Чёрный без сахара

В провинции всегда было ужасно скучно, но именно сейчас для Бобби это чёртов ад. Он слишком привык быть всегда занятым. Всегда. Для него никогда не было ни единой свободной секунды. Отпусков Ким знать не знал, а на этот раз Ханбин захотел свести его с ума, запретив даже ногой в Сеул ступать. Вот только доберётся Бобби до него, лично надерёт умнику зад.  Встретил родителей с поездки, увиделся с парой хороший друзей — на этом все дела закончились. Отобрал у матери список покупок и укатил в универмаг, потому что пешком идти через три дома оказалось бесконечно лень. Сестра наказала испечь абрикосовый пирог после школы. Ей слишком мало внимания вечно занятых предков, а Чживон ни хера не понимает в хороших абрикосах. Не сестра — чертяга с длинным языком заместо хвоста. Парень оставляет Порш перед маркетом для поглазеть прохожим. Несколько малолеток сфоткались с вишнёвым глянцем и восхищённо прилипли к окнам, разглядывая светлый кожаный салон. На что Бобби только фыркнул и расслабленно поковылял к зданию. Поскидав в корзину сначала разнообразных снеков и два энергетика, Чживон надолго завис в отделе с фруктами. Абрикосов здесь завались: и в герметичной упаковке, и в банках, и многотонная куча свежих на развес. И не на развес. — Блядь! — не выдерживает Ким, вертя в руке банку с маринадом. — Вот эти бери. Твоя мама всегда брала именно их для выпечки, — мягкий и словно замедленный голос прямо в ухо заставил парня испуганно отпрыгнуть, выронить ничем не повинную банку, которая своевольно покатилась по проходу. — Ты чего такой напуганный, а? Чживон? Миловидная девушка беззаботно хихикает, держа на вытянутой руке пакетик со свежими оранжевыми фруктами. — Рина? — громко выдыхает Ким, надрывисто посмеиваясь. — Ты как призрак. Откуда вообще взялась? Слышал, ты вроде уезжала в Японию учиться? — Да, надоело! — ещё больше расплывается в улыбке девушка, смущённо поправляя высокий хвост. Покрасилась. Изменилась. Теперь вместо иссиня-чёрных волос волнами на плечи стекает молочный шоколад. Извечно спортивный костюм сменился юбкой-карандашом и красной блузкой с нашитыми на неё блестящими пуговицами, от бликов которых у парня чуть глаза не вытекли. Дружба с Аой не прошла даром. Бобби весь напрягся, поднимая укатившуюся баночку. Кидает её в тележку и намеревается поскорее уйти, кинув скупое «понятно». Но девушка настырная. Перегораживает дорогу, останавливая. — Совсем корону себе в голову впаял? Те же манеры — вежлив, но от одного взгляда морозной корочкой покрываешься. Ничуть не изменился, — беззлобно цыкает Рина. Она забирает маринованные абрикосы и кладёт на их место собственноручно собранный пакетик. — Эти подойдут намного больше, поверь. Слиняла бы уже! — Я твой номер телефона утеряла. Планирую в Сеуле обосноваться, могли бы увидеться как-нибудь. Возможно, мне может понадобиться твоя помощь. — У тебя куча знакомых, зачем я сдался? Да и занят постоянно. — Я ведь учусь на журналиста, перевелась в Сеульский университет. И опыта у тебя дофигища и больше. Она продолжает семенить за Кимом до самой кассы. — Мы же старые друзья. Как неродной прям! Он мычит что-то несуразно, обнимая огромный пакет с продуктами двумя руками. Толкает стеклянную дверь плечом, но Рина успевает её подхватить первой и пропустить Бобби вперёд. И что ей нужно? Пару лет назад не была такой милой и… липучей. — Рина, — чеканит Чживон. А голос серьёзный до невозможности. Даже останавливается, полностью поворачиваясь к девушке. У той глаза блестят, как у верного щеночка пуделя. Хлопает ресницами и ждёт. Судьба несправедлива, на самом деле. Постоянно сталкивает с тем, что суждено. И в последние дни слишком часто в голове всплывают образы необычного образа Аой. Слишком много напоминаний о ней. Пусть и её фото несменно находилось перед глазами, но… чёрт! Не было так больно! НЕ БЫЛО! — Я бы очень хотел поболтать с тобой, правда. О многом спросить и рассказать. Ты права, мы друзья ещё со школьной скамьи. Но… Рина машет головой из стороны в сторону так, что кончик её длинного хвоста бьёт её по лицу. — Перестань! Я не буду упоминать при тебе