Memory Den(izen)

Слухи расходились по Добрососедству мгновенно, и, пока Фаренгейт морально готовилась сказать друзьям и родственникам погибших о потере отряда, те узнали все сами. Но все же она прошлась по ним, намереваясь до конца отдать долг. Когда Глизетт-старший открыл дверь, Фаренгейт, стоящая на пороге, не успела и рта раскрыть, как ее крепко хлопнули по плечу и увели пить домашний самогон - без единого слова. Это были одни из самых странных поминок, на которых женщина когда-либо присутствовала: полное молчание, позвякивание бутылей и два пустых места за квадратным столом. Не было произнесено ни слова. Она вырубилась задолго до старика, очнулась уже утром. Глизетт сопел, лежа щекой на другом конце стола и временами принимался шарить рукой по столешнице. Жена Гэви, едва столкнувшись с бредущей по улице наемницей, зашипела, как кошка: "Шлюха!" - и обошла, не поворачиваясь спиной, продолжая шипеть оскорбления. Ее спиногрызы увлеченно взламывали дверь в подвал и не особо-то заметили Фаренгейт. Та махнула рукой - не хотелось выяснять отношения и принимать тычки в свою сторону, когда от похмелья раскалывалась голова. Сложности возникли с должниками О'Райза - прохвост задолжал всем, кого не смог обыграть, а те, кого обыграл, твердо верили, что он жульничал. К его ночлежке на обвалившемся чердаке собрались в поисках сокровищ все, кто только мог, и Фаренгейт едва сумела отбиться от решивших, что она может знать, где О'Райз хранил крышки. С Хэндриксом было просто - товарищи по патрулям уже отослали с караваном весточку его сестре на станцию "Оберленд". Равно как и с Груцем - Хэм, ближайший друг погибшего гуля, сочувственно покосился на Фаренгейт, которая пыталась извиниться, и твердой рукой отправил ее дальше - в "Третий рельс". Наемница решила, что раз уж второй раз за сутки ее отправляют напиваться, то нельзя этим пренебрегать. Она раскисла на диване под звуки джаза и блуждала взглядом по посетителям, Чарли, Магнолии - переливающееся платье притягивало взгляд, - и заказывала пиво жестами. Фаренгейт твердо намеревалась напиться до бессознательного состояния, но не хотела отрубаться, как от домашнего самогона, предпочитая постепенно погружаться в одурелую расслабленность, в которой растворялись тревоги и страхи. Доктор Амари, севшая рядом, в эти планы не входила. Наемница хмуро покосилась на работницу "Обители памяти", но та заговорила, заглушая мягкую музыку: - Сегодня ты пьешь за мой счет, Фаренгейт. Угощаю. Странно. Раньше наемница никогда не замечала за этим белым халатом такой щедрости. - Клэр принесла с зачищенного вами завода целую уйму деталей, - пояснила в ответ на подозрительный взгляд Амари, придав все же легкий оттенок скорби сияющей улыбке. - Капсулы в "Обители" работают еще лучше, чем раньше! - Рада за вас, - буркнула Фаренгейт, утыкаясь коленями в столик. Хотелось слушать джаз. Низкий, очаровывающий голос певицы. Но не про дом с торчками, пусть даже хорошо отремонтированный. - Еще раз спасибо. Заходи как-нибудь, - и Амари ушла за барную стойку, к Чарли. Наемница вяло махнула рукой ей вслед. Зайти в логово помешанных на прошлом? Да ни ногой. Хотя - Фаренгейт расплылась в кривой ухмылке, провожая белое пятно халата глазами, - она же сама сейчас сидит с пивом в обнимку и пытается убежать от прошлого. Или настоящего? Вот философия. Надо спросить Чарли. Или того наемника в берете, подозрительно похожем на берет Стрелков, жмущегося в темном углу - такие обычно забавно огрызаются и затевают драку, если слишком сильно докапываться. Самое то для разгона тоски - пара свежих синяков. Ноги Фаренгейт были немного другого мнения - они болели. Избегая лишних телодвижений, наемница плюхнулась за стойку, то и дело уползая взглядом на сцену, принялась выяснять у Чарли причину, по которой она напивается. Робот терпеливо отвечал, и Фаренгейт почти уснула за стойкой, туша сигареты в пиве одну за одной, но железка поступила не по-человечески - устав от