Что таят голубые глаза? (Behind Blue Eyes)

/Evanescence — Forgive me (2:59)/ До Чанёля доносились странные приглушенные звуки. С каждой секундой они слышались четче, а к Паку начинала возвращаться ясность ума. Картинка за картинкой всплывали в памяти воспоминания о том, что на них с Ситри напали, а сам Чан отключился. Сейчас он лежал на чем-то мягком. В горле царапало сухостью, и противный комок не проглатывался. Веки были такими тяжелыми, что Ёль поднял их с большим трудом. Было чуть светло. От ночника будто бы. Находился он, как оказалось, в незнакомой для него комнате. Чьей-то спальне. — Ай! Черт! Ну, я тебе еще это припомню, Мар. Какой принципиальный, тьфу! — послышалось тихое бурчание Бёновского голоса. Пак пошевелился и кое-как присел на кровати. Перед ним, в паре метров, у зеркала, сидел Бэкхён. Он был повёрнут к Чанёлю спиной и раздет по пояс. На его спине красными полосами виднелись царапины и порезы. Три сквозные раны от когтей-кинжалов того монстра были на левом плече. Они кровоточили, и Ситри пытался их перевязать. Выходило у него не очень, потому он шипел и ругался себе под нос. — Почему ты не поможешь себе при помощи магии? — прохрипел Пак. Бэк дернулся, и у него из рук выпала какая-то баночка. Он резко оглянулся. От его взгляда сердце Чанёля гулко бухнуло в груди. Бён поднялся и подошел ближе, присаживаясь на край кровати. — Ты очнулся… — облегченный выдох из уст Бэкхёна заставил Пака почувствовать себя странно. — Сколько я был без сознания? Где мы? — спросил Пак. — Несколько часов. Сейчас где-то шесть утра… Мы у меня дома, — Ситри улыбнулся измученно. — Как ты? Болит что-то? — Вроде бы нет. Голова немного кружится и пить хочу, — ответил Чанёль. — Воды? Я сейчас принесу! — сказал Ситри и подорвался с места. — Стой, — Чанёль порывисто схватил его за руку. — Не нужно. У тебя… Кровь. Бэкхён опустил взгляд на своё тело и скривился. — Вот хрень, — выдал он. — Ты не можешь себя исцелить? — спросил Ёль, отпуская его руку и позволяя отойти обратно к зеркалу. Ситри, и правда, был весь исцарапан. На груди и спине виднелось несколько длинных резаных ран. Даже его красивое лицо в некоторых местах имело ссадины. Но они были немного подсохшими. А вот раны от когтей… Ему так сильно досталось. Чанёля лишь в ногу ранили, а было так больно, что тело судорогой сводило. А он… Все терпит. Почему Бэк до сих пор в таком состоянии? Почему о нём не позаботились? — Понимаешь… Поморыши хоть и не очень сильные, но на их когтях выделяется специфический яд. Если его не вывести из организма, он отравляет силовые точки. Что-то наподобие чакр у людей… — рассказывал Бэк, пытаясь снова и снова хорошо намотать на себя бинт. — Не суть. Просто пока яд внутри тела, он приносит боль. А если пытаться колдовать в это время, то становится раз в десять больнее, — договорил Ситри и уронил моток. Тот укатился под кровать, попутно разматываясь. Ситри лишь посверлил его злым взглядом и понурил голову. — Но ты же говорил, что тебе есть кого попросить о помощи. Барабас какой-то… — говорил Пак, двигаясь к краю кровати и опуская ноги на пол. Он увидел, что на нем было лишь нижнее бельё. На бедре же виднелась аккуратная повязка. Причем боли Чан совершенно не чувствовал. — Я и попросил Марбаса. Это мой названный брат. — Тоже демон? — Пак удивился и посмотрел на Ситри. — Да. Мы вместе пришли в Бытие. Он демон болезней и исцеления. Умеет лечить что угодно и кого угодно, — Бэк слегка улыбнулся. — Тогда почему он тебя не вылечил? — возмутился Чанёль. Ему это было невдомёк. Да и появление еще одного демона неприятно взволновало. — Помимо того, что он мой брат, Мар еще и очень принципиальный и упертый баран. И людей не переносит. Он не соглашался тебя лечить. А потом поставил мне ультиматум, если лечит тебя, то меня не будет. Думал, меня это