Memory Den(izen)

Рейдеры и минитмены, Братство Стали и супермутанты, не говоря уже о простых фермерах и наркоманах - все человеческие существа зажигали свет по ночам. Костер или лампочку, а то и несколько мощных прожекторов, пусть ненадолго, но свет был. Совершенно другое дело - дикие гули. Не пользовавшиеся инструментами и оружием, общавшиеся глухим урчанием и сипением, они и так мало походили на людей, к различиям добавлялась еще и полная темнота, в которой они спали по ночам. Пробираясь вдоль речного берега, Фаренгейт сполна ощутила эту темноту. Перед уходом она целый час привыкала к отсутствию света, но все равно проверяла каждый свой шаг, и звезды, проглядывавшие в редкие разрывы облаков, не сильно помогали. С трудом отличая остатки асфальта от топкой и липкой грязи, женщина пробиралась вдоль берега и развалин домов, надеясь не наступить на гуля. Здание мэрии стояло на берегу, на окраине городка. Почерневшие от влаги кирпичи крошились под пальцами, когда Фаренгейт приникла к стене. То и дело замирая, она улавливала звуки: поскрипывание, плеск воды, шорох осоки и собачий визг в лесу. Ей было не по себе. Она знала, что все будет в порядке, если вести себя тихо, что Клэр, залегшая на противоположном берегу, следит за периметром, но все равно ощущала себя, будто карабкалась по старой пожарной лестнице, - повисшей над пропастью. Обогнув угол, она оказалась на небольшой площади. Двухэтажные дома с провалившимися крышами, ржавые бока автомобилей и словно пожеванная статуя перед входом в мэрию - самый обычный пригород Бостона. Привычно пригибаясь и прячась за массивными перилами парадной лестницы, она подобралась к дверям - точнее, к одной двери и половине, косо висящей на петле. Скрипнет. Как пить дать скрипнет. Но все оконные проемы забиты досками, а маленькие подвальные оконца ощетинились битым стеклом. И Фаренгейт, внутренне собравшись, медленно, очень медленно надавила на дверь. Та поддалась на удивление без малейшего шума, только дуновение затхлого воздуха тронуло волосы. Женщина шагнула внутрь, закрывая за собой дверь - под ногой плеснула вода. Сдержав ругательство, Фаренгейт глянула вниз - на полу блестела широкая, неглубокая дождевая лужа, окаймленная вздувшимся паркетом. Она замерла, привыкая к еще более глубокой темноте. Проступили очертания стен, дверных проемов и словно оплывшей от времени мебели. Она отчетливо видела дыры в стенах. Тщательно осмотрелась - гулей нет. Но она не могла ручаться, что вон та куча рухляди не окажется на проверку гнилозубой тварью. Можно было выдохнуть - она внутри, в мэрии. Мины, обернутые в тряпицы, покоились в рюкзаке за спиной. Обойдя лужу, Фаренгейт поискала взглядом вход в подвал. В худшем случае он мог оказаться под завалом мебели. Но наемница так не думала. Если Стрелки разведали достаточно, чтобы тащить к себе химзащиту, значит, они как минимум расчистили вход. Сквозняки сновали по всему дому, поддувая в лицо, в спину, немного развеивая кисло-сладкий, застоявшийся запах сгнившей мебели. Паркет сгнил до такой степени, что уже даже не скрипел, а прогибался под подошвами, как напитавшаяся водой губка. В вязкой тишине раздавались странные звуки - такие, какие звучат в каждом старом доме. Фаренгейт не отвлекалась на звуки. Она тщательно оглядывала пол и стены. Сначала прошла направо, до боли в глазах вглядываясь в темноту: мусор, паркет, битые кирпичи, свернувшийся калачиком, неподвижный гуль... Она не рискнула подойти ближе, вместо этого ушла в другую комнату через пролом в стене. Пахнуло сыростью - в следующем проломе поблескивало озеро. Задержавшись на миг, задумавшись, наемница чуть не вписалась