Котёнок

      Гермиона стояла в классе зелий, лихорадочно работая. Прядь волос упала ей на лицо, но пара глаз была твердо сосредоточена на работе. Гарри наблюдал за ней. Он также видел, как за ней наблюдал Снейп. Профессор не говорил с ней, но взгляд, который он бросал на его подругу каждые несколько минут, не нравился Гарри. Совсем не нравился. Кажется, Джинни была права в своем предположении о нем. Он торопливо посмотрел вниз, когда Снейп сделал плановый обход между столами, проверяя ход зелья. Фигура в темной мантии быстро прошла мимо него, лишь поглумившись над его плохо варящимся зельем. Когда профессор двинулся дальше, Гарри поднял глаза, чтобы увидеть, как Снейп проверяет работу Гермионы. Здесь он молчал, глядя, видимо, на ее зелье. Гарри перевел взгляд на подругу. Она многозначительно посмотрела на свое варево сверху вниз, все время пытаясь нашарить какой-то ингредиент. Наконец, она стала такой нервной, что уронила нужные ей перья феникса. Она быстро нырнула вниз, чтобы поднять их. Однако, она не успела добраться до них, так как Снейп уже протягивал их ей. Не отрывая взгляда от зелья, она приняла их, не позволяя себе улыбнуться при всех. Не говоря ни слова, Снейп отвернулся, и Гермиона продолжила варить зелье. Он ушел не очень далеко, когда Гарри увидел его, немного повернувшегося к студентам. Его потрясло выражение лица мастера зелий. Там было нечто, чего он никогда раньше не видел… можно сказать, это был нежный взгляд, слегка смешанный с тоской. Гарри почти почувствовал жалость к нему. Откровение длилось всего мгновение, прежде чем оно исчезло и Снейп двинулся дальше. Гарри не знал, что и думать. С одной стороны, ему было тошно признавать влюбленность Снейпа к одному из его лучших друзей, с другой стороны, он был очень поражен этим романтизмом. Два совершенно противоположных человека, влюбленных друг в друга. Конечно, он не мог удержаться от мысли, что Снейп разрушил все его представления о романтике. Он полагал, что Джинни была права. Снейп тоже влюбился в Гермиону. Гарри почувствовал тошноту. *** Гермиона сидела в библиотеке рядом с Джинни, выполняя домашнее задание. Она работала над сочинением по трансфигурации, которое должна была сдать лишь через месяц, но ей хотелось в очередной раз получить фору во времени. Она не позволяла себе ни секунды промедления. Ей нужна была еще одна книга; написанное ею сейчас тянуло лишь на «удовлетворительно». — Я собираюсь поискать что-то другое, — сообщила она Джинни, вставая на ноги. Джинни кивнула, но промолчала, а Гермиона оставила ее, уйдя за ближайшую полку в поисках нужной книги. Джинни осталась выполнять домашнюю работу и была прервана Гарри, севшим рядом с ней. — Джинни, ты была права, — начал Гарри без предисловий. — Ты была чертовски права насчет Снейпа. Я наблюдал за ним сегодня и… у него плохо получалось скрывать это, Джинни. Я думаю, что его чувства могут граничить с любовью, если они уже не там. Джинни выглядела несчастной. — Тогда это еще хуже, чем мы могли подозревать, — сердито ответила она. — Да, намного хуже. Если это чувство взаимно, то тут еще меньше шансов положить всему этому конец, — сказал Гарри, как само собой разумеющееся. Джинни покачала головой. Гарри посмотрел на нее, не совсем уверенный, должен ли он сказать то, что было у него на уме. — Джинни… — начал он, решив быть смелым. — Я много думал об этом и… — он остановился, будучи не совсем уверенным, что говорить дальше. — О чем именно, Гарри? — спросила его Джинни, еще чуть-чуть занятая своими мыслями. — Про Гермиону и Снейпа и… это было бы так плохо, если бы мы оставили их на произвол судьбы? — скороговоркой выпалил он, прекрасно зная нрав Джинни. Она уставилась на него. — Что? — Ты не видела его взгляда, Джинни. Я никогда не видел, чтобы он смотрел на кого-нибудь так… нежно, если можно сказать, — Джинни посмотрела на него в