В дороге

Чонгук снова становится Гуки. Перед Юнги предстает лицо шестнадцатилетнего мальчика. Только теперь с четко очерченными скулами, пальцами, окольцованными железками, пробитыми ушами и приобретшими выразительность бровями. Детская пухлость щек не сошла до конца, оставив тень своего присутствия, в уголках суженных глаз прежний блеск, напоминающий об упрямстве и прямолинейности. В нем всем теперь приумноженный на три вызов. Его жесты и движения уверенны, хотя все еще по-подростковому резки. Он чертовски здорово управляет своим телом, оно для него слишком легкое, для такой силищи, которой он овладел. Пляшущий огонь на концах тонких свеч неуравновешенно подскакивает к низкому потолку чердака, кое-как, с огромным усилием, опускаясь. Эти тени искажают лицо не моргнувшего ни разу за последние тридцать секунд Чонгука, сидящего на краю скрипучей кровати. По огню Юнги понимает Чонгука куда глубже. Так было всегда. Так осталось и теперь. И чтобы не сморозить никакую глупую вещь, Юнги молчит, ощущая теперь этого малька своим хеном, а не наоборот. - Ты прошел долгий путь, - все-таки говорит Юнги, опускаясь на колени. У Чонгука босые ноги, обнаженные по щиколотку. - Ты получил кольцо контроля. Должно быть, для тебя это было очень сложно, - пальцы на ногах белеют от сжатия. Огоньки временно сливаются друг с другом, неаккуратно роняя искры на деревянные поверхности деревянного крошечного чердака, где ничего кроме кровати, свеч и символики нет. Но древесина влажная, поэтому пожара не случается. - Самое ценное кольцо для меня по-прежнему оно, - Чонгук поднимает правую руку, где на безымянном пальце красуется железное широкое кольцо призыва. У Юнги просто не может не екнуть в сердце. Это первое кольцо, которое получил Чонгук, находясь под его обучением. Чонгука тогда чуть не поглотил его же собственный огонь, а у Юнги с того самого испытания до сих пор левая часть тела от плеча до бедра в ожогах. Это лишь один из многих случаев, когда учитель спас своего ученика. - У меня даже есть кольцо разума, хен, - говорит Гук и Юнги чувствует жар его шепота. Или же огонь в комнате расходится не на шутку. Юнги видит на мизинце правой руки узкое змеевидное кольцо с крошечным горящим алым пламенем камешком размером с песчинку. - Это значит, что теперь ты сам стал учителем, - говорит Юнги. Это истинная правда, змеевидное кольцо разума с синим камнем, что есть замороженная навеки капля Атлантического океана, подтверждает сказанное. - Ты сожалеешь об этом? - Ни за что. Это большая гордость для учителя - узнать, что его ученик добился таких высот, - огонь вокруг становится совсем тихим, свет заметно приглушается. Юнги видит два черных сверкающих в практически темноте глаза. - То, что ты все еще в этой деревне, говорит только о том, что ты кого-то продолжаешь обучать. Кто это? Кого ты обучаешь? - Юнги чувствует своей спиной жар и его ладонь, мягко опустившаяся на влажные доски, пускает по ним легкий ветерок. Свечи дрожат всего лишь мгновение. - Шесть лет назад я взялся обучать одного заклинателя воздуха. - О, хен. Это куда ближе тебе, верно? - огонь взмывает к деревянному мокрому потолку, с которого крупными каплями падает холодная вода, капая за шиворот Чонгука, тут же с шипением испаряясь. - Ты все-таки великий учитель, получивший благословение сразу от двух стихий. Куда проще справиться с хорошо контролируемой водой, принимающей абсолютно любую форму, в которой она окажется, нежели с необузданным огнем, пожирающим эти формы и ее границы. Этот ученик с благодарностью относится к тебе? Выполняет каждое твое слово? - запах горелого становится более отчетливым. Треск древесины. Юнги касается подушечками пальцев руки кончиков пальцев босой раскаленной ноги