Монстры — это только мы

Боль во всём теле, возвращающаяся каждый раз, стоило открыть глаза и выпасть из почти сладкого сонного забытья, уже даже не кажется чем-то особенным, Айзек слишком привык к ней - к саднящим следам когтей, беспрестанно ноющим укусам, обжигающе-острой боли внутри. Он слишком быстро потерял счёт дням - смена дня и ночи перестала интересовать его сразу, как пришло осознание, что искать его никто не собирается. Регенерация отнимала так много сил, что больше их не оставалось ни на что. Интерьер в его камере не слишком изменился за прошедшее время, но кое-какие изменения, явно намекающие на чужую благосклонность были. Однажды Айзек проснулся на другом матрасе. Более высоком и плотном, не пахнущим ни Эрикой, ни Бойдом. Новым, он, конечно, не был, но впитавшиеся запахи чужих, незнакомых Айзеку людей, не так уж раздражали, когда он лежал, уткнувшись носом в него, дожидаясь, пока срастутся сломанные рёбра. Айзек и сам удивлялся, насколько человеческое тело хрупкая, непродуманная игрушка - рёбра с мерзким треском ломались каждый раз, стоило Девкалиону нажать посильнее. Появилась пара пластиковых стаканов - обычных, тоненьких, поэтому Айзек обращался с ними, как с фарфоровыми чашечками: не было никаких гарантий, что ему дадут ещё, если с этими что-то случится. А пить воду, пусть и с привкусом ржавчины, из стакана намного удобнее, чем из горсти. Кроме Девкалиона к нему теперь заходила только Кали. Энис спустился однажды, хмыкнул “всё ещё не сдох?”, глянув на забившегося в угол Айзека, постоял пару минут, словно ожидая, что Айзек выкинет что-нибудь интересное, и просто ушёл. Кали иногда приносила еду - меню стало разнообразней, хотя основой всё равно была курица, то ли КФС была ближайшей доступной забегаловкой, тол ли только их курьеры соглашались приезжать с заказами в такую глушь - Айзек уверен, что Девкалион расположил свою стаю подальше от дорог и людских жилищ. Близнецов Айзек больше не видел, хотя слышал их голоса - иногда приглушенно, где-то в доме, иногда четко, почти под дверью подвала. но вниз они не спускались больше ни разу. Чаще всего приходил Девкалион. С очередным ужином, который он скармливал Айзеку, как лесному зверьку, с кончиков когтей. Может быть, иногда это были обеды - чувство времени пропало примерно в одно время с осознанием боли. Часы, дни и постоянный дискомфорт, будь то острая боль или тянущее её послевкусие, смешались во что-то новое, незнакомое и совершенно безразличное. - Поговаривают, что охотники пришлют Калаверасов на подмогу Ардженту, - лениво мурлыкает Кали, после вежливого стука зашедшая в спальню Девкалиона. - Максимум - одного, - равнодушно хмыкает Альфа, лениво потянув Айзека за волосы на макушке. Айзек просто приходил в себя, уткнувшись носом в соседнюю подушку, но к такому проявлению то ли заботы, то ли нежелания лежать в одной постели с трупом он уже привык - коротко промычал что-то нечленораздельное, подтверждая, что всё ещё, к немалому общему удивлению, не сдох. Кали так точно удивлённо хмыкает, а Айзек немного изворачивается, чтобы краем глаза глянуть на неё. Красивая. Красивее многих, если не всех женщин, что ему доводилось видеть, особенно вблизи. Покойницы, конечно, не в счет, их нещадно гримировали, иногда даже не зацикливаясь на том, чтобы оставить сходство с оригиналом. А Кали была красивой, живой, и чудовищно пугающей. Она подбирает одну ногу под себя, удобнее устраиваясь на узкой кровати и наклоняется ближе к Девкалиону, всматриваясь в его лицо так, словно надеясь увидеть в нём то, что обычно люди видят в чужих глазах. Айзек заметил - ей позволено больше чем Энису или близнецам, но и спрос с неё больше. Она чаще отсутствовала - Айзек определял это по голосам в доме, она же чаще всего взаимодействовала с ним - отводила в душевую помыться, кормила в дни, когда Девкалион не спускался в подвал. Айзек не знал, было ли это его приказом или её инициативой, но про себя решил, что терять её расположение, пусть и такое призрачное, не стоит - тогда есть шанс не сдохнуть с голода. - Считаешь, что насчет этого не нужно беспокоиться? - ровно интересуется волчица. У неё симпатичный чикагский акцент и приятный голос. Айзек ловит себя сначала на мысли об этом, а только потом понимает - сегодня ни одно ребро не сломано, острая боль не прошивает ни одну из конечностей, а тело тяжёлое и уставшее, но вполне управляемое. Поэтому он осторожно переворачивается с живота на бок, подтягиваю одну из смятых простыней повыше, к