Крылья. Пробуждение.

Таэнор сглотнул, глядя на лица чародеев, благородных вельмож из домов, которые жили здесь еще задолго до рождения самого Таэнора и, может быть, даже Раэнэла. Глядел на простых крестьян, а среди них Алмиро, который, как и большинство, держал в руках одну красную розу. Их лица казались Таэнору смазанными, расплывчатыми. Поднявшийся теплый ветер – по настоящему весенний, принесший с собой благоухание нежных цветов, который все же сумели раскрыться по весне после всего того кошмара, который случился на этой земле, растрепал черные полотнища, с распахнутыми крыльями. Люди подняли знамена. За своего короля. Люди, которые бежали от гнета Кайо, бежали от жестокости жрецов и их наемников. Они скрывались где-то там, отсиживались, и ждали, когда вернется король – законный настоящий, Крылатый наследник, чтобы присягнуть ему на верность, как всем Крылатым, правившим здесь до него. Парень выпрямил спину, складывая руки, ощущая, как приятно лежит на уставших плечах черная королевская мантия. Несмотря на чистоту, она каким-то странным образом сохранила приятный сладковатый, а вместе с тем резкий и благородный аромат. Наверное, именно так пахли западные короли. Резко и благородно. Таэнор не помнил, сколько прошло дней с тех пор, как Белый огонь поглотил землю. Не помнил, сколько дней прошло с тех пор, как он наконец-то ступил на родную землю – мальчишкой, но королем, а маги глядели ему в след. Все, кроме Ллиарэса, который, следуя клятве, пошел за ним. Лариат растворился в воздухе, пропал, будто его и не было, но этой ночью он вернулся. Сказав, что ни за что не пропустит коронацию. Замок не был отстроен до конца, и все же его вид теперь был гораздо лучше прежнего. Тут необходимо было сказать большое спасибо Ллиарэсу и всем Западным чародеям. Снесенная Башня Магов была восстановлена, и теперь состояла из светлого, а не темного камня, как в знак того, что кончилось смутное лживое время. Эрэ-Аэрата, подняв ладонь, убедился, что обе чаши золотых весов, которые всегда были при нем, пребывают в покое. Теперь ровно покачиваются, но ни одна из них не перевешивает другую. Последние ночи были беспокойными. В теплой и удобной постели Таэнору не спалось. Он покидал свои покои, чтобы убедиться воочию, что оказался дома. Дома по-настоящему, не без горечи понимая, что мать, которая хотела этого больше всего, уже этого не увидит. Отец не приходил к нему больше, и это тревожило юного наследника. Теперь же Таэнор стоял перед людьми, которых он никогда не знал и которых впервые видел. Восстановленное равновесие повлияло не только на людей, но и на природу тоже. Зима, так долго терзавшаяся Риясэ, наконец-то ощутимо стала отступать, и колючий мороз сменился ласковым теплом, приятно греющим кожу. К сожалению, как сказал Эрэ, Древо Правды было сожжено, а из праха его не взрастят уже даже Боги. Нечто дается лишь один раз. Обездоленные, примкнувшие к Жрецам, были сожжены Лариатом. Те, что уцелели, скрылись где-то в самых глубоких пещерах боясь не то, что ограбить кого-то, но даже показаться на свету. Боясь, что гнев Мертвого настигнет их, они не покидали своих убежищ. Но Темный предсказатель был уверен – стоит Лариату исчезнуть с Земли и вернуться на свое место, где бы оно ни было, они снова вылезут. В крошечном количестве, но, подобно несносным кусающим насекомым, их не вывести никогда из мира. Узнав, что короновать Западного короля будет Бог Мертвых, покинула свои Владения королева Маахирэ. Увидев ее, Таэнор невольно лишился дара речи. Даже Виола медленно меркла по сравнению с эльфийской наследницей, пусть Маахирэ и было уже больше, чем за триста. А вместе с матерью, прибыла и возлюбленная Тээа, принцесса Локса, которая ничуть не уступала матери по красоте. Разговор с Маахирэ оказался коротким, но довольно убедительным, и поэтому Таэнор почти без колебаний, решил, что непременно возьмет утопающий Восток под свое покровительство. Все земли, длящиеся