В дороге

Они зашли в переполненное людьми метро. Они звонко смеялись, были очень веселы. Толкающиеся тела и духота их только еще больше веселили. Они были пьяны и по их вискам стекал пот. Их майки-футболки поприлипали к мокрым телам. И улыбки на лицах только злили окружающих, которые устало-наигранно равнодушно отворачивали свои физиономии. На самом деле, они просто хотели оказаться на их месте. Не ехать после работы, а быть с самого утра пьяными и веселыми, быть раскрепощенными и расслабленными. Вместо этого они в четверг вечером ехали в самый час пик и хмыкали, просили не толкаться, хотя это было практически невозможно. Намджуна прижало к какой-то девушке в розовой кофточке. Разрез был достаточно глубокий, чтобы понять - грудь у нее небольшая, но форма очень аппетитная. Джун улыбнулся девушке достаточно красноречиво. Он чуть наклонился к ней и черные очки съехали на переносицу. Между ними установился зрительный контакт. Никто не был против. Чимин держался за Сокджина, они хихикали и не так сильно раздражали окружающих, были сами себе и сами на своем уме. Несмотря на то, что они были не совсем трезвы, Сокджин думал, как бы никто не потерялся из них по дороге в общагу. Более того, думал, как они не спалятся перед охранником, который и так уже косо поглядывает на Намджуна, Тэхена и Хосока - парней, которые уже не раз попадались за нарушением правил общежития. Хосок, Тэхен, Юнги и Чонгук стояли в куче, прижатые друг к другу. Тэхен стоял сзади Чонгука, который был практически вплотную прижат к Юнги, Хосок же придерживался где-то правее Мина. Они смеялись просто так, говорили громко и мешали остальным своим безмерным счастьем. - Оу, Чонгук, детка, - смеется Тэ, тут же переключаясь на серьезный тон, на свой бархатный бас. Хосок ржет в два раза громче, вытирая слезы. Чон хихикает, предвкушая дальнейшие события. - Ты думаешь, это моя нога между твоих? - Чонгук прыскает, Хосок задыхается. - Хен, убери ногу, это странно, - смеется чуть смущенно Чонгук. - А это не нога, это кое-что поинтереснее, - они все ржут. Ошибочка. Юнги не смеется. Совершенно. Он будто трезвеет даже. - О детка, я поимею тебя, - Тэхен сам чуть не срывается на смех. - Молодые люди, вы находитесь в общественном транспорте, - замечает жесткий женский голос с долей мерзкой язвочки, который игнорируют абсолютно и напрочь. Чонгук подыгрывает Тэхену: - Тэтэ, а это не опасно? Твой младшенький ни черта не младшенький по ощущениям. Я выдержу это нападение? - Хосок плюется слюнями в волосы Юнги, который молчит и вообще никаких признаков жизни не подает. - Ну, малыш, я же сначала хорошенько с тобой... - и Тэ теряет образ, начиная тоже смеяться. Они попадают под атаку людей, которые выходят на своей станции. К ним, шатаясь, подходит Сокджин. Он чуть не падает, взгляд у него пьяненький и слегка потупленный. Его рука падает на плечо Юнги. - Парни, выходим на сл-л-едующей станции-и-и, - он чуть не падает, когда метро приходит в движение, его ловит Намджун, проводивший своим животным взглядом девушку. Становится значительно свободнее. - Не наша, Джинни, - говорит Намджун, который в настроении продлить это самое хорошее настроение. Ему бы куда-нибудь повеселиться. - Нет-нет, нам подышать надо, Чиминни, он, - и не заканчивает, а Чимин уже никакой. Описать его внешний вид практически невозможно. - Все под контролем, - парирует Намджун. - Значит так, план такой: мы выходим на следующей, переходим на другую, потом парочку домов проходим до клуба, там у меня знакомый, он угостить может и... - Ты что такое говори-и-ишь? - Сокджин