Memory Den(izen)

Небо, затянутое облаками, напоминало старую стальную плиту, покрытую патиной пыли и ржавчины - такое же неровно-серое, с нездоровыми рыжеватыми завихрениями. Время от времени накрапывала морось, и пип-бой на руке Выжившей потрескивал - облака пришли с юга и юго-запада, неся с собой радиацию Светящегося моря и вод Атлантики. Солнечный свет не пробивался к земле, все казалось таким же серым и подавленным, как небо. Пасмурно, хмуро, уныло и радиоактивно. Зато нежарко. Но день все равно начался погано - с почти полного незнания предстоящего пути. - Ты бывала там? - В районе Юниверсити пойнт? Конечно. Пару раз по поручениям декана. Носила бумажки. - Почему так мало? Разве то место не принадлежало вашему институту? - Принадлежало, но там были лаборатории других факультетов. Я там не училась. - Значит, местности не знаешь? - Нет, к сожалению. Но у меня на пип-бое есть карта основных дорог. Можем смотреть на нее. Фаренгейт нервничала. Они обогнули блокпост по широкой дуге, держась ближе к побережью, развалин автострады: арка шоссе возвышалась над ними как второй слой облаков, только вот падали с него не капли дождя, а куски бетона. Здесь заканчивалась местность, знакомая женщине, досюда в патрулях или сама она ни разу не доходила. Они ориентировались частично по карте в пип-бое, частично по памяти Фаренгейт - торговцы рассказывали о других поселениях, дорогах в них. "Не заворачивай сильно на восток, - советовали они другим караванщикам, - там орды болотников, и супермутанты иногда лютуют." На востоке чернели прибрежные строения, силуэт церковной колокольни. Там было тихо - обманчиво тихо, - и они шли дальше. В одном месте наткнулись на новенький, рабочий подъемник на автостраду - сядь да нажми кнопку. Фаренгейт недоверчиво покосилась наверх, приметила строения из жести, на одном из которых различался грубо намалеванный череп, и решила не испытывать судьбу, обогнула еще и подъемник. Она помнила, как ночью, два дня назад, полыхало зарево как раз над тем районом, куда они шли. Надеялась, что это не какая-нибудь очередная безумная пакость Содружества, изобретательного на такие штуки. Сколько Фаренгейт наслушалась баек от торговцев и захожих типов - не переставала поражаться разнообразию неожиданностей, которые эти земли подкидывали людям. Она была бы счастлива ограничиться чем-нибудь знакомым, что можно убить при помощи пуль, гранат и ножа. Они шли молча, прислушиваясь к звукам вокруг: потрескивания дозиметра и отдаленных выстрелов, хриплые крики птиц, шелест волн. Пахнущий солью и гнилью ветер трепал им волосы, и если Фаренгейт ограничилась зачесом прядей с одного виска за ухо, то брюнетка то и дело поправляла очки, убирая волосы из-под линз. Наемнице хотелось поговорить, сбить нервозность парой шуток, двумя-тремя вопросами - она была уверена, что у Клэр в запасе наверняка много историй про окрестности, - но незнакомая местность в сочетании с глухой тишиной убивали желание поговорить. Слишком высока вероятность привлечь разговором нежелательное внимание. Фаренгейт приметила Юниверсити пойнт издалека. Сложно не заметить высокие кирпичные стены с наглухо заколоченными окнами, забитыми переулками - академгородок, превращенный в настоящую крепость после Войны. Отсюда приходил свежий хлеб, везли одежду и воду. Поселение было богатым и успешно защищалось от рейдеров и мутантов, огородило себя от вторжений. Но от синтов их это не спасло. Наемница помнила, как однажды из поселения перестали приходить новости, все торговцы, которые решались туда зайти, исчезали. Редкие выжившие, вернувшиеся оттуда, говорили о человекоподобных роботах, которыми кишел опустевший Юниверсити пойнт, и люди сделали вывод сами - Институт. Никто не решился отбивать поселение обратно: слишком силен был страх перед этой таинственной силой, в одну ночь уничтожившую целое поселение. Это была одна из капель, которой полнилась чаша страха перед Институтом. Не лезь на рожон, или твое селение, твой дом и твоя семья будут следующими. Фаренгейт понимала этот страх, но он не парализовывал ее. Они уже убивали синтов в Добрососедстве, отдельных шпионов, которых Институт посылал с неясными целями. Жестянки с кучей проводов, и неважно, были они неотличимы от живого человека или походили на манекен - плотная очередь из автомата или крупный калибр в голову успокаивали робота на месте. Да, было бы плохо, напади они скопом, но на то Фаренгейт и завевала на пару с Хэнкоком патрулями в городе - они были готовы к любой передряге. Женщина знала, что мэр водил дружбу с одним синтом из Даймонд-сити - детективом Валентайном, и тот вроде был неплохим парнем. Фаренгейт однажды стрельнула у него сигарету, поболтала перед визитом гостя к Хэнкоку, и синт показался ей таким же человеком как и любой обитатель Добрососедства. И плевать, что у него была порвана кожа и светились желтым глаза - иные гули-торчки в сравнении с детективом выглядели как куча мутантского дерьма. В общем и целом она не боялась вторжения Института в Добрососедство. Тут ситуация была совершенно иная. Не к ним, вооруженным и опасным, лезет отряд синтов, а они, две женщины, наведываются в кишащие синтами развалины. И Фаренгейт совершенно не постеснялась бы заявить, что она боится. Да, она боится. Если там будет слишком много синтов, то к черту химию, Стрелку перепадет старый-добрый хук правой, обеспечивающий обморок покрепче снотворного. Но попытаться стоило. Ближе к воротам Фаренгейт заметила тонкий дымок, поднимавшийся откуда-то изнутри крепости. То, что рухнуло два дня назад с неба, до сих пор догорало - может, оно убило часть роботов. Она взялась за