Чонгука, пуская по его телу успокаивающие волны. Чонгук поддается этому приему, становясь шестнадцатилетним Гуки. Свет практически гаснет, доски вокруг перестают быть влажными, сохраняя в себе только холод. - Ты не находишь нужным контролировать себя. - Почему ты взял к себе еще одного ученика? Разве тебе было не достаточно меня? Я не мог остаться единственным твоим учеником? - Чонгук поднимается на ноги. Юнги до сих пор сидит перед ним на коленях. Его серебряные волосы покрывает капюшон цвета черной ночи. - Тем не менее, я уже принял его и являюсь ответственным за него. - Это куда проще, чем быть ответственным за ученика, который то и дело воспламеняется, уничтожая вокруг все. После ритуала принятия нового ученика, старый перестает быть таковым. Ты просто отказался от меня. - Я никогда не смогу отказаться от тебя, - тихо говорит Юнги. Именно этот шелестящий шепот вызывает в сердце Чонгука трепет, заставляющий опустить свой взгляд на учителя. - Но ты не можешь быть моим учеником. - Не могу? - огонь пожирает чердак в мгновение, оставляя ничтожное пространство безопасности. Несколько секунд и чердак топит потоком теплой воды, сквозь которую тут же прорывается пожирающий огонь. Вода не уступает. Эта борьба равных. - Видишь, что происходит? - Да, вижу. Ты предал меня. - Ты не видишь. Раньше я мог потушить твой огонь в одно мгновение. Теперь не могу с ним справиться. Потому что между нами больше нет разрыва в силе. Мы равны, - огонь гаснет. Остается лишь звук капель, разбивающихся о поверхность воды, в которой сидит Юнги. Чонгук опускается на колени к нему. - Я перестал быть твоим учителем в тот день, когда ты получил кольцо разума. Контракт был разорван. Я остался здесь, а потом к моему дому пришел Чимин. - Получается, это я предал тебя?.. - Юнги видит, как вьются концы его темных волос, он помнит, что в его детстве этого не было. Пальцы Чонгука очень быстро находят пальцы Юнги. Они переплетают их, одновременно придвигаясь друг к другу теснее. Вода становится тёплой, и ее куда больше, оба в ней уже практически по грудь. - Конечно же, нет. Ты просто больше не нуждаешься в учителе, - руки Юнги ловят теперь совсем детское личико Чонгука. Он прикрывает глаза и сдвигает свои брови к переносице, поджимая нижнюю губу. Его руки крепче прижимают ладони Юнги к своим горячим и влажным щекам. - Конечно же нуждаюсь. Ты навсегда мой учитель. Я готов отказаться от прав на кольцо, если это вернет мне тебя. - Ты не сможешь отказаться от кольца разума, ты же знаешь, что это невозможно. И я здесь, Чонгуки. Я все еще с тобой. Я остался ждать тебя здесь, ждать, когда ты вернешься. И ты действительно вернулся спустя десять лет странствий. Ты повзрослел, так возмужал, стал совсем самостоятельным. А раньше ты не мог разжечь костра без моей помощи. - Ты ждал, что я вернусь? Ты правда ждал? Это действительно правда? - Чонгук еще ближе наклоняет свое лицо, практически соприкасаясь носами с Юнги. - Хочешь узнать наверняка? Это кольцо моей души, - Юнги очень ловко снимает три кольца с большого пальца левой руки, выбирая самое последнее, сияющее прозрачно-голубым цветом. Надкусив кутикулу у ногтя, он роняет каплю крови на нужное кольцо. - Я клянусь, что ждал тебя все время, что думал о тебе и любил, - кровь так и остается на кольце, не испаряясь. - Вот видишь. Ты же знаешь, что это все означает. Это был мой первый урок для тебя, когда ты только пришел ко мне. Я показал тебе... -... как это работает, - заканчивает Чонгук, помогая Юнги надеть все кольца обратно. - Я помню каждый урок, который ты мне преподал. Эти уроки не дали мне умереть. Твои советы навсегда останутся со мной, - алый огонь загорается на воде, освещая их лица. Чонгук одним ловким движением скидывает с головы