остановит. Бэкхен неумело промакивал раны ватой и морщился. Чанёлю надоело на это смотреть. Он осторожно поднялся на ноги и подошел к Бэкхёну. — Эй, ты чего встал? — воскликнул Бён. Пак молча выхватил из его рук вату и баночку со странно пахнущей жидкостью, явно не в аптеке купленной. И начал сам наносить серую жижу на пострадавшие участки. Краем глаза Чанёль заметил ошарашенное выражение лица у Бёна. Чан мысленно усмехнулся и продолжил дезинфицировать ранки. Затем взял новый моток бинта и перемотал пострадавшее плечо Ситри. Тот молчал и лишь дышал в рваном ритме. — Почему ты мне помогаешь? — наконец спросил он тихо. — А почему ты меня спас? Почему сказал помочь мне, а не дал вылечить себя?.. — спросил в ответ Чанёль. Почему этот демон поступает сейчас лучше, чем многие люди?.. Пак видел и преступников, и психопатов, которые не ценили ничьи жизни. Для которых мораль — пустой звук. И вот Ситри. Которому по праву сущности положено быть таким же, если не хуже. Но он помог Чану. Он не поступил, как эгоист, хотя ранен был многим сильнее. Он заботился о безопасности людей, когда они искали Судью. Он даже этот несчастный цветок в кабинете Пака оживил. И Чанёль смог осознать эти вещи лишь сейчас. Когда воочию увидел, что Бён не каменный. Пак огородил себя своей ненавистью и страхом и не видел в Бэке живое существо. Которому тоже бывает больно. И обидно, наверное… Да, он определенно еще не мог принять в Бэкхёне многого. Да, тот причинил Чанёлю боль. Сделал его несчастным. Ненавидеть бы его по-прежнему… Только перед глазами стояла картина самоотверженно дерущегося Ситри. За него. За Пака, черт подери. И вот теперь Ёль запутался окончательно. Смотря в черные сейчас глаза, он как никогда сильно хотел узнать, что творится в голове у этого существа. — Так почему же, Ситри? — повторил Чанёль свой вопрос. Бэкхён опустил голову. — Тогда бы ты умер, глупый… По моей вине. Я… Я чуть было не потерял тебя насовсем… Что? Бэкхён поднял руки и провел ими по голой коже Чанёля. По животу, бокам, обнимая его в итоге. О боги… Зачем это? Что он..? Пак покрылся гусиной кожей. И выдохнул, не зная, как на это вообще реагировать. А когда на груди, прямо там, где был слышен бешеный ритм сердца Ёля, он ощутил теплое дыхание, то не смог вдохнуть нормально. А потом… Потом Ситри прикоснулся там губами и замер. Чанёля бросило в жар. Его взгляд бегал по комнате, на тёмную макушку Бэка, на свои руки, которые он держал на весу. Что сейчас происходит? Как это понимать вообще? И главное… Чанёлю не противно. Не боязно. Ему волнительно до покалывания в груди. — Прости-и меня, Чанё-ёль… — протянул Бэкхён, обжигая кожу чуть слышными прикосновениями своих губ вновь и вновь. — Я опять… Опять подверг тебя опасности. Ситри наклонил голову и уперся теперь лбом в то место, которого касался губами. — Опять тебе было больно по моей вине. Я не хотел этого. Правда, не хотел, — голос сиплый, и виноватый настолько, что Чанёлю самому горько сделалось. Он решился опустить одну руку на здоровое плечо Бэка, а вторую на его голову и чуть погладить по волосам. Ситри вновь дрожал. Как тогда в подвале… — Я так испугался, что ты умрёшь на моих руках. Что я не успею… — уже шептал Бэкхён почти неслышно. — Прости. Я могу сотни раз это произнести. Только прости. Чанёль поднял взгляд к потолку и выдохнул. Вот что ему сейчас делать? Как поступить правильно? Ситри, почему ты такой? Ну почему? Чанёль все больше в тебе запутывается. И тонет. Безвозвратно, кажется… Пак отстранил Бэка от себя. Аккуратно опустился на колени, чтобы не потревожить своё бедро. Их с Бэком лица оказались на одном уровне. Глаза Ситри были чуть влажными. Плачут ли демоны? Чанёль как-нибудь спросит об этом. Но пока что… Он опустил свою ладонь на щеку Бэкхёна, чуть проведя большим пальцем по ссадине. Бэк