пространных философских рассуждений, вколола аддиктол. К себе женщина ушла до зубовного скрежета трезвая, с легкой, как перышко, головой. Подлец этот Чарли, вот кто. Надо было пристать к наемнику. Наутро, после снятия повязок с заживших ран, она не знала, куда себя деть. Нельзя выходить из Добрососедства - значило либо стоять на посту охранника, либо бродить по городку, ожидая нападения и, в случае такового, отбивая его. Но ни рейдеры, ни супермутанты, ни даже вшивые дворняжки не хотели развлекать Фаренгейт пальбой по ним, а стоять на страже женщина любила меньше всего на свете - слишком монотонная и скучная работа. Оставалось одно - ремонт. Фаренгейт любила работать руками. Собирать что-то из хлама, а потом это что-то работало и радовало других. Ну, или радовало лишь Фаренгейт - в случае с крышко-минами. Еще - отвлекало от тяжести на сердце и пасмурных мыслей. С утра она прошлась по Добрососедству, оглядывая провода, коммуникации, зашла к Дейзи, а когда та развела руками, заглянула даже к Клео; та ткнула манипулятором в плазменную пушку, и Фаренгейт свалила - такое ей было не по зубам. Все остальное либо было починено, либо до идеального состояния оставалось отполировать. Оставался только несчастный "Испепелитель", который без обмотки не починить. Неловкая ситуация, если учесть, что наемница от этой самой обмотки не так давно отказалась. Но - плевать. Куда сильнее было желание отвлечься, чем не заходить в "Обитель памяти", и женщина двинула в ту сторону. - Где Клэр? - без лишних расшаркиваний спросила она, зайдя внутрь, у меланхолично застывшей рядом с одной из капсул Ирмы. - Фаренгейт? - склонила та голову. - Можешь передать через меня, что хотела. Она путешествует в прошлом. - И долго она там будет путешествовать? Дело срочное. Надо взять обмотку и уйти. Возвращаться сюда дважды - в душную и давящую атмосферу ностальгии, - совершенно не хотелось. - Желание клиента - закон, - туманно ответила Ирма и грациозно уплыла обратно на софу. Пришлось искать вручную. Женщина тихо обошла капсулы, ища знакомое бледное лицо. Но в главном зале Клэр не было, а Ирма цепко следила за наемницей, и Фаренгейт скорее сбежала, чем ушла, на поиски Амари в подвальное помещение, где доктор часто сидела, настраивая аппаратуру или просматривая воспоминания клиентов. Последнее, конечно, не одобрялось, но кому какое дело? До тех пор, пока секреты оставались в пределах "Обители", Амари могла заниматься чем угодно. Спустившись по лестнице, Фаренгейт толкнула дверь, заходя в слабо освещенную комнату. Амари даже не обернулась к ней, неотрывно уставившись в один из экранов. Сквозь пыльное стекло капсулы Фаренгейт различила смокинг. - Амари, - окликнула она, подходя ближе, - надолго она там? Доктор вздрогнула, попыталась одновременно обернуться и заслонить телом экран. - Да, мы... Привет, Фаренгейт, тебе что-то нужно? - поспешно спросила она. Наемница, сощурившись, вытянула шею. Амари напряженно повела плечом, пытаясь закрыть собой как можно больше. - Конфиденциально, - выдала она. - Да на здоровье. Лучше скажи - надолго она там? Доктор нахмурилась, нерешительно открыла рот, но ее перебил свистящий звук из динамиков, в котором различался голос Клэр: - Амари, сбивает в другое воспоминание. Подрегулируешь альфа-волны? Доктор замерла, смотря на Фаренгейт, затем махнула рукой и отвернулась обратно к экрану, забегала пальцами по клавишам. Женщина, пользуясь моментом, заглянула через плечо - да так и замерла, недоуменно подняв бровь. Сражение? Яркий, как от атомных взрывов, свет, множество людей, степенно проезжающие машины... Нет, это было не сражение. А мир до Войны. Толпы, там были толпы людей. В чистых, нарядных одеждах, торопились куда-то, говорили друг с другом, безоружные. Машины - сверкающие, с целыми стеклами. Сам Бостон, яркий и светлый, заливало солнечными лучами. Вывески, фонари, грузовики - Фаренгейт ловила малейшие детали, не моргая. Она слышала истории, видела выцветшие