от Зулавейра до Лиростира, столицы Востока, считались объединенными. И, разумеется, Север не мог остаться где-то в стороне. После смерти короля Суклиазара, законной наследницей считалась одинокая Виола, со своим регентом Амритаэлом. Даже двумя регентами. Темный маг, который наконец-то отошел от горя, забрал с собой брата. Вместе они отправились к родителями Амритаэла, и там, последний потребовал правды от собственных родителей. Так и Сива-Нурин обрел не только старшего темного брата-мага, но и семью, и даже своих короля и королеву…. Таэнора не интересовало бесчестие девушки. Те, кто сделал это по словам Амритаэла, уже мертвы, а остальное было не так уж и неважно. С помощью магии, ее советник, отрастил ей волосы достаточной длины, чтобы не опозориться перед простым народом трех королевств. Таэнор бросил несколько взглядов по сторонам. По правую руку от него, как и полагается советнику, стоял Ллиарэс. Когда-то серое от невзгод лицо темного безжалостного чародея теперь было светлым. На солнце его кожа приобрела розово-молочный здоровый оттенок, а стальные глаза светились ехидной, но искренней радостью. Его друзья незаметно ухмылялись ему. Потерявший семью, Ллиарэс обрел новую, став придворным чародеем Западного короля. Длинные рукава мантии, такой же черной, как и у Таэнора, скрывали изрезанные и страшные руки мага до самых пальцев. Длинные белоснежные волосы были собраны у него на затылке, и отдавали серебром при ярком свете солнца. Он стоял, щурясь на бело-желтый диск, вроде бы, по слухам, сияющий в руках Велиата, и изредка переминался с ноги на ногу. Поодаль от него стоял Кару, на этот раз без лютни, одетый в дорогие одежды, всего лишь во второй раз в своей жизни. Стоял, не сдерживая ласковой улыбки, и сведя руки за спиной. Он глядел на племянника, и его немолодое, но счастливое лицо светилось настоящей гордостью и радостью за то, что племянник добился того, чего хотел. Сквозь боль потери, сквозь трагедию и шок собственный смерти. Через убийство родного дяди, и своеобразное предательство Северного Владыки. Сквозь страх, отчаяние и неуверенность, которая преследовала его весь этот нелегкий, полный потерь путь. Сквозь желание навсегда отпустить руки и крылья, не пытать взлететь никогда. Сквозь мысль вернуться и сгинуть, никем не запомненным. Кару же, который на своем веку повидал практически уже все – и жестокость мирных чародеев, и лживую веру наемников, и смерть маленьких детей, родителей, друга и сестры, желал лишь настоящего покоя. Мира. Пусть даже не в роскошном замке, к которому он не стремился. Он был бы рад вернуться в свой дом – где жил с сестрой, где они закапывали тела странников, и где он встретил замерзшего Раэнэла с ребенком на руках, и еще одним юношей под крылом. Пожалуй, это было его сокровенное желание. Вернуться в это место. Вместе с Темным предсказателем. Слева от Таэнора стояла Виола, одетая в черно-красное платье. Длинные, черно-белые волосы были красиво уложены в прическу, с которой северянки выходили замуж. Винтовые рога ее украшали искусственные черные цветы, и длинные цепочки из серебра, как и носили все Северные властители. Длинная юбка скрывала ее всю до самых ног, корсет подчеркивал все такую же узкую талию, длинные рукава платья были украшены браслетами, а в них, так же, как и на рогах, застыли искусственные цветы. Амритаэл, ее советник и ее же королевский северный маг, стоял в белой блузе, которая так же, как и Ллиарэсу, скрывали изрезанные руки. Вдовий камень, напитанный кровью, багровел у него на груди. А черная бархатная ткань плаща покрывала чуть ссутуленные плечи. Он не собрал черные волосы, а просто оставил их распущенными, струится по спине пышным прямым водопадом. Сива-Нурин стоял не рядом с ним, а в числе всех магов, собравшихся на коронации. - Жаль, Король Суклиазар этого не видит, - проговорил Амритаэл тихо, и Виола, услышав его, потупила разочарованный взгляд. – Я представляю его