Я на тебе никогда не женюсь

— Когда вы уже поженитесь? — Когда-нибудь! — Когда рак на горе свистнет! На этот раз ответ был не синхронен, но Сунако с Кёхеем обменялись полными злобы взглядами. Детсадовцы привычно послушались отмашки Ватару и попрятались под столы. Начиналось любимое развлечение. — Зачем ты опять явился? — Мимо проходил! — Прошёл? А теперь уходи отсюда, чтобы я тебя сегодня не видела! — И уйду! И не увидишь! И завтра не увидишь! И вообще… — Вот и замечательно! Отдохну хоть немного. — А уж я как рад… Они стояли, подбоченившись, сверля друг друга взглядами, а вокруг как обычно сверкали молнии и гремел гром. Дети восхищённо притихли, ожидая, что сейчас будет ещё интереснее. Воцарилась такая тишина, что если бы не гром, можно было бы услышать, как над мусорным ведром кружится муха. Игру в гляделки проиграл Кёхей. Отвернулся, буркнул что-то на прощание и собрался уйти, но в этот момент к нему подбежала одна из девочек и дёрнула за штанину. — Кёё-тян, а расскажи историю? Дети правильно сориентировались: представление закончилось, но осталось ещё одно. Кёхей рассказывал непонятно, но очень артистично, так что нравилось всем. Он бросил взгляд на часы, сел на корточки и улыбнулся: — Идёт. Но только одну. — Ага, — радостно захлопали в ладоши дети. Сунако наблюдала за ними и едва заметно улыбалась. Сияющее создание любит повторять, что из неё вышла бы неплохая полицейская, а из него в таком случае вышел бы отличный воспитатель. Только она ни разу ему об этом не говорила — возгордится ещё. Дети его и в самом деле любили, а Кёхей любил их. Сунако была уверена, что, когда у Ной родится сын, самым любимым дядюшкой будет именно Кёхей. — Суу-тян, а за что ты так не любишь Кёё-тян? Он сделал тебе что-то плохое? Сунако вздрогнула и опустила глаза: это был не любознательный Ватару, а новенький, Джунпей. Он пришёл к ним несколько дней назад, но Сунако почти сразу поняла, что малыш умеет задавать вопросы. Не обычные, детские, зачем и почему, на которые ответит любая энциклопедия, а неожиданно взрослые и глубокие, которые ставят в тупик и заставляют как следует поломать голову. Девушка не могла сказать, что не любит Кёхея, потому что Джун решит, что она его ненавидит — ведь дети не понимают полутонов. Но Сунако не могла сказать, что любит его. Ведь потребовалось бы добавить много оговорок, пуститься в объяснения и, возможно, запутаться самой. Нет, это был слишком сложный вопрос, ответить на него было непросто, проще сменить тему. — Почему ты так решил? — удивилась Сунако. — Вы всё время ругаетесь. И ты недовольна, когда он приходит. Он плохой, да? — Джун нахмурился, и на мгновение Сунако представила, как он идёт к плохому Кёхею и бьёт его своими кулачками, чтобы прогнать. — Нет, что ты, он очень хороший! Просто… мы с ним слишком разные, — осторожно закончила девушка. — Так бывает. — Знаю. У меня мама тоже так про папу говорит, — понимающе кивнул мальчик. Сунако хотела ещё что-то добавить, но запнулась на полуслове. Вот. Кто-то понимает это только со временем, а у них с Сияющим созданием всё было ясно с самого начала. Нет, она никогда не рассматривала его в романтическом ключе — Хироси не простит! — но остальные-то упорно пытались их свести. И пытаются до сих пор, Ной так вообще никакими способами не гнушается. — Ну значит, теперь ты понимаешь, почему мы ссоримся? — Но вы ведь не женаты! — возразил Джун. — Поэтому и не женаты, — заключила Сунако. — А теперь беги к остальным, мне нужно убрать со стола. Мальчик кивнул и убежал. Сунако проводила его взглядом и занялась посудой. «Поэтому мы и не женаты». Это была ложь лишь отчасти, ведь на бумаге дела обстояли с точностью до наоборот. *** Кёхей заговорил с ней только в понедельник, когда пришёл к ней на работу. Она видела, что он хочет ей что-то сказать, но так и не решился. Всё воскресение молчал, в понедельник они рассорились, и теперь она шла домой с полными пакетами продуктов и думала, как же пройдёт вечер. Никто из их друзей не вернулся — явно подгадывали момент, дружно взяли отпуска и сбежали. Наверняка рассчитывали, что они с Кёхеем за две недели перебесятся, успокоятся, смирятся и заживут счастливой семейной жизнью. Очередная глупая мертворожденная идея, которую можно было и не пытаться претворить в жизнь — бесполезно. Но друзья это