лбом в перила лестницы - не сдержавшись, шепотом выругалась и отшатнулась. С опаской глянула наверх - тихо, пусто, свисают обломанные через одну половицы. Удача улыбнулась ей почти сразу - в комнате напротив лестницы наемница увидела темный, прямоугольный провал в полу. Фаренгейт приблизилась, рассматривая его и чувствуя, как предвкушающе трепещет внутри, - оно. Ступени ведут вниз, к гнилому запаху примешивается химическая вонь. Она осторожно поставила рюкзак рядом с подвалом и глянула на небо, виднеющееся в проломах над головой. Уже не черный, но глубокий синий - до рассвета еще есть время, но лучше поторопиться. Фаренгейт хотела бы приступить к установке мин прямо сейчас, но необходимо было проверить хотя бы первый этаж, хотя бы ближайшие комнаты. Внутри скреблось нетерпение. Смотря под ноги и оглядывая полы, наемница прошла вдоль заросшей плесенью стены. Замешкалась, рассматривая кучу мусора, напоминавшую издалека гуля, но оказавшуюся просто тряпьем. Она заметила движение краем глаза и подняла взгляд - дуло пистолета с глушителем смотрело ей в лоб. Мужчина с блестящей макушкой и намалеванным белым черепом на броне буравил ее взглядом. Рвануться в сторону, уйти прочь с линии взгляда - но чья-то рука обхватила за шею сзади. Подавив возглас, Фаренгейт дернулась вбок, но захват стал крепче, руку, метнувшуюся к ножу на бедре, перехватили и вывернули. Линия прицела пистолета ушла ниже - к ногам. Правильно поняв намек, женщина остановилась. Но только ей в голову пришло еще одно, идеальное решение, едва она успела набрать воздух в легкие, как рука, вывернувшая ее собственную, сунула что-то в челюсти - шершавое, хлопковое и вонюче-соленое. Ожгло злостью. Воспользовавшись тем, что освободилась правая рука, Фаренгейт обхватила рукоять ножа, примериваясь, куда им ткнуть, пытаясь извернуться с линии прицела, но раздался четкий щелчок затвора, в правое плечо впилась пуля, и вся рука превратилась в боль. Из головы вылетело все, наемница зажмурилась, стиснув зубы на тряпке - пуля попала не в мясо, и даже не в кость, а куда-то в сустав. За болью она почти не различила теплоты, закапавшей с пальцев. - Не дергайся, - раздался шепот в ухо. - Кивни, если поняла. Шею по-прежнему крепко сдавливала рука Стрелка, рот с кляпом пережимала, едва оставляя возможность дышать, ладонь, в лопатки упирался металл брони. Она не чувствовала ничего ниже горящего огнем плеча, видела дуло, нацеленное ей в живот. Фаренгейт кивнула. Нож вынули из чехла и выкинули. Запястья перетянули веревкой - боль отдалась из плеча по всему телу. Держа за ворот, ее повели сквозь темноту к лестнице. Стрелок с пистолетом шел, не сводя прицела. Хотелось бежать - прямо с прогибающихся под ногами ступеней, в пролом стены, в блесткую грязь озера. Она пыталась понять, где ошиблась. Почему решила, что Стрелки не в мэрии? Потому что здание было почти прозрачным от огромного количества дыр и провалов. Она думала, что здесь не спрятать целый отряд, что Стрелки не станут жить практически на виду у диких гулей. Но она ошиблась. Недооценила, насколько сильно отряд Райдера стремился найти сокровища Джамейки - настолько, что был готов хорониться днями без движения в полуразваленном здании, прямо над сокровищами, карауля их от чужаков. Фаренгейт остро пожалела, что не взяла с собой ракетницу и не развалила их логово несколькими залпами издалека. Но кто мог знать. Однако она еще была жива. Пока жив - надежда есть. Может, удастся отбрехаться - да, она искательница сокровищ, нет, она не знала, что Стрелки уже застолбили это место... Мины? Подумала взорвать дверь в подвал. Может, вы меня отпустите? Хотя бы уберите