Касуно. Не хочешь — не буду! К тому же, я не общалась с ней уже лет сто. Почему ты не хочешь иметь дело со мной? — и это выделенное «мной» так режет слух. Сгибает пополам просто. — Я никогда не влазила в ваши отношения! Я не виновата, что ты стал встречаться с моей подругой! — Верно! — резко. — Не виновата! Но и я не могу! И ты не смогла бы! Я поехал за ней в ёбаную Японию, бросил всё! Разругался с семьёй, а оказалось — прости, у меня жених! И работа! И ещё всякая хуетень! Но самое херовое знаешь что? Рина скукожилась как сухофрукты, остававшиеся долгое время на солнцепёке. — А она уходила от этого уёбка ко мне! Обратно! Но, блядь! Нашёлся же ещё кто-то получше меня, а Чживон иди гуляй дальше! Чувствовала когда ниб… И если не с шумом и скрипом выехавший из соседней улицы автобус, парня бы разорвало на части. Раскидало по асфальту от переизбытка чувств. Он молниеносно разворачивается и во все глаза таращится на стремительно несущуюся школьную жёлтую железяку. — Воу! — восторженно восклицает Рина за спиной, тут же позабыв кровавый фонтан из слов бывшего друга. Немудрено, что от такой дружбы не осталось и следа. Когда автобус подлетает ближе, Бобби просто примораживает. Пакет его летит вниз, как и челюсть, ведь за рулём вечно сбегающая оборванка Джоан. Из форточки высовываются ещё два парня, от удовольствия и адреналина выпуская на волю языки, как собаки из дешёвых рекламных роликов. — Нефига себе сейчас школьники развлекаются! — не унимается девушка, хватаясь за руку мужчины, а ловит лишь воздух. Парня как ветром сдуло. Рина только и успела увидеть клубы выхлопного газа умчавшегося Порше. — А как же абрикосы?

***

Пару часов назад.

Она сидит на лавочке, прикрыв глаза, а в слегка подрагивающих пальцах сжимает серую раскладушку Юми. Впереди дорога, сзади школа. То самое место её жизненного пути, где Сон и находится. — Алло, Джоан! Хватай ноги в руки и быстро двигай в аэропорт! Ихван улетает через четыре часа! Два дня Сон кантовалась у подруги и бед не знала. Не видела никакого Чживона, ни родственников, и самое главное — тошнотворной рожи отчима. Девушка совсем не выходила из дома Кан, пребывая в отвратительном настроении, на что подруга за руку утащила Джо в полицейский участок. Однако, та ближе чем на сотню метров к нему не подошла, потому что: — Меня саму быстрее за решётку посадят и разбираться не станут. Тобён мудак. А Тобён действительно мудак, да. Накатал на бедную девушку заяву и даже не поморщился. Хорошо дело о разбое так и не сдвинулось с места. Слава богу. Сон Джоан по-настоящему расклеилась. Голова пуста, только ветер гуляет, не принося ни единой дельной мысли. Через неделю собирается комиссия для учеников, заканчивающих экстерном. И Джоан очень повезло туда попасть, ведь её болезнь с сердцем не смертельная, так с какой стати? Да и умом не блещет. Но Ихван улетает сегодня. Сегодня, мать твою! — Снова уроки прогуливаешь? — раздаётся сбоку, отчего Сон будто просыпается. В недоумении хлопает ресничками и наблюдает за бухающимся на лавку Чжунэ. — Как и ты? — Недаром мы просидели за соседней партой со средней школы. — Угум. Минута. Две. Парень аккуратно тычет указательным пальцем в плечо Джо, а она сидит хоть бы хны. Не вмазала, не заверещала на всю округу. — Ууу~ — тянет Ку. — Ты чего сидишь как переквашенное кимчи? — Да так, думаю, что легче — угнать тачку или научиться телепортироваться? Раскатистый смех проносится по школьному двору, а Чжунэ зажимает кулаком рот, чтобы его вдруг не услышала какая-нибудь там вахтёрша. — Только Сон Джоан могла выдать такую чепуху. Ну и зачем тебе тачка? Нашей бедолаге стало совсем скучно? — Мне нужно быть в аэропорту Инчхон в течение четырёх часов. Что мне по-твоему делать? Не прочь одолжить денег на такси? — Я могу одолжить тебе только вон ту колымагу, — парень кивает на школьный автобус, одиноко стоящий на школьной парковке. — Столько денег на такси нам и вместе за полгода не заработать. Только с Сеула до Инчхона больше пятидесяти тысяч вон стоит добраться. Ты с ума сошла? Тебе никогда в жизни не быть там вовремя. — А вот и парочка ушлёпков! Чего