фотографии и облупившиеся картины, но этого было недостаточно, чтобы подготовить к зрелищу другого мира. - Готово. Клэр, сделаешь перерыв? - произнесла Амари в микрофон, закончив с настройками и недовольно уставившись на наемницу. Той было плевать. - Да, стоит, начинаю терять концентрацию. Выводи меня. Доктор выключила экран и принялась колдовать над кнопками. Наемница отошла к капсуле - перед глазами у нее стоял довоенный город, не похожий ни на что другое. Она увидела, как брюнетка подняла ладонь, потерла лицо. Колпак капсулы плавно поднялся. - О, - Клэр сонно моргнула, - привет. Решительно подвинув Фаренгейт плечом, подошла Амари и протянула стакан с водой. - Еще подкалибровать синхронизацию альфа-волн, и будет замечательно, - отпив, произнесла Клэр. - Как температура процессора? - В пределах нормы, - Амари забрала стакан, но не отходила. - Пора отдохнуть. И Фаренгейт хотела с тобой поговорить. - М-м-м, - брюнетка закрыла глаза. Глубоко вдохнула и выдохнула, продолжая расслабленно лежать в капсуле. - Пять минут. Амари уставилась на наемницу в упор. Та посмотрела в ответ, но почти сразу перевела взгляд обратно. - Откуда ты помнишь довоенный Бостон? - Долгая история. "И не твое дело," - говорил взгляд Амари. - Так пойдем, расскажешь. Заодно отдохнешь. Клэр молчала. Она была еще бледнее обычного. Теперь, когда наконец было время нормально изучить ее лицо, Фаренгейт отметила, какая гладкая и чистая у брюнетки кожа с россыпью родинок, темных и округлых, - такой нет даже у элитных проституток в Даймонд-сити. - Только если угостишь кофе, - пробормотала Клэр. Амари фыркнула что-то себе под нос, но высказываться не стала и отошла. - Без вопросов. Очкастая едва ползла по лестнице. Ее хотелось закинуть на плечо и дотащить до ближайшего дивана, чтоб сэкономить время. Фаренгейт сдержалась, вместо этого сгоняла в Рэксфорд за чашечкой кофе - вернувшись, обнаружила брюнетку на одном из диванов, поставила на столик кофе и села рядом. Клэр нащупала чашку, хлебнула кофе, и по ее лицу расползлась блаженная улыбка. - Заваривала миссис Хатчинс, - определила она. - В любимом зеленом кофейнике. - Вроде, - неуверенно обронила Фаренгейт. - Так откуда ты помнишь довоенное время? - Я из Убежища, - лениво пояснила Клэр. Отпив еще кофе, продолжила: - Нас поместили в криогенные камеры и заморозили на двести с лишним лет. Не так давно я... очнулась, - по ее лицу мелькнула тень, но женщина не обратила на это внимания. - Расскажи о довоенном мире, - вырвалось у нее. Любопытство, свойственное человеку, выросшему на гниющих и ржавеющих обломках Бостона - узнать, каков он был раньше? Дейзи не любила говорить об этом, да и возраст постепенно затуманивал ее память. Но вот девица из Убежища, Выжившая, если можно так назвать, должна помнить гораздо больше. - Мир до Войны, - протянула Клэр, ставя опустевшую чашку обратно на столик. - Он был... замечательным. Никакого насилия на улицах. Патрули протектронов по расписанию. Автоматы с ядер-колой в каждом доме. Нейт обожает... обожал ее. Она огладила поручень дивана и замяла пальцами рукав под пип-боем. - Везде росли деревья и трава - зеленые, такого цвета я больше нигде не вижу. Солнечных дней было намного больше. Можно было ходить под дождем, промокать под ним, не боясь заболеть лучевой болезнью... Все было другим. С каждым словом она мрачнела, все медленнее выдавливала из себя слова, уткнувшись взглядом в одну из капсул. Наконец поморщилась и мотнула головой: - Зачем ты меня искала? - Обмотка, - вздохнула Фаренгейт. Хотелось бы выдавить из девицы побольше интересного, но, видимо, был некоторый лимит воспоминаний, которые та могла воспроизвести за раз. - Все еще при тебе? - Выкупишь у Дейзи. Отказалась брать сразу - так плати. Разумно. Наемница прикинула запас крышек - вроде должно хватить, а потом надо браться за подработку. И спросить у Хэнкока расценки на этот месяц, раз она не патрулирует по периметру. Впрочем, нет, к мэру она пойдет в