кляп и дайте заорать, чтобы вас - нас, - всех сожрали заживо... На втором этаже, прямо напротив лестницы и пролома в стене, был оборудован пост дозорного - спальник, термос, начищенная и снабженная глушителем винтовка. Там сидел и курил еще один Стрелок. Увидев Фаренгейт, он ухмыльнулся и кивнул своим. Тем временем женщина узнавала лица. Ведущий ее под прицелом - Эдвард. Курящий - "Торчок". Уже двое из отряда Райдера. Если повезет, остальные тоже здесь. Странная, ненормальная радость просачивалась сквозь шок от боли и страх. Они здесь. Она нашла их. Наконец-то. - Смотри под ноги. Дверь, ведущая в комнату на втором этаже, была чистой условностью - половина стен отсутствовала, от крыши остались одни балки, и открывался отличный вид на ночное Содружество, стоило только встать в полный рост. Эдвард отворил дверь, а ведущий ее Стрелок толкнул внутрь. В комнате, половину которой еще накрывали остатки крыши, сидели на полу напротив друг друга, освещая фонариками небольшой чертеж, двое. Коротко стриженная Амелия едва ли подняла голову от чертежа. Фаренгейт встретилась глазами со вторым, и на мгновение ее ослепило радостью, холодной и кровавой - Райдер. Ее цель. Но потом она осознала еще одну ошибку, и радость испарилась. Райдер запомнил ее. И узнал - взгляд, наполнившийся холодным удовлетворением, не оставлял сомнений. - Отложи, - велел он напарнице, и та свернула карту. - Давно не виделись, рыжая. Если бы она могла - плюнула бы в небритую, скалящуюся харю. Но кляп засел крепко. - Я помню тебя, - он подошел ближе, вглядываясь ей в лицо. - Заявилась на переговоры с главным гулем того наркоманского притона, которое вы зовете Добрососедством, и приказала меня убить. Я мог бы забыть перестрелку в подворотнях, но не такое. Перестрелка в подворотнях. Стоившая жизней ее друзьям. Мог бы забыть? "Еще ближе", - мысленно взмолилась Фаренгейт, - "и я проверю, что крепче - мой лоб или твой нос. Ближе". - И не ту хрень, которую ты устроила в последние несколько дней, - она различила, даже в темноте, мешки под глазами, покрасневшие глаза и слои грязи на коже. Но во взгляде не было усталости - в них горело нечто демоническое. - Убивала моих людей. Я знал, знал, что это ты. И то, что случилось в Галлюцигене - тоже твоих рук дело, что бы ни говорили. Теперь мне поверят. А сейчас... Райдер замолчал, задумавшись, но не отворачиваясь. Со всей той ненавистью, снедающей Фаренгейт изнутри, она не могла сдержать дрожи от пробиравшего до костей ощущения, помимо боли, - взгляд наемника не обещал ничего хорошего. - Который час, Амелия? - Четыре семнадцать, - сухо отозвалась стриженая. Она без особого интереса наблюдала за происходящим, высыпая пакетик с кофе в кружку. - Гули проснутся через полчаса. - Значит, не успеем, - пробормотал Райдер себе под нос, ненадолго задумавшись. Дернулись уголки губ. - Тем больше ты успеешь рассказать. Он мотнул головой тому, кто держал Фаренгейт за шиворот - ее толкнули и неожиданно мягко усадили на пол у стены, по-прежнему не отпуская. Не хотели шуметь. Интересно, много ли проснется гулей, если посильнее топнуть ногой или скинуть кирпич-другой с крошащейся стены? Вряд ли - если никто не проснулся на щелчок пистолета с глушителем... Ее мысли прервала надавившая на раненое плечо рука, отчего все вокруг стало белым. Горло сдавила ладонь, а изо рта выдрали кляп. - Где химзащита? - темные, полные отвращения и ненависти глаза были совсем близко, сливаясь в один, широко раскрытый глаз. - Ты убила людей, которые несли ее. Где химзащита? Хватка ослабла ровно настолько, чтобы вместо задушенного вздоха вырвался хрип. Единственный оставшийся