прижмурил один глаз. — Ты в этом не виноват, — произнес Чанёль, собравшись с силами. — Именно в этом я точно не стал бы тебя обвинять. Я, может, в чем-то и слеп. Но тут тебе не за что просить прощения, слышишь? Ты жизнь мне спас, Ситри. Так в чем же тут может быть твоя вина? — Я не уберег… — произнёс Бэкхён. — А разве ты был вообще обязан? Господи, Ситри, ты так вымаливаешь каждый раз прощения. Ты… Слушаешься меня. Меня. Человека. Такое могущественное существо, как ты, которое щелчком пальцев может меня стереть с лица Земли. Скажи мне, почему ты это делаешь? Только ради того, чтобы я помог тебе с Судьёй? — Чанёль… Я не могу ответить на этот вопрос. Разреши мне не отвечать. Пожалуйста. Это знание тебе ни к чему. Поверь… Ты не хочешь этого знать, — попросил Бён и сдвинул брови «домиком». В чем же правда? Что такого страшного Бэк скрывает? — Ладно, пока можешь не говорить. Ситри облегченно выдохнул и закусил губы. Сейчас Ёль уж точно потерял здравомыслие. А как еще объяснить себе то, что он так бережно прикасался к Бэкхёну? И Чану от этого было до жути хорошо. Бэк молчал, но взгляда не отводил. Смотрел так странно. Зачаровано будто. Рот у него был приоткрыт. Дышал он через раз. И губы облизывал… Притяжение к Ситри достигло своего апогея. Чанёль пожалеет о своём поступке, наверное. Когда эта странная атмосфера уйдет. Когда Пак вновь начнет видеть в Бэкхёне демона, а не парня, от которого сердце заходится в галопе. Но сейчас так откровенно плевать. Сейчас он… Чанёль переместил свою руку на затылок Бэка и медленно начал приближаться к его лицу своим. Ситри быстро-быстро заморгал и явно хотел что-то сказать. Но Ёль уже сократил оставшееся расстояние и коснулся своими губами чуть выше губ Бэкхёна. Там, где было «маленькое отличие» от его прежних воплощений. Родинка, которую Ёль хотел поцеловать, как только заметил. Он замер так на пару секунд, а затем отодвинулся и взглянул на лицо Бэкхёна. Глаза его были прикрыты, а ресницы дрожали. Чан чуть улыбнулся и вновь приблизился к Ситри, целуя уже в губы. Чуть заметно сжал нижнюю между своих и мазнул по ней языком. Боги, как же это… Чанёль такого прежде не ощущал никогда. Даже в прошлом, с тем «немым» Бёном. Сейчас касания обжигают невидимым огнем. Пульс слышен в ушах. А руки начинают подрагивать. Ёля с ног до головы окутал трепет по отношению к Ситри. Пак вновь прервал прикосновение губ и отстранился чуть больше. Бэкхён открыл глаза. Голубые. И в них будто огоньки блуждают. Завораживающее зрелище. — Ч-чан… — проговорил на выдохе Бэк и сглотнул. Он поднял руку и медленно поднёс её к лицу Ёля, но прикоснуться не решился. Тогда Чанёль сам поймал его руку в свою и сжал. Поднес к устам и коснулся содранных костяшек. Ситри издал странный звук похожий на всхлип. А через мгновение Ёль ощутил крепкие тиски рук на шее и жар губ Бэкхёна на своих. Чанёля целовали так, как никогда прежде, наверное… Так отчаянно. Пылко. Глубоко. Чанель обхватил Бэка руками и притянул к себе максимально близко. Наклоняя при этом голову и перехватывая инициативу. Пак ощутил, как Бэкхён обхватил его талию еще и ногами. Чтобы уж совсем близко. Рядом. В волосах Чанёля блуждали пальцы Ситри, перебирая их и посылая по спине новые отряды мурашек. Блаженство… Чанёль терял голову. Но не жалел сейчас ни капельки. /Liam Espinosa — Within my heart (3:47)/ Из пьянящей бездны, в которую они падали, их выдернул рингтон пакового мобильника. Чанёль дернулся и отшатнулся. Ну вот, во взгляде полное непонимание и сожаление, кажется. Зачем Ситри ему только поддался? Чтобы чувствовать в итоге одну лишь горечь? Чанёль поднялся и, обнаружив телефон на тумбе, поднял трубку. — Слушаю, — произнес он и отвел телефон в сторону, кривя лицо. — Крис, не ори! Какого хрена вообще? Раннее утро! — возмутился Ёль на собеседника. Но вдруг