Крылья. Пробуждение.

Апрель медленно приближался к концу. Таэнор не думал о том, что физически стал старше на год, а духовно – на целый десяток лет. Никто и не вспомнил о дне его рождения, да и не до того было. Он собирался вместе с братом, дядей, и сотней чародеев возвращаться туда, откуда все началось. Виола, разумеется, не собиралась отсиживаться в Обломках Мира, и твердо решила пойти с Таэнором и остальными. Ее скорбь от потери отца угасла. Воистину Лариат всегда забирает лучших. Но не обделяет и худших. Она потеряла свой меч и свою одежду, когда столкнулась с Обездоленными, и теперь была одета в красную и большую рубашку Кийрэ, которая была ей до колен. Принцесса подвязала талию поясом и платком, в старых и потрепанных, но удобных сапогах спрятала кинжал. Еще один был у нее в креплении на пояснице. Девушка твердо решила, что если они проиграют и на этот раз, она не дастся ни наемникам не жрецом живой. Она вонзит кинжал себе в грудь, перережет горло или откусит язык, но она умрет. Пусть с ней умрет Ген и сам Риясэ сгорит в огне, но дочь короля они не получат. То же самое думал и Таэнор. Тээа, у которого хватало опыта от полетов больше, чем у него, постепенно учил его летать. Юный принц старался держаться в воздухе как можно дольше, взлетать как можно выше, учился уклоняться в воздухе, пикировать, хватать что-то на лету. В этом могла понадобиться необходимость. Крылья слушались его малейшего движения. Тело перестало бояться высоты и возможного падения. Ровно через две недели, Эрэ, собрав всех своих учеников, наказав им не вступать в бой до его приказа, создал портал. Сияющий черной пустотой огромный пульсирующий круг… И кровь. Кровь архимага вокруг него, пропитавшая вытоптанный талый грязный снег. Он держал руку слишком близко к черному плащу и Таэнор увидел, что кровь пропитала и ткань. Она блестела, но ничего видно не было. - Поэтому темные предпочитают черный свет. На нем не видно крови, которую мы льем, – сказал ему однажды Ллиарэс, и Таэнор некстати вспомнил об этой фразе. Эрэ поторопил засмотрившегося принца, и юный Крылатый без сомнения шагнул в пульсирующую пустоту, ощущаю грудью, как она пытается оттолкнуть его, а затем неохотно пропускает сквозь себя. Он уткнулся в спину кому-то и аккуратно оттиснул неизвестного рукой, чтобы не мешал пройти следующим. Она оказались далеко за пределами границы, совсем рядом с разломанной стеной, за которой находился Зулавейр. На Западе дул ветер, неожиданно теплый за несколько холодных дождливых месяцев, но небо оставалось пасмурно-белым, будто готовясь к грозе, которая должна была разразиться отнюдь не на нем. Таэнор не стал скрывать крылья за плащом, и держал их слегка расправленными. Его шаг был упруг и ровен. Где-то в глубине души, он ощущал, что его отец и мать стоят рядом с ним, хотя кроме настороженных чародеев, мирного барда, да Виолы с Тээа, никого не было. Тот шел по правую руку от Таэнора, так же расправив белоснежные крылья. Они были помощью, защитой, даром. Тем, что делает особенными, делает их наследниками. Полноправными владыками Запада. - Я помню эти места. Благородные Ворота, а на них были стражники, - произнес Тээа, остановившись. - Когда мы бежали с Раэнэлом, мы не проходили мимо них. Мы лезли через щели в горах, чтобы нас не выследили, - Он указал на небольшую горную цепочку. Она находилась далеко, ее было сложно различить за высокими кронами лесных деревьев, и все же Таэнор увидел острые вершины, копьями вонзающиеся в небеса. - Я провел здесь все свое детство. В этом месте, пока не узнал настоящую личину