автомат, глянула на напарницу - та кивнула, держа карабин наизготовку. Молча они прошли через главные ворота. Пустая ванная и скелет брамина перед ней, гуляющий по деревянным перегородкам ветер, и ни одной живой души. Тишина давила на нервы. Фаренгейт медленно, стреляя взглядом по сторонам, двинулась к проходу на площадь. Там колосился высокий, выше головы бритвозлак - одичал, заполонил собой всю площадь, скрывая из виду деревянные и металлические хижины. В строении напротив виднелся пролом, из которого торчал хвост винтокрыла - махина врезалась в здание. Оттуда шел дым. Женщина прищурилась, цепко оглядывая здания, шагнула дальше, держась стены, к ближайшей двери. Если обшаривать поселение в поисках лаборатории, то нужно делать это по очереди. Сзади раздался громкий костяной хруст. Фаренгейт резко обернулась, поднимая автомат, но это была Клэр, не заметившая в траве скелет и наступившая ему прямо на грудную клетку. Очкастая отшатнулась, испуганно прижимая ладонь ко рту, а Фаренгейт шевельнула губами, беззвучно выругавшись. - Обнаружено движение. Любопытно. Механический, звенящий голос - от него пробежал мороз по коже. Не разглядывая, откуда он прозвучал, наемница рванула что есть духу к той самой двери, Клэр - за ней. На их счастье дверь оказалась незаперта, и Фаренгейт со скоростью звука оказалась за ней, а брюнетка закрыла ее. Они перевели дыхание, прислушиваясь к звукам снаружи. Ветер в траве - ничего более. Синт не заметил их. Помещение было небольшим, но светлым - горели лампы. Тихо играло радио. Перегородка посередине комнаты, за ней - прилавок, лестница вниз. В кругляше света по эту сторону лежал, раскинув конечности, синт с торчащей из головы железкой. Фаренгейт, держа оружие наизготовку подошла и пнула тело. Оно осталось неподвижным. - Мертв, - женщина оглядела комнату. - Подождем здесь. Клэр подошла к роботу, склонилась над ним. На лице появилось смешанное выражение: страх и любопытство. - Даже не вздумай его чинить, - вяло сострила наемница вполголоса, снова подходя к двери и прислушиваясь. За звуками ветра и хлопающих жестяных полотнищ слышны нечеловеческие голоса. Одинаковые, и она не может определить, сколько их - пять? Десять? Страх липким комком подступил в горлу. - Поразительно, - пробормотала Клэр, подсоединяя шнур от пип-боя скрытому разъему в голове робота, осматривая механическое тело. - Не трогай, - шикнула Фаренгейт, но замолчала, слыша, как приближаются голоса. Спустя долгие минуты они снова отдалились, затухли в шелесте ветра. Клэр деловито копалась в пип-бое и не обращала внимания на напарницу. - Уходим. Пересидим еще минут десять и валим отсюда. Очкастая недоуменно подняла голову, отсоединила пип-бой, но наемница не смотрела на нее, приникнув ухом к двери. - Зря мы сюда пришли. Их слишком много. - Судя по звукам шагов, больше пятнадцати, но она не озвучила этого, будто бы от умалчивания цифра станет менее реальной. - Мы не сможем обшарить все поселение незамеченными. Я надеялась, что этот винтокрыл их потрепал, но, черт, они его сбили, как птицу из рогатки... Ощутив, как плечо тронула чужая рука, она осеклась, перевела взгляд. Клэр стояла рядом, смотря спокойно и уверенно; серые глаза за поблескивающими стеклами очков. - Мы уйдем отсюда, - согласилась она. - Но, раз уж мы здесь, давай осмотримся? Синт мертв, и вряд ли здесь есть еще. Фаренгейт глубоко вдохнула. - Если есть - мы пропали. Они связываются между собой и могут позвать... - эти слова звучали до ужаса трусливо, и женщина проглотила оставшуюся часть предложения, давя тревогу. - Да, - перебила она сама себя. - Ты права. Брюнетка ободряюще улыбнулась: - Они уязвимы. Стреляй в голову, - Клэр подошла к прилавку и двумя пальцами взялась за доски, пошатала. - Помоги, пожалуйста, с этой стенкой. Думаю, можно отогнуть доску, и... Фаренгейт молча взялась и потянула. С коротким треском одна из мутных, полупрозрачных панелей отломилась. Женщина тихо отставила ее в сторону и перепрыгнула через прилавок, смахнув бедром довоенную купюру на пол. Протянула руку: - Упадешь еще. Клэр закатила было глаза, но, помешкав, приняла помощь и парой слитных движений преодолела прилавок, держась за предложенную руку. - Не настолько уж я неуклюжая. И тут же вписалась локтем в радио на столике рядом, охнула, придержав шатнувшийся столик. Фаренгейт даже комментировать это не стала, просто вздохнула. Выгребла из касс довоенные деньги и, держа палец на спусковом крючке, стала спускаться по лестнице. Та привела их в небольшую комнатушку, когда-то бывшую кухней: холодильник, электрическая плита, стол и мумифицировавшееся тело за столом. Может, и не совсем кухней: часть комнаты была отделена сплошным сетчатым ограждением, железной дверью, за которой находилась еще одна дверь с терминалом сбоку. Клэр тут же заинтересовалась терминалом, а наемница быстро обшарила карманы мертвеца, стряхнув с отворотов куртки челюсть. Пара психо. Воспряв духом, принялась шарить по кухне: протухшие припасы, ссохшиеся останки овощей и кишащие червями крупы, слипшаяся в неровный шар соль. Но потом она заметила кое-что действительно стоящее. - Нет, ты только зацени, - Фаренгейт отодвинула автомат по продаже сигарет от стены, запустила руку в его внутренности, шарясь. Выудила несколько целых пачек. - Надеюсь, они еще не сгнили. А хорошая идея была - спуститься! - Угу, - Клэр не обернулась, продолжая ковыряться в терминале. - Есть идеи, что за дверью? - та смотрелась достаточно внушительно. - Довоенный запас ядерного оружия? Склад лазерных мушкетов? Сокровища Института? - Сейчас узнаем. Терминал согласно пиликнул. Зазвенели запорные механизмы, щелкнул