Жемчуг...

«Благословенны те, кто встаёт Против зла и скверны и не отступает. Благословенны хранители мира, Защитники справедливости»       Стихи благословения. Их читали в церкви перед любым обрядом. И перед свадьбой тоже. Мариса плохо понимала смысл слов. Она вообще, кажется, ничего не слышала и не видела.       Спроси ее сейчас какое на ней было платье и откуда оно взялось, она бы и то не ответила. Все, что она знала – так это то, что сегодня они с Фенрисом женятся. И это будет правильно. И на веки вечные. И даже после.       Он стоял рядом с ней. Без доспехов, в простой рубашке, подпоясанной кожаным широким ремнем. И его зеленые глаза светились любовью.       Они держались за руки. Хотя это она держалась за его руку, чтобы не упасть.       - Объявляю вас мужем и женой.- Договорила мать Оливия. И Фенрис коротко поцеловал Марису в губы.       Празднество она помнила еще хуже. И поздравления друзей тоже. Единственное, что хорошо врезалось в ее память, это слова Андерса о том, что он убьет Фенриса, если тот причинит Марисе хоть каплю боли и страдания и ответ на эти слова от Изабеллы, что без боли им сегодня не обойтись. И какое наслаждение бывает без боли? А потом все засмеялись над этим, а Андерс так покраснел, что Мариса даже испугалась за него – не случился ли с ним удар.       Но удар не случился. Он вполне оклемался к концу вечера. А Изабелла как травила свои байки, так и продолжала их травить. Но теперь, по ее мнению, в них было куда больше пользы… она сидела прямо возле Марисы и то и дело шептала ей на ухо некоторые деликатные подробности о том, как следует лежать, кричать и стонать, когда тобой владеет мужчина, а еще лучше как следует самой владеть мужчиной, чтобы кричал и стонал уже он.       От всего этого у Марисы краснели уши, и она старалась не слушать. Но не слушать не получалось. Изабелла была крайне настойчива.       Спасла Марису только наступившая ночь. Праздник должен был продолжаться, но уже без молодоженов. Их проводили в комнату Марисы, устлав лестницу и коридор лепестками цветов. Сами же все пировали внизу.       - Не бойтесь, музыка достаточно громкая, чтобы мы вас не услышали! – в напутствие крикнула Изабелла.       Это было последнее, что услышала Мариса, прежде чем дверь захлопнулась, и она осталась наедине со своим мужем.       Музыка и правда играла громко и даже через плотно притворенную дверь она тихо доносилась до них.       Сознание вернулось к Марисе в этот миг. И она отчетливо почувствовала себя в новом статусе и здесь… рядом с ним.       Камин приятно горел. Кровать была усыпана лепестками роз. Кроме того розы стояли в нескольких больших вазах рядом с кроватью. Их запах не раздражал, а приятно заполнял собой все вокруг.       Фенрис приблизился к Марисе. Он положил руку ей на талию. И она так явно вздрогнула, что он не смог сдержать улыбки.       - Я люблю тебя.- Сказал он.- Это все, что имеет значение.       - Я люблю тебя.- Отозвалась Мариса, чувствуя, как прежний страх и стыд, и что-то непонятное и неприятное еще отступает. И остается только тепло. Она больше не боялась. Она заметила, что платье на ней светло-голубое.       Она шагнула на встречу Фенрису. И он обнял ее. Он легко расстегнул застежку на спинке платья и развернув девушку к себе спиной спустил платье с плеч, уронил его к ее ногам. Следом он сбросил и корсет, придерживающий ее грудь. Собирая нижнюю рубашку, он проник руками под нее и провел ими по животу Марисы, а потом положил руки на ее грудь крестом и крепко прижал Марису к себе. Тихо, сдавленно Мариса ойкнула и положила руки поверх его рук.       - Для того, кто ничего не помнит… ты слишком… хорошо знаешь, что делать…- пробормотала Мариса.       Он рывком развернул ее к себе лицом, опуская руки и притягивая ее к себе за талию.       - Я люблю тебя…- только сказал он и поцеловал ее в губы. Отпуская руки, чтобы только стянуть с нее и себя лишнюю одежду. Избавиться от ненужного, и снова притянуть ее к себе. Ближе. Еще ближе. Почувствовать нагим ее нагое тело. Пульсирующую по ее венам кровь. Ее невинность в тихой дрожи, что бьет ее тело неконтролируемым первым страхом. Быть нежным.       Нежным и сильным. Забыть то, что заложено природой невозможно.       Опуститься с ней на кровать. Целовать ее тело. Успокоить ее. Разнежить. И в сладкой неге, в тягучих стонах овладеть ей.       Так, что вместо крика, только удивление в ее глазах. И дорожка слез по ее щекам. Соленые. Слизнуть их. Ласкать ее.       Быть ей. С ней. Единым.       Сладкое тело. Ее – принадлежащее ему тело. Все, до последней черточки.       Какое же счастье. Невыносимое.       Смеяться от счастья и плакать. Вместе с ней.       Опуститься чуть-чуть не на нее. Так близко, как только можно, чтобы не раздавить. Укрыть ее тело своим. Руками, ногами… целовать ее шейку и грудь… срывая последние запоздавшие стоны. Теряться руками в ее спутанных и влажных от пота волосах.       - Моя…- хрипло. Вместо тысячи других слов.       - Мой…