сидим? — К известным прогульщикам подкатывает ещё один. Донхёк лыбится во все тридцать два. — О, ты как раз кто мне нужен! — спасение Джо свалилось с неба. Девушка кидается на шею офигевшему от неожиданности однокласснику. Весьма приятной неожиданности, ведь он обнимает ту за талию и довольно облизывается. — Где твой байк? — в лоб без предисловий. — В гараже у особняка. Сегодня я пешком. А что? — Блин, какого ты живёшь у чёрта на задворинках? — Джоан топает ногами в кедах, припрятанных когда-то в доме семейства Кан. — Значит, поедем к тебе домой, Ким! Ку! А Чжунэ готов уже бежать куда подальше и надолго, жопой чуя надвигающуюся хрень. Но глядя в большие глаза, где штормом бушует надежда, будто жизнь под угрозой, — невозможно. Устало вздыхает, вытирая рукавом рубашки вспотевший лоб, и оттягивая секунды до взрыва. — Отгонишь этого цыплёнка обратно? — говорит подруга и молнией проносится через двор, чтобы стукнуть ногой по дверцам автобуса. Те с грохотом разъезжаются и пускают подростков внутрь. Ибо нельзя произносить безумные идеи при Сон Джоан. Плохо будет. Всем и очень. — Ну что вы как черепахи! Заводите! — Обожаю эту девчонку! — смеётся Донхёк, в спешке спотыкаясь об ступеньку, и задвигает створки дверей за несчастным Ку. — Ненормальная! — однако, всё-таки улыбается и помогает Джо разобраться с управлением. И кто бы знал, что когда водитель на полставки выйдет из корпуса столовой, увидит, как его транспорт уносится вдаль с песней? Может показаться — Чжунэ подставили. Крупно. Но его отец директор школы, а ему самому глубоко пофиг, потому что парень будущий писатель. Так что, вперёд! Скрип, шум, визги и хохот. Сон чуть не въезжает в фонарный столб и это только больше раззадоривает неугомонную компанию. Парни лезут в окна, оставляя девушку за рулём одну. Она же всего третий раз сидит на водительском месте. Но кого это волнует. А потом где-то под рёбрами раздаётся треск. У Ким Чживона взгляд горячий. Живой. Из-за него всё внутри полыхает с самого первого дня. Она помнит как красиво отражались неоновые огни в карем омуте. Сильные обнимающие руки, тёплое доброе сердце. Несмотря ни на что — всё равно тёплое. — Гляньте, это же братишка нашей Чжины? — горланит Ку, через порывы ветра. Он иголками вонзается прямо под кожу. Стирает улыбку. То утро было самым тяжёлым. Когда даже терпкий и насыщенный парфюм Чживона не смог перебить омерзительный запах Тэву. Стоило выбраться из его постели, рук, обвивших всё естество. Стало смертельно холодно. Сон отвратительна. Она лишь игрушка в руках взрослого мужчины. Мужа матери — и это бьёт новым электронным импульсом. А девица рядом с Бобби цепляется за его руки, улыбается. Такая красивая и элегантная, что хочется повернуть руль чуть влево и снести их к чёртовой матери. Раскатать по асфальту. Девушку за то, что она вот так просто может взять такого мужчину за руку. А его… просто за него самого. Чтобы не смотрел так своими ядовитыми глазами. Если бы Бобби был не Чживоном. Если бы он только мог очистить её от грязи. Если бы Джоан могла быть действительно такой бездушной и беззаботной, какой кажется. Её даже друзья не воспринимают серьёзно, а при них невозможно снять маску. Всегда улыбающийся человек же не может грустить! Сцепив зубы, Сон проносится мимо шокированной парочки. Парни назойливо лепечут что-то прямо над ухом, но веселье уже испарилось, как и не бывало. А если девушка не запрыгнула бы к Киму в автомобиль, она не узнала бы какого это, когда на душе легко и спокойно. Она осталась бы прежней. «Посмотрите на меня!» — хочет закричать Джоан. «Увидьте меня!» Так же как и все, рождённая на этот свет. Но почему безумно сложно бороться за эту жизнь, собирать по крупинкам того тепла, кто вдруг соизволит его подкинуть. А многие получают всё, и даже через край, где, возможно, они захлёбываются. Кто-то захлёбывается, а кто-то Джоан, умирающая от невыносимой жажды. Разве не найдётся ни одного, кто захочет поделиться? Например, Чживон? Стены начинают плыть, а в горле спазм. Нет-нет-нет! Просто не думай о Чживоне! Не смей! Чживон. Чживон. Чживон. Сердце бешено носится, как