Но коль черти в душе гнездились - Значит, ангелы жили в ней.
Компьютер тихо гудел от напряжения, ища нужную его хозяйке информацию. Красивые витые часы в холле отщелкивали минуты и секунды. Худенькая брюнетка, одетая лишь в трусы и короткую футболку, расхаживала из угла в угол, периодически бросая взгляд на многочисленные проекции экранов, заполнившие огромную комнату. Пока на них не было ничего интересного и, тем более, важного для неё. Ей, всё же, удалось уговорить Джека отправиться на обследование в частную клинику, владелец которой очень любил деньги и очень не любил конкурентов, а потому, удачно топил всех, с её помощью, и успешно оставался монополистом в штате. Она решила, что Джеку нужно пройти полное обследование и восстановление. Если конечно, у него хватит терпения находиться в больничной палате. А она перебралась далеко за пределы Вашингтона, в один из домов Пирса, зарегистрированный на подставное лицо. Все данные на этот дом были настолько засекречены, что найти его настоящего владельца не смог бы и Ник Фьюрри. Сюда же ей перевезли все вещи из квартиры Джека. Но, ей было дела ни до чего. Она второй день искала Рамлоу среди живых, раненых и мёртвых. Но, результата не было. Либо ему изменили имя, либо, эти данные есть только на бумаге.***
— Иногда меня посещают панические мысли — а вдруг, его не откопали? — она погладила Джека по щеке, и села сбоку от него на кровати. — «Гидра» проводила над ним эксперименты. Вероятность гибели практически нулевая, — резюмирует он, перехватывая её руку на лету, и прижимая к своей груди. — А, ведь и правда, я видела список подопытных, но не обратила внимания на него, а в досье «Щ.И.Т.а» такого не прочитать, — она с облегчением вздыхает. — Потери? — этот вопрос она ожидала, но гораздо позже, с перспективой на то, что он вообще никогда его не задаст. — Я не… — первые слова лжи он грубо прервал, предупреждающе сжав её руку. — Говори! — он не попросил, он потребовал отчета, как командир солдата. — Из трехсот человек, двести пятьдесят погибли под обломками или в бою, двадцать пять ранены, остальным удалось выбраться невредимыми и не попасться ЦРУ, — произносить девушка, стараясь не смотреть на него. Для любого командира, солдат, прежде всего, живой человек, а не пушечное мясо и не бездушная машина-убийца. За всё время пребывания в отряде, она успела понять, что это — удивительно дружный и четко отлаженный механизм. Наверное, поэтому, Пирс имел только один силовой отряд. И вот теперь, почти все мертвы. И она видит, что Джеку больно, хотя на лице не дрогнул ни один мускул. — Найди его, — голос хриплый и тяжелый, пугает её. — Я найду его, обещаю! — она наклоняется к нему и легко касается его губ своими.***
— Скажи, а у тебя когда-нибудь были отношения? — когда врач, произведя необходимые манипуляции, удалился, они расположились за столом, на котором был расставлен ужин, — чтобы прямо настоящие, с чувствами? — она изо всех сил стремилась отвлечь его от мрачных мыслей. — Да, но не сложилось, — он откидывается на спинку стула, даже не тронув еду. — Она ушла от тебя? — девушка покрутила тарелку, на которой лежали два аппетитных стейка и смесь овощей, — не понравилась постоянная пустота вместо тебя? Ешь, пожалуйста, тебе надо восстанавливать силы. — Её убили, — он неохотно взял вилку. — Емко, коротко, а главное — грустно, — она вздохнула, и воткнула вилку в ближайший кусок мяса. — Операция в Ливии, освобождали поселения от повстанцев, искали одного нужного человека. Повстанцы захватывали поселения, убивали мужчин, насиловали женщин…я убил того, кто насиловал её. Мы пробыли там недолго, ехать со мной она отказалась. А потом я узнал, что освобожденный поселок продержался недолго — её изнасиловали и убили, — его руки непроизвольно сжались в кулаки, что не ускользнуло от неё. — Прости, пожалуйста, я не знала, если бы знала, ни за что бы не спросила, — наклонившись через стол, она осторожно коснулась его руки.***