почему-то не понимали, они предпочитали тешить себя надеждами и иллюзиями и думать, что достаточно какой-нибудь гениальной уловки, чтобы свести их. Глупо. Потому что не то что в Токио, в мире, не найдётся более непохожих, несовместимых людей. Пустая трата времени и сил. Сегодня Сунако решила его задобрить. Она приготовит ему креветки — её способ просить прощения, — а Кёхей оттает, и всё будет по-прежнему. Если подумать, девушка уже привыкла жить с ним под одной крышей. Когда она только приехала сюда, было тяжело, но со временем притерпелась, перестала реагировать так остро, как раньше, как привыкают к неприятному, но постоянному запаху или мерному гулу. Да, в субботу она перегнула палку, и теперь злилась на себя за это, но сделанного не воротишь. Можно только попросить прощения и двигаться дальше. Но, в самом деле, как ещё она должна была реагировать, узнав, что вдруг оказалась замужем. Да за кем? За самим Сияющим созданием! Более нелепый союз и представить нельзя. Сначала Сунако испугалась, потом смутилась, а затем решила действовать как обычно — чем громче вопишь, взываешь к тёмным богам и изображаешь помешательство, тем меньше времени остаётся на размышления. Выйти замуж за Сияющее создание! Шутка ли! Щёлкнул, включаясь, телевизор — Сунако не нравились лезущие в голову мысли, они могли завести её куда-нибудь не туда, а новости здорово отвлекут и скрасят одиночество. На экране появилась ведущая, которая взволнованно вещала что-то про убийство, про то, что преступника выяснили и пытаются поймать по горячим следам. Напоследок она посоветовала быть осторожнее, преступник вооружён, неадекватен и очень опасен. И Сунако с удивлением услышала, что он прячется где-то в их районе. — То маньяки, то убийцы, интересное место тебе дали, Сияющее создание, не соскучишься, — пробормотала под нос она. Дальше был неинтересный сюжет про какого-то мошенника, и девушка занялась готовкой. К приходу Сияющего создания всё должно быть готово. *** «Эй, Накахара, есть чё пожрать?» «Тебе надо, ты и готовь!» — хотела огрызнуться она, даже обернулась и открыла рот, но слова замерли на полпути. За спиной никого не оказалось. Особняк был тих и пустынен, и только из телевизора лились вопли и ругань: шло какое-то популярное ток-шоу. Сунако вздохнула, взяла креветку и покрутила перед носом. Ужин уже остыл, но она так к нему и не притронулась. Всё ждала, бегала то и дело к окну и думала: вот он, сейчас придёт, распахнёт с ноги входную дверь, потребует, чтобы его любили и жаловали, бухнется весь грязный и потный за обеденный стол, а на её требование помыть руки лишь приподнимет бровь и попросит не доставать. Он не пришёл. Сначала Сунако подумала: как обычно задерживается. Такая уж у Сияющего создания работа, в любое время суток быть готовым уйти на службу. Но раньше он хотя бы звонил. Не на сотовый, нет, им так и не довелось обменяться номерами — почему-то всегда считали, что нет необходимости, — а на домашний. Звонил, никогда не извинялся за то, что Сунако зря простояла полвечера у плиты, а просто ставил в известность, что задержится или не придёт вовсе. Но сегодня он не только не пришёл, но и не позвонил. Нет, Сунако не беспокоилась, нисколько не переживала. Что может случиться с Сияющим созданием? Он же почти божество, от него даже пули, впечатлённые его сиянием, должны отскакивать. Она твердила себе об этом весь вечер, даже когда жевала остывшие, невкусные креветки, чтобы они не испортились. Давилась, едва сдерживала рвотный рефлекс, но упорно жевала. Это была её месть Сияющему созданию. То-то он разозлится, когда снова объявится, а она, задрав нос, похвастается, что оставила его без угощения. Представив его лицо, Сунако отчего-то всхлипнула, словно собиралась заплакать, и тут же одёрнула себя: что за глупости, беспокоиться не о чем. Завтра он обязательно явится на её работу и потребует свой завтрак. Надо будет приготовить ему бенто. С этой мыслью Сунако уснула прямо перед телевизором в обнимку с пустой миской из-под креветок. *** — Суу-тян, а где Кёё-кун? Он сегодня не придёт? Он обещал мне показать крутецкий боевой приём. Забыл, да? — Ватару стоял, размахивая руками, словно пытался таким образом передать, какой замечательный этот приём. Сунако вздохнула. Ватару был уже третьим, кто спрашивал про Кёхея. Он приходил