поменялся в лице, стал серьёзным и обеспокоенно взглянул на Ситри. — Да, я все понял. Скоро буду. Пак положил трубку и оглянулся по сторонам. — Где моя одежда? — спросил он. Прекрасно. С места в карьер. И ни слова о том, что только что делал с Бэкхёном. У Ситри голова разрывается от вопросов и желания знать, что хотел сказать Чанёль этими действиями, а он… Хотя Ситри его понимал. Он сам был в растерянности. Губы еще приятно ныли от долгого поцелуя, а с кожи не ушло ощущение чужих прикосновений. — Бён! Где моя одежда, я спрашиваю? — повторил Чанёль громче. — Она в ванной… Я сейчас принесу, — произнес Бэк и поковылял прочь из спальни. Дойдя до нужной комнаты, он вошел и закрыл за собой дверь, опираясь на неё. — Дьявол… Дьявол! — выкрикнул Бэкхён и с силой стукнулся затылком о деревянную дверь позади. По голове волной прошлась тупая боль, добавляя неприятных ощущений в теле. Яд сводил все внутри спазмами. Раны ныли. Но было терпимо. Особенно если сравнить с пылающим пламенем в груди. Вот там действительно болело. Ныло и тянуло. Зачем Чанёль так поступил? Что на него нашло? К чему это было вообще?.. Да и Бэкхён тоже хорош. Первый полез к нему же. Просто всё внутри содрогалось от ужаса при мысли, что Чанёль мог умереть. Нет, Ситри не забывал, что люди смертны и так. Но отбрасывал эту мысль на закоулки сознания. До тех пор, пока не столкнулся с этим фактом нос к носу. Он чуть с ума не сошел. Бэкхён винил себя в том, что Ёль пострадал. Ведь эти низшие не нападают на демонов высокого ранга без приказа. Это была еще одна засада для Ситри, а попался в нее и Чан. Он понятия не имел, что ему скажет Чанёль, когда очнется. Думал, что тот прогонит его из своей жизни уже навсегда. И это было бы правильно. Вот только… Чанёль стал ветром под крыльями Ситри. Даже просто воспоминания про Ёля поддерживали Бэкхёна. Пак так глубоко пробрался в сердце Бэка, что выжечь его теперь можно было лишь вместе с самим глупым органом. Ситри готов за Чанёля костьми лечь. Защищать и сражаться за своего человека до последнего. Но если Чан прогонит Ситри… Это сломает его. Но куда хуже было бы позволить Чанёлю умереть. Еще и Мар до кучи закатил свою сцену негодования и ушел куда-то, зло сверкнув глазами. Благо, хоть вылечил Ёля. На себя Ситри плевал с высокой колокольни. Перетерпит. Не впервой. Бэкхён двинулся вперед, открыл сушилку и вытащил вещи Чанёля. Кровавые пятна ожидаемо не вывелись. На штанах дыры, да и мятое все. Не пойдет же он так на работу? К слову, что там такого произошло? Надо бы спросить. Но смотреть сейчас на Чанёля… После того, как… Соберись, Ситри! Воспринимай это, как счастливую случайность. Чанёль просто поддался ситуации? Скорее всего, так. Соблазнился демоном. Поддался врожденному обаянию… Так оно и было. Не стоит строить воздушных замков. Бён Бэкхён для Чанёля монстр, которого он просто… Терпит. Бэкхён сделал глубокий вдох и зажмурился. — Надо идти… — выдохнул он. Бэкхён вернулся в свою комнату и обнаружил Пака на кровати. Он размотал бинт и рассматривал три ровных шрама на ноге. — Это как?.. — спросил он удивленным тоном. — Я же говорил, Мар лечит все, что угодно, и очень быстро. Шрамы, правда, из вредности оставил, гаденыш, — ответил Бэкхён и подошел ближе. — Вот. Только они не в лучшем состоянии, — Бён протянул одежду Чанёлю. Тот взял её и критически осмотрел. — Да уж, придется заехать домой. — Да. К слову, почему Крис звонил так рано? — спросил Бэк. — Новая жертва похищения. Ребенок десяти лет в этот раз. Есть возможность расследовать по свежим следам, — объяснял Чанёль, попутно одеваясь. — О… Я тогда тоже переоденусь, — сказал Ситри и подошел к шкафу. — Не стоит, — твердо сказал Пак. — Что? Почему? Я же не поеду в участок в таком виде… — непонимающе произнес Бэк. — Ты никуда и не едешь. Ближайшие дни ты не