TV on the Radio — Staring at the Sun
Вихрь врывается в комнату как всегда, без какого-либо предупреждения, и на своём пути сносит всё, включая спавшего на полу Кота. — Надеюсь, что завтра вечером ты полностью свободен! — Вы опять спугнули моего кота, — бесстрастно ответил Акааши, не оторвавшись от конспекта и продолжая переписывать какие-то формулы из книги. Бокуто всегда приходил, нет, прибегал чертовски неожиданно. Рано утром, в разгар учебного дня или почти в полночь — не важно. Главное, что никогда не ждёшь его появления именно сейчас. И чаще всего так появлялся он именно тогда, когда это нужно было меньше всего: перед важными тестами, экзаменами, матчами, ну или же просто в неподходящий момент. Прямо как сейчас. Он повис на плечах Кейджи, сгорбившегося над записями, и уткнулся носом ему в шею. Акааши же постарался не обращать на не очень-то маленький вес на своей спине никакого внимания. — Ну перестань обижаться! — Я не обижаюсь. Бокуто-сан, у меня через два дня экзамен, и то, что вы уже закончили школу и можете ничего не делать, мне никак не поможет. Бокуто нахмурился. — Это значит, что ты не обиделся из-за вчера? — Акааши отрицательно мотнул головой, — И на выходных ты тоже будешь занят учёбой? — по выражению глубокой скорби на его лице можно было понять, что такой расклад его более чем не устроит. — Мне нужно сдать этот тест хорошо, и поэтому нужно как можно лучше подготовиться. Так что да, можете считать, что я очень занят, — но увы, Акааши выражения глубокой скорби не видел, потому что даже не повернулся, из-за чего отвечал совершенно без зазрений совести и каких-либо душевных терзаний. Бокуто наконец перестал в буквальном смысле давить на Акааши и переключил своё внимание на Кота, который на удивление легко дал взять себя в руки кому-то чужому. — А мне нужно, чтобы ты выделил мне несколько часов своего времени на поездку в одно классное место, где можно посмотреть на звездопад. Кейджи поднял на него взгляд и посмотрел, как на отстающего в развитии, и с его губ почти сорвалось: «Вообще-то в начале июня не бывает звездопадов». Но он вовремя осёкся, потому что помнил тот случай со светлячками в марте, и сам до сих пор не верил и частенько проверял карты, ни на одной из которых этого парка даже не было. Возможно, то же самое будет и со звездопадом… Да нет, бред какой-то. — Извините, Бокуто-сан, мне нужно готовиться и сдавать тесты. — А я умираю, и что дальше? Он был абсолютно спокоен, даже не дрогнул, пока это говорил. Глаза Акааши расширились в лёгком испуге, потому что… потому что никто не говорит подобное так легко и беззаботно, как обыденные и повседневные вещи. И, чёрт, нельзя применять это в разговорах в качестве аргумента. Это всё равно не заставит Акааши оторваться от тестов, которые ему ещё важны, потому что у него впереди поступление в университет и целая жизнь. А у Бокуто — нет. — Хорошо, я отложу задания. Только не говорите так больше, хорошо? — Кейджи готов был поклясться, что ещё немного и ему станет плохо от одной только мысли. И Бокуто выглядел так, будто ему стыдно. Странно, что он вообще иногда способен проявлять такую эмоцию. — Прости, — он отпустил кота, которого до этого держал на предплечье и медленно гладил, — Только не расстраивайся из-за меня, хорошо? — Это тяжело, знаешь, — Котаро даже не стал возмущаться от резкого скачка с «вы» на «ты», как бывает обычно, а лишь опустился рядом с Акааши, относясь к его словам с нехарактерным пониманием. — Я не хочу об этом пока думать. У них остаётся около трёх месяцев, две недели из которых сеттер проведёт в летнем тренировочном лагере. И пока он не представлял себе, что из этого выйдет, потому что поездка в лагерь — значит оставить Бокуто одного. Может с ним снова что-то случится? Может он снова окажется в больнице из-за очередного приступа? Может этот приступ никто не заметит и у них не останется даже тех трёх жалких месяцев? — И пообещай мне, что позаботишься о себе, когда я уеду. — Конечно, — последовало в ответ, после чего на щеке Акааши остался лёгкий поцелуй. — Тогда завтра в восемь вечера на вокзале. И возьми с собой тёплые вещи. — Что мы собираемся делать? — Не так и важно. Возможно, целую ночь будем пялиться в небо. Тебя такое устраивает?***
