***
Очнулась она в сыром и темном месте. В нос ударил плотный запах мокрого камня и свежего мха — это дополнительно привело в себя Луизу. Попыталась сесть — получилось. Руки-ноги вроде целы. На ощупь прошлась по стенам — обнаружила большую кровать с сырым бельем, где сама только что лежала, крепкие двери и ни одного окна. На помощь Луиза звать не стала. Просто вынула шпильку из волос и попыталась вскрыть дверь. Палочку у девушки, видимо, отобрали, потому что Луиза ее не нашла, так что о заклятьях речи не было вообще. После пятой попытки шпилька сломалась. В отчаянии девушка стала бить дверь ногами, но даже не подумала, что в анимагической форме будет легче. В замке что-то хрустнуло. Пошла в дело вторая шпилька. Через три сломанные шпильки и полчаса упорных действий Луиза вышла-таки из комнаты и, крадучись, пересекла коридор с множеством дверей. Все они были заперты. Дальше шла лестница вниз. Опять коридоры и двери. Очередная дверь тихо отворилась. Луиза осторожно заглянула внутрь, едва дыша от волнения. Там она с удивлением обнаружила Альбуса Дамблдора, сидящего напротив Темного Лорда. Они тихо переговаривались, но по доносившимся обрывкам их речей было ясно, что заправлял тут директор, и он отдавал приказы Волан-де-Морту. Также стало ясно, что держат её в подвалах Нотт-мэнора. Тут на плечи Луизе легли чьи-то руки, сжимавшие красивый кинжал с костяной рукояткой. Девушка в ужасе застыла. Тут раздался тягучий, как скисшее молоко, голос Беллатрикс: — Ну, что, девочка, решила поиграть в прятки? Я тебя по всему замку ищу. Пойдем-ка сюда! Хи-хи-хи! С этими словами она втолкнула девушку в комнату с Дамблдором. Двое магов синхронно обернулись. Первым прилетело Круцио от «великого и светлого» мага… Вторым — Империо в Беллу…***
Настоящее время Подвальные помещения в Поттер-хаусе были всегда вычищены до блеска. Гоблины, отстраивая дом, настояли на том, чтобы некоторые нужные комнаты расположить пониже. В скале тогда прорубили целых два этажа, где расположили пыточную, ритуальный зал и прочие подсобки. В паре комнат тут уютно устроились Кричер и Добби. Каменный застенок еще не видал ничего, из возможного арсенала пыток, которыми славились предки Поттеров и Блэков. Но сегодня его тишину нарушили звон цепей и лязг кандалов. Добби и Кричер волокли двух высоких мужчин, следом за которыми в подвальные помещения ввалились усталые, измазанные копотью Сириус и Гарри. Пленных разместили в подвале, крепко привязав к каменным столбам и снабдив антимагическими браслетами. Сириус забрал палочки, а так же хорошенько оглушил Ступефаем обоих магов. Они с Гарри поднялись в кухню. Надо было привести себя и мысли в порядок, поговорив о том, что было на кладбище. Спустя полчаса вымытые до скрипа мужчины расположились в столовой. Поздний ужин не прерывали слова, царила тишина. Каждый был хмур и молчалив. Поглотив по прожаренному стейку, Сириус подхватил бутыль огневиски и направился в кабинет. Гарри последовал за ним. Выпив по бокалу огневиски, маги сперва спросили у Добби о Луизе. Как оказалось, девушка накачана успокоительным и восстанавливающим зельями и спокойно спит у себя. Было решено расспросить её завтра. Затем отослав домовиков, Сириус тяжело вздохнул: — Я понимаю тебя, Гарри, но нам нужно действовать с холодной головой. Дамблдор слишком долго обрабатывал наши мозги, сделав Снейпа своей ручной собачкой. И я так понимаю, Волдеморт тоже был связан с Альбусом. Гарри отпил из бокала еще глоток: — Я не смогу простить «директору» всё то, что он сделал с Хогвартсом и нашими жизнями. Хочу знать правду. — Я согласен. И я помогу тебе. Пора мне достать наследство моей чокнутой мамаши. Сириус поднялся и, щелкнув пальцами, вызвал Кричера: — Малый пыточный зал, через два часа. Подготовишь ту самую книгу, что я тебе отдал и облачение. Кричер молча поклонился, подметя ушами пол, и с легким хлопком исчез. Гарри вопросительно глянул на крестного. Тот отмахнулся: — Перед тем, как моя матушка умерла, она дала Кричеру книгу. Это пыточный кодекс палачей из рода Блэк. Предки записывали в нее все существующие пытки, что они применяли для своих врагов. Я, честно, думал, что она мне не понадобится, но уничтожить ее рука не поднималась. Пришло время.***