белка в хворосте рёбер. Не поймёшь — то ли оно в животе, то-ли в горле. Кто-то кричит «Чживон». А она думает даже не о нём, а больше о себе. А её имя тоже колеблет воздух. Будто произнесённый шёпотом. Будто Богом. — Джоан! — орёт Ку. Донхёх испуганно, вцепляется в руль, но пальцы девушки превратились в металл. — Отпусти, ёбанный в рот! Джо! — У неё приступ, что ли, какой-то? — Кима трясёт всего, потому что они летят прямо на вишнёвый Порш. Прямо на Чживона, который невообразимым образом обогнал жёлтую несущуюся со всей скоростью развалюху и встал прямо на его пути. — Джоан! Донхёх отрывает подругу от руля одновременно с тем, как Чжунэ жмёт по тормозам. Автобус почти впечатывает в автомобиль. Пол уходит из-под ног. Равновесие теряется и парень не может удержать девушку в своих руках. По инерции их отбрасывает прямо на поручни. Девушка чуть не впечатывается головой об лобовое стекло. Но впечатывается в зверский взгляд Бобби. Всех знобит, кроме неё. И не плачет уже, лишь крепче сжимает пальцы и замедлено моргает, смотря на не двигающегося парня, вжавшегося в кожаное кресло за слегка тонированным стеклом. Хотя это она под стеклом. Личным. — Ты что творишь? Я понимаю, что у тебя с головой не особо, но мы с Донхёком умирать с тобой не собираемся! — верещит Ку, готовый наброситься на девушку если не с кулаками, то треснуть по оттопыренной заднице точно не отказался бы. — Эй, ты слышишь нас? — Кажется она не в себе, — Донхёку стоит больших трудов более или менее выровнять сбившееся дыхание. Его ладонь обволакивает её запястье, но Джоан резко выдёргивает свою руку и отшатывается. — Всё нормально со мной! Я дальше сама, езжайте в школу! Сон коленом врезается в двери, но у неё не так просто выходит их открыть, нежели парням. Только они вдруг разъезжаются сами собой. Её предплечья оказываются в плену. Бобби встряхивает хрупкое тело. — Больная! — и рычит. — Ну, а я о чём! — поддакивает Ку, но хмурится, собираясь уже оттаскивать высокого дядьку от своей подруги. Чживон в ярости хватает пальцами подбородок Джо и силой заставляет взглянуть на себя, а не куда-то на землю. — Что с тобой не так, скажи мне! Это ненормально — вытворять такие вещи, ты понимаешь? Ненормально! Взгляд Кима сильнее, чем все мышцы в её теле. Она разлетается на кусочки. Разлетается. Разлетается. — Может, тебе в больницу надо? Или в полицию? Ты из психушки сбежала? — Эй, пацан, отъебись от неё. Вали давай! — Какой я тебе пацан, малыш? — скалится Бобби и заводит окоченевшую во льдах своего тела девушку за спину. Чживон для этих двоих почти незнакомец. Они не хотят плохого — защитить подругу, и только. Но, Сон вытерпеть лишних слов не может. Ничего не может. Два дня после весны в объятьях Кима были слишком холодными. Она всего лишь хочет согреться. Ей это жизненно необходимо. Девушка устало выдыхает остатки воздуха и тянет сильную жилистую руку за собой. Парень чудом не летит задним ходом через ступеньки, вовремя сориентировавшись в пространстве. — Я позвоню позже. Пожалуйста, езжайте. И спасибо за всё. — Улыбка выходит хоть и печальной, но безумно искренней. Сжимающей мужские сердца тисками. Чживон и Ку с Донхёком недоумённо пялятся друг на друга, не понимая как действовать дальше, и что тут за хрень происходит. Девушка расцепляет пальцы только тогда, когда дотягивает своё солнце до его автомобиля. На секунду сжимает мужскую ладонь, не желая расставаться с теплом. И первая ныряет внутрь. Лицо Джо застыло как бесстрастная маска, сделав всем присутствующим на самом деле больно. Позвоночник Бобби наждачкой шкрябает, а внутри зарождается желание отвезти эту глупышку на край света и оберегать, чтобы больше никто не тронул. Пусть он и наговорил отвратительных вещей раньше, но он точно не желал видеть эту девчонку разбитой. Но этот замерший взгляд. Он хочет ногтями содрать эту маску с её лица. Мужчина последний раз кидает нечитаемый взгляд на двух ошалевших мальчишек и с остервенением дёргает серебряную ручку. Садится за руль, круто разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, и уносит их прочь. Лишь бы туда, где Джоан смогла вздохнуть.