облизывает свои и без того влажные блестящие из-за слюны губы. - Нам в общагу, завтра отходняк!.. - и икает. - Вот именно, Джинни, - не унимается Намджун, поправляя очки. - Нужно хорошенько накидаться, чтобы... - Я с тобой, - Хосок отлипает от Юнги и переключается к Джуну. Намджун только сейчас обращает внимание на то, как близко друг к другу стоят Юнги, Чонгук и Тэхен. Руки Тэхена на талии Чонгука, в плечо младшего утыкается Юнги, они стоят слишком тесно. - Что вы делаете втроем? - спрашивает Ким. - Чонгука держим, хен, - хихикает Тэхен, в шутку толкаясь в задницу младшего, вырывая из груди того смех. - Хочу тебя, малыш с крепким орехом вместо задницы, - и руки Тэ оглаживают две половинки младшего, затем хлопают, и оба парня прямо-таки валятся вниз от смеха, заставляя обернуться на себя. Они с Тэхеном утыкаются друг другу в плечи, наигранно лапают друг друга, изображая страсть. Джин пытается их успокоить, но его держат крепкие руки Джуна, не давая упасть, потому что Ким-старший - просто никакущий. Юнги держится за поручень. - А кто еще поедет? - спрашивает Хосок. - Эй, вы двое поедете? - Разве не видно, что нам хочется уединиться? - спрашивает Тэ, звонко и сочно чмокая Чонгука в щеку. - Мой сладкий, - поезд останавливается. - Юнги? - Нет, парень, я в общагу. Дела есть. - Дела? - Кто-то же должен довести этот зверинец. Намджун хлопает по плечу Мина и вместе с Хосоком бодрячком выскакивают на следующей станции. Джина удается усадить, что Юнги и делает, пока те двое играются друг с другом. Внутри бьет с огромной силой. Внутри щемит так, словно придавило дверью этого сраного метро. Но Юнги молчит. Он думает, что нужно закурить и еще выпить, потому что его реально бесит. Его реально сейчас начнет херачить изнутри мясорубкой ебучей, потому что эти два кретина в конец охуели. Юнги прошибает пот по спине. Чимина нет. - Ебаный в рот, - тихо выдыхает он. - Эй, цирк, где еще один? - спрашивает он сидящих рядом друг с другом парней. Они переглядываются. - Кто? - в один голос. Надо же, синхронно. Посмотрите-ка только на них. Юнги сейчас кинет этих двух козлов под рельсы. - Чимин, блять, где? - Не знаю, - и снова в голос. Но уже не смешно, все трое оглядываются по сторонам. Нет Чимина. - Блять, - выдыхает он. - Да не переживай ты, хен. Чимин сам разберется, он же не маленький. Домой доберется, - начинает Тэ. Но по нему видно, что сам переживает и эти слова - оправдание скорее самому себе. Слова успокоения. Чонгук смотрит Юнги прямо в глаза. Он еще пьяный, но уже не такой веселый, потому что по глазам улавливает в своем хене перемену. Нехорошую перемену. В черных водах глаз Чонгука для Юнги вопрос повисает: "Что такое, хен"? И Юнги только хмурится. Тэхен начинает переживать из-за Чимина, он встает. - Слушайте, я тогда выйду на следующей станции и... ну мало ли, может, его просто толпой унесло, он на ногах еле стоял, - Юнги кивает. - На связи. - На связи, - со вздохом подтверждает Ким, нервно вытаскивая из кармана сигареты. Вспоминает, что находится не в лучшем месте для этого и судорожно засовывает их обратно. Он выходит быстро и стремительно, будто даже и не пил. Юнги садится рядом с Чонгуком. Второй сглатывает слюну, оглядывается, понимает, что до конечной станции остались ехать немногие и каждый занят своим делом. - Хен, - он подушечками пальцев еле заметно, но для Юнги еще как ощутимо, поглаживает раскрытую ладонь старшего, который игнорирует. - Хен? Что случилось? - в самое ухо. Он запинается. - Хен, скажи мне? - Я ничего говорить не хочу. Вставай, донесем эту тушку до общаги.

