали. Остался лишь старец, прижимающий костлявую руку к тощей груди. Юноша с угрюмым взглядом стащил с себя плащ и накрыл им своего учителя. Амритаэл поднялся со своего места, а после тяжело опустился на ступеньки, прижимая пальцы к ноющему виску. - Ни к чему не привело. Это собрание. - Старик выпрямился и коротко усмехнулся, глядя на главу. - Значит, - приглушенно произнес чародей, - так тому и быть. Те, кто согласен помочь – могут попытаться. Но я сомневаюсь, что все это приносит хоть какую-то пользу. Это как посадить деревце и пару раз полить его, в надежде, что оно зацветет и даст плоды. - А ты отчаялся. По твоим глазам видно. Ты узнал что-то, пока странствовал? Что-то, что не связанное с Древнейшими? – требовательно произнес старик. - Нет, Фалифур. Хотя…. Возможно, это связанно косвенно…. - Расскажи мне. - У Раэнэла Крылатого…. Того сбежавшего западного короля, первенца Тол-Кариан, родился сын. Бастард. Впрочем, его происхождение сейчас не имеет никакого значения. Сейчас он идет к Западу. Он законный наследник. Примут ли его чародеи с Запада, если так? - Почему ты не сказал этого сразу? – Фалифур сощурил блеклые, морщинистые глаза. Юноша, что поддерживал его, взглянул на Темного предсказателя. У всех чародеев за годы обучения вырабатывалась привычка внимательно слушать чужие разговоры, и запоминать их, чтобы потом сделать свои выводы. - Вряд ли бы это что-то изменило. - Но раз вряд ли, почему ты говоришь это сейчас? – усмехнулся хрипло старик. – Этот мальчик – надежда всего королевства. Ты знаешь, что будет, если один из древних родов прервется. Возможно, положение чаш уже невозможно будет вернуть в прежнее состояние, и так, нечто одно перевесит другой навсегда. Богам это не понравится, потому что ты не справляешься с задачей. Возможно, будет война, по сравнению с которой Древнейшие покажутся просто какими-то ничтожными ящерицами. А может быть, еще что хуже. Если подзабыл, советую тебе сходить в библиотеку и там найти нужную информацию. Во всяком случае, кха-кха…. Кха-кха-кха…. Книги нас никогда еще не подводили… Юноша поддержал своего старого учителя, который теперь уже едва не рассыпался в прах и повел его прочь из зала – медленно и уверенно. Амритаэл поднялся на нетвердых ногах. - Все это плохо. Все это очень плохо… Эрэ? Эрэ? Что случилось? Темный предсказатель стоял и просто смотрел остеклевшими глазами в стену, не шевелясь, не моргая и не произнося ни звука. Через несколько мгновений он моргнул и перевел взгляд на своего спутника и, щурясь, будто пытаясь узнать его лицо, медленно произнес: - Таэнор. - Ч-что, Таэнор? – непонимающе переспросил Амритаэл. - Он потерял мать. А еще дядю…. Кайо Бескрылый, - Эрэ-Аэрата моргнул еще несколько раз, глядя на Амритаэла вполне себе нормальными глазами. – Он мертв. Я видел огонь. Большой костер, со столпом дыма. Даже нет, не так… Два костра. Погребальных. Одно для воительницы, другой – для него. Два этих кострах уже догорели, остались после них лишь пепел, да два обугленных… скелета, и в них уже не опознать когда-то…. Великих людей. - Вряд ли Кайо можно назвать великим, - хмыкнул Амритаэл, прекрасно осведомленный о зверствах этого человека. - И простую воительницу тоже, - коротко произнес Эрэ и коротко кивнул, - Идем в мой кабинет. Выпьем чаю. Я вижу, что тебе плохо, надо отдохнуть.