своего отца, - с тоской произнес Тээа и опустил глаза. Таэнор успокаивающе положил руку ему на плечо. - Теперь пришло наше время. Вы сбежали. А мы вернемся. Домой. Виола слабо улыбнулась, услышав слова Таэнора, и обернулась. Ее дом был там, в Перираде, на Севере. Девушка судорожно вздохнула. - Надеюсь, и я когда-нибудь вернусь. Надеюсь, что не одна. Портал, вспыхнув, погас, и маги, расступившись, пропустили своего Учителя. Тот, пока никто не видит, облизал окровавленную ладонь и оттер губы. - Не противно? – поинтересовался Тээа у предсказателя, но тот качнул головой. - Этот вкус привычен так же, как вино, - отозвался он. – Я вижу их. Они идут, - ровным голосом произнес Эрэ-Аэрата. Его ученики, Ллиарэс, Амритаэл, старые и молодые колдуны, в своих одеждах перемешанные друг с другом, и не различающиеся сейчас, кто где, спокойно поглядели вперед. Оглядевшись, Таэнор увидел, что Ллиарэс, Амритаэл и еще несколько магов, явно западных, нервно усмехаются и проворачивают в руках свои магические предметы. Жрецы Риясэ шли впереди, их наемники – по бокам, а люди – очевидно, последователи, в самом конце, замыкая эту странную, но незамысловатую цепочку. Жрецы шли медленно, но уверенно, как всегда спокойные, и внешне, довольно мирные люди. Но Таэнор, да и все остальные, знали, что таится под этой спокойной оболочкой. В их воле стереть их всех с лица Риясэ раз и навсегда. Был бы повод и возможность. - Таэнор, - спокойно произнес Ллиарэс, глядя на приближающиеся фигуры в бархатных кроваво-красных плащах. – Помнишь ли ты свое обещание, данное мне? - Да, я помню. И все еще не имею право отказывать тебе. Только не увлекись. Иначе все это закончится плохо. Как приказа учителя, дождись, пожалуйста, моего. Пока что они будут говорить, - ответил Крылатый. Придвинувшись ближе, Виола тронула его за рукав и тихо спросила: - Что за обещание ты дал? - Он просил у меня права вырезать всех жрецов. За ложь. За лицемерие. За то, что лишился родителей по их вине. Это его месть. И пока он не вырежет последнего, не успокоится. Я пообещал ему, что не буду препятствовать его мести. - Это жестоко…. - Я знаю, - произнес Крылатый после недолгой паузы. Он видел, как проповедники, подойдя, остановились в нескольких метрах. Их было много. Вместе с ними пришли не только наемники, но и простые крестьяне, какие-то ремесленники. Люди, решившие просто поглазеть. Некоторые из них, отделившись от жрецов, подошли к магам, и стояли по их сторону, несмотря на то, что колдуны презрительно зашипели и отодвинулись. – Но это его право. И он волен мстить. Среди отделившихся людей, был старик, который, дуя на руки, напрасно пытался их согреть. Эрэ проводил его настороженным взглядом. Но старик выглядел спокойным, у него явно не было каких-либо едких мыслей. Он просто встал по ту сторону, которую считал правой. Подняв голову, старик встретился взглядом с Эрэ, и, смутившись, подошел. Эрэ заметил, что губы у старика фиолетовые от холода, а ногти на руках синие. - Я Алмиро, - произнес старик. – Это я прислал тебе…. Вам письмо, Предсказатель. Вы же предсказатель? Эрэ-Аэрата молчаливо кивнул. - И все же ты не последовал совету. Как же Вы можете предсказывать будущее, если не видите очевидного? - Я вижу очевидное, Алмиро. Но сейчас меня заботит лишь то, что твой сын стоит в теплом плаще, посреди своих… собратьев. Он видит, что тебе холодно. Но стоит. И даже не думает обогреть своего отца. Возьми это. Тебе нужнее. Архимаг спокойно отстегнул серебряную застежку плаща у горла, и накинул ткань старику на костлявые плечи. А после лишь кивком головы