Крылья. Пробуждение.

Таэнор ничего не чувствовал, и ничего не видел – глаза заволокла мутная пелена сплошной черноты. Парень обернулся, не слыша собственного дыхания, и поднял руки на уровень глаз, чтобы убедиться, что у него еще осталось зрение. К счастью, обе белые ладони, частично вымазанные солью и грязью – сухие и неприятные на ощупь, оказались видимы. Крылатый несильно ударил крыльями, и в ту же минуту ощутил сильный укол в позвоночнике. Укол неприятно отозвался в середине груди. Из темноты медленно показалось белое лицо – узкое, холодное, но, без сомнения, мужское. Вспыхнувшие глаза сверкнули темным искрящимся золотом, приоткрытый рот напомнил бесформенную, и все же очень изящную окровавленную щель. Длинные волосы Бога Мертвых спускались неровным водопадом, смешивались с черным туманом, и тканью его неосязаемого одеяния. Лариат сливался с ночным густым туманом, был им – душил, насмехался. Таэнор почувствовал, как испуганно сжалось остановившееся сердце. - Ты знаешь, кто я? – шелковым голосом спросил Лариат. По радужке золотых глаз пробежала черная тень – завораживающий и устрашающий вид. - Да, - выдохнул Таэнор. – Ты тот, кто забирает нас…. Ты Бог Мертвых. Душ. И это значит, я…. - Ты умер, да, - Лариат спокойно кивнул юноше, словно бы успокаивая. Таэнор, вспомнив, как выглядел отец из сна, скользнул руками по груди, нащупал то место, откуда вышла стрела. Невольно палец нырнул в образовавшуюся дыру. Таэнор отнял ладонь и увидел, что она измазана багровыми подтеками. - Стрела лучника. Пронзила. Сердце? - Легкое, - поправил его Лариат. – И не только его. Еще позвоночник. Ты сломал себе несколько очень важных костей при падении. Таэнор медленно опустил глаза, не понимая, почему на него накатывает волна отчаяния, а слезы начинают душить уже мертвое горло. Холодная рука Бога Мертвых властно подняла его узкий подбородок, заставляя глядеть себе в глаза. - Что ты чувствуешь? – прошептал Лариат, и его глаза снова ослепительно сверкнули. – Ты умер. Твои мысли…. Какие они? - Я проиграл, - Таэнор сглотнул, не выдержав, утер глаза окровавленным рукавом. – Я не выжил. Не стал королем. Я погиб. Все погибло. У Запада…. Больше не законного короля, нет меня. Некому воевать. Некому и не за что. - Ты жалеешь? - Да…. Очень горько. Не стоило разделяться. Кару….. был прав. Как и всегда. - Но ты взлетел. Твои крылья подняли тебя. – Рука Бога Мертвых скользнула к лопаткам принца, гладя перья, и те задрожали, то ли от холода, то ли от трепета. - Ну и что…. Это ничего не меняет. - Может быть, это изменит многое, - загадочно проговорил Лариат, вытягивая руки. В его узких бледных ладонях, которые больше были похожи на пауков, сама собой появилась искривленная серая чаша – обычная, из стали, без каких-либо узоров или драгоценностей, если не считать несколько грубых косых царапин. Таэнор сощурился. - Я видел твое изображение в Северном Храме. Только все было иначе. Глаза были красные. И чаша была богатой…. - Люди всегда преувеличивают то, о чем знают, но чего не видели, - произнес Лариат холодно и наклонил чашу так, чтобы парень увидел, что в ней. Заглянув, Таэнор с изумлением отметил, что чаша сама собой наполняется чем-то густым и сладко пахнущим. Не задумываясь о возможных последствиях, Таэнор опустил два пальца в коктейль и почти сразу же вынул их, обжегшийся. Чаша, постепенно раскаляясь, наполнялась алой кровью. Таэнор отшатнулся и встряхнул руку. - Что это? - Это то, что я требую, - спокойно произнес Лариат. Таэнор, скользнув по его лицу, понял, что Бог Мертвых, говоря или молча, почти не смыкал губ, оставляя их всегда приоткрытыми. – Это то, что чародеи, поклявшиеся мне в служении, отдают до самой смерти. - Чья это кровь? Какого мага? Что за заклинание он требует у тебя? – Таэнор поднял глаза и смутился - Лариат глядел на него в упор, золото глаз впилась в его душу как сотня острых клинков, и растеклось горячей жижей. - Это не заклинание, о нет…. Тот чародей, которого ты встретил. Милый мальчик Ллиарэс. Милый мальчик…. - Что он делает? – с содроганием произнес Крылатый. Кровь, быстро наполнив чашу, медленно обогнула серые края и потекла по пальцам Мертвого Бога. - Он молится мне. И плачет. Наверное, так, как не плакал, когда погибли его родные. Он льет мне свою кровь, и я хочу посмотреть, как много он готов отдать ее мне за то, что он просит. - Что же…. - Он просит твоей жизни, - Лариат шумно вдохнул и выдохнул – его холодное дыхание обожгло Таэнора, губы онемели. – Ты погиб, Крылатый принц. Твое тело разбито, душа здесь…. А чародей отдает свою кровь мне за то, чтобы я тебя вернул. Таэнор задохнулся от неожиданности. Ллиарэс, который знал его меньше суток, льет и льет свою жизнь за него. Лариат оставался равнодушным и бесчувственным, его белое лицо не выражало никаких эмоций. Но, наверное, таким ему и требовалось быть. Холодным, суровым, отчасти, бесчувственным, но, может быть, все это была лишь маска. Кровь разлилась по неосязаемому полу. Таэнор ощутил ее своими босыми ногами и посмотрел вниз, но из-за густого темного тумана ничего не увидел. - Часто тебе преподносят так много крови? – невольно вырвалось у Таэнора, и Лариат дернул головой. - Порой достаточно пары капель, порой необходимо наполнить мою чашу до половины. Порой, необходимо переполнить ее. Но Ллиарэс не сдается. Он истощил себя…. В нем