Ликорис

Темно. Душно. Жарко. Так, как это было перед самой смертью. Но сквозь эту тьму слышно, как тихо шумит море, облизывая прохладно-солеными волнами песок. Голова гудит и раскалывается так, словно она была разбита на мелкие кусочки и собрана заново. Если приоткрыть глаза, яркий свет пронзает беззащитный зрачок и достает до эпицентра боли. Он поворачивает голову и видит неподалеку узнаваемую до боли фигуру. «Интересно», — промелькивает в его голове, — «А могут ли монстры попасть в рай, если он есть?» Он медленно садится, ощущая боль во всем теле и осматривается. Дрожащие пальцы касаются слегка грубоватой кожи лица и слезы наворачиваются на глаза, снова задевая боль где-то внутри головы. Лицо Гаава выглядит таким безмятежно спящим. И таким красивым. Парень сжимается, закрывая лицо руками, чтоб усмирить боль в голове и потекшие по щекам слезы. Он всегда считал свою чрезмерную эмоциональность слабостью. Тихий смешок срывается с его губ. — Ох, мама, у вас всегда было великолепное чувство юмора. Шум и боль в голове наконец явила свои истоки. Тот парень не был убит, похоже. И теперь они, кажется, слиты вместе. Йон отнимает руки от лица. Это значит, что ему никогда не принять свою истинную форму, как никогда и не получить силу в полной мере. На миг в его голове проносится мысль о том, что это слишком маленькая плата за оживление мертвого. К тому же, теперь они похожи. Тихий смех звучит вместе с шумом моря. Он начинает смеяться всё громче и отрывистее, вытирая слезы с лица и быстро затихает от того, что мужчина, лежащий на песке, шевелится. Беспомощно оглядевшись вокруг, Йон понимает, что ему некуда спрятаться, и взмахом руки открывает проход в астрал. Сердце бешено бьется, и он прижимает пальцы к губам, прижавшись спиной к искусственно созданной каким-то монстром колонне. Ему пора идти, потому что теперь у него может не хватить сил на то, чтоб обновить память слугам или загипнотизировать их, а он не знает, сколько времени прошло… Гаав смотрит в пронзительно синее небо, держась рукой за гудящую голову. Кажется, что буквально только что он испытывал боль. Как будто бы пустота касается души, медленно, мысль за мыслью, стирая её. Он поворачивает голову направо. Сквозь болезненный сон ему казалось, как будто бы недалеко плакала какая-то девушка. Этот звук слишком не был похож на шум моря. Садясь на песке, Гаав осматривает следы неподалеку от себя: очевидно, здесь кто-то был. Меч в ножнах звенит, отзываясь на мысли хозяина, но мужчина не касается рукояти. У него даже сейчас достаточно сил, чтоб понять, что это был кто-то довольно слабый, иначе он бы оставил не такой след после своего исчезновения. Расслабленно откинувшись обратно на песок, Гаав продолжает успокоенно смотреть в небесную синеву. Кто бы это ни бы, похоже, именно эта девушка спасла его от этого мелкого говнюка. Гаав чуть улыбнулся. Даже для монстра звучит довольно романтично. С другой стороны, он слишком привык к некоторым человеческим слабостям. Мужчина потягивается и, вставая, стряхивает с одежды и с рыжих волос песок. Теперь он находится чёрт знает где, ему неизвестно куда идти, у него трещит голова и хрустит на зубах песок. Зато он жив, от чего жаловаться сразу становится не на что. Гаав щурится от солнца, осматриваясь и направляясь по выбранной траектории. Если он правильно понял, то ему нужно идти строго на запад, желательно в небольшую деревеньку, стараясь не привлекать к себе внимание. А там уже можно будет отдохнуть и, если повезет, с кем-нибудь подраться. И, если повезет ещё немного, познакомиться с симпатичной девушкой. Он не обратил внимание на то, что на песке позади стояла фигура парня и смотрела ему вслед до тех пор, пока он не пропал на горизонте.