козырь. Химзащита. Она нужна им позарез. - В тайнике, - просипела женщина. - Где он? Даже задыхаясь, она сумела смерить наемника взглядом. Держат за полную кретинку? - Нет, не бойся, - прочитав, Райдер улыбнулся. От этой улыбки Фаренгейт поплохело еще больше. - Мы тебя не убьем. Морщины, окрашенные забившейся пылью, расползались вокруг глаз Райдера черными линиями. Ошейник пальцев немного ослаб, но Фаренгейт не сомневалась - если она вдохнет немного глубже, они снова сомкнутся стальной цепью. - Мы приведем тебя обратно, живую и невредимую. Может, почти невредимую, - улыбка стала чуть шире. - Гуль обещал, что не будет мешать нашим операциям и что с тобой не будет проблем. А ты будешь живым доказательством, что он не держит своих обещаний. Она не думала, что можно чувствовать себя еще хуже. Внутри что-то оборвалось. - Ваше Добрососедство давно нам мешает. Вот и повод его вычистить, - оскалился мужчина. - Что я с удовольствием сделаю. Все лучше, чем сидеть здесь и копаться в грязи. Так что у тебя есть выбор, рыжая. Можешь не говорить, где тайник. Тогда следующей ночью мы запрашиваем подкрепление и идем в Добрососедство с тобой вместе. Обещаю, ты умрешь последней. От мелькнувшей перед глазами картины ее замутило. Каким бы сплоченным ни был город, он не выстоит против профессиональных убийц. Усилием воли она сосредоточилась на провалах зрачков перед собой. - Либо ты говоришь, где тайник. Мы спускаемся в сокровищницу, докладываем об успехе, ведем тебя к нам на базу. Зададим несколько вопросов о том, как ты убила моих людей. И убиваем. Что предпочитаешь? - Что... - вместо слова раздался свист, и Фаренгейт сглотнула, чтобы прошептать четче: - Что вам мешает принести мою голову в Добрососедство и все равно устроить бойню? - Ничто, - нет, она не ошибалась. В его глазах действительно полыхал дьявольский огонь. - Но можешь не беспокоиться. Ты этого уже не увидишь. А я, может, успею передумать, если расскажешь что-то действительно ценное. Тайники с оружием, боеприпасами, безопасные маршруты - уверен, ты точно что-нибудь вспомнишь. Она почувствовала запах кофе - Амелия прошла мимо, вышла из комнаты. Тут же забыла об этом - в голове лихорадочно метались мысли: будет ли проще уйти от Райдера, если он направится в Добрососедство? Или дождаться дня и попробовать приманить гулей? Или согласиться и отправить их отряд прямиком к Клэр? Очкастая... дождется ли она следующей ночи? Или решит, что наемница сгинула в мертвом городе, и уйдет? Одно путалось с другим, и Фаренгейт была почти что благодарна снова сжавшимся на горле пальцам - от удушья прояснилось в голове. - А пока, - рот снова забили кляпом, - даю время подумать до следующего вечера. Курт, свяжи ноги. Райдер отошел к вернувшейся Амелии, склонился - стриженая принялась шептать ему на ухо. Тем временем Курт-Дейв, до того державший за шиворот, опустил ее животом на пол и придавил ноги. Фаренгейт ощутила стягивающиеся на лодыжках веревки. Она уткнулась лбом в гнилые половицы и закрыла глаза. Успокоиться. В первую очередь успокоиться. Закончив стягивать узлы, Курт-Дейв ненадолго замер. Потом встал - но снова опустился рядом. Фаренгейт почувствовала, как чужие пальцы сжимаются на затылке, а потом опустившееся со всего размаху на простреленное плечо колено заставило ее приглушенно взвыть. - Ты убила Навию, - прошептал мужчина. - И ты за это заплатишь. - Оставь, Курт, упеешь, - одернул его Райдер. На миг Курт-Дейв оставался неподвижен. Затем пальцы и колено исчезли, оставив после себя лишь эхо боли да снова засочившуюся из раны кровь. Почти блаженством было, моргнув, закрыть глаза и погрузиться на миг в бесчувствие - черное