недоумении. — Я знаю, это звучит совершенно и абсолютно неправильно, но я никогда не видел никого, кто бы так смотрел на Гермиону, — серьезно сказал Гарри. — Я боялся, подозревая, что он может причинить Гермионе боль. Я думал, он никогда не разделил бы ее чувств и не ответил бы ей, но теперь я вижу, что есть какая-то надежда в том, что там может быть и другая сторона Снейпа, которой мы никогда раньше не видели… возможно, мы не должны останавливать Гермиону. Джинни продолжала удивленно пялиться на него. — Гарри… как ты можешь так говорить! Ты очень многое о нем знаешь. Ты знаешь, кто такой Снейп и на что он способен! Мы все знаем, но я думала, ты… любой бы на твоем месте понял, почему мы должны держать Гермиону подальше от него. — Я знаю, Джинни. Я знаю, что он является причиной, по которой моя жизнь оказалась разрушена, но с годами я пришел к пониманию… в данном случае речь идет не обо мне. Он предал моих родителей и да… я ненавижу его за это и всегда буду ненавидеть, но Джинни… на этот раз мы говорим не про меня. Речь не о тебе или даже Роне. А о Гермионе и ее чувствах. Я просто думаю, что мы не должны вставать на ее пути. Если она так решительно гонится за чем-то, то ничто ее не остановит. И к тому же она уже почти женщина. Мы все почти взрослые. Это ее решение. Мы не можем руководить чужой жизнью. — Как скажешь, Гарри, — горячо ответила Джинни. — Как скажешь. Ты всегда был праведником. Но в данном случае ты абсолютно неправ. Разве ты не осознаешь, какие у нее могут возникнуть проблемы в отношениях со Снейпом? Неужели ты не понимаешь, какую боль она может получить? Все твои аргументы были бы хороши, если бы только это был не Снейп. Он ее учитель. Ты понимаешь, как это будет выглядеть, если она свяжется с ним? Гарри, из этих отношений не выйдет ничего хорошего. — Любовь, Джинни. Любовь — это всегда хорошо, и знаешь что? Я думаю, что я приму выбор Гермионы. Это ЕЕ решение, Джинни. Никто из нас не может прожить ее жизнь за нее, — парировал Гарри. — Гарри! Ты не можешь быть с ней заодно! Ты просто не можешь! Ничего из этого не получится! — Джинни, я уже все решил. Я не могу потерять Гермиону больше, чем не могу потерять тебя или Рона, и меня тошнит от этой междоусобицы. Я собираюсь пойти извиниться перед ней, — сказал Гарри, поднявшись со своего места, прежде чем Джинни смогла что-либо сказать, и выйдя из библиотеки. Кипящая гневом Джинни продолжала сидеть там, где была. Гермиона сидела на полу между полками, обхватив голову руками и не зная, чего ей хотелось больше — кричать от радости, плакать навзрыд или просто свернуться калачиком и умереть. Она не собиралась подслушивать. На самом деле она была не из таких людей, но она не зашла бы так далеко, если бы первое предложение Гарри не привлекло ее внимание. Что еще она могла сделать, если не дослушать остальное? Сейчас она была в шоке. Джинни соврала ей. Она сказала, что будет поддерживать ее, но сейчас правда вылезла наружу. Она никогда не собиралась поддерживать ее в этом решении. В чем еще она солгала? Конечно, Гермиона хотела также плакать от благодарности. Гарри проявил полное понимание. По крайней мере, с ней остался хоть один из ее друзей. Не только это, но и его слова о том, что Северус был влюблен в нее… но могла ли она просто отбросить от себя мнение двух других ее друзей? Она вспомнила, что сказал Гарри: «Ты не видела его взгляда, Джинни. Я никогда не видел, чтобы он смотрел на кого-нибудь так… нежно, если можно сказать». Урок зелий, когда он поднял ее перья феникса… это был совсем маленький акт, но Северус… выразил им очень многое. Она хотела, но не могла видеть его взгляд, который Гарри определил как… любовь. Он действительно увидел это? Или ему только показалось? Разрываясь между горем от обмана Джинни и радостью от поддержки Гарри, она быстро вышла из библиотеки, избегая быть замеченной Джинни.