замок. Клэр потянулась было к ручке, но Фаренгейт перехватила ее. - Могут быть ловушки. Очкастая послушно отступила, пока наемница, встав сбоку от двери, помедлив, резко распахнула ее. Гром не грянул, только дико скрипнули старые петли. Фаренгейт осторожно заглянула внутрь. - А теперь моя очередь, - она зашла, оглядывая ячейки сейфов: у большинства просто выломана дверца, внутри крысиный помет и пыль, но в паре лежали ящики, а некоторые до сих пор скрывались за кодовыми замками. Фаренгейт подошла к ближайшему закрытому сейфу, на уровне головы - к другому требовалось садиться на грязный пол, к третьему - задирать голову. Достала металлическую трубку, которая отлично подходила как для сборки оружия, так и чтобы взламывать кодовые замки. - Пошарь по ящикам. - Тут патроны, - Клэр заглянула в другой ящик. - И какие-то препараты. - Собирай и кидай к себе, - Фаренгейт приложила трубку одним концом рядом с кодовым замком, прижалась к другому ухом. - Только потише. - Хороший у тебя стетоскоп, - хмыкнула очкастая, сгребая патроны. - Не греми, - процедила наемница, прислушиваясь. - Волшебное слово? Фаренгейт медленно обернулась. - Я... хорошо. Как скажешь. - Замечательно, - и женщина вернулась к подбору кода. Рядом тихо позвякивали коробки с патронами и сами патроны, которые Клэр из россыпи по одному, аккуратно складывала к себе в рюкзак, стараясь не шуметь. Фаренгейт больше нравилось собирать оружие, чем взламывать замки, но последнее она тоже умела делать неплохо. Если сборка была актом творчества, то взлом чем-то сродни прислушиванию к другим людям. К каждому замку, как к человеку, нужно найти свой подход, нащупать уязвимые точки, осторожно надавить - и он раскрывается, показывая свое содержимое. Есть риск испортить замок, если там застрянет отмычка, и больше его не удастся открыть никому. Есть риск промаяться несколько часов, а внутри окажется лишь фотография улыбающейся семьи с собакой на переднем фоне. На замке может стоять ловушка, которая при неправильной комбинации активирует ближайшего протектрона. Замок можно просто сбить или расплавить - грубо, ведь потом этот замок уже нельзя использовать. Короче говоря, Фаренгейт не очень-то любила копаться в людях и замках. Но если про сейф за запертой дверью можно почти с полной уверенностью сказать, что в нем лежит что-то действительно ценное, стоящее усилий; то про человека говорить такое - верх самонадеянности. И если выбирать между замками и людьми, то Фаренгейт предпочитала замки. Она возилась с сейфом долго, действительно долго. Клэр давно закончила обшаривать все незапертые ящики и села рядом, подпирая ладонями подборок, рассматривая пустые ячейки сейфов. Фаренгейт могла бы поклясться, что у очкастой в голове крутилась в тот момент очередная печаль о том, что раньше лежало в этих сейфах. Одна мысль об этом вызывала неуютное ощущение, мешавшее сконцентрироваться на взломе. Прервавшись на минуту, женщина откопала еще одну трубку и протянула очкастой. - Ломай тот, - кивнула на нижний запертый сейф. - Я не умею... - Учись. Возражения не принимаются. Бери, я сказала! Клэр растерянно взяла трубку в руки, повертела. Улеглась на пол рядом с сейфом, приставила трубку к плите, ткнулась в другой конец ухом. Понажимала кнопки. - Разницы не слышу, - пожаловалась она. - Прислушайся. Она есть, - Фаренгейт как раз подбирала последнюю цифру. - При правильной комбинации щелчки звучат громче, выше. При неправильной они глухие, низкие. Это как песня - она должна быть звонкой, четкой и... Есть. Замок поддался ей. Фаренгейт заглянула в сейф. Настороженно замерла. Она много что находила в сейфах, но такое... - Что там? - Большая красная кнопка. - Шутишь? - Клэр поднялась с пола, подошла. - Боже. Женщина задумчиво смерила кнопку взглядом. Пыльная. В последний раз ее могли нажимать как до Войны, так и после. - Я сомневаюсь, что она запустит ядерные боеголовки или что-нибудь подобное, - произнесла Клэр почти уверенно. - Тогда здесь были бы военные. - Скелеты военных, - поправила наемница и забрала у напарницы так и не пригодившуюся металлическую трубку, не глядя сложила в рюкзак. - Что в ваших институтах скрывалось за большими красными кнопками? Сигнализация? - Слишком хорошо спрятано для сигнализации, - Клэр теребила рукав. - Скорее всего, она что-то открывает. Например, остальные сейфы. - Точно? - Я не уверена. - Говоришь, остальные сейфы? - вскрывать их самой отчаянно не хотелось. Да и много ли бед может наделать кнопка, спрятанная в подвале, за железной дверью, в накрепко запертом сейфе? Будь эта штуковина для охраны, ее бы поставили наверху. - Давай попробуем. Отойди. Напарница отступила ко входу. Фаренгейт, глубоко вздохнув, с силой нажала на кнопку. Сбоку послышался скрежет. Мгновенно схватившись за автомат, женщина повернулась: монолитная цементная стена плавно разъехалась в стороны, открывая просторное, светлое помещение. Скрежет стих. Пылевая взвесь опускалась на пол. Больше ничего не произошло. - Невероятно! - прежде чем Фаренгейт успела что-то сказать, очкастая впорхнула внутрь. - Лаборатория! - Ты же сама говорила, что они здесь были, - женщина зашла следом, осматриваясь. В центре обширный пустой стол, на котором лежит оружие, горсть ядерных батарей. Вдоль стен: шкафы, станки. На полу два спальника, по цвету давно слившиеся с полом из-за цементной пыли, покрывавшей все. - Да, но это точно секретная лаборатория, - Клэр уже нашла терминал и сдувала с него пыль, включала. - Секретная! Щенячий восторг. Фаренгейт решила не портить его заявлением, что в Бостоне таких хоть отбавляй, судя по рассказам мусорщиков, да и сама она ухитрилась найти в