лицо… Такое сдержанное. - Он никогда не выказывал своих эмоций явно. Наверное, он был бы рад. Все же у Севера теперь будет король…. И все несчастья позади, - уверенно произнесла девушка, глядя на королеву Маахирэ. Та стояла, окруженная собственной свитой. Ее дочь, Локса с Тээа Крылатым тихо переговаривались о чем-то своем. Тээа улыбался. – Таэнор сильный. Он справится. - Я не сомневаюсь в нем. Но не оставлю вас. Останемся в Зулавейре. Если захочешь, я стану в Перираде регентом от твоего имени. Только решим это потом. Когда воцарится настоящий мир. Земля все еще стонет и морщится от ран, которые ей нанесли ее обитатели. И необходимо будет их залечить. - И мы залечим, – решительно сказала Виола, приподнимая подбородок. Она первая заметила какое-то движение и повернула голову. Таэнор коротко и судорожно выдохнул. За спиной у него стоял Эрэ-Аэрата. Теперь обсидиановые глаза архимага были подведены густым черным углем, отчего казались еще больше и выразительнее, чем были на самом деле. Под взором Лариата он должен был его короновать уже сейчас, но приближающиеся люди отвлекли его. Таэнор поднял глаза. Толпа, наблюдающая за коронацией, аккуратно расступилась, пропуская вперед высоких людей, в сияющих доспехах, которые несли знамя зеленого цвета. - Я знаю его, - с содроганием произнесла Виола, и как бы случайно попыталась скрыться у Таэнора за плечом. – Это знамя Южного Королевства. - Кто это? – сощурившись, спросил Таэнор. Архимаг опустил руки. - Это король Юга со своей свитой. Арземор Змеиный. - Он….. - Да, он отец покойного Альдермаара. - И зачем же он пришел? – прошептала Виола. – Неужели…. Поквитаться за смерть своего первенца. Таэнор скользнул коротким взглядом на короля Юга. Тот был высоким, но сутулым мужчиной, одетым в зеленые с серебром длинные одежды. Смуглая для южанина кожа, выбритые виски, с блестящей чешуей. Альдермаар почти ничем от него не отличался. Только взглядом. Арземор был гораздо умнее своего погибшего первенца. Его слуги встали, ровно держа знамя, а король, подобрав длинные одежды, поднялся по ступенькам к Таэнору, не отводя от него жутковатого взгляда. Так же, как и у всех Змеиных, у него был раздвоен язык, и отсутствовали веки. Ллиарэс небрежно свел руки за спиной, а сам, незаметно ото всех, прорезал у себя на запястье неглубокую рану, ощущая, как теплая кровь длинной струей потекла по руки, и несколькими каплями украсила ступени. Арземор поднялся, липким взглядом прошелся по Таэнору, а затем, виляя раздвоенным языком, коротко произнес: - Ты Таэнор Крылатый, не так ли? Наследник Раэнэла лишь вежливо кивнул. - Хотел бы узнать, чем я…. заслужил визит короля Арземора? – так же вежливо спросил он. Змеиный король лишь сощурился. Сложно было понять, что выражает его странное, умудренное годами узкое лицо. - Принцесса, обещанная моему сыну, ныне покойному, сбежала к…. тебе. Я не виню никого в том, что случилось с ним. Альдермаар никогда не был мудр. Его пылкий нрав граничил с безумием. Развязать войну из-за побега девушки – этот поступок меня разочаровал. Я прибыл сюда за тем, чтобы принести извинения. Вам. – Он повернулся к Виоле. – Его пылкий нрав погубил вашего отца. Насколько мне известно. Мои извинения Вам, принцесса Виола. Я сожалею о смерти Вашего отца, Суклиазара. Он был хорошим и благородным человеком. И это печальная весть для меня. Лично. Девушка приоткрыла губы и склонила голову, жестом давая понять, что принимает извинения, а затем медленно произнесла: - Думаю, и мне следует извиниться, почтенный Владыка Арземор. Мой побег, как узнала я позже, спровоцировал войну…. Спровоцировал бы, наверное. Но Альдермаар не виноват в смерти моего отца. Никто в этом не виноват. Судьба…. Судьба решает, как заберет нас Лариат – в постели старым или молодым, на поле брани. Болезнь согнула моего отца…. не Альдермаар. Король Арземор коротко улыбнулся. - Когда-то давно, молодой маг, гостя у меня, оставил мне прощальный подарок. Он