***

Они оба практически не шатаются даже. Идут, залитые светом заката и несущие на своих плечах по кусочку Джина. Чонгуку неловко, он не понимает искренне сложившейся ситуации. - Хен, - но хен обрывает. - Постой с губастым. Я пошел себе пивка возьму. - Возьми мне тоже две бутылочки светлого и пачку... - Крепче ряженки ничего ты сегодня не получишь, - сурово чеканит Юнги, заходя в магазин. Чонгук в шоке. А когда приходит в себя, начинает закипать. - Ты слышал его, хен? - обращается парень к бессознательному Сокджину. - "Ничего крепче ряженки" - говорит. Вот же самовлюбленный... - и вздыхает, приземляясь на лавочку вместе с Сокджином. - Не могу, когда он такой, хен. Хочу, чтобы все знали. Нельзя, хен. Нам нельзя. Понимаешь, хен? - но у Сокджина с уголка губ слюна, которую краем футболки вытирает Чонгук. Из магазина выходит Юнги. Он садится рядом, открывает совсем не пиво, а водку. - Ты решил вобрать в себя и мою порцию градусов, хен? Я, как понимаю, мне ты ничего не взял. - Взял, конечно, - он шуршит в пакете и достает оттуда мороженое. - Ряженку уж не стал брать. На, - он кладет рядом с Чонгуком. - Ты смеешься? Мороженое? - Не хочешь, так выкинь, - Юнги делает глубокий глоток и шумно выдыхает. - Еще чего, это же деньги, - а в голове мысли: "Деньги хена. Это он мне купил. На свои деньги." И открывает его, сжимая в своем кулаке обертку. - Надо же. Надо же. Ну вы только посмотрите, как скривился. Если бы это купил тебе твой Тэтэ... - и не заканчивает, встает со скамьи, поднимая пакет. - Понеси пока этот овощ, а я понесу другие продукты, - то, что называет он продуктами - в пакете гремит бутылками. Чонгук цокает. - Сколько ты взял? - Не волнуйся, количество жидкости в пакете не превышает твой айкью, - Чону становится не зло, а грустно. Он решительно ничего не понимает. Взгромоздив на плечи Сокджина, он плетется за старшим, ничего не говоря по этому поводу. Мороженое тает, есть его неудобно, когда на твоей спине пьяный в какулю Ким. Мороженое стекает уже по локоть и Чон цокает слегка раздраженно. Юнги уже выпивает к тому времени полбутылки и разворачивается к младшему, заглядывая тому в глаза. - Что? - младший держит в руке палочку от мороженого, которое все потекло, испачкало руку и немного футболку. Мин берет запястья младшего и касается сладкой дорожки на коже кончиком языка. - Хен, ты пьян. Мы на улице, пойдем домой, пожалуйста, - чем трезвее становился младший, тем печальнее и апатичнее ему становилось. Хотелось успокоить непонятно отчего разозлившегося хена, обнять его и просто посидеть на их диване. Никого тем более в их блоке нет. Так бы сейчас пришли и все. Но нет, Юнги на что-то обижается, при чем не хило так, потому что ускоряет свой вальяжный шаг и пить начинает больше. - Хен, не пей, пожалуйста. Пока мы не пришли, лучше не надо. Ты ведь совсем опьянеешь. - Я для этого и пью, малыш, - последнее слово он искажает до противного скрежета, так мерзко еще никто не говорил. - Нравится, когда тебя называют "малышом", а? Нравится, когда в людных местах просовывают колено между твоих ног, ну? Ну чо, здорово, а, малыш? - до Чонгука доходит. Он поправляет на своих плечах спящего хена и они, о чудо, проскакивают в общагу без проблем, потому что сегодня дежурит охранник, который за пузырек водочки пропускает их с улыбкой на лице и не требует даже искать пропусков. Они заходят в лифт. Чонгук сглатывает. То, что Юнги его ревнует... это как-то... Да, Чонгук ревновал сам, да, думал много, но... Юнги-то его никогда. И теперь из-за этого внутри какой-то идиотский такой трепет и рука так и хочет потянуться к этому Юнги, что уже близок к состоянию никакущего говна. - Хен, - и дверь лифта открывается. Они выходят и молча идут к их комнате, которую Юнги