Акааши был на вокзале, как и положено, на пятнадцать минут раньше. Пунктуальность не позволяла ему приходить хотя бы без пяти: в любом случае, чем раньше — тем лучше. К тому же поезд отходит через двадцать минут. Остаётся надеяться, что Бокуто уже купил билеты и сейчас в дороге к вокзалу. Если верить расписанию, их поезд уходит через двадцать минут. Платформа была пуста, только редкие пассажиры проходили мимо. Очень странно, потому что сейчас почти восемь вечера, и поезд далеко не последний из расписания, но последний в своём направлении. Небо только-только начинало темнеть, окрашенное в яркие оранжево-красные тона после заката. Тишину нарушал только редкий стук колёс чьего-то чемодана или писк торговых автоматов, даже люди, казалось, не издавали ни звука, и молчали, чувствуя всеобщую атмосферу спокойствия. Стрелка часов близилась к восьми. Бокуто на платформе так и не появился, и на звонки не отвечал. Ситуация казалась Акааши смутно знакомой, будто похожее уже когда-то было… и да. Как раз тогда, когда Бокуто попал в больницу первый раз в этом году. И не отвечал на звонки и сообщения. Иррациональный липкий страх таился где-то внутри, не успевая сформироваться во что-то конкретное, и постепенно захватывал все мысли по мере того, как приближалось отправление поезда. Акааши старался не поддаваться страху и панике, убеждая себя в том, что Бокуто часто опаздывает, и наверняка сейчас несётся на всех парах сюда. Но получалось из рук вон плохо, и теперь он просто сжимал в руках телефон, следя за тем, как минута сменяет минуту, и вот уже почти… На табло загорается «Отправление поезда», и всё, надежда потеряна, потому что сейчас двери закроются, и минус время для подготовки, минус один пункт из списка дел, минус целое приключение. — Эй, Акааши! — его окликают, хватают за руку, и тащат в сторону дверей одного из вагонов, которые вот-вот закроются. Не то, чтобы Акааши был сильно удивлён, скорее он испытал невероятное облегчение, когда они с Бокуто забежали в вагон, упав друг на друга, а двери захлопнулись прямо за их спинами. Пару секунд они просто смотрели друг на друга, после чего рассмеялись, так и лёжа на полу, настолько это было глупо. — Прости за это, — Бокуто поднялся с пола, помогая встать и Кейджи, после чего рефлекторно запустил руки в неуложенные волосы. Видимо так торопился, что не успел что-либо с ними сделать. — Прозвучит очень тупо, но я проспал. Акааши непонимающе наклонил голову. — То есть? — Вчера пытался найти карту, которая нам будет нужна, просидел почти до утра, а утром надо было в больницу? — и, видимо уловив немой вопрос, тут же добавил. — Я же обещал тебе регулярно проверять, не стало ли хуже. И, чтобы ты не волновался, не стало. Кейджи облегчённо выдохнул. — Это хорошо. А теперь давай уже сядем куда-нибудь. В поезде оказалось так же пусто, как и на вокзале. В вагоне сидело всего четыре человека, и каждый был погружён в свои мысли, смотря в окно, пока за ним мелькали городские панорамы, которые скоро должны были смениться огромными полями с тонкой полоской леса на горизонте. Бокуто и Акааши нашли место рядом с окном с солнечной стороны, предварительно забросив рюкзаки на полку для сумок. Впереди было целых сорок минут, за которые Кейджи успел прочесть несколько глав книги, по содержанию которой на следующей неделе его класс должен писать эссе, а Котаро в это время смотрел в окно, иногда засыпая на плече Акааши, как будто днём ему было мало. Его волосы щекотали кожу шеи, из-за чего Акааши нужно было сидеть в не очень удобной позе, чтобы щекотка не мешала. К концу поездки затекли плечи и шея, и выход на улицу оказался