появляешься в отделе, — сказал Пак. — Это еще почему? — возмутился Бэкхён, стараясь скрыть свою горечь. Ничуточки Чанёль не поменял своего отношения. Что и требовалось доказать… Пак прекратил застегивать пуговицы и поднял свой взгляд на Бэкхёна. Вздохнул и подошел ближе. — Да ты посмотри на себя, дурачок… — вздохнул Пак снисходительно. — Ты должен позаботиться о ранах и вылечиться, — разъяснил он и чуть улыбнулся. Ох… Так вот о чем он… Чанёлю вовсе не хотелось просто избегать с ним контакта? Бэкхён с трудом сдержал улыбку. Только вот. — Мне этого не нужно. Мой организм выносливее, чем человеческий, во много раз. Я могу пригодиться на месте преступления. Я же обещал помогать, Чанёль… — произнес Бен, невольно любуясь родным лицом. Ужасная бледность прошла. Чанёль теперь в порядке. — Мне не нравится это. Отдых был бы тебе полезнее, — стоял Пак на своём. Ситри не выдержал и усмехнулся, прикрывая рот рукой. — Есть подозрение, что я все-таки лучше знаю свои возможности, Чан, — ответил Ситри. — Но мне приятно твоё беспокойство. Очень. Чанель прокряхтел что-то невнятное и отвел взгляд. — Не надумай себе ничего лишнего, я просто пытаюсь быть благодарным за спасение, — пробурчал он. — Тогда это тоже была просто благодарность? — спросил Бэк и провел рукой по повязке. — Именно. — А после ты тоже просто меня так благодарил? — произнёс Бэкхён с долькой лукавства и коснулся пальцами своих губ. Чанёль возмущенно выдохнул и нахмурился. — Ладно, поехали! Если тебе будет хуже, пеняй на себя. Собирайся, а я пойду, поищу кухню, — протараторил Ёль в ответ. — Пить все еще хочу. Он подхватил свой телефон и пиджак с кровати и торопливо ретировался за дверь, заставляя Бэкхёна весело улыбаться. Смешной. Дарит такое тепло. Когда не испепеляет презрительным взглядом, конечно… Улыбка Бэкхёна погасла. Чего уж тут, даже если это была просто такая своеобразная благодарность, Ситри грех жаловаться. И сожалеть ни о чем нельзя. Пускай Ёль не полюбит его никогда… У Бэкхёна есть драгоценные воспоминания, которые он будет бережно хранить в своей памяти. И любить Чанёля. До окончания веков. /Plumb — Cut (4:04)/ Из-за того, что Чанёлю было нужно время чтобы привести себя в порядок, они с Бэкхёном поехали уже не в участок, а прямо на место происшествия. И они опять молчали. Бэкхён не знал, с чего начать и что можно сказать. А Чанёль был слишком задумчив и постоянно хмурил брови. Ситри больше не чувствовал Чанёля. Ни его истинных эмоций, ни желаний. Бэкхён так устал от этого подвешенного состояния. Вот Чанёль его великодушно терпит в своём окружении. Тут целует так, что голова кругом. А потом ведет себя как прежде. И, кажется, сделай Ситри хоть одну ошибку, Пак с радостью от него избавится. Пинками выставит прочь из своей жизни. Если честно, Ситри очень боится такого исхода. Три раза судьба сводила их. Четвертого не будет. Бэкхён уверен. Но ему не оставалось ничего, кроме как болезненно вздыхать и прятать все дурацкие мысли в себя поглубже. Сейчас его задача помочь Паку всем, чем только сможет. Если будет нужно применять магию, его не остановит даже жуткая боль от яда. Ситри готов на все. Они приехали в район Букчон. Узенькие улицы и домики с черепичными крышами вызывали в Бэкхёне ностальгические воспоминания о прошлом. Ситри нравилось то время. Возле нужного им двора стояли две полицейские машины. У ворот толпились посторонние. Чанель жестом велел идти за ним и растолкал несколько человек с невозмутимым видом. Бэк на всякий случай сосредоточился на аурах собравшихся людей. Если среди них есть кто-то, относящийся к происшествию, это будет заметно. Но нет. Смешанные эмоции непонимания происходящего и праздное любопытство. — Детектив Пак Чанёль, а это Бён Бэкхён, стажер, — произнес Ёль на входе и продемонстрировал удостоверение полицейскому. Тот