пригласил войти в середину чародеев, чтобы согреться. От красных проповедников вышел сам главный верховный жрец – тот самый Анрерд. Это было понятно по посоху, сделанному из красного дерева, украшенным алыми рубинами, и серебряными цепочками, которые до боли напомнили и Таэнору и Виоле о покойном Суклиазаре. Анрерд оказался довольно приятным на вид человеком, с мягкими чертами лица, но узкими глазами и скользким холодным взглядом, и тонкие губы были плотно сжаты, а на выпирающем узком подбородке была темная жесткая бородка. От чародеев вышел Эрэ, сложив руки вместе, будто в молитве. - Ты просил встречи, и я дал ее тебе. О чем ты хотел говорить? – спросил Эрэ. Теплый ветер растрепал его иссиня-черные волос, с седыми серебряными прядями. Анрерд усмехнулся, погладил подбородок. - Люди судачат, о том, что, дескать, вы, маги, смогли убрать этих тварей обратно в землю. Вот и людям и интересно услышать правду. Вам не написать простым смертным, и потому, написал я. - Любой в силах и написать, и приехать, было бы желание. Так сделал Алмиро, и я предупрежден, - холодно ответил Эрэ. - Как ты смел, отец! – выкрикнул кто-то из толпы. Ллиарэс, присмотревшись, увидел молодого парнишку, его возраста, худого, одетого в красные одежды, в красном плаще на меху. Эрэ был прав. В его больших и выразительных глазах, наверное, когда-то красивых и сверкающих, теперь горела слепая злоба. – Ты рассказал им! Предатель! Ненавижу! Эрэ перевел взгляд на старика, который стоял в толпе. Алмиро глядел на сына, с грустью, и сожалением. В его взгляде уже не было надежды. Архимаг повернулся к Анрерду. - Эти твари зовутся Древнейшими. Это было творением наших Богов, посланных вершить суд и кару тем, кто будет…. - Неважно, как они зовутся. Рассказывать эти байки будете наивным и не посвященным, - рявкнул Анрерд, и Ллиарэс осклабился. Неуважение, с которым перебил Эрэ Анрерд, вызвало у него желание немедленно перегрызть жрецу глотку. – Нет никаких Богов. Ваших. Есть лишь Риясэ. Его воля! Его закон, и вершим его мы, а не эти твари. И послали их вовсе не Боги, а вы! Благородный Риясэ, Бог крови и самой жизни никогда бы не стал разрушать собственный мир. Вы пошли против его природы. И он дал мне знамение. Магам - смерть! - Мы видели, что они сделали! – прокричали пожилые мужчины, но их здравый голос потонул в воплях жрецов, которые, вскинув руки, прокричали так, будто готовились. - Магам – смерть! Смерть! Магам – смерть! - Все короли на протяжении трех эпох были прокляты! – прорычал Анрерд. – Но сделали вид, что это не проклятие, но дар Божий! Поглядите на них! – Миссионер ткнул рукой в Таэнора и Виолу, которая невольно спряталась за ним, хватаясь за его руку. – Проклятые рабы! Они не должны ни жить, ни тем более властвовать. Овеянное огнем, пусть да сожжет огонь! - Хочешь огня? – прорычал Ллиарэс и его звонкий голос прошел по полю, будто волной. Он порезал руку, и кровь, брызнув, засветилась, на руках чародея вспыхнул огонь. – Иди, возьми! Я подарю тебе свой огонь! Анрерд с презрением и ненависть поглядел на Ллиарэса. - Ничтожества, которые ложью забирают наших детей, и извращают их умы! Поглядите на него! В его глазах сквозит безумие, и Риясэ уже не исцелит ран, которые нанес ему этот еретик! - Я не желаю войны, - процедил Темный предсказатель. Несмотря на то, что он говорил тихо, его услышали без исключения все. – Не желая кровопролития. Нет правды в ваших словах. Почему люди должны верить вам, тем, кто вышел внезапно из тени? Почему они должны идти за наемниками, Обездоленными, которых боялись все эти эпохи. Где