груди, и осторожно, из-под ресниц, рассматривает Девкалиона и его волчицу. Альфа альф улыбается - зрелище не из приятных. Его улыбка короткая, гневная, кривая, Айзек рад, что адресована она не ему, потому что Кали хоть и немного, но теряет окутывающую её уверенность в себе. - Тебе виднее, Альфа, - говорит она, отводя взгляд от затянутых серыми бельмами глаз, и глянув на Айзека. - Удивительно живучий щенок. - Кажется, она не прочь перевести тему с той, которую сама и подняла. - Не то, что его дружки. - Несколько некорректное сравнение, дорогая, - Айзеку кажется, что разговор об этом доставляет Девкалиону удовольствие, тогда как Кали… Кали выглядит напряжённой. - Девку ты, конечно, вспорола, но мальчишку вы упустили. Я бы не назвал это хорошей работой - не суметь справиться с парой подростков. Кали вскидывается, рывком поднимаясь с кровати, Айзеку кажется, что сейчас она обратится и тогда… тогда первым под раздачу попадет именно он. Но красивые, правильные черты лица так и не искажаются, волчица только кривит губы, бросив: - Может, тебе стоит порасспросить свою игрушку насчёт планов его альфы? “Пить и нихуя не делать”, - зло бросил бы Айзек, если бы его всё-таки спросили. Но Девкалион лишь смеётся - так же неприятно и пугающе, как улыбается, а Кали почти сразу теряет большую часть своей спеси. - Будь добра - забери его и накорми, - Девкалион встаёт с кровати, не смущаясь наготы, проходит к стоящему у окна столу, безошибочно подцепляя лежащую там пачку сигарет. Свет из окна льется серый, неясный, то ли утро, то ли вечер, то ли пасмурный день. Часов в доме, в той его части, где бывал Айзек, не было. - Через пару часов собери стаю. Видимо, нам стоит обсудить скорое прибытие гостей, раз вас это так беспокоит, - в голосе Альфы Альф слышится ничем не прикрытое пренебрежение, а Кали чуть заметно дергает плечом, как нашкодившая школьница, понявшая, в чём именно её вина. - Поднимайся, - холодно бросает она Айзеку. Тот, глянув на закурившего Девкалиона, остановившегося лицом к окну, тянется к своей одежде - её запасы тоже немного пополнились за время его пребывания здесь, что не могло не радовать. Одевается он быстро, не обращая внимания на боль в мышцах по всему телу, и вслед за Кали выскальзывает из спальни, коротко оглянувшись на пороге, со смесью отвращения и болезненного, пугающего удовольствия рассматривая разворошенную, заляпанную его кровью постель и мужчину, выпускающего сизый дым в сторону раскрытой форточки. - Иди вымойся, - Кали подталкивает его к душевой, брезгливо посмотрев на кровавое пятно, расползающееся на футболке под рёбрами. Футболку Айзек привычно застирывает в душевой, повесив сушиться на одну из вешалок в дальнем углу, и, убедившись, что худо-бедно царапины затянулись, неумело перематывает их поверх бинтом, с недавних пор так же появившимся в душе, затем натягивая другую футболку. Он выходит из душевой, замирая, прижимаясь спиной к закрытой двери. Пустота вокруг дезориентирует так же сильно, как и голоса, звуки дыхания, которые Айзек слышит отовсюду. Дыхание Девкалиона - ровное, размеренное и спокойное, голоса близнецов - неподалеку, ближе, чем Айзек хотелось бы, они спорят о чем-то непонятном Айзеку, а Кали негромко переговаривается с Энисом - говорит ему о том, что Альфа желает поговорить со стаей. Кали замолкает, договорив, и теперь уже Айзек слышит её приближающиеся шаги и неизменно сопровождающий их звук царапающих поверхность пола когтей. Кали, появившись из-за ближайшего поворота, меряет его оценивающим взглядом, и жестом манит за собой, дождавшись, когда Айзек пойдет за ней, прежде чем снова скрыться из вида. Айзек идет не так быстро, как ему хотелось бы. но это действительно большее, на что он способен. Повернув вслед за волчицей в незнакомую часть дома он, пройдя несколько шагов, оказывается на просторной, пугающе светлой кухне. Свет бьёт в окна, как прожекторы в сторону сцены, Айзек даже не подозревал, насколько сильно он отвык от солнечного света - приходится прижмуриться и прикрыть глаза рукой, почти вслепую делая ещё пару шагов по кухне в сторону стоящего в центре помещения стола. - Он что, теперь жрать тут будет? - недовольно интересуется Энис, сидящий за узкой стороной стола. Перед ним стоит огромная чашка с чем-то дымящимся внутри, что-то вроде травяного чая, судя по запаху, и под стать чашке здоровый кусок пирога с мясом, у Айзека желудок заворачивается в узел от немого восторга, когда он чует божественный запах чего-то разительно