Дыму не обязательно быть серым

      Я так и уснул. Проснулся лишь оттого, что зазвонил будильник. Черт. Забыл его отключить. Сегодня первый день каникул, о да. Стоя под душем, я напевал плоды своего ночного творения. Сегодня мне предстояло сходить на свидание с Коннором. Но меня пугало, что другие могут нас раскусить. Мне стало страшно, но при мысли о возлюбленном, моё сердце согревалось. С этой мыслью я направился вниз. Там сидела моя мама, но она была не одна. Рядом с ней сидело зеленоглазое чудо. Увидев меня, он виновато посмотрел на меня. Мама тут же встала и затараторила: — О! Тройчик! Ты проснулся. Этот молодой человек сказал, что у тебя с ним свидание. Почему ты мне вечно ничего не рассказываешь? Ты долго спал, мы решили посмотреть твои старые видео. Я показала ему, как ты поешь. Я стоял в ступоре от неожиданности и стыда. Что? Что она показала? Я взглянул, а тот, слегка улыбнувшись, сказал: — Ты красиво поешь. Почему ты раньше мне не рассказывал? — Коннор… мы же договаривались в…- но тут он меня перебил — Ты мне даже комнату не покажешь? — это игра на публику? — Конечно, -сказал я, но потом добавил: — конечно пойдем. Он шел за мной. Его шаги были медленные, но смелые и бесповоротные.Как у настоящего мужчины. Я старался не смотреть на него пока иду, потому что очень боюсь, что не сдержусь. Но его появлению мои душа и сердце были очень рады. Мне до сих пор не верится, что он согласился на свидание! А сейчас, прямо сейчас, он всего-то позади меня, мы на расстоянии двух небольших шагов! Наконец мы пришли в комнату. Слегка вдохнув, я почувствовал небольшую спёртость воздуха, что заставило меня открыть окно. Стало значительно светлее. Главное, чтобы Коннор не нашел мои ночные творения. Так пока будет лучше. Я взял папку с текстами и убрал в шкаф. Коннор сел на кровать и сказал: — У тебя милая мама, Трой-бой! — зачем он опять это делает? — Спасибо, но мы договаривались в 6. — зачем я это сказал. Идиотина! — Я помню. Но я подумал, что нам нужно узнать друг друга. Ну, перед выходом к друзьям. Что за черт? Какого я не подумал об этом? Я же о нем ничего не знаю! Ну, кроме того, что у него самый ангельский взгляд, у него есть собака и он приехал из ЛА. Коннор прав. — Да… Я что-то не подумал, но ты хорошо справляешься. — Это вовсе не трудно, учитывая того, что я., — он запнулся, а я так и не узнал что *он*. Поэтому я заполнил неловкую паузу. — Ну, так что? Приступим? — Давай. Пожалуй. — Расскажи о себе — Я приехал из ЛА. Есть собака. Люблю много-много кофе, как можно крепче, и никакого молока. Люблю голубой цвет. Из основного все. Теперь ты. — Хорошо пою, как ты уже успел понять. Любимый цвет зеленый. Люблю картофельную запеканку. Наступило молчание. Я всегда знал, что сказать, но не сейчас. Мне не было видно лицо Коннора. Было так тихо, будто все звуки отключили. Теперь я слышал свое дыхание и биение сердца. Оно забилось гораздо быстрее, когда я увидел, что Коннор читал мои ночные записи! Наверное, они выпали, когда я убирал папку. — Для кого-то особенного? — Да, — для тебя, — есть один. «Ты и только ты!» — на волне этих мыслей сердце забилось быстрее. — А почему ты тогда его не пригласил? — я и пригласил. Ну не могу ему так сказать. Или могу. — Ну, вообще-то это., — он посмотрел на меня держа листы бумаги — Да нет. Забудь то, что я сказал. — идиот! Ты же не знаешь, взаимно ли это. А вдруг он тебя отвергнет. Мир опять потеряет свои цвета. — Ты споешь мне? — с надеждой сказал Коннор. — Но это даже не законченные песни. И к тому же. — он смотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был таким умоляющим. И я, как мама, которая очень долго, несмотря на уговоры, не хотела покупать ребенку очередную игрушку, сказал: — Ладно. Я встал, еще раз взглянул на него. Ну что ж. Придется петь. Деваться не куда. Песня лилась прямиком из сердца. Мой голос был чистый и нежный, как никогда ранее. Комната создавала эхо, звучали то высокие, то низкие звуки. Я не слышал никого, кроме себя. Не верится даже, что я пою для него. Я — мальчик, обретший краски жизни. Никогда прежде мне не приходилось петь перед ангелами. А точнее перед ангелом. С моих губ слетали слова и летели прямиком к нему. Они, как почтовые голуби несли до него мои тайные послания. Солнце засветило ярче и теплее. Пошел небольшой дождь, и на небе появилась радуга. Вот песня закончилась, и снова наступило молчание. Из моих глаз скатилось две слезы. Мне пришлось вытереть их рукавом свитшота. Коннор все еще молчал. Мне сильно пугало такое молчание. Я повернулся и увидел, что он тоже пролил слезу.