не осталось слез, не осталось ничего…. - Чего же ты ждешь! – вскрикнул Таэнор. Его эхо не откликнулось ему. Лариат зло сощурился, и Таэнор снова сжался. - Я жду твоего ответа, Таэнор Крылатый. Я получил то, что хотел. Даже сполна. Теперь ты…. Хочешь ли ты вернуться обратно? - Хочу, - выдохнул Таэнор, дрожа всем своим телом. – Я хочу…. Верни меня, прошу…. Я…. - Будешь ли ты почитать меня за благосклонность? И поклянешься ли не отрекаться, несмотря ни на проклятие, ни на дары? - Клянусь, - твердо произнес Таэнор, прикладывая руку к умолкнувшему сердцу. Лариат рассмеялся, злобно, холодно. И все же в этой злобе сквозила какая-то радость, неведомая Таэнору. Аккуратно приподняв чашу, Лариат припал к ней губами, и выпил все до дна – большими шумными глотками. Кровь потекла по краям его тонким вечно приоткрытых губ, испачкала ему белую шею и черные одежды. Но на черном кровь была не видна. Закончив поглощать, Лариат, хотя бы ради приличия, не оттер сплошь залитого кровью узкого подбородка. Он опустил руки, и чаша исчезла сама собой. - Одна из моих забав состоит в том, чтобы лишать людей надежды, - прошептал он змеиным голосом. – Ты знаешь, что я наделил вас, людей, нетерпеливостью? Корыстью. Жадностью. Ленью. Умению лгать. Все мои дары. Или проклятие. Надежда – дар моего светлого брата, который внимательно наблюдает за каждым родившимся и живущим. Я же лишаю вас надежды. А после даю то, что так желанно. Это как особое развлечение. - Зачем? - Мне нравится видеть лица отчаявшихся. Приятно видеть то, как они осознают, что все было напрасно. Эта боль питает меня. - Ты являешь собой величие Зла… Зла такого, каким мы его знаем? - Зла? – переспросил Лариат, жеманно усмехаясь. – О нет, Таэнор Крылатый, я не Зло. Лишь та порочная, темная сторона Равновесия, на котором и обязан держаться любой, даже самый ничтожный мир. И одно без другого не существует. Равновесия без мира, мира без равновесия, темной стороны без светлой, и наоборот…. Разве тебя не учили этому? - Не настолько глубоко, - проворчал Таэнор. Лариат снова поднял его подбородок. - Твоей болью и отчаянием я тоже упился. А вот твоей отец и твоя мать не доставили мне такого наслаждения. Ты лишился Раэнэла еще до рождения, но я оказал милость…. Я отпустил его. В тебя. - Ты не мог вернуть его так же, как можешь меня? - Не мог. Тело слишком долго пролежало на камнях, принялось загнивать…. Да и потом, рядом не было того, кто заплатил бы за это. А у тебя – есть. У чародея теперь ты в неоплатном долгу, а платить, рано или поздно, придется за все. Это хоть ты знаешь? – Лариат снова снисходительно усмехнулся. - Да. Я знаю это. - Возвращайся, Таэнор. Подобно моей матери, я дарую тебе жизнь. Ту, которую ты проживешь, верша сам. Иди. И помоги восстановить то, что разрушено. Холодная и окровавленная рука Бога Мертвых мягко легла Таэнору на грудь, а после с силой надавила, отталкивая от себя. Крылатый, не выдержав, закричал, проваливаясь куда-то далеко. Лицо Бога исчезло в темноте бесследно, стоило принцу просто моргнуть…. Сначала он ничего не почувствовал, а затем мгновенный озноб пробрал его до самых костей, и организм невольно вобрал в себя воздух, чтобы хоть как-то согреться. Чьи-то руки ласково начали возить по нему, укутали во что-то теплое и шерстяное, но он все равно ощущал могильный холод. Зубы застучали от озноба, и парень открыл глаза. Кругом стояла непроглядная ночь, без звезд, без луны. Не было никакого освещения, не было даже слабенькой свечи или костерка, поэтому сначала Крылатому показалось, что он не вернулся, а остался там же, где и был, а Лариат просто посмеялся над ним и Ллиарэсом. - Таэнор… Мальчик мой… Юноша скосил глаза, видя размытое лицо менестреля, руки которого ласково обнимали его за плечи. - Кару?.. - Узнал…. Да, это я. Я, мой милый Таэнор, твой дядя, - Бард, прослезившись, наклонился и поцеловал Крылатого в открытый висок, и погладил по спутанным волосам. - Кто…. Что случилось…. - Ничего не спрашивай, ни о чем не думай, прошу…. Ты жив, ты со мной. Все хорошо. - А где чар…. Чародей. Где он? – Таэнор кашлянул и снова задрожал. - Он тоже жив. И рядом, - Кару медленно повернул голову Таэнора, и парень увидел Ллиарэса. Белые волосы мягко трепал ветер. Тот лежал на боку, с плотно закрытыми глазами, вытянув руки. Теперь они не были окровавленными, но Таэнор, увидев его раны, ужаснулся – маг резал глубоко, не щадя себя. - Перевяжи его…. Он же умрет. - Он провалился в сон полчаса назад. И перед этим велел мне не прикасаться к нему. Перенес нас сюда, к разрушенной стене, укрыл парой заклинаний, и упал без сознания. Сейчас он просто спит. Костер разводить нельзя. Я слышу стук копыт, весть о том, что ты вернулся, разнеслась быстро. Быстрее, чем ты думал. Завтра с утра они начнут искать твое тело… - Заклинаний хватит на то, чтобы они нас не заметили? – Таэнор облизал губы, и понял, насколько сильно он хочет пить. - Кажется, да. Кару, поднявшись, аккуратно тронул Ллиарэса за плечо. Поначалу тот не открывал глаз, его лицо никак не менялось, веки не дрожали, а губы оставались плотно сомкнутыми, и на миг Таэнору показалось, что дядя тормошит мертвого. Но Ллиарэс дернулся, пытаясь придти в себя. Серые глаза засветились и погасли. - Что случилось? – глухо спросил он. - Прости, чародей, не стал бы будить, не будь нужда так велика…. Если не