открывает с первого раза, но падает на тумбу с обувью, опрокидывая ее. Чонгук аккуратно сажает на пол Сокджина, который невнятно что-то мычит, и наклоняется к Юнги. - Хен, - он касается щеки Мина. - Хен, ты ревнуешь меня? - и зря это делает, потому что у Юнги брови сдвигаются и он со злости ловит свою координацию обратно, встает на ноги без помощи и обутый проходит в их общую комнату. Чонгук вздыхает, а трепет внутри и смущение не проходит, все это подкрепляется духотой и жарой проклятого лета. Уже заходит солнце, виднеется прозрачно-голубая луна в высоком небе. Он разувается сам, снимает обувь с Сокджина и, подняв его, снова несет на своей спине. Усаживает его на диван, сам садится рядом с Юнги, что в один глоток осушает стеклянную бутылку. - Хен, - слабо произносит Чонгук, касаясь бедра Мина. Юнги не отталкивает от себя, но лицо недовольно кривит. - Хен, Тэ мой друг, - говорит Чон на ухо, утыкаясь подбородком в плечо Мину. - Я не могу с тобой так, потому что ты мне... не так, как Тэ. - Мне плевать. Расскажи это тому, кому не все равно, - и они встречаются взглядами. Рука младшего притягивает старшего к себе, надавив на затылок, а Юнги зарывается пальцами во взъерошенные волосы Чонгука. Они целуются глубоко, медленно, с нажимом. Младший разворачивается и разворачивает к себе старшего, обвивая руки вокруг его тела. В тишине раздаются глуховатые чмоки, что прерываются, не успев начаться. Дыхание берется быстро, чтобы поскорее вернуться к мягким губам, к потрескавшимся губам. Юнги опьянел прилично, и в нем проснулась несдержанная чувственность, что проявлялось в ласковом вылизывании нижней губы младшего. Мин чуть раздвигает ноги, подпуская Чона к себе ближе, прижимаясь еще теснее. Языки переплетаются узлами и очень легко распутываются. Губы и нежно, и агрессивно расцеловывают губы напротив. Чонгук небольно кусает нижнюю губу Мина, присасываясь к нему снова. Сердце выскакивает из груди, руки жмут к себе все крепче, щеки горят алым пламенем, тело обильно потеет, одежда неприятно липнет. - Мой хен, - и Чон утыкается в грудь Юнги, целуя ключицу. Мин гладит пьяно по голове Чона, успокаивая тем самым пожар в сердцах обоих. - Хен, зачем ты так напился? Из-за меня? - Мне не нужны причины для того, чтобы напиться. Тем более, я не так уж и пьян, - Чонгук молчит, и в этом молчании Мин видит неверие, ему сейчас многое видится и кажется. - Не веришь? Так смотри, - Юнги ловко выворачивается в руках младшего, наваливаясь и седлая его, Чонгук бьется головой о подлокотник, жмурится несильно и удивленно смотрит на хена. - Хен? - он чувствует неловкость от позы, в которой они вдвоем оказались. Они раньше трогали друг друга, но это было слишком далеко до слов "откровенно" или "жарко". - Если бы я был в говно, на это не хватило бы мне сил, ясно? - Да, хен, - Чонгук выныривает из-под Юнги, хотя тот и выказывает слабое сопротивление и недовольно хмурится. - Пойдем в спальню, хен, - Чонгук берет за руки Юнги, тянет на себя. Старший с трудом прослеживает идею Чона, не понимая. - В спальню? - Да, хен, в спальню, - младший понимает, что с Юнги. Старший обмякает в руках Гука, будто даже засыпая. - Вот же, сосунок, - бурчит Мин, еле выговаривая с заплетающимся языком, прикрывая глаза. - Да, хен, я сосунок, - спокойно отзывается Чон. Он поднимает Юнги на руки полностью, толкает плечом дверь в их комнату. В комнате как никогда создается атмосфера уюта. Красивый закат просится в окна, оставляя свои лучи на полу и кроватях. Чон аккуратно укладывает Мина на его кровать. Старший наблюдает с полуприкрытыми глазами за действиями младшего, который раздевает его собственное размякшее тело. Чон снимает с Юнги влажноватую футболку, складывая ее в сторону, чтобы потом не забыть кинуть