отдал честь и пропустил их внутрь. Красивый дворик был весь в растениях. То тут, то там стояли каменные фигурки мелких божков и мифических существ. По территории сновали разные люди, все осматривая и проверяя. Из дома вышел хмурый Ифань. Заметив их, он махнул рукой и приблизился. — Что-то ты долго… Но то, что стажера прихватил, это хорошо, ему полезно, — произнес Ву без приветствий. — Как обстоят дела? — спросил Чан. — Да как. Все по старой схеме. Вечером лег пацанёнок, на утро не нашли. Вещи все на месте. В пижаме явно бы не ушел. Мать в истерике, отец в трансе, — ответил Крис и кивком показал, куда идти. — Соседи утверждают, что семья хорошая, что мальчик не мог сам уйти или сбежать. Мол, послушный и прилежный, — продолжил Фань. — Часто в голове таких детей хрен знает, какие мысли ворочаются, — изрек Пак и, разувшись, вошел в дом следом за Ифанем. Ситри молча шел за ними. Его что-то тревожило, но понять, что именно, не мог. — Не знаю, напарник, у ворот стоит камера, запись просмотрели от и до, ничего подозрительного. Был вариант сигануть через забор. На улице установлено несколько камер, но запись сможем просмотреть только в участке. Вот, собственно, это его комната, — сказал Крис и указал рукой на раздвижную дверь. Пак вошел первым, Ву пропустил вперед Бэка и тоже вошел. Обычная комната. Кровать, шкаф, стол. Плакаты, игрушки и всякие побрякушки. Тут тоже работали специалисты — снимали отпечатки, фотографировали. В углу на стуле сидела заплаканная женщина с плюшевой черепахой в руках. Она смотрела куда-то в пустоту и медленно роняла слезы. Аура несчастья пропитала её насквозь. Да уж. Люди дорожат своими чадами. Потерять их — большое горе. Ситри подошел к женщине и присел перед ней на корточки. — Здравствуйте, — произнес он тихонько. Женщина дернулась и сфокусировала уже осознанный взгляд на Бёне. — Что вы еще хотите… Я все уже рассказала другим полицейским, — с трудом прохрипела она. — Я знаю. Потому не прошу вас пересказывать ничего. Я просто… Заметил у вас в руках эту черепашку… Она красивая, это вашего сына? — спросил Бэк. — О-ох, да… Джун жутко любил эту игрушку. Часто он засыпал с ней в обнимку. Утверждал всегда, что этот плюшевый зверь защищает его от плохих сновидений. Я только посмеивалась всегда над этим. А сегодня утром… — лицо женщины искривилось в болезненной гримасе, и она прижала рот к руке, заглушая всхлипы. Ситри взял женщину за руку и погладил с желанием успокоить. Помимо этого, он добавил в прикосновение немного магии, чтобы женщина не страдала так. Слезы делу не помогут. Где-то в спине прошелся болезненный разряд, и Бэку пришлось даже опуститься на колено, чтобы удержать равновесие. Черт, это все-таки больно… — Тише, не нужно, — проговорил он. — А можно мне посмотреть на черепаху ближе? Женщина кивнула и протянула игрушку. Бэкхён взял её в руки и осмотрел. Поднес к лицу, чтобы сильнее рассмотреть одну деталь, и тут почувствовал странный запах. Он принюхался и с удивлением отметил аромат прелых листьев грецкого ореха. Но ведь это растение в Южной Корее не растет, откуда?.. Постойте-ка… Это же… Ситри выдохнул и осмотрелся. Он вернул игрушку женщине, поднялся и подошел к Паку. Тот рассматривал какие-то бумаги. — Чанёль, — Бэк поманил его пальцем к себе. Тот вначале нахмурился, но в итоге наклонился. Бэкхён приблизился к его уху и зашептал. — Сможешь сделать так, чтобы в комнате мы остались вдвоём? Пак непонимающе поднял бровь, но ничего не сказал. Подошел к Крису, что-то сказал тому, и Ифань ненавязчиво выпроводил всех за дверь, а мать пропавшего вывел сам, поддерживая за плечи. — Итак, зачем нужно было выпроваживать всех людей? — спросил Пак. Ситри прошел мимо Чанёля и присел у кровати. Он наклонился к подушке и втянул воздух. Опять горьковатый запах. — Что ты делаешь? — непонимающе