разведем огонь, то замерзнем. Ллиарэс поднялся, спокойно глядя на дрожащего Крылатого, и, протянув руку, зажег небольшое пламя и приблизил к лицу того. Таэнор ощутил теплоту огня – именно теплоту, а не жар, способный спалить кожу. Тепло было магическим, мягким и согревающим, настолько желанным сейчас, что юноше захотелось погрузить его прямо в дыру в груди, чтобы заполнить холод и пустоту. Ллиарэс выглядел слабым, однако его глаза смотрели внимательно и вполне осмысленно. - Ты вернулся, - коротко проговорил он. – Я вернул тебя…. - В неоплатном долгу. Так Лариат сказал, - Таэнор облизал губы и прижался к фляге, которую дядя заботливо поднес к его рту. - Ты видел его? Скажи…. Как он выглядит? Он такой, каким его рисовали? – жадно спросил чародей. Таэнор, напившись, аккуратно оперся о теплый камень, медля с ответом. Приподняв одеяло, парень поглядел на себя, приподнял рубашку и понял, что грудь туго перевязана, но, несмотря на это, на серой ткани все еще были видны алые разводы. - У него золотые глаза. И алый рот. Белое лицо и руки…. Одеяние из черного тумана. Он истончает могильный холод, а голос…. Голос как сталь. - У него была чаша? – все так же жадно спросил Ллиарэс. Огонь затрепетал от его горячего дыхания, и тень дернулась, скрыв половину его лица в темноте. - Да, но не такая драгоценная. Обычная, железная. Я видел, что ты сделал. Ты наполнил и переполнил ее. Своей кровью. Лариат выпил это. И вернул меня. Что произошло, все воспоминания как вата. - Мы побежали, - проговорил Кару, садясь рядом на коленки. – В какой-то момент я обернулся, не знаю, зачем. И увидел. Ты был в небе, ты полетел. А потом стрела поразила. Какие-то мгновения ты еще держался в воздухе, а потом начал падать. И я понял, что тебя не спасти…. Тогда я закричал. - Так это был твой крик, - выдохнул Таэнор. Ллиарэс усмехнулся. - Мы побежали к тебе. Скакали и жрецы с наемниками. Умер ты или нет, поначалу мне это было неважно, своим долгом я посчитал забрать тело принца, чтобы его не осквернили, - Маг убрал белую прядь с изможденного лица. – Подбежал, и забрал. Телепорт подействовал на малое расстояние, удалось перенести только к воротам. Не было сил, чтобы убраться подальше. - Тем лучше, - процедил Таэнор. – Я с ними не закончил. - Потом уже, когда я не выдержал и дал волю слезам, - признался менестрель, - он принялся молиться. Сидел у твоего тела на коленях, молился Богу Мертвых, чтобы он вернул тебя. Произнес какое-то заклинание. Кровь полилась рекой. На тебя, на землю, на него, брызнула…. - Только поначалу ничего не произошло, и тогда я решил, что все это напрасно… - Ллиарэс сощурил глаза. – Только потом ты вдохнул, выдохнул. Открыл глаза. Появился пульс. Все остальное я доверил Кару, потому что сам лишился сознания. От кровопотери. Бард, коротко кивнул, подтверждая слова и, поднялся, держа в руках какой-то чужой разделочный нож, с деревянной темной рукояткой. - Я видел здесь бегали крысы, - как бы невзначай бросил он. – Еды у нас почти не осталось, и трактиров, где можно было бы обзавестись едой, здесь нет. Поэтому…. - Не стоит сейчас никуда ходить. У меня есть еда, - спокойно произнес Ллиарэс. Он, скрестив ноги, вытащил из влажной сумки кусок плохо прожаренного бледно-розового мяса, из которого еще сочилась тонкими темными струями кровь. Таэнор невольно скривил губы. - Что это? - Мясо. У меня есть еще пара кусков, протянем на них еще полдня. Потом, наверное, придется, все же, питаться крысами. - Я понял, что это не фрукт. Чье оно, - требовательно произнес Таэнор. Ллиарэс спокойно поглядел на него и ответил: - Человеческое. - Человечина. Ты предлагаешь уподобиться животным? Сначала мясник, затем каннибал, какие еще сюрпризы меня ожидают? Может быть, ты выкапываешь могилы и любишь трупы в них? – резко спросил Таэнор, и тут же прикусил язык. Ллиарэс остался непоколебим. - Нет, я таким не занимаюсь. Но нормальной дичи здесь нет. Все разбежались, и вернутся сюда еще нескоро. Выбирать не приходится. Ешь, - Он протянул руку. Таэнор, поколебавшись, все же взял кусок, ощущая, как тошнота подкатывает к горлу из самого его нутра. Об аппетите можно было сразу забыть. Он приблизил кусок ко мне, коснулся его губами, но тут же вернул обратно в руку чародея и сплюнул на землю. - Я не могу, - выдохнул он. – Мне противно. Я не хочу есть… - Мне тоже противно, - тихо, будто робко сказал менестрель. – Я за крысами. Лучше сейчас их ловить… - Будто мне это по душе, - скривился Ллиарэс. Он с отвращением посмотрел на мясо, и вцепился в него зубами. Брызнувшая кровь, испачкала белоснежные губы, потекла в рот – едкая, горькая, обжигающая. Обогнула контур губ и побежала по пальцам. Кару, избегая смотреть на мага, шагнул в ночь и пропал. Его шаги постепенно стихли. Когда Ллиарэс, превозмогая тошноту и вялость, закончил отвратительную трапезу, Таэнор повернулся к нему. - Зачем ты вернул меня? – тихо спросил он. – Ты мне ничем не обязан…. Ничего не должен. Ллиарэс окунув руку в мокрый снег, вытер окровавленные пальцы и передернулся от холода. - Ты надежда, - проговорил он. – Запада. Равновесия. Мира. Ты наследник. - Это все, что двигало тобой? Я не укоряю, мне просто интересно, что тебя надоумило… - Таэнор, я остался сиротой около тех недель назад, - спокойным голосом произнес чародей. – Я потерял родных, сестру. Дом, в котором родился, в котором