Красавица и Чудовище

      Иза затушила сигарету и метким броском попала прямо в мусорку, когда с неба сорвались первые капли, попав девушке на кончик носа и в глаз. Она недоумённо посмотрела на свинцовое небо: не слишком ли ненормально даже для Лондона? Утром — лёгкий мороз, а сейчас — вот-вот начнётся дождь. Иза вдохнула воздух, засунув руки в карманы куртки, и пошла в сторону нужного ей дома.       Дома здесь были как на подбор: большие и одинаковые, одинаковые до рвоты, те же цвета, те же заборчики, те же золотистые таблички с номером дома, но это только играло на руку тем, к кому девушка шла. Если ты хочешь затеряться, то будь как все, проще не бывает.       Она поднялась по светлым каменным ступеням и позвонила в дверь, невольно поёжившись от ветра, который покрыл мурашками её открытую шею. Продрогла всё-таки.       Минута ожидания — наверняка Карли унимает детей — и дверь открылась, чтобы явить хозяйку дома. Из нутра дома сразу же запахло аппетитными ароматами: чем-то жареным и сладким. Карли Соул огляделась с широкой улыбкой и вскрикнула, когда увидела, кто именно пришёл.       — Бог мой, это же Иза, наша милая Иза! — девушку сжали в тисках из рук, не давая толком вздохнуть, и она неловко похлопала Карли по спине, машинально улыбнувшись такому тёплому приёму. — Быстрее в дом, негодница. Оделась так, будто сейчас лето, — Иза рассмеялась, снимая кожаную куртку и вешая её на крючок в узком и коротком холле.       Соул закрыла за гостьей дверь и закричала, подойдя к лестнице.       — Эй вы, ленивые задницы, спускайтесь сюда, — а потом обернулась к гостье и заулыбалась ещё шире. И как только рот не болит. — Какими судьбами, Иза? — девушка сняла массивные ботинки и прошла в кухню за хозяйкой дома.       От Карли так и веяло теплом и уютом. Она была в простой домашней одежде, не накрашенная, даже полновата, но при этом от неё словно исходила аура солнца. Иза сравнивала себя с подсолнухом.       Соул в который раз сдула с лица выбившиеся из причёски длинные волнистые локоны, когда по лестнице застучали несколько ног, привнося в тишину хаос. Первым появился Джейк, который с любопытством покрутил головой и крепко держал в руке синий самолётик, на него, не удержавшись, скатилась маленькая Лиззи с короной на голове, ну а Виктория спустилась не так шумно, как её сестра и брат, но она, играя, скатывалась по лакированным ступеням, будто съезжала по горке. Джейк, не удержавшись, плюхнулся на живот, но вытянул руку вперёд с заветным самолётиком, чтобы не сломать, Лиззи тут же расхохоталась своим звонким детским смехом, упав на брата, а Виктория ухмыльнулась и прошла дальше.       — Тори! Сколько тебе не говорить, не учи Лиззи дурным манерам! — манеру скатываться младшая из Соулов почерпнула от своей старшей сестры. — Лиззи, хватит копировать сестру! — возмутилась Карли, поставив руки в боки.       Иза криво улыбнулась, наблюдая за всей процессией Соулов-младших, когда её, наконец, заметили.       — Иза-а-а-а-а! — завопила Лиззи, обнимая с братом гостью, а Тори с матерью покатились со смеху, когда гостья чуть не упала под их натиском.       И всё же детская радость была утихомирена, и, спустя некоторое время, Лиззи Соул гордо восседала на коленях Изы, медленно поедая только что испечённое мамой печенье, Джейк с улыбкой смотрел на девушку, сидя рядом, а Тори расположилась напротив, раскрыв большую тетрадь с исписанными листами, но больше участвовала в разговоре, чем занималась. Иза помнила, что Виктория постоянно что-то учила, а если не учила, то переписывалась со своим парнем, который учился в Уэльсе.       — Ты к нам надолго? У нас как раз комната пустует, — лукаво произнесла Карли, пересыпая только что испечённую вторую порцию печенья в глубокую жёлтую миску.       — Я уже остановилась у подруги, — ответила Иза, отпивая чай из своей высокой кружки.       — Эх, не успели, — усмехнулась Тори, отбирая из-под пальчиков у сестры круглое печенье с имбирём.       Лиззи тут же надулась и откинулась на Изу, сложив руки на груди. Та пощекотала девочку по бокам, чтобы маленькая бука не смела обижаться. И Лиззи разразилась своим заразительным смехом.       — Иза! Иза! Иза! Смотри, как я научилась, — Лиззи пошевелила пальчиками, и печенья разной формы сложились в фигурку, напоминающие человечка. Иза тихо захлопала в ладоши, чтобы не отвлекать Лиззи.       Виктория щёлкнула пальцами, и печенья рассыпались, упав обратно в миску.       — Ну Тори-и-и, — заныла Лиззи, тут же захныкав. — Она всё портит! — в сердцах воскликнула Лиззи и спрятала голову в ладошках, отвернувшись к Изе.       Джейк, в попытке утешить сестру, сдул с ладони свой самолётик, и он закрутился в вихре ветра, а печенья, словно конфетти, поднялись вокруг него.       — Посмотри, Лиззи, — Иза будто что-то выбросила с ладони, и в тот же миг печенья смялись и сложились в человечка, который, оседлав самолётик, пролетел круг над столом, а дети захлопали в ладоши и засмеялись.       — Ну-ка, хватит! — строго сказала Карли, рывком закрыв штору на широком окне.       Как-то сразу сдулось всё приподнятое настроение, и все почувствовали себя пристыженными. Лиззи больше не смеялась так звонко, Тори уткнулась в тетрадь, делая пометки карандашом на полях, а Джейк так же молча водил по столику самолётик, уныло перебирая пальцами на блестящем корпусе — Джейк всегда молчал, его языком была Лиззи. Он мог говорить (так утверждали врачи), но никто ни разу не услышал от него ни звука.       — Что учишь? — нарушила тяжёлое молчание Иза, обратившись к Виктории.       — А, органическая химия, ничего такого, — девушка фыркнула, улыбнувшись краешком губ.       — Ничего такого?       — Ну, необходимость, — Соул-младшая поморщилась. — Если честно, я уже не знаю, зачем её учу. Врачом быть не хочу, а все твердят, кем же я ещё буду, если зубрю химию и биологию, — Виктория устало подпёрла голову рукой и захлопнула тетрадь.       — Не страшно не знать, страшно начать работать и понять, что будешь несчастной.       Тори кивнула и, сказав, что устала, пошла к лестнице, захватив свой талмуд. И как она такое носит?       Тори не могла найти себе места в этом мире потому, что не понимала, почему она не может быть такой, какая она есть. Знала, что люди не поймут, но… ведь она тоже человек.       Иза проводила её долгим взглядом.       Лиззи вскоре зазевала и потребовала, чтобы её отвели спать, наказав гостье, что бы она никуда не смела деваться. Джейк проводил свою сестричку, и дом погрузился в тишину.       — Нет, Иза, ты настолько худая, что я не могу не накормить тебя, — Соул принялась накладывать в тарелку совсем недавно приготовленную пасту и котлеты.       — Карли… — попробовала опротестовать Иза, допивая уже вторую кружку сладкого чая, но женщина поставила перед девушкой внушительно порцию с вилкой и ножом, придвинув хлебницу.       — Ешь, и это не обсуждается.       Иза зачерпнула дымящийся и ароматный бульон, косо посмотрела на Карли, которая в порыве усталости и напряжённости села на стул и подпёрла голову рукой.       — Не смотри на меня так! — сдалась Карли под натиском совести. — Думаешь, я не понимаю, что давлю на их природу? Прекрасно понимаю, но что же ещё делать? — Соул как-то нелепо взмахнула руками и откусила от печенья, глотая вместе со сладостью и слова.       Иза пожевала губу, съев ещё ложку супа.       — Он мёртв, Карли.       — Такой, как он, Иза, не умирает.