и безболезненное. Но Фаренгейт не могла себе этого позволить. Вместо этого проморгалась, одним глазом уставясь в дерево, другим - в проем между двумя досками. Прямо под ней, на первом этаже, лежал, не шевелясь, гуль. Теперь она могла различить темное пятно у него на лбу - идеально круглое. Мертв. Ясно было одно - оставаться в руках Райдера означало подписать смертный приговор не только себе, но и Добрососедству. Неважно, что она выберет, молчание или признание, наемник использует ее, чтобы оборвать договоренности с Хэнкоком, какими бы они ни были. Почему он не может запросить второй набор химзащитных костюмов? Ответ был кристально ясен - не выдадут. Терпение у начальства на исходе. Потеря бойцов, потеря снаряжения, да еще таинственный убийца, следующий за членами отряда по пятам, - за такие "успехи" проще всего понизить и отправить куда-нибудь пушечным мясом. А вот если он добудет сокровища, да еще и повод к тому, чтобы присвоить Стрелкам территорию... Ярость и страх поднимались изнутри, когда она думала об этом. "Территория" - именно этим станет то, что сейчас она и еще сотня людей и гулей называют "домом". "Третий рельс", полутемный и уютный, скорее всего, оборудуют под склад оружия. Мэрия станет штабом, а в кабинете Хэнкока будут давить окурки Стрелки. Кровь - ее не станут стирать, это лишние хлопоты. Уберут тела, скинут одичалым - и Добрососедство исчезнет, станет еще одной безликой базой... И это будет ее вина. Хэнкок, наверное, выйдет из себя, когда узнает, как она подставила его своим провалом. Пожалеет, что вообще отпустил из города, что дал возможность уйти в погоню за убийцами. Она вспомнила их последний разговор. Все, чего он требовал - не подставлять город. На этом условии и отпустил. Но... отпустил же? А мог, мог ведь отказать, оставить в Добрососедстве, понизить до охранницы, в случае неповиновения - просто пристрелить. С его позиции куда проще было поступить именно так. И тем не менее, ей разрешили уйти. Она почувствовала, будто увидела что-то, бывшее перед самыми глазами, но до сих пор не замеченное. Хэнкок доверял ей. Достаточно для того, чтобы отпустить одну из лучших пешек в рискованную партию против целого отряда. Он просчитался, и его ошибка - довериться Фаренгейт, - уничтожит Добрососедство. Нет, хватит, хватит об этом думать. От таких мыслей цепенеет тело, уходят силы. Как сбежать? Как обмануть Стрелков и не допустить всего этого? Она повернула голову набок, оглядывая комнату. Райдер почти неслышно говорит с Курт-Дейвом, качает головой, но потом ухмыляется и кивает, мельком бросая взгляд на Фаренгейт. Обсуждают ее. Амелия разводит еще один пакетик кофе, не отрывая апатичного взгляда от связанной. Наемница снова уткнулась лбом в пол. Нет, из дома сбежать не получится. Что, если она решит не рассказать, а показать, где химзащита... почти сразу отмела эту мысль. О любом тайнике можно рассказать. Ее никуда не потащат - такую ценную пленницу. А если сбежать по дороге к Стрелкам? Она услышала шаги и снова повернула голову: Курт-Дейв вышел из комнаты, вместо него зашли Эдвард и "Торчок". Первый отошел к Райдеру, коротко бросил ему пару фраз и почти сразу залег в спальник в углу. Второй начал тихо шуршать едой. Райдер подошел к Фаренгейт, не смотря ей в лицо, проверил узлы, кляп и тоже лег в спальник. Амелия, зевнув, стала разводить уже третий пакетик с кофе. Смена караула. Не спать будут только двое, но наемница все равно не представляла, как далеко она уползет со связанными ногами и руками, причем правая рука онемела от боли, и она едва могла шевелить пальцами. Эдвард, сволочь, если задел нерв - придется переучиться на