жил, и смысл для того, чтобы жить дальше. Я месяц назад закончил обучение. Только месяц. Замотал руки, чтобы родители не видели шрамов, чтобы не пугать их. Вернулся сюда, в свой дом, чтобы обрадовать их, показать, что я умею, чтобы увидеть гордость на их лицах. Но что я нашел по приезду сюда? Одну лишь разруху, - Ллиарэс опустил глаза. Таэнор слушал его. – Мой дом был снесен в щепки. Битые стекла. Посуда. Разломанные двери, камни…. Я бросился в эту кучу, потому, что был уверен, мои родные там, под ними, их не придавило, они выжили…. Но когда я проверил каждый камушек и стекло, я никого не нашел. Только их кровь. И какие-то совсем…. Мизерные останки. Древнейшие прошли и убили их. Сожрали. Но я знаю, они не были виноваты в этом. Вина лежала на короле, на жрецах. Моих родных не стало, а вместе с ними не стало и меня самого. - Что же ты сделал потом? – дрогнувшим голосом спросил Таэнор. - Я вернулся в Обломки. Мой учитель утешил меня. Но вернуть родных мне уже… не суждено. Я остался в Обломках, но мне не сиделось на одном месте. - На смену горю и трауру пришел гнев, - догадался Крылатый, и маг коротко кивнул ему. - Да, гнев. Слепая ярость. И жажда отомстить. На Древнейших бы пошел только самоубийца, а я…. Я уже мертвец, но не лишен рассудка. Древнейшие это лишь наказание, а угроза исходила от миссионеров. Я попросил отпустить меня, и Эрэ позволил мне уйти. Я не знаю, понял ли он мои намерения, но задерживать не стал, отговаривать – тоже. И, выйдя, я… начал убивать. Всех жрецов, каких только удалось встретить. Женщин, детей их, мужчин, стариков. Нет среди этой веры людей чистых и невинных, даже в глазах детей я увидел ехидную презрительную насмешку над теми, кто верил в Трех. Лариат не наказал меня, значит, решил я, все делаю правильно. Из уважения к моему божеству, настоящему и реальному, я вырезал еретиков, как овец. Ни об одном поступке не жалею. А встретив тебя, я…. Может, опомнился. Ты тот, о ком я читал. Крылатый, единственный, кто должен быть здесь, и он пришел. Твой приход изменил… изменил меня. - Никогда не думал, что могу что-то изменить. Тем более, кого-то. Тем более, чародея – пробурчал Таэнор, а Ллиарэс улыбнулся. - Я решил помочь тебе. С тобой все наладилось бы. Ты законный король. А я пошел бы только за законным. И так я пошел за тобой. Ты - то последнее, на что я могу опереться…. - Однажды Кару и Ару, моя мама, так пошли за Раэнэлом. Моим отцом. - У вас в генах есть качество располагать к себе, - Ллиарэс снова улыбнулся. Его улыбка лучилась теплом, настоящим, искренним и успокаивающим. Видя эту улыбку, Таэнор прикрыл глаза и лег, подкладывая руки под голову. Он подумал о том, что встреть этого чародея в другом месте в другое время, он бы и не подумал, что этот человек, с такой согревающей улыбкой, может быть внутренне мертвым и жестоко убивать все, что видит на своем пути. - Расскажи мне еще. Расскажи мне все, - Таэнор лег, перекатываясь на бок, и подложил руку под голову. Ллиарэс опустил пламя у его лица, чтобы оно продолжало греть, и обнял колени руками. - Я жил в столице. Севернее от этого места, там. И моя семья была счастлива. Даже под властью Кайо, который драл с нас деньги, а потом… просто забыл о том, что у него есть народ. Мои родители они никогда не позволяли себе отчаиваться. И меня этому учили, но, наверное, я уже сто раз подвел их. - А как чародеем стал? - Да я сам решил. Увидел один раз светлого мага, который приходил к нам. Он помогал моему отцу, когда у того сломалась рука. И увидел волшебство, я захотел тоже так уметь. Мама никогда не была против моих безумных идей, и поэтому отпустила в Дом Чародеев. Сказала, это пока еще безопасно отпускать ребенка одного. К тому же столица, кругом стража. Я дошел до них. Зашел в этот дом…. Никогда не забуду это прекрасное ощущение. Мной заинтересовался Альдерард, он был темным. И он же мне и раскрыл все прелести этой магии и этой стороны. Я провел в Доме Чародеев около четырех лет. Потом отправился в Обломки. Принял сторону Лариата, и на алтаре я поклялся ему служить да самой смерти, и никогда не отрекаться. И уже пять лет держу свою клятву. Но пока здесь была разруха, ты…. Где был ты? - Если бы я знал, кто я… - коротко произнес Таэнор. От огня его глаза начали слезиться. – Я бы приехал раньше, наверное. Я не знал, кто мой отец, Ару кормила обещаниями, что он скоро вернется, до двенадцати лет. А потом у меня появился дар, и вся эта правда, скрываемая так тщательно все мое детство, просто всплыла наружу. Но вот, я вернулся, как хотел. И меня убили. И что делать дальше? Ллиарэс замолчал, заинтересованно поглядев на свои заостренные ногти, под которыми забилась и засохла чужая кровь. Кару, вернувшись с двумя маленькими тушками еще не освежеванными, устало опустился на колени, и прикрыл глаза. Таэнор спиной почувствовал его близость. - Я не привык сдаваться, - проговорил темный чародей. – Помню, один раз я учил заклинание. Темное, оно поднимало мертвых. Мой учитель заставил меня выучить его к рассвету. Я просидел на кладбище всю ночь. В полном одиночестве. Не говоря о том, сколько для этого нужно было крови, необходима была и колоссальная сила воли. Я несколько раз заплакал, потому что никакого результата не было, - Магик поглядел на изувеченные запястья, на которых уже не было живого места. – Когда наступило утро, я