каждый день, несмотря на работу, всегда умудрялся улучить свободную минутку и заглянуть в их детский сад хоть ненадолго. Дети привыкли к нему и всегда ждали. Они были уверены, что он придёт и сегодня, и очень расстраивались, когда Сунако просила их не ждать. — Он сегодня работает и не сможет прийти. — Сунако повторяла эту фразу целый день, успела заучить её наизусть и поверить в неё. Даже она до того привыкла к тому, что в обед Сияющее создание всегда действует ей на нервы, что чувствовала себя не в своей тарелке. Если подумать, она так чувствует себя со вчерашнего дня. Наверное, просто отвыкла от тишины и покоя. Бенто стоял на столе, дожидался хозяина. Её напарница всё порывалась его съесть — она тоже любила стряпню Сунако, — но девушка не позволяла. Уверена была, стоит только отдать завтрак кому-нибудь другому, как обязательно появится Кёхей, и тогда никому мало не покажется. — Вчера он тоже работал, но пришёл! — возразил Ватару. — И он обещал. Слышишь? Обещал обязательно научить меня! Он отставил вперёд ногу, сжал руки в кулачки, насупился и кричал. «Преступник вооружён и очень опасен!» — в голове всплыла дежурная фраза из новостного сюжета, и Сунако поёжилась. Она не переживает, она не переживает, она не… — Суу-тян! Он обманул меня, да? — в глазах Ватару стояли слёзы. Ещё немного, и авторитет Кёхея будет безнадёжно утрачен, и в следующий раз с ним никто не заговорит. Если, конечно, он будет, следующий раз. Она не переживает, не переживает, совсем не… Сунако покачала головой и села на корточки перед Ватару. Ласково ему улыбнулась, не мрачно, как обычно, а так, как улыбалась только детям. Мальчик шмыгнул носом, но было заметно, что он уже успокаивается. — Он работает, Ватару-тян. У него даже времени нет, чтобы пообедать, какое уж тут звонить или к нам приходить. Не переживай, как освободится, он обязательно придёт. — Правда? — в глазах мальчика зажглась такая надежда, что Сунако стало тошно: а вдруг она только что солгала. С ним всё в порядке, и она совсем за него не переживает. Ведь с Сияющим созданием никогда не произойдёт ничего плохого. — Правда, правда, — закивала она. И мальчик, окончательно успокоившись, широко улыбнулся. — Тогда я буду его ждать! Напомни, как увидишь его, про приём. Хорошо? — Обязательно! И Ватару, довольный, побежал играть с остальными. Сунако медленно встала, подошла к столу и посмотрела на бенто. Долго сверлила его взглядом, так что рис внутри наверняка расцвёл плесенью, а потом взяла коробку и протянула напарнице: — Вот, Мари-сан. Если хочешь, можешь съесть. Девушка радостно захлопала в ладоши и забрала бенто. Грех отказываться от такого подарка. С ним всё будет в порядке, с Сияющим созданием никогда не произойдёт ничего плохого. Сунако вздохнула и пошла к детям. Чувствовала она себя скверно, но работа поможет забыться. *** «Эй, Накахара, я купил себе мобильник! Так что можешь обращаться в любое время дня и ночи. Ты же знаешь, если кто вселится, я, так и быть, поделюсь своим исцеляющим поцелуем. Мне не жалко. Дать номерок?» Он был рад и разве что не светился от счастья: наконец-то удалось собрать достаточно денег, чтобы купить первый телефон. Модель была старая, дешёвая, но из тех, которым не страшно даже купание в растворителе — то, что нужно для Кёхея. Сунако телефон подарила Мине, очень дорогой и безумно модный, он пылился на её письменном столе. Ной, добравшись до него, добавила туда номера всех, кроме Кёхея, потому что тогда у него ещё не было никакого мобильного. Телефоном Сунако не пользовалась. Зачем? Если те, с кем она общается, и так приходят, раздражают разговорами и вниманием. Не хватало её ещё телефонной болтовни. Первое время Ной пыталась звонить и что-то рассказывать, но, наткнувшись на равнодушные односложные ответы Сунако, поняла, что вживую с ней общаться проще. Да и зачем ей номер Сияющего создания, если вот он, всегда под носом, никогда не оставляет в покое? Чтобы он ещё и на сотовый ей названивал? Нет уж, увольте. «Не надо. Обойдусь», — буркнула Сунако. На мгновение девушке показалось, что Кёхея задел её отказ, но его ответ убедил её, что ничего подобного, его таким пустяком не прошибёшь. «Что, серьёзно? Ты это, учти, что тогда останешься без моей своевременной помощи. Я, конечно, крутой волшебник, если умудряюсь всегда тебя