Котёнок

      Это было утро перед первым уроком Гермионы у Снейпа, и она сидела с Джинни в общей гостиной. Она посмотрела на Гарри, который сидел в удобном кресле у камина. Он смотрел в огонь, и лицо его было окутано мрачными мыслями. Гермиона вздохнула и посмотрела в другой конец комнаты. Там сидел Рон, угрюмо выбрасывая из своей палочки перья только для того, чтобы сбивать их небольшими огненными шариками и спустя мгновение превращать в пепел, прежде чем они успевали во что-нибудь врезаться. — Я хочу знать, что я сделала не так, — раздраженно произнесла Гермиона. — Я не думаю, что они знают… — Гарри, — быстро ответила Джинни, не отрываясь от домашнего задания. Гермиона уставилась на нее. — Что? — спросила она. — Я сказала, Гарри. Гарри знает. И Рон очень расстроен, потому что он догадывается, что мы что-то от него скрываем, — сказала Джинни на одном дыхании. Гермиона посмотрела на нее, а затем опустила голову. — Ох… — было все, что она смогла произнести, ее взгляд стал обеспокоенным и вдумчивым. Она посмотрела в сторону Гарри и установила с ним зрительный контакт, однако он поспешил отвернуться. Она закусила губу. — Ну… и как он это воспринял? Джинни нахмурилась. — Не очень хорошо. Примерно так же, как и я. — Джинни, вам всем правда нужно смириться. Вы ничего не сможете сделать, чтобы изменить мое мнение. Я собираюсь пойти и поговорить с Гарри, — сказала Гермиона и пошла к креслу с Гарри. — Привет, — поздоровалась она, садясь в кресло рядом с ним. Он взглянул на нее и отвел глаза. — Послушай, Джинни сказала мне о том, что ты узнал. Его хмурый взгляд углубился. — Пожалуйста, не говори со мной сейчас, — попросил он ее. — Мне нужно подумать. Она с раскаянием посмотрела на него. Гермиона не хотела раскрывать свою тайну, но она не могла держать в неведении своих лучших друзей. — Слушай, я думаю, нам нужно поговорить об этом, — сказала она ему. — Ты можешь думать, что это неважно, но ты по-прежнему игнорируешь меня, и это действительно оказывает на меня негативное влияние. Ты знаешь, это не такое уж и большое дело. — Тебе не страшно? — он посмотрел на нее с неверием в глазах. — Он предал моих родителей. Он ненавидит меня, он ненавидит всех моих друзей, а значит, он ненавидит тебя. Как ты можешь любить его? Она перевела взгляд на свои руки. — Потому что я его знаю. — Кого это ты знаешь? Гермиона резко обернулась, глядя на любопытное лицо Рона. Она побледнела, надеясь, что он не слишком много услышал. — Эээ… так, никого… просто… — Гермиона заикалась, пытаясь собраться с мыслями. Рон нахмурился. — Вы, ребята, что-то скрываете от меня, не так ли? — сердито спросил он. — Нет, Рон, это просто… — Гермиона пыталась что-то придумать, но, как назло, ничего путного на ум не приходило. — Ты! — его голос поднимался с каждым словом. — Мне надоело быть единственным в этой темноте! — Гермиона опустила голову. — Мы все здесь друзья. Раз уж ты смогла рассказать Гарри и Джинни, то можешь сказать и мне! — Пожалуйста, Рон, не здесь, — попросила Гермиона. — Тогда где? Когда? Почему в курсе все, кроме меня? Гермиона знала, что он был прав. Будет только справедливо, если она расскажет ему об этом… но это будет не так, как если бы она рассказывала кому-то из двух других ее друзей. Они так или иначе все выяснили сами. Она не могла сказать ему, но еще больше она не могла ничего ему не говорить. Это была безвыигрышная ситуация. Что бы она ни сделала, он все равно будет сердиться на нее. — Пойдем куда-нибудь, где я расскажу тебе, что произошло, — понуро сказала Гермиона, вставая из кресла. Она обернулась и увидела обеспокоенный взгляд Джинни. — Гермиона… — она не закончила, но Гермиона знала, о чем хотела сказать подруга. — Все в порядке. Идем, Рон, — сказала Гермиона. Рон недоуменно уставился на всю троицу. — Кто-то умер или еще что-то случилось? Почему это так серьезно? — спросил он. — Очень скоро ты поймешь, почему, приятель, — сказал Гарри, глядя на Гермиону с каменным выражением лица. Она отвернулась от него. — Конечно, но я не совсем уверен, что действительно хочу это знать… — сказал Рон, глядя на Гермиону. — Что ж, в таком случае… — поспешно сказала она, садясь обратно в кресло. — Нет! — резко крикнул Рон. — Я не хочу оставаться в стороне. Пойдем, — он последовал за Гермионой из гостиной. Гермиона привела его в один из неиспользуемых классов. Она осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, что в комнате никого не было, а