Снейпа и Дамблдора допрашивали по очереди. Кодекс Блэков содержал в себе столетия пыток, но главной особенностью его было то, что его не могли смотреть те, в ком не текла их кровь. Все пытки, что они могли прочесть, сразу проявлялись на их телах. Изломанные кости, снятая кожа, кровавые слезы, вырванные ногти — ничто из всего этого не отняло жизни у пожирателя и его хозяина. Блэку нужны были сведения, и он старался. Гарри замечал в его глазах холодную решимость, даже отчуждение, когда Сириус в очередной раз накладывал хитровывернутое заклятье на раны пленников. И Поттеру не было жаль ни Снейпа, ни уж тем более Дамблдора. Пыток было много, и после каждой из них оба пленных лишались важной части своего организма. Напоследок пришел черед Гарри. Он грубо ворвался в сознание Снейпа, ментальным дыханием драконов смел все щиты и вторгся дальше… Через час то же самое повторилось с Дамблдором. Ни Сириус, ни Гарри не жалели, что избавили мир от такой грязи. После того, что они узнали, ненависть выжгла из их сердец и душ последние остатки жалости и благородства. Тела безвременно усопших сожгли драконьим огнем и развеяли над Лагуной Чапала. После этой процедуры шрам Гарри навсегда пропал, а он сам почувствовал себя намного лучше.***
Когда Гарри в тот злополучный день увидел Снейпа с коллегами у дерева, он не думал разговаривать, а тем более показывать свои умения зельевару. Золотые монеты, коими оплатили его помощь коллегии зельеваров, были достаточным поводом, чтобы просто игнорировать старых знакомцев. Но Дамблдор уже тогда решил всё иначе. Как оказалось, Снейп всегда носил с собой порошок Доверия и этот раз не стал исключением. В результате Гарри не только достаточно миленько побеседовал с зельеваром, но и показал ему свой дом. Уже потом Поттер понял, во что он себя вляпал. Гарри чувствовал себя внезапно уставшим, на него наваливалась тяжесть, но тогда он считал, что поступает правильно и должен раскрыть свое местоположение Дамблдору. Даже Сириус не заподозрил ничего. Все проходило естественно. После того, действие порошка ослабло, и появление директора прошло по сценарию: с упреками, полными превосходства и ненависти к магическому миру, который выкинул парня в Азкабан и на полгода забыл о его существовании. Привлечь Гарри не составило труда. Хогвартс, почуяв предательство директора, перекрыл всем доступ к магии и практически закрылся. А Снейп и Селвин доделали остальное, управляя черными опалами Раздора, которые они же и рассовали по стратегически важным местам. Найдя себе сообщника в лице Амадея, зельевар регулярно раскладывал темные артефакты везде, где было мало-мальски крупное скопление студентов и профессоров: Большой зал, гостиные, учительская, спальни педсостава и прочие помещения. Гарри в тот день не должен был ничего увидеть, но опять помог случай и проклятые новые знания Поттеров. И всё бы было ничего, всё шло по плану… пока Поттер не узнал, что пострадал Невилл. Его ярость и магические выбросы Хогвартс одобрил, и показал то, что скрылось от остальных. С Дамблдором была другая и совершенно жуткая история. После того, как Гарри исчез десять лет назад, Альбус изменил основной план. Собрав крестражи Лорда, он пошел к нему на переговоры. А когда они не задались, завязалась дуэль, последствиями которой стала смерть Темного Лорда от руки директора Хогвартса. Дух Волан-де-Морта не упокоился, а на время затих. Дамблдор же занялся крестражами. Он уничтожил все, кроме одного — кольца Гонтов (ну и Гарри, разумеется), осколок души из которого заключил в филактерию, слив с притянувшимся остатком души Тома. Затем путем долгих и не совсем светлых ритуалов, подключив знакомых некромантов, поднял из осколка лича — уродливого безумца с очень большими амбициями. Сцена на кладбище после третьего тура была целиком разыграна упиванцами, которые были под влиянием директора (как они думали, Лорда). Целью этого процесса было желание старого манипулятора править, как серый кардинал, заодно избавившись от Избранного. Используя лича, директор завербовал Рона и