спасать, но не телепат. Кто знает, что ты наворотишь, пока я не подоспею». «Я никогда не просила, чтобы меня спасали. Мне и так хорошо. И вообще, зачем мне твой номер, если ты и так вечно под ногами крутишься?» «А если меня не будет рядом? По-настоящему не будет?» Он спросил это неожиданно серьёзно, так что Сунако даже вздрогнула. Не будет? Как это — не будет? Она настолько привыкла, что он всегда рядом, что не могла даже представить себе жизнь без Сияющего создания. Он был для неё, как неизлечимая болезнь, которая всегда рядом, и остаётся только смириться. «Неужели ты думаешь, меня это расстроит?» Он дёрнулся от её ответа как от удара, и Сунако тут же пожалела о своих словах. Получилось так хлёстко и жестоко, что девушке стало стыдно. Ей всегда удавалось задеть его, хотела она того или нет, но на этот раз Сунако перегнула палку. Его лицо скривилось, как от кислого, Кёхей хмыкнул, сказал, что так и знал, сунул руки в задние карманы джинсов и направился к выходу из её комнаты. Для полноты картины он бы ещё вытащил из кармана телефон и бросил в стену, но решил, что это будет слишком расточительно. Она хотела извиниться, даже протянула вперёд руку, но захлебнулась извинениями — да и как подобрать нужные слова? — и лишь сокрушённо покачала головой. Нет, никогда им не понять друг друга. Они несовместимы, как люди с разных планет. Теперь Сунако крутила в руках бесполезный телефон, в котором были все номера друзей и родственников, кроме одного, по-настоящему нужного и важного. Сунако это поняла только сейчас. Нет, она не забыла, что они с Сияющим созданием несовместимы, что им лучше держаться друг от друга подальше. Раньше это была просто высокопарная фраза, которую Сунако твердила, чтобы позлить Кёхея и чтобы лишний раз напомнить самой себе, кто он и кто она. В особняк Сунако приехала сломленной девочкой, прятавшейся от всех проблем в выдуманном мире. Ей просто хотелось покоя, и в огромном доме она просто не могла его не обрести. Кто же знал, что там живёт целая банда Сияющих созданий которые — особенно одно — сделают её жизнь какой угодно, только не спокойной. Сначала было тяжело, но потом она привыкла и даже стала понемногу меняться. Если бы не они, Сунако никогда не смогла бы отучиться в университете (она содрогнулась, вспомнив драконовскую подготовку к вступительным экзаменам, когда Такенага не давал никому из них спуску; кто бы мог подумать, что принц на самом деле настоящий тиран), не работала бы, а продолжала сидеть дома и жалеть себя. Она не стала леди, как хотела Мине, но, определённо, перестала быть асоциальной. Но от старой травмы избавиться никак не удавалось. Сунако понимала: пора взрослеть и двигаться дальше, но то было слишком тяжело для неё. Пусть всё идёт, как идет. Так проще. Пока Ной не устроила эту комедию с женитьбой, Сунако всё устраивало. От такого пустяка ничего не должно было измениться. Но отчего-то события сдвинулись с мёртвой точки, и Сунако совсем не нравилось, как они развиваются. В новостях жизнерадостная диктор вещала о том, как доблестная полиция в поте лица ловит преступника, тот где-то прячется, и его никак не могут найти. Про пострадавших не было ни слова, и Сунако позволила себе вздохнуть свободнее. Ей не нравилось, что она думает о Кёхее слишком много. Он всегда был рядом, надоедал и шумел, какие уж тут мысли, кроме как о том, как бы от него поскорее избавиться. Но ничего поделать Сунако не могла. Она ждала его и готовила ужин. «Эй, Накахара, жрать хочу!» Она оглянулась, но никого не увидела. Без его криков было неожиданно тихо и одиноко. С ним ведь ничего не случилось, верно? Сияющее создание просто не может пострадать от такого пустяка, как погоня за неумехой-преступником. Да, не может. Сунако кивнула своим мыслям и с удвоенным рвением принялась за готовку. *** «Слышь, Накахара, а ты уже заполнила?» Он пришёл к ней в комнату с листком о профориентации. Сунако бросила на него взгляд через плечо. Она собиралась отбрить Сияющее создание, попросить оставить её в покое, но вид у него был такой потерянный, что с языка сорвалось честное: «Нет ещё. А ты?» «Вот и я». Кёхей сел на пол рядом с ней, и его длинные ноги заняли добрую половину комнаты. Сунако с неохотой посторонилась, но от замечаний воздержалась. «Хорошо им. У Такенаги и Ранмару всё на мази — у них