самый последний день месяца. Не хотелось его видеть. Не после той сделки, которую он заключил со Стрелками - деньги в обмен на жизни. Стоило вспомнить о произошедшем, как снова потяжелело на сердце. Как ни обосновывал Джон свое решение, Фаренгейт не могла с ним смириться. Или могла - если утопить недовольство в алкоголе. Но такую срань потребуется еще долго заливать коктейлями у Чарли. - Спасибо за рассказ. Было интересно. - Пожалуйста, - вежливо откликнулась брюнетка. Значит, вот они какие, довоенные манеры. - Знаешь, - окликнула она поднимающуюся наемницу, - мне гораздо легче показать воспоминания, чем рассказывать. Если хочешь узнать еще, можешь спуститься вниз. Я вернусь в капсулу. - Можно? Клэр кивнула. - Ты - первый человек, который попросил меня рассказать о Бостоне. Мне бы хотелось быть полезной хоть в чем-то. - Не прибедняйся, - махнула рукой наемница. - Вступай в патруль, отстреливай рейдеров, вот и будешь полезной. Хотя.. да, с твоими ручонками не вариант. - Что с ними не так? - уставилась на ладони брюнетка. Фаренгейт подавила смешок: - Запачкаешь ведь, Клэрити. Та поджала губы и поднялась с дивана, уже намного более бодрой походкой ушла в подвал, по пути кивнув Ирме. Фаренгейт, переведя взгляд на пустую чашку из-под кофе, размышляла. Можно пойти к Дейзи, выкупить обмотку и вернуться к ремонту "Испепелителя". С другой стороны - его можно починить в любое время, а вот поглазеть на довоенный Бостон шанс выпадает нечасто. Фаренгейт дала себе слово, что только одним глазком и больше сюда в жизни не притащит свою любопытную задницу, пошла следом за Клэр. Ту как раз подключала Амари - строго уставилась на вошедшую наемницу. - Я пригласила, - успокаивающе похлопала доктора по руке очкастая. - Пусть посмотрит. - Расслабься, док, - Фаренгейт окинула взглядом экраны. - Я не из болтливых. Она понятия не имела, что происходит в капсуле и голове Клэр, пока Амари работала с терминалом, знала только, что, когда на экране появилась картинка, все вокруг прекратило существовать, в том числе время. Клэр шла по улицам ночного Бостона под автострадой с мужчиной: тот держал ее под руку и рассказывал что-то, беззвучно шевеля губами. В городе было светло, как днем: горели фонари, окна домов, светили фары машин и витрины магазинов, даже в темном небе плавали дирижабли с мигающей рекламой. Обладательница воспоминаний охотнее смотрела в лицо мужчины, чем по сторонам, что раздражало Фаренгейт - зачем пялиться на одного мужика, когда мимо идут, едут, улыбаются, хохочут десятки, сотни других людей, а в том ресторане играют музыку... Вечерняя прогулка по сияющему городу закончилась у дома Клэр. Мужчина не последовал за ней, лишь пожелав спокойной ночи - излишне настойчиво на вкус Фаренгейт. Короткая вспышка раздражения улеглась, когда Клэр зашла в таунхаус, похожий на те, которые ныне стояли заколоченными, только новый. Наемница пожирала глазами интерьер, лишь отдаленно похожий на обстановку в некоторых богатых домах Даймонд-сити: обои, телевизор, текущая из крана вода и, - умереть не встать, - разложенный на столе по деталям квадрокоптер на ядерной батарее. Клэр, умывшись и немного поулыбавшись себе в зеркало, - Фаренгейт зацепила взглядом тонкую золотую цепочку на шее и кокетливый воротничок в горошек, - сразу, не вытирая с губ алой помады, села за стол, вынула инструменты из ящика, щелчком подозвала робота-дворецкого. Тот, латаный и с неработающей турбиной, передвигался на колесиках, сноровисто подогрел макароны по-флотски и налил стакан прозрачной воды. Наемница сглотнула набежавшую слюну и вместе с Клэр перевела взгляд с еды на квадрокоптер. Его следовало собрать. - Мой дипломный проект, - раздался голос, прерываемый помехами. Амари и Фаренгейт вздрогнули от неожиданности и отодвинулись друг от друга - засмотревшись, они сидели плечом к плечу. - Собирала всю ночь. Не думаю, что это особо интересно. Женщина приготовилась возразить, но Амари уже говорила в микрофон: - Прошло три часа, сделай перерыв. Пора обедать, вывожу из гибернации. Фаренгейт выдохнула, откинувшись на спинку стула. Глаза немного жгло с непривычки так долго смотреть в мигающий экран. Но она ничуть не жалела, пытаясь переварить впечатления, пока Клэр вяло выползала из капсулы. - Давай, сходи к Дейзи, - распорядилась Амари. - Она тебя накормит. Брюнетка подперла подбородок рукой и сонно моргнула. - Лучше в Рэксфорд, - пробормотала она. - Ближе... - К Дейзи, - перебила Фаренгейт. - Надо кое-что обсудить. Клэр настороженно покосилась на наемницу, но не стала спорить и поплелась за ней следом. Уже сидя за столиком у Дейзи, тем же самым, где день назад она вынимала пулю из ноги, Фаренгейт оперлась о столешницу и заговорщицки слонилась ближе. - Квадрокоптер, - четко выговорила она. - Ты помнишь, из чего его можно собрать? - Ты знаешь, как он называется? - глаза брюнетки расширились. Серые, блеклые, как запыленная сталь. - Черт подери, разумеется, знаю! - воскликнула наемница. - Я мечтаю о такой хреновине с детства! Уголки губ Клэр дрогнули. - Ты хоть представляешь, сколько сил мы сэкономим, патрулируя улицы с их помощью? Или поставив на них несколько бомб? - энтузиазм хлестал через край. - Я видела всего одну рабочую модель, и то, она едва летала, никто не знал, как починить... спасибо, Дейзи, - поблагодарила за поставленную перед ними тарелку с фаршированными яйцами. - Присядь рядом, есть дело. - Дело? - Ну, Клэр, - обратилась Фаренгейт - из чего можно собрать квадрокоптер? Та задумчиво откусила от одного яйца, жевала, вспоминая. - Кроме блока питания и сверхлегких винтов... Моторчик, тоже полегче. Пульт радиоуправления и монитор для вывода изображения... - Вы только Добрососедство по винтикам не разберите, - вздохнула Дейзи, отходя. - Что смогу - достану, но у Руфуса будет побольше деталей. - Этот пьяница винт от болта не отличает, спасибо Фреду, - фыркнула наемница. - Уж лучше спросить Клео. Слово за слово, они обсуждали механизм квадрокоптера, из каких подручных деталей его собрать. Некоторые уже в принципе было не найти, приходилось думать о замене другими. За разговором время летело незаметно, и они умяли все яйца и пару стейков, прежде чем сошлись на том, что нужно разослать заказ по караванам, к примеру, в Альянс или Банкер-хилл. - Жаль, что в твоих воспоминаниях ничего не слышно, - вздохнула Фаренгейт, туша сигарету. - Можно было бы прослушать пару лекций на тему замены материалов подручными средствами. - Не стоит, они были скучные... И, вообще-то, мне все слышно. Просто у Амари кошмарные динамики. Наемница смерила собеседницу завистливым взглядом. - Что? - В твоем воспоминании был ресторан с музыкантами. Что они играли? - Думаю, свинг. - Довоенный свинг, - Фаренгейт с сожалением качнула головой. - Вот бы послушать. - Ты пожалеешь, если услышишь его через эти динамики. Впрочем... может, и есть способ... - Какой? - Подключить тебя тоже. Женщина зависла на пару секунд. - Подключить к твоим мозгам? - уточнила она. - Не совсем. Амари создаст общую виртуальную реальность, даст мне права администратора, и ты будешь внутри как сторонний наблюдатель с правом доступа к транслируемым от меня воспоминаниям... - Ни черта не понимаю. - Посмотришь мою память как в кинотеатре, только изнутри. - Кино-театре? Клэр закатила глаза. - Идем, - бросила она. - Проще показать. "Клэрити, которая совсем не Клэрити," - думала Фаренгейт, идя за ней следом в "Обитель памяти". - "А ведь так хорошо обсудили квадрокоптеры". Амари не была в восторге от идеи. В бурном обсуждении двух ученых то и дело звучали термины вроде "бета-волн", "транспереноса сознания" и "перехвата директивных функций". Пришлось даже прибегнуть к помощи Ирмы - Фаренгейт, наконец поняв, в чем суть затеи, намекнула владелице "Обители", сколько денег они загребут, если предложат услугу по объединению сознаний в виртуальной реальности. Общими усилиями они уломали доктора настроить обе капсулы в