левшу. Конечно, если она это переживет. Следя за тем, как "Торчок" приваливается к стене и начинает тихо сопеть, Фаренгейт думала. Проще всего сбежать на пути куда-либо. Но у нее будет только одна попытка. Со Стрелков станется прострелить ей колени, они не сделали этого, потому что не хотят тащить, но если попытается сбежать, то прострелят и потащат. Да и не так далеко до базы Стрелков - от силы три часа ходьбы, даже на отвлекающее нападение рейдеров или супермутантов не стоит надеяться. Итого: сейчас не сбежать, потом - тоже. Надеяться на удачу - дохлый номер. Неужели единственное, что остается, это покорно выложить им все известное, и надеяться, что смерть будет быстрой? Фаренгейт зажмурилась. Нет, не за этим она ушла из Добрососедства... С другой стороны, сколько таких, как она, одиночек, решивших отомстить, закончило свой путь подобным образом - проиграв? Нет, не одиночек. Клэр - оставалась надежда, что она дождется следующей ночи, придет на помощь и... попадет прямо в руки Стрелкам, так же, как Фаренгейт. От этой мысли стало тошно. Женщина почти понадеялась, что она окажется права, и Клэр бросит ее здесь, решив, что напарница стала перекусом для гулей. Куда больше вероятность, что очкастая погибнет, споткнувшись о какую-нибудь банку, чем спасет наемницу. Меньше всего хотелось, чтобы ее ждала такая глупая гибель или, того хуже, общество Стрелков. Вкратце, все было очень плохо. Медленно отекали связанные руки и лодыжки, ныло плечо, на небе занимался рассвет, а Фаренгейт очень четко представляла ближайшие несколько дней жизни - последних дней. Она отлично знала, что ее ждет, в конце концов, сама тоже временами пытала попавшихся рейдеров, чтобы узнать, где они засели на этот раз. Хотелось застонать, но мешал кляп. Вместо этого женщина коротко стукнулась лбом о половицу. Великолепная работа, Фаренгейт. Убила целых пятерых Стрелков, браво. А теперь из-за нее могут перестрелять все Добрососедство. Подошедшая Амелия коротко двинула ее носком ботинка. - Лежи смирно, - буркнула она. Повернув голову, Фаренгейт уставилась на Амелию. Неужели так все закончится? Сначала они убили ее друзей, а потом, когда она решила отомстить, убьют и всех остальных? Что пошло не так? - Не пялься на меня, - добавила стриженая и для порядка ткнула ботинком по простреленному плечу. Наемница коротко выдохнула, зажмурившись. - Готовься к веселой жизни. Джон... Шеф тебе ее устроит. Мало этой беготни с сокровищами, так и ты ему подбросила проблем. Он на тебе лично отыграется. "Спасибо, твою мать, успокоила". Райдер, Курт-Дейв, Амелия - впору было начать считать, у скольких Стрелков на нее есть зуб. Понемногу отходя от боли, Фаренгейт услышала короткий плеск. Сначала она подумала, что это отошедшая Амелия разводит себе уже который стакан с кофе, но потом сообразила - звук шел из-под половиц, снизу. Сколько там прошло, полчаса? Самое время для гулей просыпаться. Хотя, момент. Тот, которого она видела внизу, вроде уже был мертвым? Раздался следующий звук - уже знакомый холодный и жесткий щелчок снизу, почти сразу после него - глухой стук на их этаже. Что-то упало на пол с шорохом и коротким стуком, приблизительно там, где был пост дозорного. Амелия мгновенно напряглась, выхватывая пистолет из кобуры. Сонно встрепенулся сидящий у стены "Торчок", снял оружие с предохранителя. Фаренгейт тоже замерла, извернула голову, пытаясь рассмотреть, что происходит за дверью. Минутная тишина. Амелия начала медленно, беззвучно идти к двери, но снова щелчок, коротко свистнуло - дернулся и обмяк "Торчок", завалился набок и рухнул поперек спящего Эдварда. Лысый мгновенно подскочил. Кровь из