доказательства существования вашего божества? - Он не приемлет чародеев, равно как и мы… И ваша кровь напитает землю. И из нее.. восстанет новый порядок, порядок Риясэ, который игнорировали. Настанет новая эпоха! Мира и процветания! Без проклятых королей и магов, которые в ночи забирают наших детей и сжигают дома. - Маги никогда не сжигали чужих домов…. – проговорил Тээа. – Они не забирали и детей, и люди это знают… - Закрой рот, проклятая тварь! Тээа зарычал, хватаясь за меч. И по блеску вспыхнувшему в глазах Анрерда, Таэнор понял, что именно этого жеста они дожидались все это время. - Проклятие в крови мрази берет вверх над разумом. Желание убивать в его глазах! Желание пожирать вашу плоть, люди, и вы примете эту тварь на троне?! – вскричал миссионер, и теперь и люди, и жрецы, хором закричали: - Магам и проклятым смерть! Смерть им! - Я не пущу кровь первым… - прошептал Эрэ… - Нет. Это неправильно… - Посмотрите! Все они уже знают, чем это закончится. Они одной рукой сметут наши города, сожгут вас! Огонь для них лишь брат, но для людей он всегда был враждебен и губителен! Сжигал леса! Деревни и города! А от него, этого прорицателя, он и вовсе меняет свет! Святотатство! Непостижимо! Риясэ не принимает! Смерть! Смерть! - Его же нет…. Он не существует. Это ложь! - С меня хватит! – прорычал Ллиарэс, вскидывая руки. – Анолэ Кана Умрала-арс! Огонь, принявший зеленый оттенок, вспыхнул в его руках, разлился рекой, окружил мага болотным зеленым вихрем. Таэнор укрыл Виолу собой и отвернулся, зная, что сейчас вихрь вспыхнет сильнее, помчится на жрецов. Сквозь рев бушующего огня, сквозь крики людей, Таэнор отчетливо услышал, как Анрерд истерично крикнул: - ЗАЛП! Обнимая девушку, и чувствуя прикосновение ее мягких волос к своему лицу, ощущая, как ее грубые рога царапают ему подбородок, Таэнор интуитивно услышал сквозь крики и огонь, как рассекая воздух, к ним со свистом летят стрелы, и инстинктивно распахнул крылья, чтобы прикрыть собой как можно больше людей. Но он ничего не почувствовал. Люди перестали кричать, замолкнув, будто увидели чудо. Таэнор обернувшись, увидел, что Эрэ, выйдя вперед, уверенно держит в воздухе руку. Град заточенных стрел с деревянными и железными наконечниками, выпущенный в чародеев, столкнувшись с барьером Темного предсказателя, беспомощно валялся у его ног. Огонь, который сковывал Ллиарэсу руки, тоже не мог пробиться сквозь этот невидимый и защитный купол. Таэнор поглядел на Эрэ, и с ужасом увидел, что глаза у того сияют черно-зеленым пламенем. Лицо архимага было искажено от злобы. Анрерд, не замечая того, что творит, отдал приказ выпустить стрелы еще раз, и снова град, просвистев в воздухе, беспомощно столкнулся с барьером и упал на теплую землю. Верховный жрец взялся за саблю, хищно скалясь. Наверное, он думал, что щит не может держаться вечно. Эрэ так же хищно осклабился. Повисшее молчание и напряжение разрывало воздух. Таэнор услышал, как шумит кровь у него в ушах. Наконец, не мигая, Эрэ-Аэрата спокойно, даже с каким-то триумфом, будто ждал этого всю свою жизнь, проговорил: - Слова здесь бесполезны. Вы желаете того же, что и они, и я даю вам свободу. Пора же это закончить. Убейте их. Он опустил руку, снимая барьер. Таэнор выхватил Последнюю Честь, готовый драться за свой дом; за то, во что верил; за то, куда стремился. Зеленый огонь Ллиарэса, не встретивший преград, взвыл пуще прежнего, и устремился на жрецов. Он обладал не только волей хозяина, но и своей собственной, помчался, желая опалить врагам лица. Желающим огня, он даст всего себя, спалив до самых