Я пыталась тебя любить, Но ты меня не слышал, Ты даже не слушал, Просто не слушал! Я сильнее возненавидела твое тело, Никто не предстает мне таким, какой он есть. Я надела футболку, Чтобы скрыть свои шрамы. Все для того, Чтобы ты вернулся. Но каждый раз, когда я вижу кровавое пятно, Я понимаю, что ты не вернешься. Я была готова пойти на уступки ради тебя, А ты не жаждал быть со мной. Ты даже не слушал, Просто не слушал! Ugly People.
После завтрака Индрита куда-то ушла, пробурчав что-то на подобие: «Не хочу оставаться с этим врунишкой в одном доме, пойду прогуляюсь.» Мама мило болтала с отцом, а я поднялась к себе в комнату, почитать, порисовать. Занимаясь своими делами, я и не заметила возвращения тёти, поэтому вздрогнула, когда прямо над ухом раздался негромкий голос: -О, мэй-чан, а ты оказывается не по годам красиво рисуешь, — похвалила она меня, но потом нахмурилась, — только вот, кто это? Зеленоглазая ловко выудила из-под руки лист бумаги, на котором была изображена незнакомая мне женщина. Тёмные волосы, серые глаза, сама особа хмурится, качая указательным пальцем. Но больше всего внимания привлёк большой живот, благодаря которому я и поняла, что незнакомка беременна. -Я никогда не видела эту тётю, — покачала головой. Но тогда откуда она в моей голове? Попробовала напрячь память, выискивая моменты с участием этой женщины. Пусто. Почему мне кажется, что я забыла что-то очень важное?.. -Ох, ну и ладно. Смотри, что я купила! Скоро учебный год, и мне придётся пойти в первый класс старшей школы, форму я заказала, а вот и в магазин канцтоваров зашла… Тётушка с энтузиазмом принялась за распаковку пакетов. Только сейчас заметила, сколько их. Мне конкретно так поплохело. -Оба, куда тебе столько? Как ты их донесла? И откуда у тебя столько денег? -Ну, во-первых, тут половина — твоё, так как тебе в этом апреле в школу, если ты не забыла, — напомнила мне Рита, а я схватилась за голову. -Не хочу… — мой жалкий скулёж был задавлен жёстким: -Э нет, мэй-тян, ты и так садик прогуливала, а образование в наше время — всё! Или ты хочешь работать дворником? Так это можно устроить! На улицах как раз не хватает… — пока шатенка продолжала свою тираду, мне оставалось только вздохнуть. Хоть миры и разные, а методы воспитания одни и те же, — В конце концов ты — способный ребёнок… -Вот именно, что она ещё ребёнок! Имоото-тян, понятное дело, она не хочет никуда идти, потому что раньше особо не общалась с детьми, в этом нет ничего удивительного! Ей всего-то пять! Поэтому не насилуй ей мозги, пожалуйста, — в дверях стояла каа-чан. Сейчас я, как никогда, была рада её видеть. -Прости, онэ-чан, просто, когда я разговариваю с моей маленькой мэй-тян, я не вижу в ней ребёнка. У неё хорошо поставлена речь, невольно видится взрослый… — оправдывалась Инри. -Да уж, доченька развита не по годам! А что это такое на столе? — Нана заметила мой рисунок. -Это Тсуна-тян нарисовала, — похвасталась оба, а я закатила глаза. -Вау, Тсу-тян, да у тебя талант! — восхитилась мама. -Спасибо… -Вот видишь, она прямо как взрослая, а ты мне: «Не насилуй ей мозги, не насилуй ей мозги…» — бурчала Инудзука. Каа-чан только рассмеялась. Но недолго она смеялась, ведь я решила поддержать амплуа, наивно похлопав глазками: -Каа-чан, оба-тян, а что такое «насилуй»? — смех плавно перетёк в кашель и неуверенное: — Эм…ну, как сказать… пусть тебе об этом расскажет имоото, — отморозилась Нана, принявшись рассматривать какую-то тетрадку. -Эээ… — шокировано тянула Индрита. От объяснений девушку спас появившийся папочка: -Девочки, чем заняты? — тётя сразу перевела стрелки: -Думаю, лучше всего тебе объяснит значение этого слова папа, — Емитсу растеряно хлопал глазами, — а тем временем, предлагаю посмотреть покупки, и ты отберёшь понравившиеся вещички себе… -Хорошо, оба-тян, я обязательно спрошу об этом тоо-сана. А дальше мы рассматривали и восхищались купленными вещами, отец ушёл после телефонного звонка, а рядом со мной уже образовалась внушительная горка вещей. Здесь было всё. От ручек до тетрадок и пеналов. -И всё-таки, оба-чан, а где ты на всё это взяла деньги? -Мэй-чан, всё до безобразия просто. Попросила кредитку у Емитсу-сана, он мне разрешил. -Точно разрешил? — недоверчиво нахмурилась мать. -Да точно, точно… -Кстати, имоото-тян, а для чего тебе эта чёрная тетрадь? -Всё просто, онэ-чан, недавно я прочитала интересную мангу, где одна девочка хоть ни с кем не дружила, но наблюдала за одноклассниками, собирая на них компромат! Я тоже хочу попробовать, — воодушевлённо вещала травянистоглазая. Пока взрослые разговаривали, я приметила какой-то пакет, стоящий в самом дальнем углу комнаты. Я ползком двинулась к нему. Моя конечность только-только дотянулась до него, как прямо перед лицом появилась рука с чёрными ногтями, выдергивая несчастное полиэтиленовое изделие прямо у меня из-под носа: -Э нет, Тсунаёши-тян, сюда заглядывать нельзя… — заметила сзади надпись: «Petto», что переводиться как «Зоомир», и это, собственно, является названием ближайшего зоомагазина. -Ладно, — надулась, аки хомячок. Не проканало. Таинственный пакет исчез из моего поля зрения. В месте, где он недавно стоял, мне начал мерещиться едва видимый, полупрозрачный, синий дымок. Но пакета так и не было видно. Время до обеда пролетело незаметно. Вот и он прошёл. От нечего делать я заснула.***