***

      Бель хмуро оглядела свои ногти, но даже хмурилась она настолько красиво, что это её не искажало до безобразия. Бель была из тех людей, для которых их внешний вид был и даром, и проклятием. Дроув была самовлюблённа, знала себе цену, ставила себя превыше других, но одновременно страдала от этого внимания. И сейчас она, устав, прятала взгляд в рассматривании своих ногтей от пытливых чужих глаз. Какой-то подросток неприлично на неё пялился. Бель скривилась. Подняв голову и приподняв бровь, она прямо посмотрела на богатенького мальчика, рядом с которым щебетала его, наверное, девушка, что-то втолковывая ему про сумку известной марки, которую держала в руках. У, уже на деньги разводит. Парень смутился и отвернулся, также продолжая не слушать надоедливую «леди». Проблема номер три: она слишком молодо выглядит для своих лет. Года два назад закончила университет, а до сих пор как невинная девица.       Она оплатила свои покупки карточкой, отмечая, что деньги рано или поздно закончатся. А зная себя, Бель могла с уверенностью утверждать, что деньги закончатся рано. Не то чтобы она была транжирой, но она любила всё качественное и дорогое. Неплохое качество, если у тебя есть постоянный доход или богатый отец, как в её случае, но второе отпадало, а первое… Она ни разу в жизни не работала. Едва ли опыт можно получить сразу. Проблема номер четыре: кем и куда ей устроится? А это вытекало в пятую проблему.       Как необдуманно она поступила, когда вот так сорвалась из дома отца, окончательно уставшая от его гнёта! Когда не обременён деньгами, то они отпадают на второй план. Но Бель не учла одного, может, папочка и любит её, но дальнейшие расходы он не будет покрывать. У неё тот тип расчётливого ума, которому не место в мире обычных людей. Но как бы отец рвал и метал, возвращать беглянку он не будет. Он любил свою семью только в меркантильном выводе. От всего должна быть польза по его мировоззрению: от Бетти — успешность его компании, ведь старшая из дочерей была такой умной, от Бель — удачное замужество и, как следствие, преумножение капитала.       Ей был необходим разговор с Молли.       Бель вышла из большого торгового центра и попала в водоворот холода, людей и горящих лампочек по случаю наступления темноты. Всё также много влюблённых пар. Четырнадцатое февраля всё-таки. Она уже собралась остановить такси, когда неприятным звоночком напомнила установка о разумной трате денег. Бель нервно закусила губу. В её руках были тяжёлые пакеты, на ней было дорогое пальто, которое не хотелось «пачкать» о других людей в метро, к примеру. Она вообще не любила, когда её касались. К тому же она провела ревизию по шкафам и холодильнику Молли и составила список того, чего не доставало для полного счастья. Праздник! И такси победило.       Пожалуй, Молли Хупер была единственным существом, которое Бель искренне любила. Она знала её недостатки, но не уничтожала мысленно, а всего лишь удивлялась наивности, какой-то глупой влюблённости в человека, которого Дроув не знала. Но глаза Хупер так горели из-за него, что Бель могла лишь улыбнуться этому и промолчать.       Такси затормозило перед домом. Пальто девушка распахнула, отчего водитель странно на неё косился, но она не обращала на это внимания. Ей не было холодно.       Бель не привыкла носить столько тяжестей за раз. За неё всегда кто-то носил. Пора самой отвечать за свою жизнь. «Тебе двадцать четыре, а ты до сих пор не контролируешь свои действия!»       Бель едва успела открыть дверь, когда на неё обрушилась Молли.       — Где тебя носило?! — выдохнула она.       Дроув позабавил воинственный тон Хупер и её домашний вид.       — Всего лишь прошлась по магазинам, — она прошла в квартиру и закрыла за собой дверь.       — Ты же в курсе, что тебе этого лучше не делать, — прищурилась Молли, наблюдая, как Бель снимает пальто и сапоги.       — Я продукты купила, — с какой-то гордостью поделилась Бель, игнорируя слова подруги.       Молли лишь молча последовала за Бель, которая раскрыла дверцы холодильника в небольшой кухне.       — Изабель! — в тоне Молли скользили несвойственные ей жёсткие ноты. — Ты понимаешь, что ты не можешь это игнорировать? — сказано очень жёстко.       — Что игнорировать? — лучше бы Бель кричала, чем так холодно отвечала. Если бы она могла управлять холодом, то всё вокруг бы покрылось толстой коркой льда. — Что, Молли? — она чётко выговаривала буквы. Но Хупер знала Бель и не пугалась этого ледяного взрыва. — Я пытаюсь игнорировать. Пы-та-юсь. Но я не могу, как ты! — И в этот момент с оглушительным треском разорвался стеклянный графин.       Рот Изабель приоткрылся и задрожал. Она даже не обернулась. Она знала, что произошло. Молли сжала пальцами переносицу и перевела обеспокоенный взгляд на побелевшую Бель.       — Прости, я не должна была давить. Но ты всё хуже и хуже контролируешь это.