ее в корзину с бельем. Наклонившись к джинсам старшего, он расстегивает ремень и замирает в неуверенности. - Хен, - он немного неловко и неуверенно смотрит в расфокусированный взгляд Мина. Юнги молчит, медленно моргая, наблюдает за действиями младшего, будто ожидая чего-то. Чонгук растерянно принимается стягивать драные джинсы с хена. Он был немного смущен, видя эрекцию Юнги. Конечно, в этом не было ничего такого сверхъестественного, но... все-таки это был Юнги, его Юнги... ну и как бы... Чонгук стягивал джинсы с колен парня, стараясь игнорировать это обстоятельство, но сердце уже начало выстукивать неровные ритмы, а глаза невольно поднимались выше, Чон сам себя останавливал, снимая носки с Мина. Внезапно его волос коснулись кончики пальцев хена, и Чон резко вздернул голову, чуть приоткрыв рот, обнажая белые зубы. Это делало его похожим на кролика, что не нравилось ему от слова совсем. Поэтому Чон старался так не делать, но сейчас это вышло непроизвольно. Их взгляды встретились. Чон невольно придвинулся ближе к Юнги, рука которого уже ласкала щеку младшего. - Чон... Гуки, - выдохнул Мин, сглатывая слюну. Член в трусах Мина дернулся, что не ускользнуло от глаз Чона. Ему стало совсем неловко, но мысли уйти, оставить хена не возникло. Он наслаждался этими приятными поглаживаниями. - Я здесь, хен... Юнги-хен, - Чонгук накрыл ладонь Юнги своей и прижал к щеке. Рука младшего поднесла ладонь Мина к губам, мягко касаясь ими. Глаза залюбовались красивым влажным телом Юнги, красноватым лицом, прилипшими от пота к лицу прядями. - Мне и смешно и неловко, хен, - честно признается Чон, улыбаясь немного виновато. - Я представлял себе, что однажды мы зайдем чуть дальше поцелуев и объятий. А ты? - боясь отказа и неизвестности, потому что Юнги смотрел на него так... чуть приоткрыв сухие губы, Чон наклонился к груди старшего, боясь искренне чего-то... Он смотрел на реакцию, нежно коснувшись губами кожи Мина, проводя вдоль талии пальцами. - Я думал, что вот так вот буду... как сейчас. Хен, мне стыдно и совестно, потому что я это делаю в тот момент, когда ты пьян. Ты, возможно, не понимаешь уже даже, что происходит. Я боюсь твоей реакции, но мне действительно приятно и хорошо касаться твоего тела, - он наклоняется и сначала легко целует в области ребер, затем робко касается языком, снова целует, но уже более уверенно, оставляя засос на ребрах. Он сам пьянеет от красоты тела Юнги, от его руки в своих волосах и тихого дыхания над головой. Чон прислоняется щекой к груди Мина, вслушиваясь в дикий стук его сердца. Пальцы слабо шевелятся, поглаживая. Младший, будто поддавшись невысказанному желанию Юнги, поцелуями спускается вниз, еле ощутимо забираясь языком во впадинку пупка. И член Юнги снова дергается, заставляя так невзначай и робко сердцебиение Чонгука оборваться, а после - забиться еще чаще. На трусах старшего появляется красноречивое мокрое пятно. Все в порядке. Чонгук поднимает свой взгляд к Юнги так робко, так неуверенно, так вопрошающе, что впадает в неизвестность, когда не может прочитать взгляд Мина. Младший сглатывает вязкую слюну во рту, уже где-то на краю собственного сознания зная, что сейчас он сделает. Его пальцы ледяные и они обливаются холодным потом, и они сейчас, подцепив резинку трусов, чуть приспускают белье вниз. Взгляду предстает розовая головка члена, из которой по капле вытекает предэякулят на живот Юнги. Чонгук вздыхает, снова ища в глазах старшего хоть что-нибудь. И находит. Мин ждет. Он все понимает, но не знает, что сказать и как это сделать. Он сам не знает, что делать: просить Чонгука продолжить, как ему самому этого хочется, или же оттолкнуть, зарыться в одеяло и попытаться уснуть, как этого хочется его разуму. Чонгук против