простреленной головы залила ему спальник. Фаренгейт не могла поверить в происходящее. - Стреляют сквозь пол, - прошипел Райдер, подскакивая с места. - Эдвард, Амелия - вниз, быстро! - не целясь, он выстрелил под ноги. Пули прошили гнилые доски, расплескав фонтанчики из щепок. Амелия тенью метнулась за дверь, замешкавшийся же Эдвард едва набрал скорость - и его настигла следующая пуля, вонзившись под подбородком и выйдя из макушки. Вильнув, он рухнул на пол, конвульсивно содрогнувшись пару раз. Фаренгейт знала только одного человека, который мог стрелять с такой феноменальной точностью, да еще сквозь пол. И пип-бой этого человека отличал врагов от союзников, так что за свою жизнь она могла не бояться. С некоторым замешательством она поняла, что единственное, что может сделать - продолжать лежать пластом и ждать, пока Клэр, разобравшись со Стрелками, развяжет ее. Чернота, затопившая разум, начала отступать, вместо нее забрезжила надежда. Единственный, кто мог ее спасти, не только пришел, но и сообразил, что именно пошло не так, и сразу начал с отстрела противников. Клэр оказалась осторожнее и решительнее, чем Фаренгейт могла ожидать. Тем временем Райдер действовал. Он свалил к распластавшемуся телу Эдварда труп "Торчка" и встал на них на колени, тем самым создав преграду между собой и убийцей на первом этаже. Замер, прислушиваясь, прицеливаясь. Внизу послышались еще один щелчок и глухой стук тела. Райдер выстрелил на звук. Вскрик и грохот. Мужчина выстрелил еще несколько раз - больше ничего не было, только летели щепки от гнилого пола и двери. Фаренгейт прислушивалась, но внизу стыла мертвая тишина. С улицы донеслось урчание - возня, частые выстрелы и шум падающих тел разбудили гулей. Райдер шепотом выругался и слез с трупов, подходя к связаной: - Меняем планы, - шепнул он, разрезая путы на лодыжках и вздергивая ее на ноги. - Уходим отсюда немедленно. Он больше не заботился о скрытности, только желал убраться прочь, пока гули не пришли на запах свежей крови. А у Фаренгейт вместо мыслей была тишина, такая же, как внизу. Споткнувшись о чью-то руку, ведомая железной рукой за шиворот, она первой вышла из комнаты. В голове все смешалось. Клэр же пришла за ней, верно? Где она? Почему прекратила стрелять? Перешагивая через лежащего Курт-Дейва, женщина углядела сквозь пролом в полу замершую в нелепой позе Амелию с дырой в виске. Вытянула шею, ища куда более важного человека. И нашла. Тело в смокинге безвольно лежало на спине недалеко от подножья лестницы. Под боком растекалась, впитываясь в дерево, кровь. Черные волосы закрывали половину бледного лица с распахнутыми глазами, а рука покоилась на рукояти пистолета с глушителем - такого же, как у Стрелков. Она была неподвижна. Перед глазами потемнело. - Хватит спотыкаться, - нервно и зло шикнул Стрелок, толкнув ее в загривок. - Спускайся. В следующий момент Фаренгейт осознала, что выворачивается из хватки Райдера и бьет в бок ногой. Они оба потеряли равновесие и покатились вниз, считая ступени спинами. Приземлилась на раненное плечо и зажмурилась от боли, глухо охнув. В следующий момент сбоку что-то мелькнуло, и по голове обрушился удар, от которого она едва не потеряла сознание. Глухо зарычав, она наугад ударила ногой, но промахнулась, и Райдер ударил коленом в живот, надавил, опрокидывая. Пальцы сомкнулись на ее горле, сдавливая. Звонкий щелчок. Хватка ослабла. Мужчина повалился вбок. Судорожно дергаясь, Фаренгейт пнула его прочь, мотая головой - перед глазами все двоилось. Когда ее схватили сзади за плечи, она саданула головой, глухо рыча, но промахнулась. Райдер все еще был рядом, и его нужно было