Юнги темный капюшон. Белые спутавшиеся пряди волос пахнут соленой водой, эта свежесть провоцирует мурашки и возбуждает взволнованность. Светло-голубые глаза, в которых навсегда останется холодность и величественность непокоренных никем гор северных долин. Секрет и мудрость между тонких сомкнутых губ, так же недоступных никому. Белоснежные ресницы, что смогли сохранить неповторимость каждой линии снежинки. Чонгук ворует этот секрет, а Юнги открывается для него медленно, заставляя Чонгука пережить одну внутреннюю микро-смерть. Вода нагревается, а ловкие и сильные пальцы разрывают черную ткань, прилипшую к белоснежной коже. Левая часть тела Юнги напоминает Чонгуку тот самый день, когда он получил свое самое первое кольцо. Этот день навсегда останется нестираемым следом на коже учителя. - Прости меня за это, - оторвавшись от потеплевших губ произносит Чонгук, утыкаясь носом в ямочку между тонкими ключицами. - Я найду способ это исправить. - Я не хочу. Пусть все будет так, как есть. Испытание получения кольца души гласит: "Следуй тому пути, который хотят проложить твои ноги и никогда не сходи с прокладываемой тобой тропы". Я ступил на тропу своего пути и все произошло так, как должно было. Полученные мною ранения в процессе - тому доказательство, - Чонгук ничего не отвечает, лишь с новыми силами набрасываясь на пока еще прохладное тело. Черная ткань кусками непригодных ни к чему больше тряпок плавает оборвышами по темной воде, которой становится все больше. Юнги чуть не захлебывается, когда Гук валит его на пол, зацеловывая каждый сантиметр тела. Розовые отметины шрамов разбухают под водой, приобретая некий оттенок насыщенной прозрачности. Юнги разрезает одним легким движением кольца на безымянном пальце одежду вдоль позвоночника Чонгука, оставляя его без священного одеяния. Они оба оскверняют таким отношением свои клятвы дарованным стихиям, но сейчас это последнее, о чем удается думать. Чонгук прижимает к себе тело, ставшее таким хрупким после того, как его собственное преобразилось силой кремня. Нерушимого и даже опасного. Это походит на бесконечную борьбу, граничащую с практически сверхъестественным по силе желанием любить друг друга. Огонь обжигает их тела, иссушая воду, а вода топит их, поглощая огонь. Чердак рушится, крыша падает разломанными досками в воду, создавая волнения вокруг. - Остынь немного, - говорит Юнги, чувствуя на своем животе зарождение новых ожогов от тела Чонгука. Его глаза черны и блеска в них нет, радужки не разглядеть. Виноватый и севший голос сводит с ума, это дурман: - Я не могу этого сделать, - если бы Юнги внимательнее разглядел руки Чонгука, то мог бы с уверенностью сказать, что тому удалось завладеть кольцом дурмана, но он не может. Голову кружит и воды выходят из под контроля, как и огонь, сжигая крышу, открывая взор на звездное лесное небо, до красоты и обширности которого теперь нет никакого дела. Вода выливается через щели разрушенных стен, под ними трещат доски. - Ты рушишь мой дом, - шепчет еле шевеля губами Юнги. - А ты делал со мной это долгие годы. Изнутри. Ты теперь здесь, - Чонгук соприкасается грудной клеткой с грудной клеткой Юнги. Огонь и вода не могут существовать вместе. Они разрушают друг друга, причиняя угрозу для жизни. Тело Юнги будто горит изнутри, приобретая розовый оттенок. Мокрые волосы прилипают ко лбу. Чонгук проникает в него раз за разом все глубже, ускоряясь и становясь все ненасытнее и ненасытнее. Вода сохнет, в один момент огонь становится настолько могущественным, что языки его алого пламени подлетают к небу. Юнги теряет разум, что означает - кольцо дурмана Чонгука выпускает свои чарующие пары. И тонкие руки цепляются за широкие плечи, становясь все краснее и краснее. - Так