Солнечные снежинки

— Где ты достал это ожерелье?! Говори! Ник тяжело дышал, стараясь абстрагироваться от боли и сплёвывая кровь из десны — меткий удар кулаком в челюсть выбил ему зуб. Жёсткий стул, в который, очевидно, специально для него было трансфигурировано мягкое кресло, неприятно холодило ягодицы и спину. Парень молчал, закрыв глаза, чтобы не видеть лиц своих профессоров, и терпеливо ждал — скоро сюда должен был прибыть Люциус Малфой. А ведь всё так хорошо начиналось! Они с младшим Малфоем и его довеском в виде невесты и телохранителей выбрались в магическую деревушку, посидели в «Трёх Мётлах» и таки купили подарок Панси — на всякий случай во всех трёх вариантах, добавив сахарные перья. Они как раз возвращались в замок, когда воздух сотряс крик, и в воздух взмыла Кэти Белл. Прибежавшие на помощь профессор Снейп и профессор Флитвик тут же начали колдовать над проклятой девочкой, а потом новый профессор ЗОТИ резко повернулся и послал оглушающее в Никотодеса. Очнулся парень уже в директорском кабинете, на жёстком стуле, под полными ненависти взглядами Снейпа с Макгонагалл и ледяным — Дамблдора. Профессор ЗОТИ успел ударить его кулаком по лицу, когда прибежал запыхавшийся Слизнорт и сообщил, что Люциус Малфой уже в пути. И вот теперь Ник сидел на стуле, закрыв глаза, и ждал прихода своего опекуна. Снейп тряс его за плечи, но больше рук не распускал, Макгонагалл ходила из стороны в сторону, директор сидел за столом, уперевшись руками в подбородок, и пристально смотрел на своего студента. От этого жёсткого, режущего взгляда хотелось спрятаться, и даже закрытые глаза не спасали от ощущения, будто Альбус Дамблдор расчленяет его на куски. Рядом активно потел Слизнорт, тихо вздыхал недавно подошедший Флитвик и охала Помона Спраут. Наконец-то дверь открылась. — Итак, в чём именно обвиняют моего подопечного? Ледяное спокойствие Люциуса сработало подобно детонатору — Минерва Макгонагалл взорвалась. — Он проклял ученицу! И швырнула мужчине главную улику — красивое серебряное ожерелье из лавки «Горбин и Бэрк». Люциус красиво поймал его заклинанием и осторожно положил на директорский стол. — И почему Вы думаете, что виноват в этом именно он? Женщина вздёрнула верхнюю губу и зашипела. — Он сын Пожирательницы и сам Пожиратель. И он… — Минерва! Ник вздрогнул и вжался в спинку стула — он и не думал, что директор умеет рычать. Женщина запнулась, посерела и покосилась на столь же бледного Снейпа. — У нас есть свои источники, мистер Малфой. И мы действительно думаем, что это мистер Лестрейдж. Аристократ небрежно встряхнул рукава мантии. — Это легко проверить, коллеги. Пара определяющих заклинаний из семейных архивов, и Вы убедитесь, что мой подопечный и рядом с этим артефактом не стоял. И, не дожидаясь ответа, начал делать сложные пассы над злополучным украшением. Минута, вторая… вдруг дядя Люциус вздрогнул — еле заметно, но Ник заметил, потому что долго наблюдал за родственником и знал, куда смотреть — и начал завершать колдовство явно пустыми взмахами, без капли силы. Мужчина был до предела напряжён, так что Ник сразу понял, что именно произошло. Ожерелье подослал младший Малфой. Видимо, это было связано с немилостью Лорда и тем обещанием, что Ник дал тёте Нарциссе. А, если это так, то для парня всё кончится очень плохо. Люциус мог бы ему помочь, но речь шла о его сыне — и это значило, что мужчина предпочтёт затопить родственника жены, но отмазать собственного отпрыска. И от этого осознания Ника охватила злость. Да, это было ожидаемо, но крайне неприятно — осознавать, что для человека, которому он верил, он сам на втором месте. Он что, не имеет права на уважение? Семью? Любовь родственников? И вот этот человек, с которым они сидели за одним столом, который защищал его в суде — сейчас его подставит? Навесит то, что он не делал, чтобы выгородить собственного сына до нового инцидента? Магия заклубилась вокруг, отзываясь на настроение своего хозяина, и мистер Малфой, стоящий к парню ближе всех, снова вздрогнул. «Да, дядя Люциус — за моей спиной всегда стоит мама. Не забывай, свалишь всё на меня — разговаривать будешь с ней» — Ник бурил взглядом спину опекуна, прекрасно понимая, что мужчина явно намёк понял. Всё же, его магия действительно очень походила на мамину, как и внешность, голос… мнительность и злопамятность. — Мальчик ни при чём. Я ощущаю следы только продавца из «Горбина и Бэрка», а так же девочки. Над маскировкой работал профи — шестикурснику не под силу спрятать свою магию. И тут же  сделал ещё несколько пассов — скрывая, маскируя, запутывая. Впрочем, это понимал только Ник, за лето немного поднаторевший в Тёмных Искусствах, и, возможно, Снейп. Дамблдор на мужчину даже не смотрел — его интересовал только истекающий злобой юный Лестрейдж. — Мы верим Вам на слово, мистер Малфой, но не верим мальчику. Пожалуйста, дайте письменное согласие на проверку легилименцией. — Нет, это недопустимо… — Проверяйте. Давайте, господин директор — залезьте в мою голову. Увидите много интересного. Конечно, это было ошибкой, огромной ошибкой, но Ник был слишком зол, чтобы думать о последствиях. Он потерял контроль над эмоциями, и ему было неважно, на ком срываться — опекун и директор были равны. Дамблдор кивнул и попросил парня посмотреть ему в глаза. — Альбус… — Всё хорошо, Северус. Я сделаю это сам. — Я не об этом. Мальчишка… Продолжения Никотодес не услышал — он погрузился в чёрное ничто,  где сдавливало грудь, а с неба, переливаясь и блестя, падали и падали солнечные снежинки.