костей. Когда маги произнесли заклинания, а наемники, стоявшие в тылу у жрецов, снова спустили стрелы с луков; когда кровь окропила землю уже в который раз, когда страшно закричали люди, понимая, что им уже никуда не спрятаться от гнева разъяренных чародеев – тем самых, что уже были доведены до ручки, и было ясно, что сейчас они упьются местью, будто вином, раздался грохот, оглушивший до звона в ушах. Земля застонала, вздрогнула, понеслась кругом. Таэнор, не удержался на ногах. За ним упала и Виола, и Кару. Натренированный Тээа, едва почувствовав дрожь земли, поднялся над ней, работая крыльями, Ллиарэс вцепился за Амритаэла, руки которого уже были окровавлены. Эрэ-Аэрата с трудом сохранил равновесие, а вот жрецы и наемники, не ожидающие этого явления, попадали на колени, но постарались сразу же подняться, думая, что маги сразу же воспользуются их замешательством. Но чародеи не смотрели на жрецов. Таэнор, поднявшись, коротко и восхищенно выдохнул, ощутил, как кровь будто замерзла внутри, сковывая все его существо неестественным морозным холодом. Явившаяся фигура - темная, но, несомненно, мужская, привлекала взгляд. Он словно парил, низко опустив голову с дымными волосами, такими же, как и его черные одежды, свисающие туманом до самой земли. Обе стороны замолчали, глядя на парившую фигуру, пока та… точнее, тот, не поднял голову. Узкое белое лицо, и красный рот, со стекающими струями по обе стороны от уголков губ, его медовые глаза, отливающие золотом…. Не хватало лишь чаши в длинных узких пальцах, которые странно выглядели на фоне одеяния. Первым встал на колени Эрэ, опустив голову так низко, что волосы коснулись земли. За ним практически одновременно Ллиарэс и Амритаэл, и все темные маги. Присел на одно колено Кару, шокированный увиденным. Тээа и Таэнор так же почтительно поклонились. Присела в низком реверансе Виола. - Мне чудится…. Скажи, мне чудится, - прошептала она Таэнору, но тот качнул головой. - Нет, я его вижу…. Наяву. Все видим. Лариат стоял безмолвно, его медовые глаза скользили от одной группе людей, к другой. Эрэ продолжал стоять на коленях, а вместе с ним – и все его ученики, выбравшие темную сторону, светлые стояли, приложив руку к сердцу. Они не кланялись ему, но выражали свое уважение и почтение, как темные – прикладывали бы руку, если бы появился Цветущий Бог Велиат. Длинные пальцы Лариата сделали ленивое и медленное манящее движение, и Эрэ поднялся с колен, рукой убирая жухлый листочек, прилипший к волосам. Поднялся Ллиарэс, с восхищением глядя на своего покровителя. Анрерд, не обращая внимания на склонившихся, а теперь – поднявшихся магов, сделал уверенный шаг к Богу, и тот резко повернул голову к нему. - Дитя Риясэ…. – прошептал красный проповедник, любовно протягивая свои руки. Лариат изогнул губы, в короткой усмешке. - Ложь, которой я наделил вас, не должна была коснуться меня самого. Я тот, кто забирает вас, когда приходил время, - произнес он, медовым, но с тем острым и ядовитым голосом. Этот голос проник Таэнору в сердце, в то самое место, где почти затянулась рана от стрелы. Он вспомнил, как это было в первый раз. Вспомнил, как он говорил с ним, когда умер. А теперь он спустился. - Я тот, кто дает силу темным магам. Я Лариат. В кого верили ваши отцы, и все их предыдущие поколения. В кого верили ваши матери. Лариат опустился на землю. Его одежда, сотканная из черного тумана, колыхнулась, не переставая извиваться и плыть. - Меня изображали таким, не правда ли? Бог, протянув руку, лениво схватил Анрерда за горло. Он был выше, чем любой человек, чем