Пасмурное небо, потемневшие облака снуют туда-сюда. Дождь стучит по крышам. Непривычно чувствовать, что сквозь тебя пролетают капли. Глаза вновь и вновь натыкаются на вывеску: «Городская больница № 1». Странно, это место мне явно знакомо, но я о нём ничего не помню. Внизу копошились люди, которых можно было заметить издалека благодаря цветным зонтам. Глаза непроизвольно выцепили из толпы ярко-малиновый зонт. На подходе к больнице я заметила ту самую женщину, только уже не беременную, чей портрет возлежал на моём рабочем столе. Она была не одна. -Саша, будь осторожней, не упади в лужу! Василий, следи за братом! — двое очень похожих мальчика зашли вслед за мамой в медицинское помещение. Рядом, прямо из воздуха, материализовался Шики: -Не пойдёшь за ними? -А зачем? Я их не знаю… -Не знаешь, говоришь… — воплощение гипер интуиции закрыл здоровый глаз. — Ну, может это и к лучшему. -О чём ты? -Да так, мысли вслух, — парень щёлкнул пальцами. — Кстати говоря, ты посмотрела информацию и правила игры в покер? -Ой, забыла… -Хе-хе, держись! Да начнётся же наше обучение! — красноволосый хлопнул в ладоши, и мир передох мною стал рушиться…***
Сладко потянулась, подметив, что на дворе вечер. Тихонько встала с кровати, чтобы выпить воды. Меня привлекли голоса из гостиной: -Индрита-чан, Нана, я хочу сообщить вам очень важную весть. -Ну, что стряслось? — Рита зевнула. -Понимаете…за два года до того, как я встретил Нану, я имел связь с одной женщиной. Мы впервые встретились с ней в одной из командировок, бурный роман, а потом…потом я уехал. -К чему ты клонишь, Емитсу? — Нана благосклонно улыбнулась. -Недавно, прямо ко мне на рудники в Италии, ну, помнишь, я тебе, Нана, открытку ещё присылал? — дождавшись кивка, он продолжил: — так вот, ко мне пришёл мальчик лет шести, сказав, что он — мой сын. -Кобель, — вставила своё слово Инри, продолжая подпиливать ногти. Я была с ней согласна, в то время как каа-чан одёрнула её: -Индрита! -Молчу, молчу! Прокашлявшись и виновато опустив взгляд, Емитсу продолжил: -Тест ДНК показал, что это правда. Он — мой сын… Его мать умерла, поэтому…я хотел бы привезти его к тебе, Нана, ты же любишь детей, да? Ты же не выгонишь его на улицу? Не оставишь голодать? Эээ! Это же запрещённый приём! Давление на жалость называется! -Ещё как выгоним! У нас что, проблем не хватает? Лишний рот содержать! — буркнула оба. И я опять, чёрт возьми, с ней согласна! -Индрита! -Молчу, молчу! -Ты мне уже это второй раз говоришь! — переведя дух, мать ответила мужу: — Хорошо, можешь привести его домой. -Спасибо, Наночка! Цветочек мой! — мамочка отклонилась от поцелуев, а отец ринулся куда-то звонить, совсем меня не заметив. -Онэ-тян, пойдём в комнату, — мама кивнула, и, невидящим взором смотря вперёд, двинулась вслед за сестрой. Тётя, увидев меня, кивнула головой на дверь маминой с отцом комнаты: -Идём. Пока Емитсу радостно кого-то обзванивал, мама сидела на кровати, не пребывая в восторге. -Каа-чан, я всё слышала, теперь папин сын будет жить с нами? — кареглазка вздрогнула: -К сожалению да, Тсу-тян. Ты ведь попытаешься с ним подружиться, да? -Попробую, каа-чан…***
Задремала я только в четыре часа утра, а разбудила меня оба в шесть: -Вставай, мэй-чан! Мы идём делать зарядку! -Не хочу… — я пуще прежнего уткнулась носом в подушку. -Пойдём, — совершенно не считаясь с моим мнением, тётя сдернула с меня одеяло и в пижаме потащила вниз, на веранду*. Сначала тело работало вяло, но потом я вошла в ритм. И в самый разгар нашей разминки, со второго этажа, со стороны окна, находящегося в папиной комнате, донёсся душераздирающий вопль вместе с иностранными ругательствами. -Хорошо кричит! Прямо музыка для ушей, — с самым довольным видом протянула тётушка. Я не могла не согласиться. С известием о «левом» мальчике, мнение об отце лишь ухудшилось. -Оба-чан, твоя работа? -Возможно, — не стала отрицать она. -А что ты сделала? — слыша уже пятый крик: «О нет, только не там! Ааа, Нана, спаси!» -Всего-то подложила Емитсу-сану мадагаскарских тараканов в трусы, — беспечно пожала плечами Индрита, а меня передёрнуло. -Жестоко… -Да не очень-то… Не хотелось бы мне быть её врагом…