решил попробовать в последний раз. И могильная плита отодвинулась. Я поднял мертвого. Ценой слез, отчаяния и злости на себя самого и свою слабость. Теперь, подумал я это заклинание мне подвластно. Я не сдался. Не прекратил пытаться. - И хочешь сказать, чтобы и я не прекращал? Это не самый лучший повод для сравнения…. - И все же повод. Эрэ-Аэрата собрал нас всех, но не достиг единства. Я был там и видел все. Как все мои друзья устроили грызню между собой. Они не собраны, ненадежны. И даже сейчас им помимо главы нужен предводитель. Кто-то значимый. Кто-то весомый. Тот, кто вдохновит их, как меня. - Я не предводитель… Я никто, - коротко прошептал Таэнор. - Это все неправда, ты это знаешь. Ты потомок благородных королей, пожалуй, ты последнее, что от них осталось, и неужели ты из своей слабости позволишь себе кануть в небытие и прекратить свой великий род? - Что ты мне предлагаешь? Я не сунусь больше туда! – огрызнулся Таэнор. Ллиарэс лег на живот и наклонился так близко, что их лица едва ли не соприкоснулись. - Оставаться здесь нельзя. Мои заклинания не смогут сдерживать их долго. И я предлагаю тебе идти со мной в Обломки Мира. Сказать всем свое слово, сделать так, чтобы они послушали тебя и пошли за тобой. Знаешь ли ты, что творится сейчас с магами, подобными мне, которые родились, выучились и жили здесь, - Ллиарэс уперся указательным пальцем в землю. – Они страдают. Страдают, потому, что не могут сюда вернуться, и вынуждены прятаться в том замке. Они могут отомстить, но проливать кровь уже нет никаких сил. Не за кем идти, не за кого сражаться, не за кого лить кровь и отбивать свой родной дом, а за себя…. За себя уже никто не хочет. Ты должен их повести, а они – идти за тобой. Такова природа…. Король ведет. Народ – следует за ним, и никак иначе! - Я не король… - Но их потомок, - процедил Ллиарэс. – Ведь зачем-то ты вернулся. Мне кажется, ты потерпел уже не одно поражение…. Неужели это так тебя сломает… - Ллиарэс, я умер! Если это может хоть что-то значить? Неужели ты думаешь, что после этого я поднимусь, и бойко поскачу навстречу очередному убийце, распахнув и крылья, и грудь? Подставлю их под стрелы или клинок, это неважно! Я сломан… я убит, я не хочу… Ничего. Потому что не могу. Это поражение мое. - В битве, но война… эта война за Равновесие и право, которым владеем мы, еще не окончена. А будет конец этому, когда каждая падаль из красных миссионеров издохнет под нашими ногами, - кровожадно процедил темный маг. – Тогда моя душа обретет наконец покой… А пока…. – Он поднялся, вытаскивая кинжал из-за пазухи. – Я побуду мясником, так и быть. А ты подумай над тем, что я сказал. У тебя два дня.

* * *

- Ты уверен, что он умер? – Верховный красный жрец Ингир Лламара отвернулся от окна, и внимательно поглядел на наемника, который вальяжно развалился в красивом кресле. Наэрмэ был мужчиной в возрасте с неприятным ухмыляющимся лицом; человеком лишенным чести и моральных качеств. Но он умел убивать и исполнять приказы, практически безропотно, будто собака, и этим он был пока что еще нужен. - Разумеется. Моя стрела пронзила ему сердце, - Наэрмэ облизал жирные губы и сунул грязную руку в небольшую вазу с фруктами. – Этот мальчик еще пытался держаться в воздухе… Дурак. - А куда делось тело? Я же распорядился. Если встретите лорда или принца, любого, кто здесь окажется как дома, убейте его, а тело – принесите сюда. Неужели это было так сложно сделать? Крылья мешали поднять труп? Наэрмэ скривился. - С ним было двое людей. Один из них, судя по всему, чародей. Мои люди уже подбегали к трупу, но проклятый магик успел быстрее. Он схватил труп и был таков, - Наемник хлопнул в ладоши, будто изображая, как исчез чародей. – Мог и оставить, черт его знает, что они там делают с этими телами королей. Как ты думаешь? - Меня это не интересует, - резко отрезал Ингир, невольно сжимая кулаки от злости. – Ты проклятое безмозглое животное! Если король идет сюда, то за ним потянется народ! И тогда плакала наша вера и наш план, понимаешь ты это! У тебя был простой приказ, который даже слабоумный понял бы…. А ты дал ему уйти. А если твоя стрела не попала ему в сердце?! - Даже если бы не попала, - мягко возразил Наэрмэ, - он все равно должен быть мертв. Стрела прошла через него почти насквозь, явно задеты легкие, сколько раз я так стрелял, ни одна жертва еще не поднималась, и крылатая тварь тоже не поднимется. - Хэй, Ингир. У нас проблема. В комнату, распахнув дверь, зашел еще один святоша – Алетир, смазливый, льстивый и довольно скользкий типа, даже по меркам Наэрмэ. - Что случилось? – резко спросил Ингир. - К нам должны были прибыть четверо с Юга, ты помнишь? Они присылали письмо еще вчера, что сегодня утром будут здесь. - Ну и что? - А то, что все четверо вырезаны… - Алетир осклабился, скрестив руки на груди. – Все, что было при них, все забрали, даже ремни и обувь. А тела сожгли. - Откуда ты это знаешь? – бросил лениво Наэрмэ, более, чем уверенный, что красавчик решил их так просто разыграть. Ради удовольствия. - Я видел их… Решил выехать навстречу. И, подъезжая к разрушенной стене увидел, четыре горящих трупа… - Проклятые маги… Они никак не успокоятся. И не примут новые порядки, которые мы им устанавливаем, - процедил Ингир, потирая руки. – Они будут бросаться, как звери…. Надо их всех наконец-то приструнить, чтобы