даже сам по себе высокий Эрэ-Аэрата. Взяв жреца за горло, будто пальцами самой смерти, Лариат поднял его над землей. Анрерд, немыми руками, пытаясь ослабить хватку, захрипел, застонал, задергал ногами. Его посох, выпавший из ослабших рук, поднял Ллиарэс, с отвращением осматривая дорогое лакированное дерево, украшенное цепями и камнями. - Сколько бахвальства, - процедил он. Люди, вытаращив глаза, смотрели на божество, которое без всякого стеснения и труда держало их предводителя за горло. Анрерд, задыхался, бился в конвульсиях, но хватку Лариата он ослабить так и не смог. Ллиарэс, наслаждаясь страхом людей, которые замерли, не в состоянии что-либо предпринять или сказать, взял палку двумя руками. Он со звонким треском разломал ее о колено, и кинул обломки Лариату под ноги. Люди отшатнулись. Кто-то упал на колени, закричав что-то о пощаде. - Мой сын…. – прошептал Алмиро. – Ревэр! Амритаэл и Кару обернулись на него, но после поглядели на толпу красных жрецов. Анрерд перестал дергаться. Его руки безвольно ослабли, а голова откинулась. Красивые волосы растрепались. Лариат медленно разжал руку, и мертвое тело верховного жреца упало на землю. Люди закричали, кто-то отвернулся, напрасно пытаясь справиться с рвотными позывами. Присмотревшись, Таэнор с омерзением увидел, что жрец был не просто задушен. Лариат вырвал ему глотку одной голой рукой, и теперь его ладонь была у него в крови. - Вы презрели веру, что была дана вам от самого создания Риясэ. Я видел ваши мысли. Ваши желания… ваши цели. Это власть. Власть над всем миром, за счет того, чего не существует. А люди поверили. Они сделали выбор свой, и за то кара их настигнет так же, как и вас, кто смущал и умы и сердца…. - Пощады… - прошептал Алмиро, пытаясь прорваться сквозь толпу магом. Эрэ, схватив его за плечи, удержал. - Остановись… - Мой сын! Ревэр! Не стой столбом, иди ко мне! Беги! – прокричал старик. Но молодой юноша, который кричал о ненависти еще несколько минут назад, стоял, будто вкопанный, и в его красивых глазах плескался страх, смешанный с отчаянием. - Ревэр! - И пепла не останется от ваших тел, и никто не вернется домой по велению руки моей…. И не останется могил от вас, по желанию… моей души, - проговорил Лариат лениво, все так же с острым взглядом. Его рот был все таким же красным. - Пощады! – прокричали жрецы, складывая руки в умоляющем жесте. – Мы будем верно служить! Пощады! Жизни! - О нет…. Жизни просите у моего брата. А я…. Я Бог Смерти, - ласково произнес Лариат, глядя на людей, которые протягивали к нему руку, в бессмысленной надежде на то, что Бога Мертвых можно как-то умалить и задобрить, не давая при этом ничего, кроме слов. - Ревэр! Не стой! Боги, Лариат, прошу, пощади моего сына. Он был глуп и наивен, он осознает свои ошибки, - простонал Алмиро, падая на колени. – Прошу, Владыка Лариат. Не забирай его! Оставь….. - И мое лицо будет последним, что увидите вы в жизни своей… - раздался мелодичный голос Лариата. Бог поднял длинные руки, раскидывая их. – И да будет так, как я скажу. Эрэ с силой развернул Алмиро от Бога, который стоял к нему спиной, и, прокусив себе руку, провел ладонью по глазам старика, заставляя его потерять сознание. Он уже не мог выносить криков отца, который просил пощадить его сына. Но Лариат не знает пощады к тем, кто оступился один раз. Именно поэтому маги очень тщательно выбирают, на которую сторону ступить, ведь пути обратно уже никогда не будет. Пути обратно не будет никогда уже даже для Эрэ-Аэрата. Он присел на колени, держа бесчувственного Алмиро на своих руках. Когда веление Лариата