семейный бизнес. Юки к Мачико собирается уезжать, будут вместе учиться. У госпожи с Касахарой тоже всё ясно, им всё равно замуж идти, так что не важно, где учиться. А ты… про тебя, Накахара, я ничего наверняка не знаю, от тебя чего угодно ожидать можно. Я прав?» Она повела плечиком, как бы говоря: «Мне всё равно, что ты думаешь». Для себя-то Сунако уже всё давным-давно решила. Все разъедутся, а она останется жить в огромном доме одна. Мысленно она уже не раз рисовала себе идиллическую картинку жизни в особняке с Хироси и остальными друзьями. Без Сияющих созданий, без постоянных приставаний и ворчания Кёхея. Это будет воплощённая мечта и бесконечное счастье. А на кого идти учиться — это уже дело десятое. Будущее Сунако мало волновало. Если в нём будут любимые фильмы, Хироси и Хэллоуин, оно будет идеальным. Так и не дождавшись внятного ответа, Кёхей встал на четвереньки и подполз к девушке. Она испуганно отпрянула, когда он коснулся её плечом. «А, Накахара, что ты решила?» «Тебе-то что с этого?» «Интересно!» Она никогда никому про это не говорила, даже сама решила совсем недавно. Не хотела рассказывать и теперь, но почему-то лгать Сияющему созданию не хотелось. «В детский сад пойду, воспитателем». Реакция его была точно такая, как и ожидала Сунако. С минуту он сидел, выпучив глаза, хватал ртом воздух и махал руками, как мельница. А потом протянул: «Ты? Воспитателем? В детском саду? Накахара, как ты себе это представляешь? У тебя же дети будут заикаться, писать в штаны и бояться вылезти из угла — вдруг ты их увидишь. Они же разбегутся после первого же дня! Накахара, ты же своей тёмной аурой всех родителей до инфаркта доведёшь! Ничего лучше придумать не могла? — он хохотал так, что по щекам бежали слёзы, и уже начал икать. — Если что, дашь адрес. Своего ребёнка я туда точно не отдам. Нет, ну подумать только…» Кёхей отплатил ей её же оружием: сказал не подумав то, что Сунако боялась услышать. Она нахмурилась, поджала губы и отвернулась. «А я его к себе и не возьму. Хватит с меня Сияющих созданий», — буркнула она. Кёхей замер, резко успокоившись, и тоже нахмурился. Теперь они были квиты. «Если у меня когда-нибудь они будут, эти дети», — прошептал он в сторону, но Сунако услышала. Ей стало жаль Кёхея, которому никак не везёт с женщинами, что одержимы его красотой, но не им самим. Она и сама была не лучше их, но Сунако никогда не рассматривала его иначе как Сияющее создание, недосягаемое и прекрасное. «Будут, — тоже шёпотом отозвалась девушка. Хотелось похлопать его по спине, но она не стала — напридумывает ещё всякого, — а поспешила сменить тему: — А ты? Ты уже решил?» «Не, ещё не до конца. Так, только соображения. Но время ещё есть, верно же? На крайняк в модели пойду. У них охрана положена. И платят много». Решение он принял поздно, перед самой сдачей анкет. Заявил, что это его призвание, потому что можно безнаказанно бить морду ублюдкам. Сунако лишь посмеялась. Но она была за него рада. А ещё всё ждала, что Кёхей переселится от неё в общежитие. Но он отчего-то остался жить с ней под одной крышей. Говорил, что слишком много платить за комнату и что у него соседи такие же стукнутые, как обитатели особняка. Но к последним он хоть привык. Со временем остальные разъехались, но Кёхей остался. Они жили вдвоём, но ничего не изменилось. Это Ной могла сколько угодно фантазировать о том, сколько у них возможностей для пробуждения истинного чувства, тем более что проблем с тем, чтобы уединиться, теперь нет никаких. Но на самом-то деле Сияющее создание никогда не смотрело на неё в таком ключе. Ну вот, она опять о нём думает. Сунако намеренно поставила «Пилу» в надежде, что увлекательный сюжет не оставит поводов для размышлений, но ошиблась. Тогда, когда Кёхей заявился к ней с разговором, они тоже смотрели «Пилу». Неужели всё дело в этом? Может, просто стоит найти более походящий фильм? Она высыпала из коробки диски. Их было много, больше сотни. Сунако задумчиво перекладывала их с места на место, точно сложнейший пасьянс раскладывала: этот смотрели на Рождество, этот пересматривали недавно, на прошлой неделе, про эти совсем забыли, но часто крутили лет пять назад, когда к сессии готовились, эти… Зарычав, Сунако отбросила диски в сторону, несколько ударилось о стену, и одна из коробок треснула, но