Девушка давно ушла, а Джек никак не мог избавиться от навязчивых воспоминаний. Флора — так её звали, была единственной, кому удалось пробудить в нём что-то, похожее на чувства. Он предпочитал крепких баб, с аппетитными формами, а она была худенькая, почти прозрачная, и такая невесомая; он любил долгий и основательный секс, а она не только выдерживала долгие марафоны, но и в считанные минуты доводила его до оргазма; он не любил улыбаться, а она, кажется, состояла из сплошного позитива. Он помнил каждый день, проведенный в этой проклятой Африке. Помнил, как вернулся, и увидел пепелище вместо поселения. Местные власти и полиция полиция не стали заморачиваться, и просто похоронили всех в общей могиле, предварительно установив личности и раздав часть трупов родственникам. У неё они, видимо, не нашлись, раз она оказалась в общей яме. И помнил, как уговаривал Рамлоу на не санкционированную операцию, по уничтожению части ублюдков, располагавшихся в районе этого поселения. А дальше…дальше нужно было куда-то девать всю эту боль и злость. Он ходил по таким барам, куда не отважился бы зайти даже Рамлоу, пытаясь вытрахать эту боль, но женщины перестали быть для него привлекательными во всех смыслах. Находились худенькие мальчики, с восторгом смотревшие на его мускулы, с удовольствием подставлявшие свой зад под его член. Они стонали и изгибались от боли и восторга, когда он снова и снова проталкивал свой твёрдый член в их узкие, влажные дырки. А ему было плевать. Плевать на их самочувствие, да и на них, в общем тоже. С ними было хорошо и просто, злость уходила из головы после очередного рейда в бар. Брок упоминал как-то, за бутылкой пива, что некоторые из «Страйка» часто развлекаются именно таким образом — снимая себе мужчин. Он был равнодушен к подобному, и вот, знания пригодились. Он никогда не пользовал одного партнёра дважды — никакого привыкания, никаких эмоций. Через полгода такого марафона, боль и ненависть утихли, оставив взамен каменную стену. Эта девочка была так похожа на Флору. Только закаленная жизнью и в бою, она была лишена иллюзий. Как только она появилась, он, по привычке, отстранился от неё. Но, непостижимым образом, она пришла в его жизнь, пробудив что-то, давно убитое — теплое, нежное и трепетное отношение к женщине. Она постоянно находилась в опасности, но, он не испытывал страха за неё — она удивительным образом находила выход из любой ситуации. Он долго боролся с собой, отодвигая всё странное, по отношению к ней, на задворки сознания. Он даже наведывался в бар разок, но, на этот раз, мужчины его уже не привлекали. Да и женщины, по большому счету, тоже. И, в один прекрасный день, он перестал сопротивляться. И, в который раз, про себя, он повторил её настоящее имя, которое она сказала, уходя: — Ева. Меня зовут Ева.***
День выдался солнечным и ясным. Безоблачное голубое небо, словно, готовилось принять дым и прах того, кто когда-то жил под ним. Девушка, одетая в черное платье до колен и, намотавшая на голову траурный платок, находилась в церкви в полном одиночестве. Дорогой гроб, изысканные цветы — всё было по высшему разряду, включая, шикарный костюм покойного. «Всё, как он любил» — возникает в голове у девушки мысль. Она была одна в этой небольшой церквушке. Священнику приходилось видеть всякое, включая, такое скромное прощание, но, такой немой скорби он не видел давно. Из её глаз лились слёзы, а в своей ладони она всё время держала ладонь покойного. — Ты дал мне всё, ты сделал меня бойцом, ты помог мне осуществить мою главную цель в жизни…разве справедливо, что всё так вышло? Они победили только из-за этих клоунов в костюмах. Это нечестно, впрочем, как всегда. Сжимая в руках урну с прахом, она села в квинджет, и, кивнула пилоту. Самолет взял курс на океан.