поставил тому метку. Также Альбус был в курсе того, что творит Снейп, потому, что тот давно работал на него. Достаточно было простого внушения, да и иногда второго непростительного. Все, что происходило в замке было на руку директору, ибо отвлекало от Лорда и его приспешников. Альбус никогда не принимал директорской присяги. Замок слушался его, но тоже никогда не открывался до последнего хода. Без связи с истинным директором Хогвартс слабел: появлялись подтопления в подвалах, обрушивались камни из кладки восточного крыла, крысы и пауки одолевали почти все помещения, прячась днем и выходя ночью. Миссис Норрис не справлялась, но исправно таскала придушенных крыс Филчу, а тот уже отдавал их Хагриду. на прокорм питомцам. Когда Дамблдор встал на путь темной магии, доподлинно не удалось узнать — эта часть разума директора была скрыта ментальной огненной стеной и туманным лесом, в который Гарри не рискнул вступить. Зато во всей красе Поттер увидел отношения с Гриндевальдом. Мысли о нем мелькали долго, показывая одну за одной картины прошлого. Вот Гриндевальд, разгоряченно доказывал Альбусу, что маглы не достойны занимать столько земли, что маги — высшие существа, которые могут и должны править миром. Альбус уже тогда проникался мыслями друга, помогал ему и даже воплотил некоторые задумки в жизнь. Но после первой магической войны, когда герр Гриндевальд был успешно заключен в Нурменгард, Альбус понял, что вполне можно управлять страной и не сидя в кресле министра магии. Он много лет строил себе надежное реноме серого кардинала, создавая очередного темного мага, без которого немыслим весь его план, и Орден Феникса, который якобы мог оказать достойное сопротивление новому Злу. Однако он не отказался от мысли, что магглы должны иметь равные права с магами, и успешно подстраивал многочисленные диверсии почти тридцать лет… Когда Гарри и Сириус узнали всю подоплеку происходящего в стране и в Хогвартсе, они ужаснулись. Гарри, покинув разум Дамблдора долго плевался ядом, не хуже того самого Снейпа, что сейчас больше напоминал овощ, лежа на холодных камнях ритуального зала. Не верилось, что светлый маг с добрыми намерениями может быть настолько жаждущим власти и жестоким. Хотя детство Гарри тоже было, как оказалось, результатом влияния Дамблдора. Он заранее растил себе послушную марионетку, которая будет верить только ему, проживая с ненавидящими его родственниками, а когда Избранный не захотел подставляться и воевать, добрый дедушка решил играть по собственным правилам.***
Роскошный белый дворец, именуемый Малфой-мэнором, спал. В окнах не горел свет, белые павлины дремали на лужайке с идеально ровной травой, кусты волшебных цветов тихонечко позвякивали, качаясь на легком ветру. Деревья, тесно переплетаясь, образовывали плотную ограду, окружив большой парк в французском стиле, что так любил старший лорд Абрахас Малфой. На балконе третьего этажа стоял полуобнаженный мужчина и покуривая сигару, смотрел на левое предплечье. Люциус Малфой проснулся посреди ночи от того, что метку жгло и крутило. Последние годы он обходился новым зельем, что варил Снейп. Но когда зельевар позорно ретировался и куда-то исчез, метка перестала беспокоить. И вот она снова воспалилась и безумно зудела. Это не было похоже на вызов, но Лорд возродился. И Люциус наверняка вновь будет призван на службу. Да какая это служба? Люциус горько усмехнулся — столько лет пропало зря. Дар политиков и финансистов пропадал втуне, пока Лорд пытался захватить мир. Но прошло около двадцати лет, Темный лорд так и не призвал Люца, а теперь появилась проблема — метка. Он прошел в ванную комнату и подставил руку под струю ледяной воды. Сколько раз вода помогала унять боль, и Люциус мог противостоять приказам лорда. Боль и зуд слегка поутихли. Но вместе с тем исчезла и сама метка! Малфой-старший ткнул пальцем в белую кожу. Рука была чистой как много-много лет назад. Люц был шокирован и рад одновременно. Он бросился в спальню и разбудил супругу. — Нарси! Нарси, смотри! Нарцисса спросонья сжалась в комочек, и испуганно смотрела на спятившего, как ей показалось, мужа. — Не на меня смотри! На руку! Миссис Малфой вгляделась и заплакала. После стольких лет они, наконец, были свободны. Почему Лорд не призвал их, и что с ним случилось, они об этом даже не думали, просто радостно обнимаясь.***