девушка даже не заметила этого. Проклятье! Почему, почему Сияющее создание наследило везде, где только могло? И даже сейчас, когда его нет, не оставляет в покое?! — Чтоб оно провалилось, это Сияющее создание! — пробормотала Сунако, но тут же прикусила язык. Ей совсем не хотелось, чтобы с ним действительно что-то произошло. Нет, с кем угодно, но только не с ним. Она никогда не рассматривала его как мужчину, но, как ни отпирайся, другом он для неё был. Даже более близким, чем остальные. И заботился о ней больше, чем другие, пусть и делал это всегда грубовато и неуклюже. И зачем они поссорились? Когда он вернётся, она попросит у него прощения. И возьмёт номер телефона. Обязательно возьмёт. *** — Полиция продолжает поиски… Сунако выругалась и бросила пульт на журнальный стол. Она лежала на диване в гостиной, смотрела новости и ждала. Ждала как настоящая примерная жена, и даже думать об этом было тошно. Но беспокойство достигло той степени, что заниматься чем-либо другим девушка не могла. В участке сказали, что он на задании и что новостей о нём и его группе давно не было, но наверняка они сидят в засаде и не могут ни на что отвлекаться, так что волноваться не о чем. Сунако сквозь зубы поблагодарила и положила трубку. Не о чем волноваться… С Сияющим созданием не может произойти ничего плохого… Вот только она уже ни во что не верила. От новостей было тошно, и девушка переключила канал, где шла какая-то приторная романтическая комедия, в другое время Сунако ни за что не стала бы её смотреть, но это было лучше, чем сидеть в тишине и неизвестности. Следующий выпуск новостей через час, есть ещё время. На журнальном столике лежало кольцо. Её кольцо, которое Кёхей бросил ей накануне ссоры. Она и сама уже не помнила, как принесла его сюда — минувший день прошёл как в тумане. Сунако взяла кольцо и повертела в руках. Оно было впору — проверяла уже — и очень простое, просто золотой ободок, даже камней нет. То ли Ной купила первые попавшиеся кольца, то ли покупал кто-то другой, но оно было как раз во вкусе Сунако. Если бы когда-нибудь… Впрочем, что за глупости, замужество — это последнее, о чём девушка когда-либо мечтала и на что согласится. Хотя что это она, поздно уже, всё давно сделано. Ну хорошо, не давно, а несколько дней назад, но обратно свершившееся не переиграешь. И пусть Кёхей сколько угодно хорохорится, заявляя, что они разведутся, стоит только Ной отдать печати, пока что они женаты. Сунако вздохнула и положила кольцо обратно на стол. Всё же глупости это: цацки, бумажки, свадебная суета. Хорошо ещё, что Ной не решила по-тихому им свадьбу организовать. Мысленно девушка представила их с Кёхеем за свадебным столом в окружении сотен гостей, которых ни она, ни он не знает, но зато они все знакомые Мине, их приковали наручниками в стулу, чтобы не сбежали — не гостей, а её и Кёхея, — и им остаётся только есть, пить и ругаться, пока остальные развлекаются напропалую. Сунако содрогнулась от ужаса, и подумала, как хорошо, что этот вариант не пришёл Ной в голову. Будем надеяться, что и не придёт. *** — Полиция продолжает поиски… Сунако ненавидела её, эту лощёную девицу с приклеенной улыбкой и бодрым голосом. Она из часа в час повторяла одно и тоже, ни слова не изменилось. Новостной канал транслировал запись, одни и те же сюжеты, как будто в Токио за весь день не произошло больше ничего нового. Ей казалось, что она вот-вот заплачет. Ничего, никаких изменений. Уже рассвело, скоро на работу, а Сияющее создание по-прежнему не даёт о себе знать. Всё, что ей оставалось — это крутить в пальцах кольцо, надевать его и снимать и смотреть очередную сиропную дораму. Так что Сунако начинало казаться, что после этой ночи она точно заработает диабет. Мысленно девушка твердила, как молитву: «С Сияющим созданием ничего не может произойти!» — но верила ей всё меньше и меньше. Нет, когда он вернётся, она точно открутит ему голову! *** — Ух, как чертовски я устал! Его голос гулко отдался в каждой комнатке особняка. И тишина, до этого крепкая и монолитная, пошла трещинами. Сунако давно выключила телевизор, просто лежала и накручивала себя ещё больше, но при звуках этого голоса подскочила, скатилась с дивана, больно стукнувшись коленкой о край журнального столика и, путаясь в штанах припустила в гостиную. Было легко-легко, и