великим спасением от душного вагона, температура в котором, кажется, была даже выше, чем на улице, и чужой головы на плече. — Надеюсь, ты не забыл свою карту, иначе я понятия не имею, куда теперь идти, — вокруг были только какие-то небольшие постройки, больше напоминающие деревенские, чем какой-то небольшой город, название которого было и названием станции. — Нет, подожди, сейчас… — Бокуто искал в бесчисленном количестве карманов рюкзака. — Я же точно помню, что положил, — и из одного из самых маленьких карманов он выудил потрёпанную временем бумажку, сложенную в несколько раз. — Вот она! Ты же хорошо разбираешься в картах, да? — Так говоришь, как будто у тебя топографический кретинизм, — язвительно заметил Акааши, раскрывая карту. Он боялся спросить, сколько же лет этой карте, раз бумага так пожелтела, а типографская краска выцвела. По линиям сгибов стёрлось почти всё, и написанное там разобрать было очень сложно. — Нет, просто последний раз я был тут с друзьями в средней школе, и плохо помню, куда идти. А с картами у меня всегда было плохо. — Тоже мне, удивил, — усмехнулся Кейджи, замечая отметку на карте и пытаясь сориентироваться, в какую сторону им нужно идти.***
— Да, это здесь. — Надо же, мы дошли без карты, и каким это чудесным образом ты внезапно вспомнил, в какой стороне вот это, — кивок в сторону. — Находится? Перед ними возвышалось заброшенное здание, по-видимому, очень старое, но красивое. С колоннами, с барельефами под крышей, красивыми окнами, правда без стёкол. Вероятно, это было чьё-то поместье в прошлом или позапрошлом веке, а теперь всё вокруг покрылось растительностью, и деревья почти скрывали это место от посторонних глаз. — Нам нужно залезть наверх. «Будто тебе и раньше крыш не хватало», — заметил про себя Акааши. Они полезут на крышу в третий или даже в четвёртый раз с начала списка, но, как ни странно, цели всегда были разными. Сеттер совершенно не будет удивлён, если в сотне найдётся ещё пара пунктов с подобного рода походами. — Хочешь сказать, на крышу? — Не-а, — Бокуто сложил уже не нужную карту и положил обратно в рюкзак. — Там нет крыши, она обвалилась несколько лет назад. Но есть старый зимний сад на чём-то вроде балкона. — То есть мы будем сидеть целую ночь в заброшенном и грозящим разрушиться в любой момент здании? К тому времени как они достигли своей цели и разобрались с массивным замком на железных воротах уже почти стемнело, и приходилось подсвечивать дорогу через высокую траву фонариком на телефоне. Сюда уже давно никто не приходил: не было тропинки или хоть каких-то следов, даже примятой травы. Скорее всего про это здание уже давно забыли, несмотря на то, что располагалось оно совсем недалеко от станции. — В том-то и дело, что я хотел сюда вернуться, пока оно ещё не разрушилось. И Акааши его полностью понимает. — Идём? — Котаро протянул ему руку в ожидании ответа. Акааши коротко кивнул и, немного помедлив, протянул ладонь навстречу. Между ними повисла неловкая пауза, которую Бокуто заполнил небольшой скромной улыбкой, и они вместе направились ко входу в дом. На стенах было множество надписей и рисунков, которые оставляли люди, бывавшие здесь раньше. Где-то валялись куски дерева от старой мебели, где-то — жжёные ветки, будто кто-то пытался развести костёр прямо в здании, где-то и вовсе кучи мусора. Иногда в комнатах попадались и интересные вещи, вроде зеркала в пол, покрывшегося копотью от разведённого здесь не так уж и давно, судя по кострищу, огня. Оно было чужим для этого места. В отличие от грубых стен и мебели, кое-где всё же оставшейся на своих местах, оно казалось чересчур утончённым и узорчатым, а серебристые переплетения рамы будто почти не затронуты временем. По нему проходила большая и длинная трещина, искажавшая отражение Акааши и деля его лицо почти пополам, но это казалось таким естественным, будто так и должно быть. Сзади моргнул фонарь, и через секунду Кейджи понял — никакой