HQ-драбблы

Конохе не нравилось, когда его называли «кагэма». Казалось, что это как-то нечестно. Период Эдо давно закончился. И он тут не в чайном домике сидит, а во вполне себе обычном современном борделе, тут даже комнаты – в европейском стиле, хотя и не все. И у актеров он не учился – и вообще еще много всяких «и». В общем, Коноха всегда считал, что «кагэма» – это не про него. Простое «проститут» звучало честнее, и Конохе не было за это стыдно. Поэтому, когда хозяин представлял его новому клиенту, Коноха кланялся пониже, чтоб вдруг кто не заметил, как он не удерживается и глаза закатывает. – Акинори-чан, наша жемчужина, лучшего кагэма вы не найдете в Токио – это вам скажет любой, кто хоть раз заходил к нам, – мягким голосом разливался хозяин, и примерно на этом месте Коноха переставал слушать. «Жемчужина», блин. Он просто отлично трахался – любил, умел, практиковал, вот и все. В нем не тонкую душевную организацию ценили, а вполне себе конкретное поджарое тело и умение им пользоваться. Коноха старался смотреть вниз или поверх плеча нового клиента – так было проще держать лицо. Но у этого было что-то такое во взгляде, что Коноха за него зацепился. Глаза спокойные, холодные и внимательные. Очень выразительные в обрамлении черных пушистых ресниц, хотя взгляд абсолютно нечитаемый. Аристократичная бледность, аккуратные брови, аккуратная линия скул – ему вообще очень шло слово «аккуратный». И сам он такой свежий, молодой – не старше самого Конохи, а может, даже младше. Вот из такого точно вышел бы настоящий кагэма, прямо как из книжек или кино. Коноха невольно улыбнулся своей мысли, и клиент улыбнулся в ответ самыми уголками губ. Красиво. Коноха едва себя по щекам не хлопнул. О работе нужно думать, а не как бы он с этим парнем ролями поменялся. Сейчас они были на своих местах, и Коноха провожал клиента в комнату – ну, слава богу, хоть уже закончился обмен любезностями с хозяином. – Налей мне выпить, Акинори… чан? – попросил клиент, когда за ними закрылась дверь. Апартаменты – одни из немногих в японском стиле. Хозяину почему-то нравилось наряжать Коноху в кимоно и отправлять сюда, вроде как добавлять антуража, раз уж хозяин представлял его как кагэма. – Коноха Акинори. Как вам больше нравится, господин, – поклонился Коноха и выставил на низкий столик пиалу, кувшин, достал бутылку саке. Наливал без слов, смотрел вниз. У Конохи на этот счет были свои инструкции и отработанная стратегия: работать молча. В противном случае он не то что жемчужиной, даже кусочком битого стекла не был бы. К кагэма ходили за покорностью и податливостью, а не за острым жалящим языком. Коноха так на заре карьеры чуть не провалился к чертовой матери, вовремя спохватился и заставил себя затыкаться, чтобы вообще на себе крест не поставить. – Ладно, Коноха, – выбрал клиент, взял пиалу в ладонь и быстро выпил саке мелкими глотками. Коноха налил еще, не поднимая голову. – Называй меня Акааши. Коноха согласно качнул головой. Так, все это, конечно, хорошо, но не напиваться же Акааши сюда пришел? К тому же, Коноха не любил трахаться с пьяными – могло получиться долго и нудно, и они не всегда кончали, а это уязвляло самолюбие Конохи. Надо было торопить события, и он чуть повел плечом – шелк медленно чуть сполз по коже. Коноха немного повернул голову, чтобы челка больше завесила лицо и Акааши было видно, только как он прикусил губу. – Послушай… – голос у Акааши был вроде бы все таким же спокойным, но Коноха отчетливо уловил неуверенность и поднял голову. У Акааши очаровательно покраснели скулы. – Ты мог бы рассказать, как это будет происходить? Блин, нет. Нет-нет-нет, нельзя рассказывать, нельзя лишний раз рот открывать! Спугнет же, а Акааши такой милый! Коноха теперь закусил губу уже не специально. Показать – показать он всегда пожалуйста, только не рассказывать. – Извини, – Акааши снова быстро опустошил пиалу, выдохнул и сложил руки на коленях. Конохе снова стало казаться, что это Акааши здесь кагэма. – Я просто хотел… больше узнать про себя. Мне казалось, здесь это будет проще сделать. Акааши нервничал и держал себя в руках – и уж куда лучше, чем сам Коноха иногда. Коноха сам не понимал, почему, но от этого осознания все внутри сладко свернулось. Он поднялся на ноги и сел уже рядом с Акааши, дернул обоими плечами, сбрасывая с них кимоно. – Вот и узнаете, – Коноха потянулся за поцелуем, и Акааши склонил голову набок, встретил его с готовностью. Влажные от саке губы были мягкими, показались Конохе какими-то… сочными. С таких нужно пить что-нибудь сладкое. – И все же расскажи, – Акааши сам разорвал поцелуй, мягко прижал раскрытую ладонь к голой груди Конохи. – Лучше покажу. – Я люблю знать, что меня ждет, – качнул головой Акааши. – Мне следует работать молча, – попробовал Коноха еще раз и накрыл руку Акааши своей, поглаживая большим пальцем его запястье – у многих там было чувствительное место, и, судя по тихому вздоху и дрогнувшим ресницам, у Акааши тоже. – Я плачу – я заказываю музыку, – Акааши вдруг улыбнулся вполне уверенно. Ладно, туше, тут он прав. Коноха застонал и запустил пальцы в волосы, растрепывая уложенную челку. – Какого хрена, ну чего болтать, я правда хорош, все покажу, чего ты прицепился-то так! – Коноха закрыл лицо ладонью и прикусил язык – вполне буквально. Вот, блин, что происходило, если он не молчал! Акааши вдруг рассмеялся. Коноха посмотрел на него сквозь пальцы. В холодных глазах плескались теплые смешинки, как блики лампы на саке, линия плеч заметно расслабилась. Акааши больше не казался примерным мальчиком, на старомодного кагэма стал походить не больше самого Конохи. Удивительное превращение трепетного, едва расцветшего и еще не сорванного цветка в живого человека. – Покажи и расскажи, – снова «заказал» Акааши. Коноха фыркнул и решительно дернул пояс кимино. Оно ему однозначно надоело. – Сам захотел, не жалуйся потом! Давай я сначала поцелую тебя нормально, ладно? Запущу руку под рубашку, в штаны, все такое. Можешь сам трогать, где захочется. А вообще, лучше меньше думай, – у Акааши снова загорались красным скулы, но он слушал и согласно кивал. Коноха оперся на его плечи и навис, распахнув полы кимоно. – А там договоримся. Ты же пришел узнавать про себя? Вот, короче, и узнавай, чо-как. Где не понравится – дерни меня, не знаю, за плечо или волосы. – Это будет нормально? – уточнил Акааши и будто на пробу погладил Коноху по затылку. Тот усмехнулся и сам вплел пальцы в волосы Акааши, несильно потянул пряди. – Ну как, нормально? Акааши удивленно выдохнул. – Да. – Ну вот, видишь. Фигли тут рассказывать, практиковаться надо, – заявил Коноха и снова смял губы Акааши своими. Тот облегченно засмеялся в поцелуй.