совсем никаких мыслей. Сунако слегка опьянела от этого странного чувства. Она вбежала в прихожую, взъерошенная, раскрасневшаяся от бега и радости и на мгновение застыла, чтобы посмотреть на него: живой. Помятый, грязный, с забинтованной правой рукой, в порвавшейся на рукаве форме, усталый, с тёмными кругами под глазами, но практически целый и невредимый. — Кёхей, я так рада, что ты вернулся! — слова вырвались раньше, чем она успела сообразить. Но сейчас Сунако была мало способна соображать. Она так обрадовалась, что подбежала к нему и крепко обняла, уткнувшись носом в его грудь. Кёхей стоял ни жив ни мёртв, подняв вверх руки, как будто собирался сдаваться. Он до того растерялся от такого тёплого приёма, что не представлял, как на него реагировать. Посмотри на себя Сунако со стороны, ужаснулась бы, ведь в здравом уме она бы никогда так себя не повела. Но недосып и беспокойство сделали своё дело. А ещё она и в самом деле была ему рада. Какое-то время они так и стояли. Потом Кёхей начал медленно приходить в себя, широко улыбнулся и похлопал её по плечу: — А уж я как рад, что вернулся. Подыхаю от голода. И грязный как чёрт. Но это не значит, что я тебя простил. Она пропустила его слова мимо ушей. — Я хотела извиниться. А ты, дурак, пропал на два дня! — проворчала она. — Знаешь, как я волновалась? Думала, с тобой случилось что-то, места себе не находила. Дети вопросами замучили, всё тебя ждали. А что я им скажу, что ты шатаешься не пойми где и неизвестно, вернёшься ли? — Эй, это вообще-то моя работа. Ты же знаешь, я полицейский, я должен стоять на защите покоя мирных граждан и всё такое. Так что… — Тогда бросай. Бросай свою глупую работу и сиди дома! Для того, чтобы придать своей речи значимость, Сунако даже ударила его кулачком в грудь. Ещё недавно она и вообразить не могла, что скажет Сияющему созданию что-то в этом роде, а сейчас не могла остановиться, слова лились сами. Кёхей уже отошёл от горячего приёма, и теперь никак не мог решить, что делать с руками — положить их ей на спину или оставить поднятыми. Сунако этого не видела, но он то подносил руки к её спине, замирал на полпути, то снова поднимал. Наконец он не выдержал и фыркнул. Сунако отошла на шаг и подняла на него глаза и тут же сощурилась: невыносимое Сияющее создание смеялось. Она перед ним распинается, душу наизнанку выворачивает, а он смеётся! — Накахара, ой, не могу. Вот сейчас ты прям реально как ворчливая жёнушка! Ты бы себя со стороны видела! Умора! И он расхохотался, нисколько не скрываясь. Нет, ну каков всё-таки наглец. Сунако закусила губу. Сунако сощурилась ещё сильнее. Сунако улыбнулась и протянула: — А ведь я просила не называть меня так, а, Сияющее создание? Стоило ему увидеть её улыбку, как смех увял, совсем как цветы, что попадали в руки Сунако. Кёхей икнул, отступил на шаг, но, всё ещё пытаясь сохранить лицо, возразил: — А я просил тебя не называть меня Сияющим созданием. Что, опять пришли к тому, с чего начинали, жёнушка? — Убью… — прошептала она. Кёхей сделал вид, что не расслышал, наклонился вперёд, оттопырив пальцами ухо и переспросил: — Что, прости? — Убью! Я убью тебя, Сияющее создание! — О, узнаю старую добрую Накахару. А то развела тут розовые сопли… — Убью! — снова повторила Сунако. Дело пахло жареным, Кёхей попятился вдоль стены, стараясь её обойти и попасть в дом. Оказавшись за её спиной он выкрикнул: — А ты сначала поймай меня, жёнушка! И расхохотался. Сунако сверкнула глазами и побежала на него, но Кёхей уже был возле лестницы. — Не называй меня так! Он потешался над ней как обычно, подшучивал и веселился. А Сунако как обычно пошла у него на поводу. Но она была слишком зла, чтобы понять это. Если бы в доме были остальные обитатели, они бы уже запаслись попкорном и делали ставки, кто победит, как делали это в школьные и студенческие годы. Но они были одни, и особняк оглашали только злые вопли Сунако и ответные подколки Кёхея. — Слышь, Накахара, когда ты меня поймаешь и мы подерёмся, мы просто обязаны заняться примирительным сексом, как типичная парочка. Верно же? — спросил он, перепрыгивая через диван в гостиной. — Я убью тебя! — Я к тому, что так же положено. Ты вон уже в роль вошла, один в один ревнивая жёнушка, только сковородки, халата и бигудей не хватает. Я весь грязный и под утро пришёл. И