* * *

Его кабинет располагался на третьем этаже, прямо по коридору была самая первая дверь, специально выкрашенная в с одной стороны в черный цвет, а с другой – в белый. На зеленой табличке ровно и четко было написано несмывающимися черными чернилами «Эрэ-Аэрата. Нейтральный маг. Глава». Чародей, коротко усмехнувшись, прочел заклинание, и дверь мягко щелкнула. Он неспешно повернул ручку, потянул ее на себя и, впустив Амритаэла внутрь, остановился на пороге, вдыхая любимый запах: старых и новых книг, половина которых была написана им же, резкий запах спирта, морской воды, тины… Извечные запахи, способные любого чародея или человека заставить успокоиться. Заклятый аромат. Амритаэл, вдохнув его, устало упал в кресло и обмяк в нем, закрыл глаза. Эрэ зашел в кабинет, закрывая за собой дверь с тихим звонким щелчком. В кабинете было прохладно, но стоило ему бросить один косой взгляд на камин, как тот запылал сам собой, без дров, ядовитым зеленым светом. Чародей подошел к высокому окну, с несколькими узорами по двум диагональным углам. От частых дождей на стекле с той стороны остались грязные песочные сероватые разводы. Да с этой стороны на столе, книгах и полках осел толстый слой белой пыли. Чародей медленно смахнул ее со своего кресла и расположился в нем, а после, не применяя рук, стащил с ног сапоги, и вытянул босые ступни, по пальцы укрытые приятной тканью плаща. Он протянул руку и закрыл ладонью свою глиняную кружку, стряхивая пыль и с нее, а затем, сосредоточился, представляя, что было в ней налито в самую последнюю очередь. Как он и ожидал. Когда он был здесь в последний раз, он пил ромашковый чай, сдобренный двумя ложечками сахара и листьями сухой мяты. И теперь кружка покачнулась, нагрелась, что-то булькнуло, и к морскому аромату в кабинете примешался еще и травяной. Маг, поднялся, протянул Амритаэлу кружку. Молодой маг практически залпом осушил половину кружки, даже не поморщившись. В этом кабинете было довольно приятно - зеленые тени от магического пламени согревали и успокаивали – уставшие глаза, изнуренное тело, встревоженную душу. Амритаэл знал, что все это магия, все это далеко от настоящих чувств, но позволил этой атмосфере унести себя. Ему было тревожно. За короля, за юную принцессу Виолу, которая, как он понял, сразу же прониклась к такому же юному Крылатому наследнику. И дело было вовсе не в богатых землях или титулу, уж это-то ее волновало тогда меньше всего, несмотря на строгое воспитание ее отца. С каждый днем его жизнь постепенно угасала, словно пламя на тоненьком фитильке, которому гореть осталось немного, ведь тонкий восковой стержень потихоньку расплавляется, плача своими горячими желтыми слезами… - Не думай об этом, Амритаэл, - коротко ответил ему Темный предсказатель, ощущая странный озноб по телу. - Как же не думать, Эрэ-Аэрата, - приглушенно ответил молодой юноша с северных земель, отставляя пустую кружку в сторону. – Все эти шестнадцать лет я жил с ними, они стали мне родной семьей, а ты говоришь мне не думать. - Я понимаю, терять близких больно. Уж не думай, будто я не знаю. Ведь я видел всех, кто у меня учился, и видел их смерть. Не в битве. Обычную такую человеческую смерть. Естественную. И ничего не смог сделать, хотя я любил их. Всех. До единого. Вернуть я их уже не могу. Я буду наблюдать смерть Кийрэ, твою, тех маленьких учеников. И это будет больно. Амритаэл промолчал, не зная, что ответить, и поднялся, разминая ноги и руки, локоть у него противно хрустнул, и он потер его, морщась от неприятных ощущений. - Что нам делать с Древнейшими? Если Кайо умер, значит, Запад пал. - Не пал, пока Таэнор жив. Он идет туда, где его место, чтобы стать королем. Это единственная моя помощь, помимо вас. Если он останется совершенно один, то может позвать меня. Но он не зовет. Упрям и продолжает идти. Через три дня уже доберется до своего королевства. - И что же он найдет там? Руины, усеянные трупами? Если увидев это, он позовет тебя, ты немедленно направишься к нему, а что нам делать? Без твоих указаний. – Амритаэл скрестил руки на груди и взглянул на главу. - Если так пойдет, то тех магов, которые согласны хотя бы попытаться остановить это бедствие, ты поведешь за собой. Ты знаешь, где они водятся. Ведь книгу ты благополучно унес из королевской библиотеки, - Эрэ-Аэрата усмехнулся, глядя на юношу, который мгновенно зарделся. - Я ее верну, так что это вовсе не воровство, - процедил он. - Я даже не намекал, - Эрэ-Аэрата вздохнул. В дверь твердо и настойчиво постучали, и, дождавшись ответа, вошла Кийрэ. Ее лицо было как всегда холодным и спокойным. - Учитель, - произнесла она. – У меня есть просьба. - Я слушаю, - Архимаг сложил руки на столе. Амритаэл не повернулся к ней, продолжая держать в