Unbreakable

- Я дома, - буркнул он, прикрывая за собой дверь. Каждый раз, получая от Аллена сообщение с просьбой о помощи, Лен говорил себе, что это в последний раз, и он соглашается (разумеется, устроив из этого настоящее представление) только потому, что жизнь без мета-людей и адреналина – очень скучная жизнь. Не говоря уже о том, что кто еще будет держать Рамона в кондиции? Чтобы встречаться с Лизой Снарт нужны крепкие нервы. Он просто оказывает ему дружескую услугу. И да, угрозы и многозначительные похлопывания по кобуре, иногда работающие лучше любых слов, входят в часть комплекта. Быть законопослушным рядовым гражданином было тоскливо до смерти. На фоне этого работенка героя… Казалась почти выносимой. К тому же… Он любил Сару. Он никому об этом не говорил, даже ей самой, уверенный, что она и сама все понимает – в конце концов, отсутствие признаний и прочих соплей было обоюдным, и он любил ее, и был готов ради нее на эту скучную жизнь – но двадцать четыре часа в сутки находиться в одном доме с неуравновешенной на фоне гормонального бунта убийцей? Спасибо, но спасибо, нет. Они оба сошли с борта Вэйврайдера более, чем богатыми людьми, так что деньги были последней их заботой, особенно, с учетов перспективы взвыть от безделья – Сара не то, чтобы была против краж, скорее ее не устраивала перспектива дожидаться Снарта из тюрьмы. Когда он ворчал, что за всю свою жизнь оказывался за решеткой всего трижды, два из которых благодаря одному бегуну в кожаной пижаме, она только красноречиво поднимала одну бровь… И прежде неудержимый, знаменитый вор сухо улыбался и шел смотреть видео с кошками в Интернете. Постарел, наверно. - Эй, Сара? Ты здесь? - На кухне. Нахмурившись, Лен прошел на кухню: на столе стояла раскрытая бежевая спортивная сумка, собранная на экстренный случай, а его очень, очень сильно беременная, но по-прежнему смертельно опасная подружка, морща нос, орудовала шваброй, вытирая пол. - Что… - Несколько заторможенно поинтересовался он. – Что ты делаешь? Сара отставила швабру, сдула с лица растрепавшиеся волосы и красноречиво ткнула в свои старые, растянутые и почему-то мокрые штаны для йоги – в другие ее живот уже давно не помещался. - Рожаю, - спокойно сообщила она. У Леонарда потемнело в глазах, и в окружившей его теплой темноте снова раздался ее голос: - Да расслабься, схватки пока через двадцать четыре минуты идут. Лен. Лен? Наверно, и правда постарел.