мы даже женаты. Нет, примирительный секс определённо нужен, — будто не слыша её, продолжал Кёхей. — Убью! — Ну вот что ты заладила: убью да убью. Других слов что ли нет? И вообще, я хотел тебе позвонить. Честное слово, хотел. Но не до того было. А ещё ты сама сказала, чтобы я не появлялся. Ну, я и подумал надо же хоть когда-то тебя слушаться. Жена же как-никак. Тебе ведь всё равно всегда было, ты не должна была даже заметить, что меня нет. Так с чего такой концерт? Инстинкт собственницы проснулся? Накахара, а ты ревнивая? А то у меня такая работа… ты же бросишь меня в первый же год брака… Он нёс эту околесицу, ловко перепрыгивая через препятствия, огибая мебель и стараясь не оглядываться. Сунако неслась следом со своим «убью» и не отставала. Внезапно Кёхей остановился и развернулся, так что она не успела затормозить и врезалась в его грудь. — Убью… — буркнула девушка. — Эй, Накахара, а ты что, и в самом деле переживала? — он спросил это неожиданно серьёзно, даже Сунако это заметила. Кёхею очень был важен её ответ. И она важно ответила: — Убью! Они были оба мокрые, с трудом дышали, и рубашка Кёхея воняла так, что у Сунако защипало в носу, но отходить она не спешила. Можно было бы сказать, что в этот самый момент она посмотрела на него другими глазами, прозрела, разглядела в нём не Сияющее создание, божество, на которое смотреть больно, а просто вымотанного, усталого мужчину. Которому, как и ей, просто хотелось покоя. А к ней он приставал исключительно для того, чтобы хоть ненадолго заглушить одиночество. Но Сунако и так давно это знала, просто закрывала глаза, потому что так было удобнее. И безопаснее. — Убью. Я убью тебя, Сияющее создание, — заключила она и всхлипнула. Проклятая рубашка, в чём он так вымазался, что даже глаза слезятся? — Эй, Накахара, ты чего? — испуганно спросил он, взял её за плечи и чуть отодвинул. — Ничего… — пробормотала она и заплакала ещё горше. Сунако уже и забыла, когда последний раз плакала, от души, по-настоящему. Когда похитили Хироси? Или было что-то позже. Он растерялся. Бегал глазами, тряс её за плечи и никак не мог придумать, что же делать дальше. А Сунако, знай, рыдала, размазывая по лицу слёзы, и вместе со слезами выходила тревога минувших дней, становилось легче, в душе воцарялось спокойствие. — Эй, Накахара, ну хватит, а? Ну можешь убить меня, если хочешь. Принести нож? Могу сам голову на разделочную доску положить, только перестань. Видишь, я живой и даже почти здоровый, только порезался немного, так что ты по-прежнему единственная, кому выпадет честь прикончить Сияющее создание. Успокойся. Правда, я буду хорошо себя вести, буду звонить тебе каждый день, могу даже по несколько раз, буду сообщения слать, со смайликами, у Ной пару уроков возьму, буду в детсад ещё чаще заходить. Только не реви ты, пожалуйста. А то я не знаю, что делать!.. — Нет уж, спасибо, — выдавила из себя Сунако между двумя всхлипами. — Что — нет? Успокаиваться не хочешь? — Ходить ко мне на работу не надо, и названивать тоже. Тебя и так слишком много. Тут уж он окончательно растерялся, запустил пятерню в волосы и наверняка мысленно воскликнул: «Женщины!» — Тогда ты должна была радоваться, когда я пропал. Чего тогда ругаешься? Она вздохнула. Что ему ответить? Что и сама не знает, почему так переживала? Сунако подняла на Кёхея опухшие от слёз глаза. Красная, зарёванная, с глазами-щёлочками — видок ещё тот. Такой ли надо встречать мужа наконец вернувшегося домой? Эта мысль, мелькнувшая в голове, была такой странной и непривычной — с каких это пор её волнует собственная внешность? — что девушка окончательно успокоилась. — Не знаю. Просто разозлилась. Ты такой мерзкий и шумный, что я боялась, что ты вернёшься в самый неподходящий момент и нарушишь моё счастливое уединение. Так что я очень, очень, очень зла, что ты явился и всё испортил. — Помнится, в дверях ты мне другое говорила, — протянул Кёхей. Он до того самодовольно усмехнулся, что Сунако скрипнула зубами. Нет, ну как он смеет, как у него наглости хватает тыкать её носом в её же ошибки? — Мерзкое Сияющее создание, ненавижу тебя! — прорычала она, замахиваясь, чтобы его убить. — Я тоже очень люблю тебя, жёнушка! — отозвался Кёхей, перехватив её руку. И почему-то ей на мгновение показалось, что он сказал это на полном серьёзе.