сказал, что это будет мне напоминанием. О том, что должен истинный король. Не только для своего народе или королевства. И для…. - …всего Риясэ, - коротко произнес Эрэ-Аэрата. – Я помню. - Они еще у меня. Твои весы, - Арземор рефлекторно вытащил раздвоенный язык. – И я, не покидая своего замка, видел воочию все, что творилось. Теперь они пребывают в покое, и я должен благодарить еще и тебя, за то, что ты остановил этот…. ужас. А я не принял в этом абсолютно никакого участия. Юг, как и всегда, оказался равнодушен к чужим бедам. Так всегда было. Эрэ коротко улыбнулся, а затем потупил взгляд. - Его остановил не я. А Бог. Лариат. Арземор не успел сказать и слова, как легкий ветер пронесся по всему полю. Прямо за архимагом, не касаясь земли, уже стоял возникший Лариат. И он острым взглядом медовых глаз, поглядел на собравшихся людей. Преодолев восторг и шок, Арземор, медленно опустился на колени. Пусть его родине, плодородному Югу, покровительствовала сама Айлэ, они никогда не отрекались ни от одного из ее сыновей. - Если не затруднительно тебе, Темный предсказатель…. Отведи меня к Суклиазару. Туда, где вы его похоронили. Я почту его память. По своему, - добавил Арземор, и Эрэ кивнул. Лариат коротко улыбнулся – улыбкой острой и могильной, навевающей ужас, и все люди, включая и магов, и даже короля Арземора и эльфийскую королеву Маахирэ, содрогнулись от уважения и мимолетного страха перед Божеством. Настоящим Божеством. Таэнор не чувствовал могильного холода. Белое солнце, которым повелевал Насыщающий Велиат светило все так же тепло, согревало ему руки и лицо. Он был первым королем, которого короновали под прямым взглядом Бога. Люди зашептались. Расправив черные крылья, с лоснящимися и сверкающими перьями, парень повернулся спиной к людям и опустился на одно колено перед Темным предсказателем, ощущая предательскую дрожь в пальцах. Нейтральный чародей поднял руки с золотым крылатым венцом – короной его рода. Тээа коротко усмехнулся. Ее он в свое время видел на голове Кайо Бескрылого. Ныне покойного. Эрэ-Аэрата поднял голову и его мелодичный бархатный голос пронесся, будто подхваченный ветром, усиленный заклинанием так, чтобы его слова услышал каждый человек, стоящий здесь, и наблюдающий коронацию. - Под взором и дланью Лариата, Богом, что сохраняет наши души, после ухода в мир теней, я, Эрэ-Аэрата, нейтральный маг и Темный предсказатель, провозглашаю Таэнора из рода Крылатых, сына Раэнэла Крылатого, тридцать четвертым королем Запада, и тридцать третьим королем Севера. Да правит он мудро, справедливо и благородно, как и все, кто был в его великом роду и да оставит он наследие, цену которому познает лишь наша Всеобщая Мать – Великая Айлэ. С последними словами чародей медленно опустил руки, и Таэнор ощутил приятную тяжесть венца, выступ которого пришелся ему на середину лба. От рук мага венец принял тепло, и не стал холодить кожу. Эрэ коротко и сдержанно улыбнулся. Воистину это был трогательный момент в памяти чародея. Он забыл, когда в последний раз ему доводилось кого-либо короновать. Он помнил Раэнэла и Тол-Кариан мальчиками, которые боялись к нему подходить. Которые, с возрастом, несмотря на свою королевскую натуру, уважительно кланялись ему. Когда преисполнившись отчаяния, они просили у него совета, помощи и поддержки. И теперь он короновал их потомка – совсем молодого парня, которому бы впору еще только рассекать на лошади с мечом наперевес, или охотиться, но никак не править сразу двумя королевствами и держать под крылом третье. Но такова была его судьба. Равновесие было восстановлено. Разрушенные королевства Севера и Запада наконец-то обрели своего единого правителя и пойдут под его знаменем. Эрэ-Аэрата сделал шаг в сторону, уступая место Богу. Теперь было его слово. Крылатый, поднявшись, повернулся к Виоле, щеки которой невольно заалели от смущения, и осознания того, что взгляды тысячи человек прикованы сейчас только к ним. Таэнор