окрестностях Добрососедства парочку. Вместо этого осмотрела оружие: лазерная винтовка, модифицированная. Навскидку - улучшена фокусировка лазера. Большего наемница сказать могла, да и специализировалась она на огнестрельном оружии, считая энергетическое слишком дорогим и капризным удовольствием. Сгребя винтовку и батареи в рюкзак, она осмотрелась внимательнее и заметила в одном углу оружейный верстак - что ожидаемо при наличии модифицированного оружия, - а в другом - химическую лабораторию. Сердце наемницы радостно подпрыгнуло. - Джекпот! - вырвалось у нее. Фаренгейт подошла к склянкам, принялась счищать пыль, проверять состояние лаборатории. - М? Да, точно, - брюнетка опять залипала в свои терминалы. Наемница решила не привлекать ее. Состояние лаборатории было идеальным: ее словно оснастили и оставили нетронутой на пару веков. Похоже, так оно на самом деле и было. Даже спиртовка была цела и полна - Фаренгейт не верила своим глазам. Эта лаборатория словно ждала ее прихода. И она принялась за дело. Прогоночная колонка - Ханна знала, как она называлась по-умному, но Фаренгейт запомнила название этой извилистой трубки именно так. Следовало сначала пропустить по ней весь раствор мед-х, а потом промыть в обратную сторону меньшим количеством воды. Женщина не представляла, как это работает, а слова Ханны о задержке крупных молекул мало что ей говорили. Она просто повторила то, что они когда-то делали: слила мед-х в воронку, которую подсоединила к трубке. Жидкость шла медленно. Фаренгейт обыскала комнату, нашла довоенные консервы, много непонятного оборудования для работы с энергетическим оружием и препараты, в том числе стимы. Собрав всю медицину, она вернулась к своему посту у лаборатории. Едва ли треть мед-х залилась в трубку - ждать предстояло долго. Фаренгейт могла найти себе множество дел, чтобы занять время. Перебрать патроны, почистить оружие, зашить разошедшийся шов на рубашке, да хоть обрезать отросшие ногти или сбрить волосы с виска. Но этими делами можно было заняться когда угодно, а у нее на примете было занятие поинтереснее. Она уставилась на Клэр. За Выжившей было интересно наблюдать. Раньше Фаренгейт делала это, не отдавая себе отчета, теперь же знала - ей нравится наблюдать. Может, было в движениях очкастой что-то иное, довоенное, привлекавшее взгляд - она не могла сказать точно. Вот сейчас брюнетка улыбалась, почти незаметно, невнимательный наблюдатель счел бы ее лицо спокойным. Взгляд бегал по экрану - читала. На одном месте взгляд замер, улыбка стала чуть шире. - Что-то интересное? Клэр слегка вздрогнула, отрываясь от экрана. - Ничего особенного. - Почему тогда улыбаешься? Нашла схему смертоносного оружия? - Нет... Просто тут целая история в журнале исследований. - История о создании той лазерной винтовки? Ты ботаник. - Дело не в винтовке. Люди, которые тут работали, взаимоотношения между ними... - Клэр потерла руки, стряхивая комки пыли, налипшие на пальцы. - Это интересно. - Неужели? - Фаренгейт подошла ближе, уселась на стол. Провела пальцем - в пыли осталась яркая полоса. - Они чем-нибудь отличались? - От чего? - От тех, которые есть сейчас? - Да... нет. Подожди, ты о людях или об отношениях? - О чем угодно. Напарница растерянно поправила очки и зажевала губу. - Клэрити, ты слишком много общаешься с терминалами. Тебе тоже каждый вопрос надо разжевывать? - Нет, не надо. Я думаю. - Хорошо. Думай, - наемница бросила взгляд на колонку. Половина раствора. - Люди, - медленно начала Клэр, - не сильно отличаются. Так же обманывают. Так же верят во что-то лучшее и стремятся к этому. Люди... остались людьми. Даже если они гули. - Или супермутанты? - Не общалась с супермутантами, - поежилась очкастая. - Отношения... вроде тоже остались теми же. Вообще, я не психолог. Могу рассказать тебе многое... хоть про ту лазерную пушку, которую ты взяла. Но я не сильна в людях. - Вот же совпадение. Однако ты открываешь замки еще хуже, чем я. - Что? - Проехали. Но ты можешь рассказать, к примеру, о... Ты же ездила по другим городам? - Да. - Бывала когда-нибудь в Нью-Йорке, Вашингтоне? - В Вашингтоне, пару раз... - Клэр запнулась. Недоверчиво глянула на Фаренгейт. Вспомнила, что упоминала эти города в заметках? - А в Вегасе? - выкрутилась та. - Или Ханаане? Расскажи о них. - Ханаан... Разве у нас был такой город? - Караваны ходят оттуда, - пожала плечами женщина. - Не знаю насчет Ханаана, но в Лас-Вегасе я не бывала. Что там делать? Пустыня вокруг, в городе одни казино да бары. Вашингтон - столица, шумная, душная, от смога не продохнешь. Нью-Йорк - еще хуже. Он был самым большим городом в мире, представляешь? Говорили, что Пекин больше, но точных сведений никто, конечно, не давал. - Самым большим городом в мире? Что это значит? - Муравейник. Только человеческий. Мир из бетона, кишащий людьми всех рас. От одного конца города в другой ехать несколько часов... Либо час, но на метро, с пересадками. Это звучало дико - пространство, полное людей, которое нужно пересекать от края до края за несколько часов езды на автомобиле. Или безопасное метро. Фаренгейт попыталась представить - и не смогла. - Парки крохотные, вечно в толпах. Ни одного чистого пляжа. Впрочем, как и в Бостоне - здесь тоже негде было искупаться, даже в озерах обнаружили радиоактивные отходы. Раньше ведь можно было искупаться в открытой воде. Надеваешь купальник, заходишь в воду... - И сейчас можно. В Даймонд-сити есть небольшое озеро, почти без радиации. - Я купалась в океане. Фаренгейт только рукой на это махнула - пусть продолжает. Теперь купаться в океане без убойной дозы рад-х можно было разве что супермутантам. - Мы