отличающегося от курицы. - Можешь поднять свою задницу, съездить и купить ему фастфуд, - холодно бросает Кали. - Избавишь меня от этой необходимости, потому что я не имею ни малейшего желания это делать. Энис угрюмо молчит, провожая волчицу недовольным взглядом. - Что потом? На охоту его возьмём? - бурчит Энис, зыркнув на Айзека исподлобья и отхлебнув из чашки - Айзек невольно поёживается, потому что варево в кружке кажется крутым кипятком. - В качестве дичи? - внезапно веселится Кали, наклонившись к холодильнику и что-то выискивая на нижних полках. Айзек страшно надеется, что не какие-нибудь долбанные куриные наггетсы. - Неплохая идея, может, поговоришь об этом с Альфой? - Энис становится куда благодушней, когда получает возможность таращиться на Кали со спины, особенно, когда её задница находится на уровне его глаз. Айзек старается не обращать внимания ни на их слова, ни на Кали, только осторожно делает несколько шагов к столу, опасливо устраиваясь на краешке стула. - Всё-таки не всё сожрали, - удовлетворённо резюмирует Кали, вытащив из недр холодильника кусок пирога. Айзек, наверное, нервно облизывается, или делает ещё что-то - он не очень себя контролирует, он слишком устал и ему откровенно больно сидеть - как и делать вообще хоть что-нибудь, потому что волчица презрительно фыркает и, так и не дотянувшись до ножа, запихивает всю тарелку с остатками в микроволновку. Айзек почти уже расправляется с выданным ему огромным куском пирога, когда в кухню заваливаются гогочущие близнецы. Энис, к этому времени уже допивший свой чай и коротающий время за наблюдением за Кали, погруженной в чтение чего-то с ноутбука, неприязненно морщится и, встряхнувшись, поднимается из-за стола - Айзек невольно втягивает голову в плечи, вновь осознавая, насколько он огромен, - и выходит из кухни. Один из близнецов уходит к холодильнику, вытаскивает оттуда бутылку колы и присоединяется к брату, усевшемуся напротив Кали. - А нам можно собаку с помойки притащить? Мы будем за ней ухаживать, - весело заявляет один из них, с намеком кивнув на Айзека. - Хоть собаку. хоть шлюху, хоть ухаживайте, хоть кормите, хоть трахайте - мне до этого дела нет, - холодно поясняет Кали, не отрываясь от ноутбука. Близнецы морщатся - почти одновременно - явно недовольные таким ответом. Одного из них явно так и подмывает сказать что-нибудь, но он так и не решается, и оба они переключают своё внимание на Айзека, последние пару минут старающегося жевать как можно быстрее и как можно тише. - Морда у тебя постная, - сообщает один. Это далеко даже не самое худшее из того, что Айзек за свою жизнь слышал о своей физиономии. Почти что комплимент. Ещё немного утешает, что заговаривая с ним, волки всё равно то и дело косятся на Кали, хотя та ничем не дает понять, что её касается происходящее. - Интересно, какое бы у него было лицо, если бы мы заставили его хоронить ту блондинку, - второй близнец коротко гогочет. - Наверное, стало бы немного поживее. О, бедная, бедная Эрика… Умерла во цвете лет, - тоскливо-пискляво дразнит волк. - Трахал её? - Нюх отбило? - неожиданно для себя огрызается Айзек, глянув на близнецов поверх корки от пирога. Он как раз собирался доесть её, запивая немного остывшим чаем, чтобы окончательно убедить желудок, что ему дали наесться вдоволь. Правда он не был уверен, что желудок будет ему благодарен за такую атаку мясом и тестом. - С кем её поймали, с тем она и трахалась. Горечь и обида поднимаются откуда-то огромной, иррациональной волной. Айзек не испытывал особого желания трахнуть Эрику, но эти двое могли хотя бы оставить для него немного места в своей жизни, раз уж их всех троих, ущербных, сломанных и больных занесло в этот пиздец, к Дереку, к Альфам, к Неметону и всему прочему. - И если бы не вы, мне бы как раз и пришлось её хоронить, - огрызается он напоследок, вполне удовлетворённый замешательством, отразившимся на лицах близнецов и лёгким недоумением Кали. - Похороны - мой семейный бизнес. - Охуеть, - фыркает один из близнецов, потратив пару секунд для того, чтобы придумать продолжение: - А мёртвых тёлок трахал? Этот вопрос Айзек слишком часто слышал в старшей школе, так что реагировать на него сейчас, сидя на кухне среди стаи Альф было просто тратой времени. - Так, брысь, - Кали брезгливо взмахивает рукой. - Подростки отвратительны, - добавляет она немного тише, когда близнецы, прихватив с собой бутылку колы, выметаются из кухни, видимо не решившись спорить с волчицей. - Ты доел? Пойдем.