знали свое место, и поняли – их век окончен…. - И что же нам делать? Боюсь, эти четверо не первая и не последняя жертва. А они здесь… маги. - Может быть, даже один, - прошипел Лламара, бросая испепеляющий взгляд на Наэрмэ. – Бери своих крыс. Пускай обыщут каждый сантиметр этой земли. Слушай меня внимательно, если ты найдешь мага, или тело крылатой твари, или еще какую-нибудь здесь законно живущую тварь, можешь покалечить ее, но не смей убивать. Ты приведешь ее сюда. А потом я сам решу, что с ней делать. Алетир, презрительно высунув язык, вышел из комнаты. Дверь скрипнула, легкой походкой мимо красавчика, не удостоившись и мимолетного взгляда, скользнула высокая молодая женщина, с белом лицом, одетая открыто и довольно нескромно, открывая взору округлые формы грудей и бледных бедер. Погрызенная груша выпала у наемника из рук и покатилась, залапав ковер. Он невольно облизнулся, жадный взгляд скользнул по обнаженным округлым бедрам и полоске ткани, едва прикрывающие ягодицы. Женщина, выжидающе глядя, прикусила губу и вздернула бровь, будто подзывая к себе. Ингир махнул рукой. - Иди прочь, ничтожество. Оставь меня. Наэрмэ, нахмурившись, все же поднялся с кресла. Когда он проходил мимо блудной девицы, нос наполнил аромат ее странных приторно сладких духов. Не обращая внимания на наемника, она подошла к жрецу, обвила его ногой. Их языки сплелись, и наемник, жадно глядя, недовольно закрыл за ними дверь. Семья Наэрмэ была бедной. Он родился на юге, возле чистого озера, питался рыбой – такой костлявой и неприятной на вкус, иногда полусырой – его мать не умела готовить. И все же он считал семью процветающей, пока не подрос. Достигнув расцвета, он понял, что отец работает лишь изредка, все чаще пьет. Все одиннадцать его братьев и сестер были результатом изнасилований, может быть, он тоже был таким. Им было нечем их кормить и не во что одевать. Потом он сбежал из дома, чтобы не видеть всего этого. Но в первый же день своего побега, попал в лапы Обездоленных, которые на Юге были так редки, что в них почти уже никто не верил. Но они были. Трое мужчин в первый же день лишили мальчика мужской чести. Поначалу хотели убить, но после сделали своей игрушкой. Так Наэрмэ таскался и бродяжничал вместе с ними, пока не смог убить трех своих мучителей. Он сбежал снова. Начал грабить и убивать самостоятельно, вспоминая, как делали это его пленители, а потом, когда ему исполнилось уже двадцать пять, его нашли жрецы. Они были грубыми, властолюбивыми, и все же никто из них даже и не думал надругаться над ним. У него появился сводный брат, единственный человек, которого он не презирал во всей этой шайке. И теперь Крылатая тварь, которая появилась тут ни с того, ни с сего, убила его. Но и сама умерла от стрелы. Наэрмэ ненавидел всех, включая и самого себя. Иногда ему хотелось бросить все это устроиться куда-нибудь батрачить, получая свою заслуженную миску похлебки, пусть не горячей, но вкусной, пусть не за шикарным, а деревянным столом, но, по крайней мере, он заслужил бы это честным трудом, а не убийствами и грабежом. Но потом он понимал, что поздно уже что-либо менять. Поздно уже исправляться. Ему было уже под сорок, он заработал несколько смертельных заболеваний, и с горечью и презрением доживал свои паршивые и гнилые годки.

* * *

Ллиарэс аккуратно спустился с горочки камней, вытирая окровавленный нож о какую-то тряпку. - Приехали еще трое, - проговорил он, щуря серые глаза. – Жаль, что до места назначения не доехали. Таэнор, держа дядю за руку, коротко кивнул. Они находились здесь уже около трех. И каждый день, то дважды, то трижды, срабатывало заклинание, установленное чародеем, оповещающее о том, что через Благородные ворота прошли чужие люди. Ллиарэс шел один, и всегда возвращался с окровавленными руками, сообщая о том, что незваные гости мертвы. - А ты уверен, что не убиваешь, допустим, не жрецов? – поинтересовался Кару, мягко придерживая Таэнора, чтобы тот не упал. Крылатый отпустил его руку, выпрямился, расправил крылья, и скривился – боль в груди и спине ослабла, но все еще не прошла до конца. - Да, уверен. Знаю, как они выглядят, и как они говорят. И как они говорят со мной. Не могу отказать им в последнем диалоге, - Чародей улыбнулся. – Я грешен, признаю. - А кто не без этого? – медленно произнес Кару. Таэнор расправил крылья, и поднял глаза к небу, думая о том, получится ли у него взлететь еще раз, или это был его первый и последний полет. Ллиарэс, зевнув, скинул с плеча сумку. - У них была еда. Вода, немного вина, какое-то мясо, ягоды…. И, разумеется, вот это вот все, - чародей вывернул собственные широкие карманы и из них вывалились золотые, серебряные и медные монеты, какие-то драгоценные камни, сверкающие на выглянувшем солнце, и различные дорогие побрякушки, в виде мощных браслетов колец и серег. - Это можно продать или переплавить, - Ллиарэс зажег огонь на ладони, ухмыляясь. – На твое усмотрение, Таэнор. - Пусть останутся. Потом, когда сможем перебраться отсюда, продадим это все. - Что ты намерен делать? – спросил Кару. Бард поднял сумку и начал в ней рыться. Таэнор опустил крылья и начал носком ботинка играться с небольшим серебряным поцарапанным браслетом. - Да, - медленно произнес он. – Ты помнишь мое предложение, я дал тебе на раздумье эти два дня. И что ты ответишь мне? - Слишком рискованно