горячая кровь

— Что значит не встречались?! — в голос восклицают Циско и Хартли. Барри сжимается под холодным взглядом последнего и пытается оправдаться за Хартли и Циско прошлого. — Ну, ты, вроде как, сбежал, после того как помог Циско, и в наших глазах так и остался плохим парнем. А Циско... Барри затыкается. Он, конечно, не боится Хартли, тем более его нынешнего, и все еще может надрать ему задницу, но ревнивый Хартли... — По сравнению с ним, взрыв ускорителя это лишь милый путеводитель в мир плохих парней и героев, — однажды сказал Циско с фиолетовыми отметинами на шее. — Циско что? — спокойно спрашивает Хартли и складывает руки на груди. «Вот чёрт, если я сейчас сбегу, он поджарит меня своими перчатками, а если расскажу, он поджарит Циско. Прости, чувак» — Он встречался с Золотым Глайдером, — быстро, но достаточно внятно говорит Барри и убегает. • — Так, Снарт, хах? — после минутного молчания говорит Хартли. Циско пожимает плечами. Он выглядит достаточно собранным и спокойным внешне, но на самом деле ему хочется сжаться в маленький комочек или еще лучше распасться на молекулы, потому что чует его многострадальная задница проблемы. Огромные такие проблемы (не то чтобы Циско хвастался членом своего парня, ну, может, немного). — Ты ведь помнишь, что это был не я? То есть я, но не сегодняшний я, а из того будущего, которое было бы, если Барри не изменил прошлое, и... — Заткнись, Рамон. А вот это очень-очень плохо. Хартли называет его по фамилии в двух случаях. Либо он пытается подмазаться, уломать на секс, когда его любимое Цискито не имеет воздействия, либо он зол, безумно зол, так, что от злости, помноженной на вспыльчивость, появляется новая чёрная дыра в неизведанном космосе. И лучше бы Циско сейчас слушал слащавое, с придыханием «Рамо-о-он», чем это отрывистое нечто. — Думаешь, она лучше меня? — Харт, да ладно тебе. — Ты не ответил на мой вопрос. Хартли прижимает его своим телом к стене и смотрит внимательно, наклоняет голову немного в бок с какой-то детской непосредственностью и в то же время колючей насмешливостью. Циско шумно выдыхает. — Конечно, нет. — Что нет? — Не лучше тебя. — Но ты ведь был с ней. — Не я, а я в другой последовательности времени. Хартли с нежностью проводит по его щеке. — Циско, Циско, Циско, — качает головой. Циско замирает от страха и почти в эту же секунду стонет от неожиданности, когда Хартли присасывается к его шее, ладонями до боли сжимая его бёдра. Хорошо, это уже выходит из под контроля, решает Циско, когда член в штанах дергается и напрягается. Черт бы побрал Рэтэуэя с его ревностью. — Нравится? — горячо шепчет тот на ухо, прижимаясь вплотную. — Тебя ведь заводит это, да? — Пошёл ты! — О, милый, сегодня пойдёшь ты. Несколько раз. В немыслимых позах. Так, что даже другой ты забудет о Снарт и будет умолять меня трахнуть. • На следующий день, разглядывая засосы, разбросанные по всему телу, и чувствуя, как ноет каждая мышца его тела, Циско думает, что, наверное, стоит отправить букетик цветов Лизе. Только так, чтобы Хартли не узнал. Или наоборот...