с Нейтом пару раз приезжали в Хьюстон. Пляжи там тоже были не очень, но мы не за тем ехали. Там развивалась космическая отрасль, - глаза брюнетки заволокло мечтательной дымкой. - Я думала переехать туда, когда Шон вырастет. Помогать в проектировке роботов для освоения других планет, программировать космические корабли. Вряд ли сейчас остался хоть один... - Клэр говорила все тише, а взгляд тускнел. Замолчала. И опять наступила на больное. Как с ней вообще разговаривать, если она постоянно сникает, когда спрашиваешь о прошлом? - Прекращай, - поморщилась женщина. - Что? - Только начинаешь что-то интересное вспоминать и скисаешь. Прекращай. - Ну уж прости, что я скучаю по прошлому, - холодно отозвалась Клэр. Снова уставилась в терминал. - Не нравится моя кислая физиономия - не спрашивай. Вот честно, с замками проще. - Я не... - подкатило раздражение. Фаренгейт оглянулась на колонку - мед-х стек в подставленную емкость. Женщина слезла со стола, отодвинула емкость, перевернула колонку и залила в нее несколько капель воды. - Мне нравится тебя спрашивать, но не нравится, когда ты от своих ответов начинаешь напоминать браминье дерьмо. Старое, невонючее, но такое же унылое. - Значит, я напоминаю тебе дерьмо? - в голосе очкастой проскользнула сталь. Была одна вещь, которую наемница терпеть не могла в отношениях с женщинами. Обе стороны были женщинами, а значит могли профессионально вытрахать друг другу мозг. Но тут это было просто необходимо. Фаренгейт оперлась о пыльный стол, чувствуя, как на пальцы налипает грязь. - Да, напоминаешь. Хватит, мать твою, лить слезы по потерянному раю, его это не вернет! Ни пляжи, ни Хьюстон, ни твоего обожаемого Нейта. - И что ты мне посоветуешь? Забыть, как я жила раньше? - Клэр скрестила руки на груди и смотрела исподлобья. - Не надо ничего забывать. Просто улыбайся, черт тебя дери. Улыбайся! Тебе это идет, в отличие от того, что делаешь сейчас. - Улыбаться? - брюнетка обвела ладонью вокруг себя. - Как? Когда вокруг сплошные развалины и хлам? - Ты помнишь, из чего я собрала винтовку? Пневматику, да. - Из... мусора. - Именно. Знаешь ли, то, что вокруг развалины, не означает, что из них нельзя сделать что-то крутое и рабочее. Прекращай ныть, что у тебя нет новых деталей, и начни думать, как приспособить старые. Иначе не выживешь. Клэр отвела взгляд, потирая лоб и оставляя на нем разводы. - Ты лицо пачкаешь, - вздохнула Фаренгейт, и очкастая тут же отняла ладонь. - Короче... Расскажешь еще что-нибудь? Брюнетка рассматривала ладонь. Мазнула взглядом по терминалу. Женщина наблюдала. В действиях были неуверенность и что-то сродни боли - нежелание расставаться с такой родной болячкой, которую уже привычно колупать от случая к случаю. Но если не прекратить - не зарастет. - Окей, я упрощаю задачу, - на эти слова Клэр подняла взгляд, и он был пуст. - Просто улыбнись. Давай. Очкастая опустила веки и едва заметно качнула головой. Медленно выдохнув, открыла глаза, смотря прямо в лицо напарнице и растянула губы. - Так сойдет? Смотрелось так себе. - Для начала. Но стоит потренироваться. И я прослежу, чтоб ты не отлынивала. - Проследишь? - в бездушной гримасе появилось что-то от настоящей улыбки. - Тебе-то это все зачем? Фаренгейт отвлеклась на колонку - капля подползла к концу трубки. Она подставила туда наконечник дротика. Проследила, чтобы жидкость, являвшая теперь собой снотворный концентрат, скатилась точно куда нужно. - Ну, зачем? - Затем, что... ...мне не нравится, когда ты похожа на унылое браминье дерьмо. И гораздо больше нравится, когда ты улыбаешься. - Затем, что хмурых убивают быстрее. Статистика, собранная лучшими агентами Добрососедства и рейдерами округи. - Чья статистика?.. Фаренгейт, да ты, - Клэр скривилась, но это было уже от едва сдерживаемого смеха, - пиздишь! У той чуть дротик из пальцев не выпал. - Не выражайся. Кошмарно звучит. Я серьезно говорю. - Нагло врешь, - послушно поправилась очкастая. - Намного лучше, - женщина понюхала остатки прошедшего через колонку мед-х и выплеснула их в угол. - Все, возвращаемся. - И все-таки, почему ты... - Давай я научу тебя ругаться? Нормально, с выражением, а не так, будто ты шпору пересказываешь. - Нет уж, благодарю. - Клэр выключила терминал. Они вышли из сейфа, и разговор завершился сам собой - скелет за столом напомнил о том, что совсем рядом были смертоносные машины, с которыми нельзя договориться. Поднимаясь по лестнице, расслышали дробный звук по крыше - шел дождь. Первая же попытка выглянуть за дверь внесла поправку - не дождь, а ливень. Почти не радиоактивный, но очень сильный. - Нельзя здесь оставаться, - категорично отрезала Фаренгейт в ответ на жалобный взгляд. - Мне туда хочется не больше, чем тебе. Но нам нужно вернуться за пневматикой до темноты. Да, если ливень продолжится, то будем стрелять этого, как его, Хосе и под ливнем. Простите, мисс Довоенный Комфорт, такова жизнь. На, глотни рад-х. - Миссис, - почти неслышно буркнула Клэр, принимая таблетку, и покрепче натянула шляпу на голову. Фаренгейт только наркоту и дротик завернула получше. Хорошенько подумав, выгрузила все найденные патроны, которые не подходили по калибру к ее пистолету и автомату и карабину Клэр. Жалко, конечно, оставлять все это добро, но наткнуться на противников, тащась под ливнем в условиях нулевой видимости, и не убежать, потому что горбишься под горой патронов, - глупо. Убийственно глупо. Единственное, чем такая погода была хороша - шумом. Они двигались быстро, пригибались, но звуки шагов скрывал дождь. Фаренгейт мельком заметила белесых, словно обескровленные трупы, синтов, но они исчезли за стеной дождя и