соваться туда снова. - Я скажу тебе больше, наемники рыщут. Они знают, что ты – мертвый или живой, где-то здесь. А еще с тобой тот, кто сжигает бедные несчастные трупы. У людей нет предводителя, - напомнил маг, облизывая обветренные губы. Кожа с них слезла, обнажая розоватую нежную новую плоть, и она изредка кровоточила. – И проблема с Древнейшими никуда не делась. - Я не тот человек, который может решить эту проблему. Я ничего не могу сделать им. - Им, может быть, и не сможешь…. – Ллиарэс сощурил глаза. – Когда Эрэ собрал всех, мы не пришли к соглашению. Некоторые решили, что люди сами виноваты, и помогать должны себе сами. Другие считали, что помочь нужно. В общем…. Разразился скандал, каждый остался при своем мнении… - А что же я могу сделать? - Вдохновить, - спокойно произнес Ллиарэс, скрещивая руки на груди. – Ты наследник Запада, ты будущий король. У тебя громкое имя. Может быть, твое слово будет вернее, и чародеи прислушаются к нему? Я же говорил уже. - Хорошо, сделаем так, как ты сказал,… Побудем здесь еще пару дней. - Не побудем. Заклятие исчезнет через пару часов. - Ладно. Отправимся в Обломки мира. - Что же это за план такой? – Кару приподнял бровь. - Я попрошу учителя собрать всех снова, - пояснил Ллиарэс. - Последний раз. Нужно сплотиться. Нужен предводитель. Это не я, даже не учитель, не Суклиазар, который вот-вот умрет. Кто-то молодой, уверенный и сильный. Если они послушают его, если они пойдут за ним…. Все, что сейчас происходит, вся эта разруха, она исчезнет. Древнейших усыпят. Когда люди поймут, что мы, чародеи, сделали это, они отвернутся от Красных Жрецов. У него… у вас, будет поддержка не только наша, но и народа. И тогда взойти на трон будет проще, чем сейчас. - Неплохой ход, - коротко сказал Кару, болтая флягой, чтобы проверить, сколько в ней осталось вина. – Пока что он самый разумный. Оставаться здесь под защитой заклинаний мы не можем. Вырезать каждого жреца и наемников вместе с ними…. Это не выход. - Здравствуй, Кару, - тихо произнес кто-то за спиной, и чародей, которого застали врасплох, резко обернувшись, метнул кинжал в говорившего. Ни менестрель, ни Таэнор даже не успели среагировать. Человек, который неосторожно подступил к ним слишком близко, отпрыгнул в сторону от кинжала, спрятавшись за валун. Лезвие, ударившись об камень, запело, и упало в рыхлый снег. Ллиарэс осклабившись, укусил сам себя за запястье и, сплюнув кровь, зажег на обеих ладонях пышное пламя. - Ну, иди сюда, если не боишься, - процедил он. - Я не враг, - послышалось из-за валуна. – Я не причиню вреда, я друг…. Кару знает меня. - Не помню твоего голоса, - произнес менестрель встревожено и поглядел на Ллиарэса. – Дай ему показаться. Может быть, он и правда друг? - Это место на много миль вокруг окружено моими заклинаниями, - проговорил Ллиарэс. – Они оповещают меня о каждом человеке, который проходит через них. Как ты смог пройти незамеченным? - Я долгое время жил на Востоке, - Тээа прислонился к валуну спиной, прикрыл глаза. – Чтобы меня не нашли жестокие люди, потомки эльфов и маги дали мне защиту…. Меня невозможно отследить. И поймать тоже…. Только они могут, другие – нет. Ллиарэс сощурил глаза и поглядел на Таэнора, будто дожидаясь его одобрения. Крылатый долго молчал, а после, присев на камень, коротко кивнул. - Покажись. Мы не будем нападать, Ллиарэс, убери огонь, - устало велел парень, кладя ладони на худые колени, и поглядел на человека, который показался им из своего нехитрого укрытия. Это был высокий, очень костлявый мужчина, гораздо старше Таэнора, но младше Кару. С тонкими губами, а волосы его молочно-белого оттенка, будто снег. Он был светел лицом, но в темной, явно дорогой кожаной одежде, с оружием, но его руки были показаны ладонями, в знак того, что он пришел с миром. Длинные сапоги с серебряными эльфийскими узорами, и бархатный плащ, который вился за ним по земле. Но самым необычным были его глаза. Яркие и огненно янтарные, с небольшим зрачком, настолько выразительные, что Таэнору даже показалось, что пламя Ллиарэса будет холодным по сравнению с этими глазами. Кару выдохнул, первым нарушив тишину. - Ты… Мужчина, поглядев на него, улыбнулся, и в этой улыбке Ллиарэс заметил искреннюю вину. - Здравствуй, Кару, - медленно повторил незнакомец, поджимая губы, и неуверенно протянул руки для объятий. – Я скучал по тебе. Будто в тумане, менестрель сделал шаг Тээа навстречу. Казалось, еще вчера он видел его таким маленьким мальчиком, который едва-едва научился летать, и все еще цеплялся за края дядиного плаща, будто слепец. Он обнял Крылатого, положил подбородок ему на сильное плечо, и, не сдержавшись, вдохнул его запах. От Тээа пахло лесом, какими-то сладкими ягодами, чаем, железом и спиртом. Все эти запахи смешались на его волосах, одежде и коже. Он явно был в дороге ни один день. Тээа отпустил барда и сделал шаг к Таэнору, но чародей, стоящий между ними, предупреждающе процедил: - Ни шагу дальше. Тээа скользнул взглядом по сидящему парню, понимая, что это и есть сын Раэнэла, и невольно изумился. Он ожидал увидеть юношу гордого и благородного, высокого и статного, самого настоящего короля, который ему представился – величественный и суровый, несмотря на юный возраст. Таэнор же на самом деле оказался совсем мальчиком, с серым, болезненным лицом, худой не по годам, будто не