Каждый раз

"Где дьявол носит Малика опять?!" Майя уже битый час слонялась по небольшому на первый взгляд дому, ругаясь на все лады. Понимание Пути, твою мать. Сука. Лучше бы с самоконтролем приказал помочь. Слишком уж легко Майя выходила из себя. Коридор пересек холеный черный кот и уселся на дороге у девушки. - Ширен, свали нахрен, заклинаю! - Лааадноу... Думал, ты ищешь Мааалика, но раз тебе не нужнааау помощь... Котяра, демонстративно задрав хвост, двинулся вверх по лестнице. - Да стой ты! - Щуп вырос из пола прямо перед мордой Ширена. - Веди. И без фокусов! - Хорошоооу, шериф. Майя была готова побиться об заклад, что зверюга совсем по-человечьи ухмыльнулась. Кот провел ее на кухню. Да уж, туда Майя сама бы точно не додумалась сунуться - огромная доменная печь при входе вгоняла в настоящую панику. Но не сегодня: сегодня на кухне хозяйничал Малик, а в его присутствии такие вещи становились неважными и мелочными. Ширен, убедившись, что задача выполнена, резво ретировался. - Прекрасная принцесса пришла погостить! - Молодой парнишка, взъерошенный, в фартуке, подорвался навстречу Майе. - Проходите, присядьте, пока печется пирог. Пройдет пять песочных поворотов, - малкавиан махнул рукой на колбу часов, - и позволю попробовать! - Спасибо, Малик. - Майя рефлекторно уселась в дальний от печи угол. - У меня к тебе просьба... Повелитель приказал повысить принцессе понимание Пути. Выдать эту фразу стоило некоторых ментальных усилий. Чертова дура. Нет бы заниматься развитием своих мозгов в нужную сторону. Хотя времена что сейчас, что тогда были сложные - выживал тот, кто умел защитить себя. Пришлось становиться воином. Потом умирать. Потом возрождаться в стане тех, с кем боролась. В общем, воспоминания трехтысячелетней давности - не лучшее развлечение на вечер. Малик же, напротив, просиял. - Прекрасная попросила повара помочь! Пожалуйста! Пойдем повышать после пробуждения, пойдет? - Превосходно, Малик. Смотаться с кухни было облегчением - печь все равно напрягала, вызывая в неживом-не мертвом теле фантомные боли от факелов и костров. Нельзя. Нельзя позволять всему грузу памяти иметь власть над собой. И как ОН справляется с этим? Ему ведь гораздо, гораздо больше лет... Нельзя. Нельзя думать о нем в таком ключе. Он - архонт, полководец, военачальник, а сейчас еще и временный князь города. Властный, сильный, настоящий, прошедший сквозь века месопотамский паладин. Рыцарь. Майя - грязь и тьма, чертова дура. Она здесь лишь из-за долга. Выполнит - уйдет. И они никогда больше не увидятся. Если, конечно, ОН не придет по ее душу. Гаркнув по пути на пару служащих, чешущих языками на повороте коридора, Майя наконец добралась до своей комнаты и захлопнула дверь. Подумав, повесила перед ней черное облачко - даже если кто войдет, будет дезориентирован. Чертова дура. Ругань не приносила покоя, злость не приносила покоя, Малик не приносил покоя. Страх приносил покой. Подобострастные пресмыкания приносили покой. Она все еще даже думает в русле речи Малика, проклятье. Чертов долг. До рассвета почти час, а Майя лежит и думает. Вспоминает. Забывает. Две тысячи лет в Бездне она не помнила ничего. После пробуждения на поверхности память атаковала ее за все эти века бездействия. Нельзя вспоминать, как она охотилась на него. Нельзя вспоминать даже его имя, нужно забыть, стереть его из памяти, города, мира, БЫТИЯ. Не получалось. Что-то беспокоило, тревожило, ёкало при взгляде ему в лицо. Другие называли его по имени - но Майе нельзя, потому что она его испачкает своей тьмой, что-то не так было с этим, что-то не позволяло ей... Вспышка. Майя вспомнила греческий огонь - и все, что было после. Нельзя это вспоминать. И, как и многих Сородичей, Майю спас рассвет, принесший блаженное забытье.