стенами Юниверсити пойнт. Опасность миновала, и они снова выпрямились, идя по старой дороге к едва виднеющимся в дождливом сумраке развалинам шоссе. Вдалеке глухими взрывами перекатывался гром. Одежда вымокла почти мгновенно, и ветер пронизывал рубашку насквозь. Броня и кожаный жилет немного защищали от холода, но все равно было очень неуютно и хотелось скорее дойти до убежища. Намокший и потяжелевший рюкзак оттягивал плечи в два раза сильнее, чем раньше. Очкастая совсем сдала: шла, съежившись, обняв себя руками и стуча зубами, склонившись вперед под тяжестью рюкзака. Однако она не тормозила - ее, как и наемницу, гнало вперед желание скорее оказаться под крышей. Ливень не кончался. Он был из разряда гнева небес, когда те извергают все припасенные воды одним долгим, бьющим по плечам и голове потоком, который с каждой минутой становится сильнее. Обочина превратилась в грязь непонятного цвета, по дороге текли мутные ручьи. Облака бежали над головой, сгущаясь, нагоняя темную хмарь, которая вместе с дождем отсекала из поля видимости все, что находилось дальше километра. Короткие вспышки молний, освещавших облака по правую руку, прибизились. Белые столпы света били в океан, слепили на мгновение и гасли, оставляя после себя только плавающие пятна в глазах и ударную волну грома, прокатывавшуюся над темным Бостоном, пробиравшую до костей низким гулом. В общем и целом погодка была омерзительная. Но хуже быть не могло - разве что молнии начали бы бить им в макушки. Фаренгейт различила вдалеке блокпост, через который проходила дорога, и с нее пришлось сойти - прямо в грязь и месиво из асфальтового крошева, травы, камней. Они снова обходили блокпост по развалинам, держась подальше от автострады - с той вместе с водопадами воды то и дело падали темные куски. Асфальт, машины, трупы - Фаренгейт было без разницы, лишь бы не ей на голову. Идти по обломкам и грязи было сложнее, чем по ровной дороге, и обе они едва отрывали взгляд от земли. Но наемница шла первой и ей приходилось просматривать путь, приблизительное направление. Они лавировали между кучами мусора и невысокими развалинами, холмами, стараясь не переломать ноги и не напороться на торчащие то тут, то там куски арматуры. Мерзли уши: в одно вода затекала с волос, в другое - падала прямо с неба, стуча по ушной раковине холодными каплями. В очередной раз Фаренгейт подняла голову, всматриваясь вперед, ища более-менее ровный путь. Вспышка молнии осветила развалины: недалеко от них от автострады отвалился кусок, вода бежала мутным потоком по низинам между холмами, неровная тень дрожала впереди, в холмах и развалинах. Наемница сморгнула зеленые пятна и прищурилась на эту тень. Небольшой силуэт. Кажется, оно живое и бежит, причем в их направлении. Наемница замерла, вглядываясь изо всех сил. Она не слышала ничего, кроме грохота грома и ливня, оставалось полагаться только на уставшие глаза. Снимать автомат или карабин, смотреть в оптику - дохлый номер, такой шторм зальет под любой козырек. Тень медленно увеличивалась, единственная среди множества других неподвижных теней. Еще одна вспышка высветила бугристую шкуру, клыкастую морду - и тут же пропала, превратив Когтя Смерти в мутную тень, несущуюся прямо на них. Волна страха выбила все мысли. Фаренгейт действовала на волне адреналина и рефлексов: подхватила напарницу под руку и рванула в сторону, за холм, за гору обломков, под автостраду. Клэр пыталась что-то сказать или спросить, но наемница не слышала - уши заливало холодной водой, колотилось сердце. Им не справиться вдвоем с этой тварью. Не здесь, где Коготь с ними на равных, не с таким оружием. Единственный выход - спрятаться и молиться, чтобы их не заметили. Ноги скользили и подворачивались. Клэр то и дело спотыкалась. Фаренгейт не знала, как далеко от них тварь - она слышала лишь собственное дыхание да грохот грома. Пытаться убежать бесполезно - Коготь передвигается быстрее человека. Женщина дотащила очкастую до ближайшей груды хлама - кирпичной стены по пояс с валяющимися вокруг ржавыми бочками, - и забилась туда, к стене, между бочками, утянув начавшую слепо тыкаться во все стороны очкастую к себе, прижала спиной к груди, крепко. - Ноги подбери, - прошипела на ухо, толкнула коленом. - К бочке, быстро! - Да объяснишь ты наконец... Одной рукой Фаренгейт обхватила ее за пояс, чтобы не рыпалась и не пыталась встать, пошевелиться или еще как-нибудь подписать им приговор, второй - заткнула рот, сжала ладонь на холодных губах. - Не шевелись и молчи, - выдохнула на ухо. Сама она подрагивала от холода, едва смаргивала капли дождя, боясь пропустить тварь, которая пройдет мимо. Или не пройдет. В таком случае все закончится быстро, не дольше минуты. Можно отыграться, засунув в пасть гранату с сорванной чекой, но смеяться придется уже на том свете. Мелькнула мысль подсунуть ему Клэр, самой сбежать - но ее Фаренгейт тут же отмела. Далеко не убежит, да и брюнетка не задержит Когтя надолго, ее на один укус хватит. При мысли об этом наемницу окатила злость - не на худосочную Выжившую, но на образ Когтя, вгрызающегося в напарницу, а затем и на себя, на свое малодушие. Она глубоко вдохнула и выдохнула, изо всех сил прислушиваясь. Дождь стучит по бочкам, вспышка, гром, снова дождь, холодная кожа под одной ладонью и мокрая ткань - под второй, к щеке липнут влажные волосы, холодно, рюкзак скребет по кирпичной кладке от дрожи. Тяжелые, быстрые шаги - ритмичный скрежет камней и звон металла. Дрожь под ладонями прекратилась. Дыхание, овевавшее пальцы, тоже. Фаренгейт и сама боялась лишний раз вздохнуть, только шевельнула глазами, скашивая их в сторону шагов. Он