питался нормально всю свою жизнь, а длинные черные волосы нечесаные и собранные наспех, были грязными. Голубые глаза - тусклыми и безжизненными. Воцарилось долгое, неловкое молчание. Ллиарэс был напряжен, он ощущал, как его все начинает потихоньку бесить. Нервы оказались натянутыми от того, что незнакомый человек прошел через его заклинание, белая натянутая кожа раздражалась из-за струй крови, которые медленно ползли по ней. Таэнор внимательно смотрел на гостя, а Тээа перебарывал разочарование, которое волной накатило на него, и никак не отступало. - Кто ты такой? Что тебе нужно? – слабым голосом спросил Таэнор, прикрывая глаза. От подувшего ветра его плечи передернулись, но в лице он не изменился. Тээа приоткрыл губы. - Я… твой брат. Моим отцом был Кайо Бескрылый. Я - Тээа Крылатый, - Мужчина поглядел на него, ожидая реакции, но Таэнор не ощутил ничего. Ни радости, ни восхищения от того, что нашел кого-то подобного себе, ни гнева. Он не ощутил ничего, кроме пустоты, там, где прошла стрела. - Зачем ты пришел? – спросил он. Тээа поводил губами. - Позволь мне все объяснить. И извиниться. Я должен был придти раньше. И не сюда, а туда, где вы жили так много лет. - Хм…. Я знаю, зачем ты здесь, - Таэнор с трудом поднялся и подошел к нему почти вплотную. Тээа заметил, что ножны у молодого юноши пусты. Его грубая одежда была нестирана и потрепана, а в разрезе рубахи, он увидел, что грудь Таэнора плотно перевязана чистой светлой тканью. Он прошелся взглядом ниже и на левой руке увидел родовое кольцо. - Это кольцо моего отца. Он носил его, не снимая, - вслух произнес Тээа. Таэнор не отреагировал. - Оно тебе нужно, не так ли? Кольцо, венец, трон. Ты для этого сюда вернулся, так ведь? Кару занервничал. Еще не хватало драки за трон между двумя братьями, но пока что бард решил не вмешиваться. Тээа покачал головой. - Нет, трон мне не нужен. Я прошел к тебе, чтобы просить.... - Посмотри на него, - процедил чародей, вытирая кровь с руки подолом черной мантии. – Его убили, а я и мой Бог вернули его к жизни. Кто ты такой, чтобы просить у него сейчас что-то? Какое право ты имеешь? Ты не прошел с ним и мили, но уже просишь…. Это твое уважение? Тээа смерил мага злобным взглядом, но после повернулся к Таэнору. - Говори сейчас, что тебе нужно, пока у меня есть силы стоять на ногах. – Таэнор болезненно сморщился. Тээа осел на камень, запустил руки в волосы, будто провинившийся мальчик. - Я не прошу уступить мне трон. Вернулся слишком поздно к тому же. Я помогу тебе, чем смогу, как брат, как родственник. Ты знаешь, кто живет на Востоке? Потомки Высших эльфов. И людей там тоже немало. Знаешь и то, где находится их королевство. - Оно у морских берегов. - Да. И море разливается. С каждым годом мы уходим все дальше и дальше от затапливаемой земли. Южные лорды отказываются дать нам приют, говорят, у них своих владений и без того мало. Изредка снабжают провизией, но все это, знаю, кратковременно. Видишь ли, я…. - Ты женился, - тихо произнес Ллиарэс. – Ты женился на принцессе. Эльфийской. Тээа изумленно и с неким возмущением поглядел на мага, который хранил невозмутимое, и даже в чем-то равнодушное выражение лица. - Копаться в чужих мыслях не культурно, - бросил Тээа. - Нет здесь никакой культуры уже очень давно, - в тон ему ответил чародей. Кару шикнул, осаживая последнего. - Твой друг прав. Я женился. Она беременна от меня, уже второй раз. - Значит, ты станешь правителем Востока, - равнодушно проговорил Таэнор. – Сын короля и дочь королевы, в чем твои проблемы? - Да, я стану правителем Востока. Моя проблема в том, что моему народу негде жить. Они становятся скитальцами, а я не хочу, чтобы они страдали без крова и пищи. И без моей защиты. - Что же от меня требуется? Верный меч или умение строить дома? – язвительно спросил Таэнор. – Ни тем, ни другим, как видишь, не обладаю. - Мне нужна земля, - спокойно произнес Тээа и встряхнул головой. – Восток мой, Запад – твой, все по праву. Я предлагаю тебе объединиться. Даже нет, не так. Я очень прошу тебя об этом. Взамен мой народ поможет тебе отстроить замок. Он клянется…. Принимать твои законы. - Ты пришел, не спросив у меня ни о матери, ни об отце, ни о моей жизни, ты пришел и сразу приступил к делу, - коротко процедил Таэнор. – Опираясь на то, что ты мой брат, но с чего ты решил, что я захочу тебе помочь? Тээа замолчал, а после тихо и коротко произнес: - Больше некому. Никого не осталось. Некого просить. Никто не поможет. Таэнор, коротко процедив несколько ругательств, взглянул на Ллиарэса и, увидев, что темный маг растянул губы в хитрой ухмылке, раздраженно бросил: - Ну почему вы все возлагаете на меня такие большие надежды только потому, что Раэнэл был моим отцом? Я же не оправдаю их. - О, будущий король, как ты ошибаешься, - рассмеялся Ллиарэс, по-братски закидывая руку на плечо Таэнора. – Хотя бы попробуй. Кару невольно улыбнулся, глядя на трех молодых и совсем еще глупых людей, которые, оказавшись в этой гуще предательств и мрака, все еще не теряли хоть какой-нибудь надежды. А Ллиарэс, лишившийся всего, что было ему любо, и вовсе находил забавы в убийстве, возможно, ни в чем не повинных людей. Таэнор, накинув на плечи плащ, которые скрыл ему крылья, коротко кивнул головой. - Отправляемся в Обломки. А с тобой, - он повернулся к Извечному. – Я еще поговорю. Наедине.