Драко Малфой вообще не спал. Он забывался в огневиски, как и каждый вечер перед этим. Пользы от него было мало, он всегда всего лишь помогал отцу. Да ещё и эта проклятая метка снова обжигала руку, как раскалённое железо. В пьяном угаре он и не заметил, как с руки исчез последний знак их принадлежности Упивающимся Смертью.***
После долгой ночи в долине Драконов наступило утро. Домовики вычищали пыточную, радуясь силе хозяев. Вскоре уже ничего не напоминало о том, что ночью в подвале Поттер-хауса были пытки и истязания. Но спать никто не лег. Оставалось ещё несколько дел. Гарри, наскоро приведя себя в порядок, ушел к драконам, рассказать новости и осмотреть Гебридских черных, что были с ним на кладбище, на предмет повреждений. Сириус пошел отдать приказ насчет завтрака, а после — завалился в ванну, отмокая и размышляя обо всем. Ночь выдалась не из легких. Луиза очнулась. В ноздри ударил сладкий аромат, какой бывает только у ярко-красных роз. Она открыла глаза и не поверила, вновь увидев знакомые стены. Она снова в своей комнате в Долине! Подскочив с кровати, девушка охнула и легла. Все тело ломило, руки тряслись, перед глазами плясали сотни звездочек, а во рту было сухо, как в пустыне. Рядом с кроватью на тумбочке лежала короткая записка и букет красных роз. «Добро пожаловать обратно. Выпей зелья и спускайся на кухню. Г.П.» Три флакона с зельем были быстро опустошены, затем Луиза умылась и, надев легкое платье, и сбежала по лестнице. На кухне вместе с Добби орудовал маленький незнакомый домовик, а Гарри и Сириус сидели, как ни в чем не бывало, и пили крепкий, дымящийся, ароматный кофе. — Доброе утро, Гарри, мистер Блэк! — Доброе! Как ты себя чувствуешь, Луиза! — Гарри не стал выжидать и взял быка за рога. — Ты можешь рассказать, как тебя угораздило попасть в засаду? Я понимаю, что не все драконы — стражи, и они не смогли почуять угрозу в вампирах. Луиза стало стыдно. Но она гордо вскинула голову и прошла к столу. Уже усевшись, и отпив прохладного молока из чашки, она рассказала, что происходило в течение предыдущего вечера. В принципе, Гарри так и подумал, но теперь паззл сложился окончательно. Он повернулся к эльфам: — Тири! Теперь ты будешь служить мисс Луизе! Она твоя хозяйка! Луиза ошеломленно глядела на Гарри. Маленький домовик подошел поближе и заверещал: — Тири нравится новая хозяйка! Тири будет рад служить мисс Луизе! — А чтобы не повторилось вчерашнее, предлагаю провести обряд привязки эльфа. Тогда он будет появляться где угодно, лишь бы ты его призвала. — Поттер протянул серебряный кинжал. Луиза надрезала палец: — Я, Луиза Фей Стоун, привязываю к себе домовика Тири. Обязуюсь регулярно подпитывать его магией и хорошо обращаться. Она протянула кинжал эльфу. Тот повторил процедуру: — Тири клянется, что будет верно служить мисс Луизе Фей Стоун, не разглашать то, что увидит в доме и выполнять все её пожелания! Синяя вспышка магии подтвердила клятвы.***
Так прошло три дня. Вечером Гарри ждал сюрприз. Сириус устроил им с Луизой нечаянное свидание и накрыл в саду шикарный десертный стол, подключив Добби и Тири к приготовлениям, а сам отвлекал малышню-хвосторожков. Все было романтично и красиво. Разговор поначалу не клеился. Гарри разглядывал девушку, а та краснела от его откровенных взглядов. Потом, когда Поттер спросил об артефакте, что они обнаружили в сундуке от Сириуса, Луиза разговорилась. Артефакторику она готова была обсуждать вечно. Гораздо позже, прогуливаясь при свете полной луны, заливавшей все вокруг своим призрачным серебристым светом, Гарри признался, что уже давно любит Луизу и очень переживал, когда её похитили. Та вновь залилась нежным румянцем, но не оттолкнула Поттера, когда тот приблизился к ее губам. Хвосторожки, удрав от Сириуса, что-то возбужденно засвистели, подлетая к паре и ластясь, как крылатые кошки. Гарри отмахнулся от них и счастливо глядел в такие же сияющие глаза Луизы. И все было хорошо.