разума. Принципиально. Поэтому он наклоняется ниже и неумело и все еще боязливо проводит по головке языком, из-за чего Юнги вздрагивает всем телом, болезненно шипя. Чон произносит шепотом своим осевшим голосом: - Прости! Больно? - Аккуратнее, - шепеляво просит Мин и Чону становится как-то тепло. Эта шепелявость делает сердцу приятно, как-то совсем по-домашнему. Скорее, это всего лишь нотки шепелявости... - Прости. Я буду аккуратнее, - а сам даже не знает, что ему делать, будто никогда не сталкивался с подобной проблемой. Сталкивался намного чаще, кто бы о нем что не думал. Он приспускает белье еще ниже до яичек и проводит языком по основанию. И еще раз. Головку вбирает аккуратно, совсем робко, придерживая ствол кончиками пальцев. Тело под Гуком напрягается, нижняя губа закусывается болезненно даже - почему-то в этом Чон уверен. - Ты так его держишь... если тебе не хочется, я... - и это странно, это так неловко. И Мин ни разу не прав. Чонгуку не противно, Чонгук не брезгует, просто ему немного страшно, просто это так... ведь ему ни разу никто не отсасывал, он видел это в порно, но как это сделать самому и так, чтобы было как у людей, ну, то есть, нормально. Как это сделать? - Как?.. это сделать? - красный подобно заходящему закату, Чон поднимает глаза, засматриваясь на медленно вздымающуюся грудь Юнги, и на часто бьющееся в ней сердце. - Ну... - Юнги сам теряется. Положение, в котором они оказались - глупее некуда просто, серьезно. Но это не глупо только потому что оба чувствуют. Чувствуют очень сильно и... просто не знают, как выразить. - Просто сожми его, - рука Юнги накрывает ладонь Чонгука, обхватывая ей член у основания. - Вот так, - язык по-прежнему заплетается, а младший по-прежнему чувствует неловкость. Он водит аккуратно, ровно с той силой трения, что нужна. Юнги дышит медленно, но глубоко через рот, глотая свою слюну и облизывая высохшие губы. Чон чувствует какую-никакую уверенность и вбирает головку члена в свой рот, аккуратно, стараясь не задевать языком, не надавливать. Мин зарывается собственной рукой в волосы и зачесывает их назад, выдыхая через рот. - Вот так хорошо, молодец, - это кажется больше просто усталостью, а не пьянством. - Хорошо, Гуки, - Чонгук берет чуть поглубже соленый член, боясь, что все старания пойдут насмарку, что хен его хвалит зря. Они еще ни разу не касались друг друга в таких местах, а тут прям вот так вот сразу. Чон вспоминает все порно, что смотрел и пытается воспроизвести хоть что-то толково и дельно. Он проводит языком по синеватой взбухшей венке, водит рукой по стволу, полностью стягивает белье и облизывает яички, водит по ним языком, затем вбирает в рот. Мин под ним тихо мычит с наслаждением - сжимая каштановые пряди волос в своей ладони крепко. Чонгук пытается ускорить трения, но Мин произносит еле слышно, будто сомневается, говорить или нет: - Возьми его в рот... глубоко, как сможешь, - и Чон делает, хватаясь руками за бедра Мина. Юнги слишком наслаждается происходящим, слишком уж ему неловкие движения младшего кажутся профессиональными, все неумелые ласки - блаженством, что забывается в оргазме, двигая бедрами в рот Чона так глубоко, как может. И Чон давится, но глотает, дыша тяжело. Они оба тяжело дышат, но тело внизу обмякает. Распухшие губы Чонгука кажутся самыми сочными, аппетитными, яркими и живыми. Взгляд затуманенный. - Хен, - и он двигается к Юнги, приподнимает его расслабленное бесхребетное тело, прижимая нежно к своей груди, прижимая его голову к своему плечу. - Нам нужно поспать. Мы должны будем завтра об этом... Но Юнги уже спит, уткнувшись в плечо младшего. Гуку ничего не остается кроме как уложить это слабое тело, накрыть легкой простыней и еще долго не спать, обдумывая то, что произошло.