подвале. Фаренгейт немного нервничала, наблюдая, как тихо опускается сверху стеклянный колпак, подавила детский вопрос - "Я не задохнусь здесь?" В объятьях мягкого сидения тело постепенно расслабилось, и она смежила веки. Это был не сон - слишком резко для сна вокруг появилась объемная, цветная и звучная реальность. Снова был вечер: солнце медным диском полыхало над улицей, и светло-рыжее небо рассекало город над головой прямыми линиями. Все намного ярче, чем в экране. Еще здесь были запахи, - запахи гари и горячего асфальта, - и звуки, - звуки голосов и гудящих машин. Ее тело было непривычно тонким, шею щекотали волосы и поле зрения ограничивалось линзами очков. Фаренгейт не управляла им, лишь переживала ощущения, когда-то обработанные мозгом Клэр. Было странно не иметь контроля над происходящим, это тревожило. "Если захочешь что-нибудь сказать," - эхом раздался в шорохе шин голос Амари, - "то подумай об этом как можно сильнее. Датчики настроены на определенную силу мозгового импульса". "Проще говоря," - вторил голос Клэр, более четкий, словно она говорила прямо в ухо, - "думай громче". Пока Фаренгейт не хотела делиться своими мыслями - односложными и восторженными. Она сама себе напоминала щенка, нашедшего впервые в жизни свежие браминьи косточки, и не желала ударить в грязь лицом глупыми вопросами. Платье было из какой-то мягкой, струистой и прохладной ткани голубого цвета. Из шелка, - с трудом вспомнила наемница. Туфли требовали определенной сноровки, чтобы ходить на них, но Клэр управлялась с каблуками так же легко, как Фаренгейт - с перезарядкой оружия. В сумочке позвякивало немного мелочи и всякая женская чушь, половине которой наемница не знала названия. Происходящее вокруг напоминало довоенную книгу, где понятно было меньше трети. "Почему ты остановилась?" - не удержалась Фаренгейт, когда Клэр встала у обочины. "Жду зеленого света. Видишь вон ту штуковину? Это светофор" Наемница не раз видела остатки светофоров на улицах Бостона, но все они были в нерабочем состоянии. Этот же мигал красным светом, затем загорелся желтым, зеленым. Машины остановились, а люди стали переходить дорогу. Фаренгейт поразилась их послушности. "А как иначе? Если перейти на красный, могут задавить или выписать штраф," - откликнулась Клэр, и женщина мысленно прикусила язык. Непонятные слова на вывесках, чистые троутары, кадки с растениями - и люди, люди, люди. От их количества начинала кружиться голова. И это была только одна улица в огромном городе! У дверей одного ресторана стоял, нетерпеливо притоптывая, мужчина - тот же самый, что и в прошлом воспоминании. Увидев Клэр, он пошел ей навстречу, обнял и поцеловал. Фаренгейт слегка покоробило от ощущения влажных губ и резкого запаха одеколона. - Вечеринка уже началась, - мягко улыбнулся мужчина, заводя Клэр внутрь. - Может лучшая выпускница позволить себе королевское опоздание, Нейт? - голос брюнетки звучал тепло и радостно, рука сжимала большую ладонь. Фаренгейт чувствовала себя неловко, словно подглядывала за чем-то очень личным - да ведь по сути, так оно и было. "Сейчас будет музыка," - поспешно сказала Клэр. Кажется, ей тоже было не по себе. - "Я помню, что в тот вечер была великолепная музыка". Они шли по длинному коридору, пропуская мимо себя других дам в вечерних нарядах и мужчин в костюмах, официанток, на заливистый звук трубы среди шума голосов. Воздух был спертым. У дверей в концертный зал стоял мужчина с черными кудрями и тонкими усиками, вперился взглядом в подошедшую парочку. - Пьиглашение? - спросил он со странным, воркующим акцентом. - Я выпускница Массачусетского технологического, Клэр. Со мной мой... жених, Нейт. Мужчина крепко сжал ладонь брюнетки, а чернявый уткнулся в список. - Мсью, - склонил он голову, распахивая дверь. - Мадемуазель. Они вошли в душный зал с огромным количеством людей. Дамы в светлых платьях, их кавалеры в фраках - все шло перед глазами пестрой каруселью. Голоса сливались с легкой