это не фонарь, а вспышка камеры, на что Бокуто только пожал плечами, вроде «Ничего, всё нормально». В соседней комнате за дверью стоял большой ящик, на котором стояли несколько бутылок алкоголя, давно исчезнувшего с полок магазинов, а внутри него лежали какие-то старые записи, вроде блокнотов или дневников. Странно, что никто так и не догадался заглянуть внутрь, хотя, может, и догадался, но решил оставить всё как есть. Записи казались какими-то странными и никак друг с другом не связанными, а в одном из блокнотов и вовсе были стихи, начертанные каллиграфическим почерком. — Пожалуй, я заберу это себе, раз тут никому не нужно, — Кейджи ощутил недовольный взгляд на себе, но всё же убрал книжку в карман джинсов — та была совсем небольшой. Деревянная лестница на следующий этаж чуть не обрушилась под их весом, а одна ступенька со скрипом упала вниз, громко стукнувшись о потёртый паркетный пол. Перила опасно шатались, и опираться на них было рискованно, как и идти по лестнице в принципе, но другого пути здесь не предвидится. Множество длинных коридоров вели в разные комнаты, одна из которых оказалась огромным залом, в котором Бокуто нашёл покрытый плотным слоем грубой ткани рояль с царапинами и отметинами, будто кто-то пытался протащить его сквозь дверной проём. Рядом с ним на полу лежали стулья со сломанными ножками, а тканью оказалась одна из штор, до сих пор висевших под потолком. Здесь были невероятно высокие окна и потолки — тёмно-оливковая ткань, подпалённая и порванная внизу, свисала до самого пола, частично закрывая оконные рамы. Телефонный фонарик был не настолько мощным, чтобы осмотреть всё помещение целиком, поэтому вполне можно было предположить, что где-то скрывались потайные двери или входы в кладовые. — Тебе не кажется, что сейчас на нас кто-то смотрит из темноты? — прошептал Бокуто, поворачиваясь в другую сторону, и отняв у рассматривавшего чёрный рояль Акааши единственный источник света. — Ты, кстати, на пианино, случайно, играть не умеешь? — Нет, и никогда не учился. О, смотри, здесь ноты, — и он вынул из-под крышки с облупившимся на ней лаком несколько смятых листков с пятнами чего-то жирного на них. — Когда-то давно местные дети приходили сюда и играли. А когда мы с друзьями приезжали, тут целые концерты устраивали. Помню, как сильно я тогда испугался, когда услышал игру на пианино из заброшенного дома. — Я бы на твоём месте тоже испугался, — Акааши положил ноты обратно. — И… Да, ты прав. Мне кажется, что на нас смотрят. — Но это же ведь глупо и здесь никого нет? — Да, это глупо и здесь точно никого нет. — Тогда почему мне немного не по себе? — Иди сюда. Акааши обвил руки вокруг плеч Бокуто, прижимая ближе к себе, и услышал, как тот сказал что-то вроде «Да, так определённо лучше», и обнял его в ответ. Было хорошо и уютно, но что-то проскрипело за окном, и они почти синхронно отскочили друг от друга, уставившись в темноту на источник звука. — Как думаешь, что это? — Точно не то, о чём ты думаешь. Скорее всего ветка дерева или что-то подобное. — Ну Акааши! А вдруг это правда что-то… сверхъестественное? Кейджи хмыкнул в ответ и направился к выходу, в то время как Бокуто вслух продолжал строить свои теории о том, что же это могло скрипнуть за окном. — Тогда я уйду наверх без тебя и ты останешься тут. Котаро тут же бегом пересёк зал, не заботясь о том, что постройка очень старая и грозит обрушиться в любую минуту, и оказался рядом, схватив Акааши под локоть и потащив дальше по коридору. Впереди виднелась ещё одна лестница, видимо, на ту самую мансарду, о которой Бокуто рассказывал раньше. И действительно, наверху виднелось полное звёзд ночное небо с редкими облаками и сверкающая луна, смотревшаяся на фоне мерцающего неба непривычно блёклой. Эта лестница оказалась намного прочнее первой: она совсем не шаталась, а ступеньки не норовили выпасть из-под ног. Наверху же и вправду не оказалось крыши. Её остатки были сложены чуть