затем плотно закрыла дверь, поставив замок и установив на ней и окнах заклинание глушения. Рон наблюдал за ее действиями с широко раскрытыми глазами. — Ладно, Гермиона, ты меня пугаешь. Что происходит? В чем заключается такой большой секрет? — Ты поймешь, почему я принимаю все эти меры предосторожности. Если об этом узнают… в общем, я не хочу никаких последствий, — она сделала паузу. Она не знала, с чего начать. — Я не знаю, как сказать это тебе, Рон. Я действительно никому не рассказывала. Гарри и Джинни поняли это сами, но я ничего не могла с этим поделать… это на самом деле трудно объяснить… — Ну тогда почему ты просто не скажешь мне прямо, — с нетерпением произнес Рон. — Не красивыми словами, не уклоняясь, просто скажи мне. — Я не знаю, как… — СКАЖИ МНЕ! — Я люблю Снейпа. Рон уставился на нее. — Это забавно, — сказал он, без всяких следов юмора на лице. — Реально прикольно, Гермиона, но верни свою серьезность и скажи, что случилось на самом деле. — Я уже сказала и это более чем серьезно, Рон, — тихо ответила Гермиона. — Но ты не можешь… это просто… — взгляд, полный неверия, возник на его лице. — Это плохо, Гермиона. Это очень плохо. — Что плохо? — сердито спросила она. — Он такой же человек, как и все остальные. — Нет, он не такой! Он Снейп! Теперь все сходится, и ты знаешь, это… — он с ненавистью взглянул на нее. — Это ужасно! Я едва могу смотреть на тебя! Это отвратительно! Боже мой, Гермиона. Снейп! Как ты могла… — его голос поднял громкость и он продолжал разглагольствовать и размахивать руками. — Он более чем вдвое старше тебя! Он твой профессор! Он Снейп! Он был Пожирателем смерти! Он самый ненавистный преподаватель в Хогвартсе! Он… он же Снейп! — Я в курсе, Рон, — ответила она, с болью в голосе от его слов, не будучи в состоянии смотреть на него. Это было не из-за того, что ОНА что-то сделала не так. — Но ты просто не можешь быть моим другом и не быть при этом на моей стороне! Ты поддержишь меня в моем решении? — Гермиона, как твой друг я бы поддержал тебя в чем-угодно, — ответил Рон. — Но не в этот раз! Потому что это неправильно! Ты не можешь любить его! Он даже не ответит тебе! — Ну так я собираюсь заставить его ответить, — горячо сказала она. — КАК ты собираешься это сделать? — недоверчиво спросил Рон. — Хорошо, достаточно плохо одно то, что ты… любишь… этого человека, но на самом деле тебе ничего не светит! — Почему, объясни на милость? — ПОТОМУ ЧТО ЭТО СНЕЙП! — кричал Рон. — Рон, мне плевать, что думаешь ты, Гарри или даже Джинни! Я люблю этого человека! Я сделаю для него что угодно, чтобы получить ответную любовь, и нет ничего, что ты или Гарри с Джинни скажете или сделаете, пытаясь заставить меня передумать и изменить мое сердце! Глаза Рона сверлили ее гневным взглядом. — Я не хочу тебя больше знать, — сказал он, и, поднявшись со стула, снял запирающее заклинание и вышел, громко хлопнув дверью. Гермиона не пыталась бороться со слезами, которые выступили у нее на глазах. Она думала, что, может быть… может, он смог бы ее понять… но она была так наивна. Как она могла ожидать, что он поймет? С его и Гарри неугасающей ненавистью к Северусу… Она закрыла лицо руками, но потоки слез все равно просачивались сквозь пальцы. Что она теперь будет делать? Все ее друзья были против нее. И все из-за любви к запретному человеку. Но разве любовь не должна быть хорошей? Разве она не должна делать людей счастливее, а жизнь — проще? Что, если то, что она чувствовала, не любовь, а просто восхищение им… И что, если она врет сама себе, говоря вещи, которые причиняют боль ей и ее друзьям, являющиеся не иначе как каким-то мелким увлечением? Она искала свои мысли. Все они вели к одному концу… ее друзья были правы… она находилась в неподходящем месте, выдавая мимолетное увлечение за что-то большее, чем оно было на самом деле… Но она искала не место для ответов. Она не думала о любви. Она искала свое сердце. То, что она обнаружила, было огнем ее истинных чувств. Она нашла горящую силу, жгущую ее душу, приносящую незнакомое тепло в ее сердце, наполняющую ее желанием получать такие же страстные чувства от одного ото всех закрывшегося мужчины. Этот огонь наполнил ее конечности и разум, сумев сжечь все негативные мысли и убедить Гермиону в истинности ее чувств. Он высушил ее слезы, заменив их ожесточенной решимостью, большей, чем она имела раньше. Она встала, поправила свою одежду и вышла из класса с гордо поднятой головой.