убить, немедленно. - Это я, успокойся, - перед глазами возникло два бледных лица, и наемница заморгала, пытаясь понять, которое из них реально. В следующий миг изо рта выдернули кляп, и она резко вдохнула. - Идти можешь? - Д-да. Ты... Ты же... - пересохший язык ворочался с трудом, равно как и спутанные мысли. - Райдер... - Я убила его, идем. Скорее! - оглянувшись, Клэр дернула ее за предплечье, и Фаренгейт взвыла. - Тише! - Не трогай, - выдавила женщина, неуклюже вставая. - Прострелили. Прежде, чем напарница утянула ее прочь, она опустилась рядом с Райдером. Ровная, небольшая дырочка на лбу справа, над закатившимися глазами. С его лица все пропало: ненависть, злость, амбиции. Остались только обмякшие мышцы и слои грязи. Мертв. Она от души сплюнула на холодеющий труп и больше не задерживалась. Они сбежали через пролом в стене у лестницы, не оглядываясь на заходящих в дом гулей. Спрыгнув на мягкий, травянистый берег озера, побежали в кустах, стараясь не шуметь, и очень скоро оказались далеко от мэрии, далеко от проснувшихся одичалых. Первые лучи солнца запрыгали по воде. Ветер, дующий с востока, согнал прочь гнилую вонь Джамейки, вместо этого овеяв запахом океана. Убежав достаточно далеко, они остановились перевести дыхание. Клэр потянулась за ножом, а Фаренгейт обратила внимание, что очкастая зажимает бок рукой. - Ранена? - Да. Тот, последний, когда стрелял вслепую, - морщась, пояснила брюнетка и принялась перепиливать веревки на запястьях наемницы. - Вколю стимпак, и все будет хорошо. Дождавшись, когда руки будут свободны, Фаренгейт попыталась обнять очкастую, но не смогла - простреленная рука болталась плетью, стреляя болью при малейшей попытке пошевелить ею, а вторую она едва ощущала. Поэтому женщина просто ткнулась подбородком на плечо, надеясь, что очкастая поймет жест. Та коротко усмехнулась и сама обняла наемницу - одной рукой, придерживая второй сочащуюся кровью рану. - Притвориться мертвой - это гениальная идея, - пробормотала Фаренгейт, - но больше так не делай. - Только если пообещаешь больше не попадать в плен. - Значит, никаких обещаний, - вздохнула наемница. Ужасно не хотелось высвобождаться из теплого объятья, но скорость, с которой кровь вытекала из раны Клэр, ее беспокоила. - Идем. Они вернулись к своему убежищу, прицепу, где осмотрели раны. Пулю, которую поймала Клэр, искать не пришлось - прошла навылет. Перебинтовав рану и вколов стим, переключились на плечо Фаренгейт. Пулевой канал закупорило сгустком крови, но выходного отверстия не было, а малейшая попытка пошевелить рукой вызывала приступ адской боли, которая, словно полчища огненных спрутов, протягивала щупальца во всем теле. Зафиксировав руку, сошлись, что нужно как можно быстрее возвращаться и доставать пулю. Только на обратной дороге, закончив с перебинтовкой, уколами, завтраком, идя следом за очкастой, Фаренгейт осознала. У нее получилось. Целый отряд Стрелков - мертв. Пятеро полегло в ГаллюциГене, еще десять - пристрелены лично и напарницей. То, что казалось в начале путем в неизвестность и чистой воды авантюрой, завершилось успехом. Погибшие друзья отомщены. Она жива. Клэр тоже. Добрососедство больше не под угрозой. Тела отряда Райдера сожрут гули, и если организация решит провести расследование, то ни к чему не придет. У нее... нет, у них получилось. Шаг за шагом, они преодолели опасный и долгий путь, порой избегая гибели лишь чудом, теряя надежду на успех и гоняясь за призраками, но справились - вместе. Уходя от Джамейки Плейн, она обернулась на прощание. Восходящее солнце сияло с неба, озеро переливалось тысячами бликов, а впереди лежала только одна дорога - домой.