был в пяти метрах от них - гигантская тварь, сплошь из мускулов и когтей, выше обычного человека, выше даже супермутанта. Шкура, рога и шипы блестели под ливнем. Коготь припадал на одну лапу, едва слышно, глухо рычал - звук сливался с рокотом грома. Он уже не бежал, а шел, замедляясь. Прошагал, проминая металлические обломки лапами, еще несколько метров и встал. Спина зверя тяжело поднималась и опадала, с каждым выдохом вырывался низкий стон. Хвост нервно подергивался. Каких-то двадцать шагов до монстра, который способен размазать ее в лепешку одним ударом. Крупная дрожь сменилась мелкой, шедшей изнутри. Первобытные инстинкты сковывали все тело оцепенением - не шевелись, замри. Или... Тварь крупно вздрогнула и повернула голову. Сначала в одну сторону. Потом в другую. Потянулась, рыча, обнажая пасть и смотря - не на них, а дальше, назад, в другую сторону. Но вот взгляд Когтя скользнул по их укрытию - по бочкам и кирпичной стене. Он смотрел на них. Фаренгейт могла поклясться, что видит в нечеловечески ледяных глазах свое отражение. Челюсти дрогнули, мускулы на теле перекатились, и зверь стал поворачиваться к ним. Но потом снова вздрогнул, вытянул шею, разглядывая что-то вдалеке. Раскрыл пасть, заревев, и припустил прочь, хромая, со всей скоростью, на которую был только способен. Наемница смотрела вслед Когтю Смерти, и в голове у нее было пусто. Сверкнула молния, прогрохотал гром. За ним раздались вопли, выстрелы. Справа, ближе к дороге, вслед за тварью пробежало несколько супермутантов: вопя и улюлюкая, они гнались за Когтем, размахивая оружием и пустыми сетями, не оглядываясь. Фаренгейт проводила их взглядом, наблюдая, как охотники и добыча исчезают за стеной дождя. Страх отступил, оставив место слабости и облегчению. Женщина уронила затылок на кирпичную стену, разглядывая беспросветные облака над головой. Одна рука сползла на плечи напарницы, другая осталась где-то в районе пояса. Клэр резко выдохнула. Вдохнула. Содрогнулась, дыша часто и сильно, и наемница ощущала сквозь броню, как ее заколотило крупной дрожью. Второй раз в жизни Выжившая столкнулась с Когтем Смерти, на этот раз еще ближе, чем тогда. "Он ушел", - хотела сказать она, но голос не выходил. Тогда женщина просто положила одну ладонь на часто вздымающийся живот, ощущая под насквозь промокшей тканью пиджака тепло. Вторую - на холодный лоб, провела, отводя прилипшую прядь, надавила, вынуждая расслабить натянувшиеся жгуты мышц на шее, опустить затылок на плечо. Решила ничего не говорить - в горле до сих пор стоял ком, и хриплый голос вряд ли выйдет ровным и успокаивающим. Помогало. Дыхание напарницы выровнялось, дрожь медленно уходила, накатывая всплесками, но все реже. Фаренгейт бессознательно поглаживала висок безымянным пальцем и мизинцем, отмечая, как кожа под ладонью согревается. Лежащая поверх тяжесть оказалась более уютной, чем она могла предполагать. Это ощущение, наверное, походило на невесомость. Легкость и пустота, спокойствие, тишина без единой мысли. Продолжал лить дождь, сверкали молнии и порывами дул ветер, но внутри была - невесомость. - Ожила? - кашлянула, прочищая горло, убрала руку со лба, впрочем, оставив руку на поясе. Если прижимать посильнее, то она почти ощущала биение сердца. - Еще... минуту. Она была не против. Пошевелила замерзшими пальцами ног и повела щекой, убирая прилипшие к губам волосы. - Где твоя шляпа? Клэр лениво пошевелилась, вдохнула: - Упала, когда ты меня дернула. Чуть руку не вывихнула. - Да я тебя едва тронула. - Было больно. - Ты стеклянная, что ли, - беззлобно буркнула Фаренгейт. Клэр промолчала, продолжая упираться затылком между шеей и наплечником и расслабленно развалившись между ног наемницы. Полупустой рюкзак сбился набок, а бледные руки бессильно лежали в буро-рыжей грязи. В голове мелькнуло слабое, едва оформившееся сожаление о количестве слоев одежды и броне между ними. Фаренгейт была рада посидеть в этой уютной позе еще немного, но пальцы ног выступали решительно против, как и все остальное тело - адреналиновая горячка ушла, подступал озноб. - Пора идти, поднимайся. - Еще минуту. - Я это уже слышала. Клэр вздохнула, - ладонь женщины поднялась и опустилась вместе с диафрагмой, - но не двинулась с места. Фаренгейт шевельнулась, но очкастая, несмотря на свою внешнюю хрупкость, была тяжелее, чем казалась. Грубо спихивать не хотелось. Тогда наемница провела рукой, лежавшей на животе, вверх по мокрой и сбившейся ткани пиджака. Положила ладонь на левую грудь и несильно сжала, достаточно, чтобы ощутить в пальцах упругий и мягкий вес. Очкастая напряглась, но не двигалась, только сжала кулаки и задержала дыхание. Что это было - разрешение? К усталости и желанию тем или иным способом убрать с себя напарницу, примешалось слабое, едва заметное чувство, похожее на дрожь натянутой струны. Выждав секунду - вдруг заедет головой по челюсти, как тогда, - Фаренгейт повернула голову, так, чтобы прикоснуться к ушной раковине и слегка прихватить ее губами, сжать. Кожа была нежной, холодной и мокрой, и она выдохнула, пытаясь хоть немного согреть оледеневшую кромку уха. Клэр издала невнятный звук, что-то среднее между бульканьем и восклицаньем, мотнула головой, вырываясь, и махнула рукой, сбрасывая с себя ладонь, другую же согнула и изо всех сил двинула локтем. Локоть с глухим звоном ударил по нагруднику, и Клэр безо всяких изысков взвыла, заваливаясь набок, переваливаясь через бедро наемницы, нянча ушибленный локоть. Фаренгейт не удержалась от смешка, поднимаясь на ноги: - Ты реально стеклянная. Поднимайся, нам еще идти и идти. Клэр стрельнула взглядом, держась за локоть, но наемница