музыкой и томным голосом певицы. Навстречу Клэр выскочили две девушки, кинулись ей на шею, щебетали о чем-то женском, о настоящем французе-привратнике и том, как сложно было найти фрак своему спутнику накануне вечеринки - наемница понимала слово через два и пыталась расслышать музыку через гомон, понемногу дурея от дикой смеси ароматов духов, одеколона и пота, стоявшей в воздухе. Но гомон утих вместе с аплодисментами и торжественной речью. Музыка заиграла громче, и парочки принялись искать друг друга, стремясь слиться в танце под игривые ритмы танго. Клэр искала своего жениха, осторожно пробиралась в толпе, но вокруг были лица и спины, смех и голоса, шум давил на уши, а запах смешивался в вонь, ее толкали со всех сторон, волосы зацепились за чьи-то бусы... Что-то перемкнуло, и картинка сменилась. Та же вонь, тот же шум голосов и сумрак, разгоняемый светом красноватых ламп. Но уже не смех - гогот, и не голоса, а вздохи и стоны вокруг. Ее вздернули за волосы, а перед лицом возникла жирная морда. - Не строй паиньку, - выплюнула морда. - Открой ротик. Она оскалилась и рванулась прочь от руки, месившей грудь, прочь от режущей глаза вони, но только нелепо трепыхнулась, удерживаемая за шевелюру. Попыталась врезать хрупким кулаком в живот, но он завяз в складках кожи. Пнула коленкой, но промахнулась по бедру, лишь разозлила - пальцы сжались в волосах и потащили куда-то. От боли на глазах выступили слезы, и она размахивала руками, попала по чьему-то телу - раздался глухой шлепок, - снова пыталась вырваться, не подавая голоса, лишь загнанно рыча. "Что происходит..." - тихий, растерянный голос Клэр. К горлу подкатила тошнота. Они видели. Они всё видели. Она не хотела, чтобы они видели. "Амари!" Ее тащили к занавешенным комнатам. Неподалеку стоял котел отопления - кипящая металлическая махина, добавлявшая жара в этот ад. "Я пытаюсь... Фаренгейт, сконцентрируйся на чем-то другом. Выйди из воспоминания!" - Я доплачу, - крикнула морда. - Отдеру как следует - будет шелковая. Захлестнуло ужасом. Она извернулась, впилась ногтями в заплывшую щеку, целясь в глаз. Морда вскрикнула - скорее от удивления, чем от боли, - и скрутила второй рукой. - А за рожу заплатишь, - спокойный, брезгливый голос. И ее притиснули щекой к раскаленному металлу. Фаренгейт буквально выбросило из капсулы - она пришла в себя уже на полу, среди осколков стекла, со стекающей с лица и рук кровью. Перед глазами двоилось, а щеку жгло фантомной болью. Не хватало воздуха. - Ты в порядке? - кинулась к ней Амари. Приподнимался колпак над второй капсулой. - Произошел сбой в определении директивной альфа-волны... - Отвали, - выдохнула Фаренгейт сквозь стиснутые зубы, рывком поднялась на ноги и чуть ли не побежала к лестнице - подальше от гребаных воспоминаний. Хотелось убить кого-нибудь голыми руками, выдрать хребет и вскрыть ребра - лишь бы избавиться от всплывавших перед глазами образов из прошлого. К черту довоенный Бостон, к черту виртуальные реальности, к черту Клэр с ее шелковым платьем и белым лицом! Успокаивалась она уже в своей комнате на одном из складов - металась из угла в угол, била по матрасу, поставленному стоймя, рявкнула и чуть не прибила завалившегося с нижнего этажа гангстера, попросившего топать потише. Лица людей, использовавших ее, сливались перед глазами и перетекали в лица Стрелков - те же нагло-безразличные, высокомерные физиономии, которые хотелось размазать о стену. С первыми Фаренгейт когда-то так и поступила - не всегда о стену, и не всегда лица, но по заслугам получили все до единого, вся шайка Вика, любившая отлавливать бездомных девчонок и мальчишек в пригороде Даймонд-сити. Женщина помнила их поименно - преступников и жертв. В какой-то момент наемница остановилась и выдохнула. Хэнкок, может, и погряз в политике, в заботе о всех и каждом, утерял нюх на мразь, которую надо давить. Но это не значит, что Фаренгейт перестала быть мстительной бестией, готовой идти до конца.