HQ-драбблы

Энношита тихо вздохнул, присев на край кровати. Лицо было еще влажным после умывания, ко лбу липла челка, руки оставались ледяными. Блаженную тишину нарушало только негромкое шуршание – Танака поворочался в своей постели, откинул одеяло, высунул ногу. Энношита моргнул, не понимая, зачем вообще наблюдает за этим. Видимо, слух теперь остро отзывался на все шорохи и регистрировал каждый из них, чтобы Энношита мог решить: пора снова бежать умываться или нет. Слух был на его стороне, а память – явно нет. Свежие воспоминания о звуках из-за стены заново накрыли с головой, и щеки у Энношиты снова вспыхнули. Он вздохнул громче и поспешил прижать к ним холодные ладони. – Ты чего? – от хриплого голоса Танаки Энношита дернулся и чуть не подскочил. – Кошмар, что ли? – Да. Точно кошмар, – совершенно искренне отозвался Энношита и поежился. Танака тоже сел на кровати, участливо покачал головой и откинул одеяло совсем. – Давай сюда. – Чего? – Энношита так и замер с прижатыми к щекам ладонями. Он даже не моргал, задеревенел весь. В ушах снова стояли чужие стоны, хотя за стеной было по-прежнему тихо. – Ну, – Танака смутился, поерзал, чуть вжал голову в плечи. – Мне так в детстве Саэко делала. Когда снился плохой сон, забирала к себе, и я нормально спал дальше. Вроде как уже не страшно, если с кем-то, – промямлил Танака. – Ладно, забудь, это тупо, – он резко отвернулся к стене. Энношита задумчиво посмотрел на стену рядом, потом снова на Танаку. Тихо подошел к нему и скользнул под одеяло, сразу пряча лицо у Танаки между лопаток. – Может, ты и прав, – пробормотал Энношита. Вообще он подумал – мало ли что? А вдруг? Ночь длинная, а Дайчи-сан и Суга-сан молоды и полны сил. – Спасибо, ты хороший друг, Танака. – Угу, – если бы Энношита открыл глаза и включил свет, увидел бы, как у Танаки покраснели уши. Он немного полежал смирно – Энношите казалось, даже напряженно, – потом завозился, перевернулся на другой бок и осторожно обнял Энношиту за плечи. Еще чуть мокрой челки коснулось горячее дыхание, такие же горячие ладони легли на спину, и Энношита понял, что это было плохой идеей. Он сам машинально обнял Танаку за пояс и прислонился лбом к ключицам, стараясь дышать размеренно. В голову лезли самые жуткие мысли, которые только могли быть в этой ситуации. Как стонет Танака? Наверное, тоже низко и хрипло, как разговаривает спросонья. Или, может, наоборот – было бы неожиданно. Или он на самом деле молчит и только сорвано дышит? Энношита сам сорвано выдохнул. Срочно умываться. Может, вообще стоило заночевать у умывальника?.. Танака над головой громко сглотнул и попытался отодвинуться – неудачно. Задел горячим пахом бедро Энношиты. Энношита как кипятком умылся вместо спасительной ледяной воды. От жара перепутались и расплавились мысли, кроме, наверное, одной – это семпаи виноваты. Энношита поднял голову и с силой потянул Танаку за плечо, заставляя согнуться. Поцелуй получился неуклюжим, каким-то дурацким, как будто младшеклассники учились друг на друге, насмотревшись на взрослых. Танака зажимался, а Энношита не мог собраться с мыслями. Энношита склонил голову набок, обхватил лицо Танаки ладонями и все же повел поцелуй – глубже, упорядоченнее. Танака отвечал, но задержал дыхание. Пришлось ненадолго отстраниться и ткнуть его в живот, чтобы ожил. Танака хапнул воздуха ртом, шумно вдохнул и следом крепче обнял Энношиту, почти навалился на него. Колено Энношиты протолкнулось между его ног. Танака остановился, прислонился лбом к чужому лбу. – Не так я это себе представлял, – пробормотал он почти жалобно. Но о подставленное бедро потерся. – А как? – Энношита сунул руку под его футболку. На самом деле ему не было интересно, вопрос он задал скорее на автомате. – Сначала бы в кино сходили, мороженое поели, цветы там… Поцеловались бы за школой, – шепот Танаки сорвался и больше он ничего не рассказал. Энношита методично стаскивал с них обоих трусы – на его собственных уже неприятно льнуло к коже влажное пятно от смазки. На члене сжалась жесткая шершавая ладонь, и Энношита откинул голову назад, чуть закатил глаза и едва не застонал от облегчения. Ну нет. Нет, он не будет стонать. Он сильнее и сдержаннее. Не хватало еще ловить на себе понимающие взгляды семпаев за завтраком… В шею влажно ткнулись губы Танаки, и Энношита закрыл глаза, провел рукой по его затылку – кожу закололи короткие жесткие волосы. Он подался бедрами выше, оттолкнул чужую ладонь, чтобы прижать оба члена друг к другу. Танака тихонько завыл ему в шею, и Энношита поспешно пихнул его в плечо, отстранил и зажал ему рот. Танака доверчиво смотрел на него в темноте. У кромки волос блестел пот. Энношита с силой закусил губу. Его пальцы накрыли чужие, уже знакомые – Танака больше мешал, сбивал с ритма, движения становились беспорядочными и неловкими. Зато его рука сильнее сжималась, шершавые пальцы сдавливали головки. В один такой раз Танака надавил слишком сильно, Энношита дернулся, выкрутился из-под него, падая набок. Сперма быстро остывала на животе и ладони. Танака зажмурился, сильнее вжался ртом в ладонь Энношиты и упал тоже. По сперме на животе скользнула головка его члена, и Танака притерся ближе, еще несколько раз двинул бедрами. Энношите пришлось придерживать его. Хотелось хотя бы отдышаться, а в таких тесных объятиях не получалось. Они молча лежали минут пять, пока Энношита не понял, что если он не поднимется и не вытрется сейчас, то просто так и заснет, а сперма высохнет на коже и неприятно стянет. Все тело слегка ломило, когда он стал подниматься. – Так, кхм… – пока Энношита отвернулся и вытирался полотенцем, Танака приподнялся на локте и прочистил горло. – Давай в кино, а? «Ага. На двойное свидание, еще семпаев позовем», – мысленно отозвался Энношита, но вслух ничего не сказал. Только кивнул, возвращаясь в постель, и зарылся под одеяло с головой.