руках пустую чашку. - Это касается Ллиарэса. Я прошу отпустить его. - Отпустить? В каком смысле? - Не требуйте от него того, чего он больше не в состоянии дать. Он лишился семьи в один день, дома, родного королевства, защиты, и того, что наполняло его жизнь смыслом. Он не находит себе места, и хочет уехать. Сам не знает куда. Он не в силах исполнять чужих просьб, погрузился в себя. Дайте ему время. Чтобы придти в себя. Или упокоиться. С него уже довольно. Маг, не медля, кивнул, соглашаясь, и ведьма, поблагодарив его, ушла, закрыв дверь и оставив после себя тонкий шлейф женских резких духов. Архимаг, ощущая, как все происходящее давит на него, откинулся на спинку мягкого кресла. Его рука по привычке скользнула к чехлу на жестком поясе и, щелкнув застежкой, вытащила плотный деревянный духовой инструмент, с несколькими ровными клапанами. Чародей провел длинными пальцами по приятной лакированной поверхности инструмента, наслаждаясь тактильным ощущением, которое всегда его успокаивало и позволяло ему сосредоточиться. Другой рукой он отстегнул пояс, расслабляя длинную рубашку, и сложив кожаный ремень в трое, с висевшим за ним кинжалом, аккуратно с тихим металлическим звоном положил его на стол. Темный предсказатель прикрыл глаза поднес край флейту к губам и аккуратно, словно хрупкую веточку, держа ее пальцами обеих рук, и начал тихо наигрывать медленно мелодию – спокойную и умиротворяющую, Амритаэл, слушая переливы музыки, которая наполнила весь кабинет, дополняя царившую в нем атмосферу своим звучанием – теперь уже не магическим, а обыкновенным и настоящим, закрыл глаза, на ее приятных волнах уносясь далеко от сюда. От Обломков Мира, от Древнейших, которые, возможно, пожирали очередную деревеньку, с маленькими детьми, от болеющего Суклиазара на Севере. Все дальше и дальше, в густой осенний лес, пестрящий своими огненными красками и сильными коричневыми кронами. Легкий ветер трепет желтые листьям, по краям алые-алые, а в самой серединке – зелененькие. И легкий ветер срывает их, качает на своих неосязаемых руках, словно мать, что успокаивает избалованное дитя, а после бережно опускает их на землю. На долгий сон. На вечный сон. Он начнется сейчас. И никогда не окончится. И листья хрустят под дорогими сапогами молодого мага, который, улыбаясь неизвестно чему, ушел от всего, что нависло над ним мечом, заостренным с двух сторон. Ушел, чтобы, как и листья, никогда не вернуться обратно. Он падает на эту яркую огненную постель – мягкую, как в самом роскошном дворце, ведь земля – это и есть необъятный дворец, полный настоящей, естественной красоты. Всегда. Иногда цветущей красоты, иногда увядающей, иногда спящей. Даже зимой на земле царит своя красота – изящная, холодная, и этим самым ледяным великолепием, завораживающая. Эрэ-Аэрата же, играя практически с закрытыми глазами, медленно переставлял пальцы с клапанов на клапаны, ощущая под ними упругое приятное на ощупь и такое родное дерево, пусть и поцарапанное в нескольких местах. Он же видел книги. Бесконечные фолианты, чуть пыльные, с ветхими страницами, но бесценными. Да, у каждого свое сокровище, и книги были всей его жизнью с самых ранних лет. Свечи – когда-то нормальные, желтые освещали ему страницы и дрожали, каждый раз, когда он, пусть и аккуратно, перелистывал их, наслаждаясь этим самым приятных для слуха ветхим шорохом. Вдыхал их запах – запах чернил, старой бумаги. Вся эта приятная на вид старость, которой все еще жить и жить, жить и жить. Еще долго. Можно даже сказать, бесконечно. Когда страницы порвутся, и чернила начнут выцветать, чья-то умелая рука и зоркий глаз переведут все это на новую бумагу. Новыми чернилами. И это творение будет жить еще столько же, и, быть может, даже дольше. А затем, когда сотрется и оно, и его перепишут снова. И снова. И снова. И так по замкнутому кругу. Эрэ-Аэрата чуть нахмурился. С каждой перевернутой страницей, пламя трепетало сильнее, а звук менялся. Чародей открыл глаза и опустил флейту, прислушиваясь. Это было что-то не то. Он не думал об этом звуке, который был тяжелым, приглушенным, однообразным. Но становился все громче и громче, что-то большое и массивное, опускаясь, рассекало воздух, а затем поднималось и снова опускалось, ритмично и тяжело, как…. Амритаэл открыл глаза, и тут же в закрытое окно врезалось что-то, заставившее обоих магов резко обернуться и распрямить пальцы, оба готовые метнуть заклинание. Цепляясь одной рукой за треснувшие камни и упираясь худым коленом в узкий каменный подоконник, мужчина с белоснежными волосами, распахнув белый плащ, заскреб ногтями по стеклу, а затем уперся в него ладонью, пытаясь прорваться внутрь. Он приподнял бледное замерзшее лицо, и Эрэ-Аэрата увидел его глаза – яркие и пламенные.