жарко, - вместе с протяжным стоном вырывается из Юнги. Он чувствует в теле вибрации, чувствует крепкие ладони, придерживающие его между лопаток, не позволяя отдалиться. - Мне тоже, - с Чонгука стекает пот, а тело быстро испаряет воду, из-за чего от кожи поднимается вверх пар. Юнги дышит в плечо Чонгука, ощущая, что задыхается не только из-за жара, но и из-за прилива неописуемого удовольствия. Он сам набрасывается, оказываясь по силе равным Чонгуку. Борьба продолжается, ничего еще не кончено. Чонгук утробно рычит, чуть не ломая спину самого дорогого в мире человека. Огонь, пожрав два тела в единое мгновение, тут же гаснет. Чонгук замирает, дыша из последних сил. Тело Юнги остывает, а глаза трепещут. На белых ресницах вода неизвестного происхождения. Чонгук падает рядом на спину, крепко держа в своей ладони остывающую руку. - Ты одурманил меня, - говорит Юнги, найдя в себе силы. Его голова поворачивается к Чонгуку, лицо которого стало снова шестнадцатилетним. - Ну конечно, - самодовольно усмехается он. - Но дело не в кольце, - тут же исправляется Чонгук. - Смотри, оно находится в спящем состоянии, - Чонгук протягивает ему свою руку и Юнги убеждается в правдивости слов. - Что, потерял от меня голову, учитель? - Я больше не твой учитель, - выдыхает Юнги. С его выдохом поднимается легкий ветер, заставляющий ласкать слух шуршанием листвы на деревьях. - Ты навсегда мой учитель. - Теперь ты сильнее меня. - Это неправда, - открытое небо богатое на падающие звезды. Или, возможно, какой-нибудь заклинатель проходит испытание этой ночью. - Все эти кольца я получил только благодаря тебе. Смотри, - он приподнимается, чтобы показать свои руки Юнги. - Я получил шестнадцать колец. - Неважно благодаря чему. Ты сделал это сам. - Нет. Не сам. Только потому что в моем сердце был ты. Ты - моя сила. Самое мое ценное кольцо было получено, когда ты был рядом со мной. Я мог умереть. Ты спас меня. - Твоя сила была слишком могущественна для слабого тела шестнадцатилетнего мальчишки. Я всего лишь помог тебе удержать ее. - И спас меня, - не унимается Чонгук, прижимая к себе тело Юнги. - И хватит устраивать такие сильные ветра, - жалуется он. - Мне жарко. А ты сломал мой дом. - Серьезно? Мы не виделись с тобой целых десять лет, а тебя беспокоит только это? Узнаю своего ворчуна-учителя, - Гук закатывает глаза. - Я не ворчу. Просто ты сломал мой дом, а потом чуть не сжег вокруг весь кислород и тем самым чуть не убил меня. Я чуть не потерял сознание. - Но ничего же не произошло? - почувствовав свою вину выдыхает Чонгук. Юнги вздыхает, обнимая Гука, ветер становится прохладнее. - Ты решил таким образом меня наказать? - Заткнись. Я просто восстанавливаю свои силы. - Хорошо. Они тебе еще понадобятся. - Знаешь что? Такое неуважение к моему возрасту я встречаю впервые. Мое тело уже не так хорошо, как девяносто лет назад. - Твое тело самое прекрасное, - Чонгук медленно проводит языком вдоль шеи, медленно спускаясь вниз. Юнги закрывает глаза. - Ты никогда не постареешь, это просто невозможно. Ты говоришь это специально. - Я говорю это для того, чтобы ты хоть немного начал меня уважать. Нужно отправить тебя еще лет на двадцать поучиться уму, потому что, кажется, в этом плане ничего не изменилось. И ум - до сих пор твое самое слабое место. - Ты больше не мой учитель, - говорит Чонгук, усмехаясь. Он нависает над Юнги, без стыда с особой тщательностью рассматривая обнаженное тело. - Никакого огня, я клянусь, - тихо шепчет Чонгук, наклоняясь к впалому животу и оставляя мягкий поцелуй во впадинке пупка. - Я покажу тебе, насколько хорошо я овладел контролем, - губы Чонгука спускаются все ниже. Юнги открывает рот в немом стоне, закрывая глаза. Звезды над ними продолжают падать.