Котёнок

      Гермиона шагала по лужайке, не обращая никакого внимания на то, куда она идет. Она прошла мимо хижины Хагрида, обогнула квиддичное поле и оказалась у озера. Она стояла на берегу под старым деревом, где они с Гарри и Роном много раз сидели вместе и смотрели на воду. Луна, отраженная на зыбкой поверхности, заставляла барашки маленьких волн переливаться серебром. Она зачарованно смотрела, как каждое движение создавало новый блеск, ослепляющий ее глаза. Ее мысли потекли, как эти маленькие волны, мягко и безмятежно. Этот пейзаж дарил ей спокойствие, преодолевающее ее… Ее… — Мисс Грейнджер? Она резко обернулась на знакомый голос. Ее спокойствие потревожил нашедший ее профессор зелий. Он стоял, закутанный в мантию с откинутым капюшоном, и лунный свет освещал землю вокруг него. Его взгляд был спокойным и заботливым и, казалось, когда он просто смотрел на нее, он пришел к решению. — Профессор? — произнесла она кротко, боясь, что получит наказание. — Вы вышли из замка довольно поздно, мисс Грейнджер, — тихо ответил он. — Простите, профессор. Мне нужно… подумать… — сказала она, глядя вниз. Он мгновение смотрел на нее, прежде чем сказать: — Я вижу, мы единомышленники. Она подняла на него свой взгляд. Возможно, это была ночная прохлада. А может, отражение луны в воде, но было нечто, что призывало ее чувствовать себя умиротворенно. Она знала, что ей следовало опасаться, так как ей более чем вероятно влетит за то, что она вышла из замка практически ночью, но по какой-то причине эти опасения не приходили. По-видимому, Северус тоже чувствовал это. Его ум, однако, был занят какими-угодно вещами, но только не комендантским часом. «Я его не виню», подумала она, слегка покраснев. Не прошло и часа с тех пор, как она впервые поцеловала его. — Пока что… я в растерянности, не знаю, с чего начать, — мягко сказал он ей. Ее румянец углубился, поскольку он подтвердил то, что она ожидала услышать. Она сама не знала, с чего начать. Она не могла не ощущать себя неловко, говоря с ним о ее собственных чувствах и причинах, побудивших ее поцеловать его. — Полагаю, мы пытаемся осмыслить одно и то же событие, я просто в растерянности, как и вы, профессор. — Это довольно сложная тема, мисс Грейнджер, но, возможно, нам все же лучше обсудить ее, — решительно произнес он. — Не могли бы вы объяснить мне мотивы… проявления любви, открывшейся мне после урока? Румянец Гермионы отказывался уходить. Это было так неловко, и она определенно не была под его контролем. — Ну… профессор… я… Я должна была знать… что… — сказала она, запинаясь. Его взгляд слегка посуровел. — И ЧТО вы хотели знать? — спросил он еле слышным голосом. Гермиона посмотрела на свои туфли. Она не знала, хотела ли она на самом деле сказать ему это или нет. Но затем эффект зелья принял решение за нее. — Ну… я… я… мне нужно было узнать, является ли… взаимной… моя… моя любовь… — негромко сказала она. Он все больше смотрел на нее лицом, не выражающим никаких эмоций. — И какой ответ вы получили? — прошептал он. Она рискнула взглянуть на него. — Вот именно, сэр, что я не знаю. Он посмотрел ей в глаза и сделал шаг ближе. Она окинула его своим взглядом, боясь отвести его, чтобы этот момент не исчез. — Возможно… — нерешительно произнес он. — Я смогу… сделать ответ яснее, — он медленно потянулся к ее лицу. Его пальцы коснулись ее щеки, и она закрыла глаза, едва веря происходящему. Он шагнул ближе к ней и она открыла глаза, чтобы еще раз посмотреть на его. Его лицо было так близко, он нежно погладил ее по щеке и она снова закрыла глаза, после чего он приблизил к ней свое лицо и его губы аккуратно соединились с ее. Как будто фейерверк взорвался в ее сознании. Радость была не сравнима ни с чем, что она когда-либо испытывала, она текла сквозь нее, когда он страстно целовал ее, стараясь задержаться на ее губах как можно дольше. Он целовал ее снова и снова — мягко, нежно, с любовью. — Знаешь, любимая моя, Гермиона, — произнес он; его дыхание согревало ее рот. — Любовь — прекрасное чувство, но также знай и это, — он остановился, поколебавшись, прежде чем продолжить. — Мы не можем жить этой любовью еще некоторое время. Знаю, любимая моя, Гермиона, но нужно немного подождать, пока что не самое подходящее время, — он еще раз поцеловал ее, прежде чем уйти. Убрав свою ладонь с ее щеки, он взял ее руку в свою. Он поцеловал ее ладонь и отпустил, развернувшись и растворившись в темноте. Гермиона еще некоторое время стояла на берегу озера, уставившись на его силуэт, медленно исчезающий во тьме.