обрело силу после последних слов, Кару отвернулся первым. Таэнор заслонил собой Виолу, которая спрятала лицо в узеньких ладонях, и дрожала от страха. Тээа не стал отворачиваться, а Ллиарэс и Амритаэл и вовсе старались не моргать, чтобы не пропустить то, чего сейчас больше всего желали увидеть. Люди, как и Лариат, раскинули руки, но уже не по своей воле. Закричали – пронзительно, страшно. Крики наемников, жрецов и простых крестьян, в том числе и молодого Ревэра, слились в один гул, от которого вздрогнула земля. Ллиарэс ощутил, как по телу пробегает нервная дрожь. - Вы служили Богу Крови…. Так отдайте ее… - невольно прошептал он, завороженный и восхищенный карой. Сначала кровь полилась потоком из носа, затем изо рта и глаз. А после вырвалась из пор. Багрово-алая, густая и теплая, наполнив воздух своим приторно-соленым густым запахом, она смешалась. Коснулась разведенных рук Бога, впитываясь в его тело, напитывая его изнутри. Кровь всех людей, которые оступились…. Амритаэл, не выдержав этого ужаса, прикрыл глаза. Ему стало дурно, неприятно, но Ллиарэс продолжал смотреть, наслаждаясь если не собственной местью, то хотя бы этим кровавым зрелищем. Обескровленные трупы были сморщены, без жизненных сил. Он забрал кровь не только из вен, но и из внутренних органов. Из сердца и мозга, высушив их до самого дна, и теперь трупы напоминали безжизненную оболочку. Лопнувшие обескровленные глаза, сухая белая кожа, будто ватная, которую ничто не напитывает. Но без единого ранения. Лариат напитал себя, не оставив ни одной капли, и когда последний наемник, с белыми деснами и тонкими губами упал мертвым, Лариат опустил голову, вдыхая воздух. Он все еще держал руки разведенными , а после, резко сведя их, он призвал огонь. Не тот, каким пользовались маги, а изначальный. Тот, который ослепляет. Сжирает все, не оставляя даже пепла Изначальный Белый огонь, которым никто не умел пользоваться никто, кроме трех Богов. И среди магов так же было принято считать, что есть что-то, что дает Богам их силу…. И этим чем-то был тот самый белый огонь. Огонь завыл, Таэнор ощутил крыльями его жар и силу, ветер от него растрепал ему волосы и перья. Больше никто не кричал. Тело Анрерда вспыхнуло, будто вязанка дров, а когда огонь утих, и впитался в Лариата так же, как и кровь отступников, Ллиарэс, увидел, что земля и трава, где стояли противники, сожжена дочерна, но ни пепла, ни обрывков одежда, ни даже зубов не осталось. Ничего, даже праха или костей. - Сожжет он и тех после, кто усомнится в том, во что верит. Усомнится в нас, - Лариат повернулся к магам и людям на их стороне, которые шокированные увиденным, в страхе отошли подальше от разгневанного Бога. И все же внешне Лариат оставался таким же ленивым и медленным, а его улыбка острой. Эрэ не спешил вставать, придерживая голову Алмиро без сознания. Он поглядел на черную землю, понимая, что сын его, молодой паренек, даже не видевший жизни, не выжил. - Ты не пощадил его…. - Это был его выбор. И он мог уже несколько раз отказаться от него. Но не отказался, - заметил Лариат. Он сложил руки, и плотная туманная ткань скрыла их от чужих глаз. - Почему ты явился только сейчас? – дерзко спросил Ллиарэс, ничуть не страшась и не смущаясь. Лариат обратил на него свои золотисто-медовые глаза. - Потому что вы не восстановили бы Равновесие самостоятельно. И только сейчас я понял это. А теперь…. – Лариат протянул руку, приглашая, и Крылатый невольно осел на землю – смущенный, пораженный и испуганный. – Запад твой, Таэнор. Иди туда. Веди их. Это твой путь. И теперь он расчищен.