больше не пыталась приблизиться - куда больше ее заботило, нет ли поблизости врагов. Брюнетка подобрала шляпу, и они продолжили путь. Обход блокпоста закончился, и они снова вышли на дорогу. Молнии больше не сверкали над головой, ливень немного ослаб, но лучше от этого не становилось - отдых мог ждать их только под крышей. Не сговариваясь, напарницы ускорились, когда среди холмов показался драный частокол старых зданий, в одном из которых они нашли приют. Однако они были не первыми, кого оно привлекло, и об этом вспомнили, когда завернули на свою улицу и обнаружили, что половины дома как не бывало: угол, где раньше была лестница, обвалился одним ломким пластом, дождь беспрепятственно заливал открывшийся второй этаж, труба, по которой вода шла на третий, отвалилась на соседнее здание, проломив стену. Кухня целиком обвалилась, но, насколько было видно, перекрытие над местом ночлега уцелело. Подойдя ближе, они увидели виновника разрушений: влажно-черная куртка в каменном крошеве и безжизненно перекрученная шея. Рядом с ним скулила псина с красной банданой. Фаренгейт различила торчащие из-под обвалившейся стены собачьи лапы - вторая жертва. Какой-то бродяга - рейдер, мусорщик, просто странник-одиночка, - решил укрыться от непогоды и упустил из внимания одну растяжку, а может, одна из его шавок рванула со всей дури вперед и снесла половину разом. Собака, почуяв чужаков, повернулась к ним, прижалась к земле и угрожающе зарычала. Недолго церемонясь, Фаренгейт всадила в нее пару пуль из пистолета. - Подождали бы хоть день, ушлепки, - она присмотрелась к тому, что осталось от лестницы. - Стой тут. - А к-к-как же в-в-вещ... - Я за ними, - шагнула было к развалинам, но остановилась. Обернулась на Клэр - та послушно стояла столбом под дождем и стучала зубами. - Во дворе был фургон. Сядь в прицеп, но проследи, чтобы там никого не было. - Хор-р-рошо. Брюнетка поковыляла во двор, а Фаренгейт сняла рюкзак, автомат, осторожно ступила на развалины. От лестницы остался последний пролет, до него можно добраться по обломкам стены. Наемница начала карабкаться по неровному бортику в двадцать сантиметров шириной, держась обеими руками, проверяя каждый шаг, фыркая - капли дождя затекали в нос. В какой-то момент кладка зашаталась под ней, и женщина замерла, примерилась, преодолела последние полтора метра одним прыжком - часть стены, на которой она только что стояла, обрушилась вниз. Наемница по инерции пробежала немного вглубь комнаты и выдохнула, опершись о диван. Она не слишком-то любила лазать по неустойчивым конструкциям, предпочитала твердо стоять на земле. Заложив в свой спальник барахло и инструменты из дивана, Фаренгейт скинула его вниз, на обломки лестницы. Та же участь постигла пожитки Клэр. Единственное, с чем женщина обошлась бережно - пневматическая винтовка, которую она повесила на грудь. Подойдя к пролому, глянула на остатки стены - та накренилась более заметно, чем раньше. Глянула вниз - груда камней. Одинаково неприглядные перспективы: прыжок - верный вывих или перелом, спуск по стене - риск рухнуть вместе с ее остатками на землю. Фаренгейт опустилась на колени у самого края, перегнулась, выискивая пол второго этажа. Недалеко, вполне можно допрыгнуть, а оттуда уже спуститься вниз одним коротким прыжком. Женщина выбрала край поцелее и повисла на нем, крепко цепляясь, скользя пальцами по мокрому бетону. Примерилась, раскачалась и прыгнула. Одна нога встала крепко, вторая провалилась в выбоину - потеряв равновесие, Фаренгейт начала падать назад. Сердце пропустило удар. Спина ударилась о бетонный пол, затылок повис над пустотой. Фаренгейт выдохнула. Села, переводя дыхание. Забитые окна, забитые двери - второй этаж оставался глух и темен, пока взрыв не отвалил часть стены. В темноте женщина различила несколько неподвижных, жилистых тел, обтянутых потемневшей от времени кожей - гули. Дикие и, несомненно, мертвые. Но все равно Фаренгейт постаралась спрыгнуть на первый этаж без лишнего шума. С гулями сложно угадать, они всегда выглядят более мертвыми, чем следовало бы. Она подобрала рюкзак, автомат, подхватила два спальника с вещами и пошла к фургону. Дождь перестал походить на шквал, перейдя в разряд надоедливой капели, гром перекатывался все дальше, вспышки молний слабели. Облака редели, но светлее не становилось - наступал вечер. В фургоне Клэр тут же натянула поверх себя спальник, свалив вещи в сторону. Фаренгейт, избавившись от нагрудника, последовала ее примеру, наглухо захлопнула дверцы фургона. До ночи было еще несколько часов. Им следовало обсушиться и согреться. Но поблизости больше не было безопасных укрытий; рисковать, выискивая их или сухие деревяшки для костра, было опасно. По крыше стучал дождь, капало, в отверстия задувал ветер. Будь у них хотя бы сменная одежда, да что там, будь хотя бы костер - просушили бы. А так оставалось только снять одежду, всю, до белья, и стучать зубами, завернувшись в спальники. Уже ни на что не надеясь, Фаренгейт полезла в рюкзак. Как знала - трофейные сигареты и собственные вымокли, раскисли. Окончательно пав духом, женщина на ощупь подобрала две консервные банки, сунула одну Выжившей, вскрыла свою. Свинина с бобами - противная и стылая, как и весь день. Выставив будильник на часах на поздний вечер, Фаренгейт укуталась поплотнее, смежила веки. Не полноценный сон, но хоть поверхностная дрема, и та сойдет. Они жались рядом, ища спасения от холода, привалились друг к другу. Уже засыпая, Фаренгейт чувствовала, как дужка очков впивается в плечо через ткань спальника, а Выжившая, вздрагивая от холода, пытается прибиться под бок, как можно ближе.