подал девушке руку, и та без колебаний вложила в нее свою узкую и изящную ладонь. Лариат который стоял совсем рядом с ними, истончал запах чуть увядших орхидей и горьковатой ромашки. Его голос, такой же холодный, как заиндевевшая сталь, прорезал теплый воздух будто ножом, и люди невольно сжались. - Силой данной мне от моего огня, - произнес Лариат, сверкая золотисто-медовыми глазами. Он едва заметно шевелил алым ртом, потому казалось, что он и вовсе не говорит. – … я расплавляю эти две разные души, и, подобно стали, сплавляю их в одно. Сплавляю воедино отныне и до самого конца. Таэнор невольно улыбнулся Виоле. То, что Лариат не сказал «до смерти» уже много значило. - … как неба не существует без земли, солнца - без туч, а рыбы – без воды, так этим двоим боле не существовать раздельно. Я скрепляю их нерушимой печатью, печатью моей длани, и отныне ни болезнь, ни горе, ни даже смерть не разделит души, сплавленные воедино. Послышался сдавленный звук железа. Это Таэнор вытащил из ножен Последнюю честь, сверкнувшую на солнце ослепительным магическим светом. Крылатый, взяв небольшую прядь собственных длинных волнистых волос, поднес меч и одним движением отсек их практически под корень. Волосы Виолы были длинны, но она не могла отрезать их самостоятельно, не испортив прически, но внимательный Амритаэл, зная все тонкости венчания, предусмотрел это действие. Вырастив ей волосы, он самостоятельно отсек ей прядь и скрепил, чтобы она не рассыпалась. И теперь эту часть своего тела, Виола держала в своей руке. Темные багрово-красные губы Бога Мертвых изогнулись в хищной улыбке, которая показалась большинству не то, что неприятной, но даже опасной и жестокой. Просто потому, что он по своей природе не мог улыбаться тепло и нежно, подобно людям, которые способны испытывать любые эмоции от любви, до ненависти, Лариат же был подвержен только темноте и ее мрачным выражениям. Хищная улыбка блеснула сталью, и Виола болезненно выдохнула, а Таэнор сморщился. Резкая боль пронзила левую руку Крылатого, и он приподняв ее, увидел кривой рванный порез, и которого сочилась тонкими струями кровь, капая рубинами на белые плиты. Такая же рана сияла алым и на правой руке Виолы. Бог Мертвых, спрятав улыбку, взял их за запястья и медленно свел их руки вместе – рана к ране. - Одна душа и кровь на двоих, - медленно закончил он и сделал шаг назад, Боль в ране неприятно пульсировала, кровь под давлением медленно текла, и расползалась, липкая и чуть влажная, но Таэнор почти сразу забыл об этом. Виола глядела на него своими разноликими глазами, чуть приоткрыв губы, и Крылатый король, теперь вступивший на королевский трон – королем, как и полагалось, наклонившись, жадно поцеловал ее, не обращая внимания на то, что среди людей пронесся восхищенный и нежный вздох. Повернувшись к людям, Таэнор, вложив прядь своих волос, отпустил руку Виолы, и громко произнес, обращаясь к собравшему народу: - Вы жили шестнадцать лет, не зная, кому верить, и за кем идти. На троне, принадлежащему Крылатым, сидел Бескрылый, а после смерти, его заняли те, кто оскорблял благородное родовое имя. Но Крылатые вернулись! И боле ни один злой язык не опорочит наш род, и ваше представление. Я обязуюсь и клянусь быть подобным моему отцу, Раэнэлу, отзывчивому к тем, кто был слабее его, и жестокого к предателям и врагам моего королевства. Под свое начало я беру Запад, Север и Восток, и поведу его! Поведу в то светлое будущее, лишенное войн, лицемерия и лжи! Отныне чародеи, гонимые со своих родных мест, возвращаются в свой дом. А лишенным его, я обязательно дам. Чародеи, я обращаюсь к вам. Не так давно, вы отозвались на мою просьбу… даже мольбу, о помощи. Бескорыстно пожертвовав своей кровью, своим временем, своим здоровьем. Эту помощь я никогда не забуду, и клянусь – при моем правлении, мой дом – станет вашим домом, и на Западе никто не посмотрит на вас, как на врагов и еретиков. Знайте, теперь вы – дома!