в стороне, а покрывать мансарду остался только каркас из деревянных балок. На фоне пестрящего огнями небольшого города это выглядело красиво и завораживающе, так что даже ненадёжная конструкция казалась не такой уж и опасной. Так называемый «зимний сад» представлял собой небольшую оранжерею, когда-то давно остеклённую, но теперь от стекла ничего не осталось, даже креплений или каркаса, а растения в горшках сильно разрослись, покрывая собой почти всё пространство оранжереи. Какие-то из них даже цвели. Большая часть растений вилась вниз по стенам дома, свисая и опутывая колонны внизу. Странное и загадочное место, если его можно так назвать. — Всё сильно… поменялось, — неверяще выдохнул Бокуто. — Раньше было совсем не так. — Годы прошли, и здесь ничего не поделаешь. — Да, и здесь больше нет окон и витражей, — он провёл пальцами по оставшемуся каменному ограждению, разочарованно смотря на торчащие куски стекла. — Но теперь это выглядит так, как будто был конец света. — Скорее, это больше похоже на исчезновение всех людей на планете разом. — Что ты такое говоришь, это вообще возможно? — Ну, теоретически… Да, думаю, что когда-нибудь так и произойдёт. Бокуто вынул из своего рюкзака плед и постелил его на полу в оранжерее, предварительно проверив, нет ли там осколков. «Так вот что он тащил в этом рюкзаке всё время», — подумал Акааши, садясь рядом и скрещивая ноги, чтобы было удобнее. Небо было и правда великолепным, хотелось наблюдать часами, только вот… — Кстати, ты вроде как обещал звездопад. Ну и? — Кейджи сделал неопределённый жест рукой, который вроде как должен был означать этот самый звездопад. — Ну… надо просто лечь и ждать. — Не думаю, что так он вдруг возьмёт и появится, но буду надеяться, — ответил он, плотнее закутываясь в толстовку и откидываясь назад. Твёрдо и не очень-то удобно. Но к этому можно привыкнуть через какое-то время. Воцарилась полная тишина, уже второй раз за этот день. В ней было слышно только стрекотание цикад в траве, и изредка голоса птиц, затаившихся в кронах окружавших здание деревьев. В такой тишине не было дискомфорта или неловкости, кажется, это то, что нужно для такой атмосферы общей загадочности и таинственности. Они будто вернулись на несколько десятков лет назад, когда поместье ещё не лишилось хозяев и кипело жизнью, когда крыша была на своём месте, а растения в оранжерее ухожены. Тогда, наверное, здесь было очень красиво и действительно уютно, а теперь… Теперь это просто дань истории. Скоро век этого дома кончится и оно обрушится окончательно, и никто и никогда не возьмётся его восстанавливать. — Знаешь, — внезапно начал Бокуто. — Я недавно где-то читал, что если, теоретически, было бы возможно установить огромное зеркало на одной из звёзд на расстоянии десяти световых лет, то можно было бы смотреть и видеть, что происходило здесь двадцать лет назад. — Это ты к чему? Хотел бы посмотреть, как здесь всё было? — Да, — он выдохнул и помедлил, продолжив только после небольшой паузы. — И ещё… Ему будто было тяжело говорить. «Пожалуйста, только не говори ничего о будущем, это сейчас, чёрт возьми, лишнее!», — взмолился про себя Акааши. — Если ты вернёшься сюда через двадцать лет, то можешь представить, что такое зеркало действительно существует, и вспомнить, как мы с тобой здесь смотрели на звёзды. Как смотрим сейчас. Это не было о будущем или о неизбежном, но заставляло задуматься. Странная мысль и странная идея, которые казались такими правильными и правдивыми сейчас, что Акааши был готов помнить об этом целые двадцать лет, чтобы потом, когда ему будет уже за тридцать, вернуться и так же смотреть в небо и ярко представить, как они с Бокуто лежат на полу заросшей оранжереи, говорят о чём-то бессмысленном и ждут падающие звёзды. — Мне нравится эта идея, — отозвался Кейджи, краем глаза замечая, как на границе с горизонтом что-то сверкнуло. — И ты обещаешь, что не забудешь об этом? — Не забуду. Обещаю.