спросил Чанёль. Но Бэкхён принюхивался к окружению и пытался найти то, что источало самый сильный аромат. Листьями ореха пахло и окно. — С тобой все нормально? — проговорил Чан, когда Ситри стал нюхать пол у кровати. — Обычно я прекрасно различаю запахи, но этот очень слабый даже для меня. — Какой еще запах? О чем ты? — не понимал Пак. — Игрушка, кровать, пространство вокруг нее, все пахнет прелыми листьями грецкого ореха. А он тут расти не может. К тому же… — Ситри заглянул за шкаф и заметил какой-то предмет. — Можешь мне помочь, я не дотянусь. Чанёль подошел и, одарив Ситри подозрительным взглядом, посмотрел туда, куда указывал Бэк. Пак присел и просунул в щель руку. Поднялся и продемонстрировал Бэкхёну свою находку. Ловец снов. Бён взял его в руку и осмотрел. Ветки лозы были оплетены ниточками. Однако нити были порваны, и магический узор нарушен. По бокам свисало два камня. Фиолетовый аметист и черный кристалл мориона. Черт побери, догадка Бэкхёна таки правдива… — Чанёль… У остальных пропавших в комнатах были ловцы снов? — спросил Бэк. — Да я не знаю даже, надо на фото смотреть. Это важно, что ли? — Знаешь, почему вы не можете найти ни следов похитителей, ни исчезнувших людей? — спросил Бэкхён. — Почему? — Потому что забирают их не другие люди, а демоны… Пак неверяще распахнул глаза и отрицательно помахал головой. — Нет… Быть того не может… Скажи, что это розыгрыш. Ситри… Я не верю этому… — проговорил сдавленно Чанёль. — Я все еще не могу тебе врать, Ёль, — с сожалением произнес Бэк. — Но все это очень странно. Начиная с горгулий, что привели к нашей второй встрече. Поморыши… Теперь вот Кошмары, — проговорил Бэкхён. Пак прикрыл глаза и опустился на рядом стоящий стул. — Как ты узнал? — Запах. Горьковатые прелые листья. Или что-то схожее. Демоны кошмаров им обладают. Но они почти никогда не выходят в Бытие из своей плоскости. К тому же, для этого нужен проход. Смотри, — Ситри показал ловец, — этот предмет должен удерживать плохие сны, но сеть порвана, потому что не способна удержать целого демона. Аметист истончает грань с миром снов, но только для приятных грёз, однако, этот морион изменил его полярность, и аметист стал притягивать кошмары. Ситри взглянул на Пака и понял, что тот не слушал всю его лекцию. Он прикусил щёку изнутри и кинул ловец снов на кровать. — Короче говоря. Мальчишку похитил низший демон… — произнес Бэк. — К такому меня жизнь не готовила… — проговорил Чан и прикрыл глаза. — Зачем им люди? Куда они их подевали? — Я не знаю этого… Увы. Но низшие демоны обычно не суют носы из своих нор. Мелко пакостят иногда… Только вот сейчас они начали нападать целенаправленно на меня, высшего демона. А теперь вот еще и на людей, что само собой немыслимо, — рассуждал Бэкхён и сжимал виски, пытаясь и самому понять происходящее. — Разве что ими кто-то управляет. Но низшие живут сами по себе, и командовать ими задача не из легких, да и бессмысленна сама по себе. Но кто-то очень сильный нашел и способ, и применение. Ситри посмотрел на Пака, который сидел, обхватив голову руками. Бэк приблизился к нему сильнее и протянул руку. — Эй… — прикосновение к колену вывело Чанёля из транса. Он посмотрел на Бэка. Глаза Ёля были потухшими. — Почему это опять происходит? Это наказание мне за что-то? Опять демоны… Вселенная решила, что тебя одного мало на мою голову? — спросил Чан. — Да, я представитель того же мира, но я на твоей стороне. Я сделаю все, чтобы помочь. Ты веришь мне, Ёль? — спросил Бэкхён, всматриваясь в любимые глаза. Чанель прикусил губу и отвел взгляд. — Верю… Хрен с тобой, Ситри, я верю тебе, — твердо произнес Ёль. — Если ты можешь, помоги спасти этих людей, я прошу тебя. Потому что… Я не справлюсь один со всем этим. Бэкхён поднялся на ноги и протянул Чанёлю руку. — Ты не один, Чанёль, — Бэкхён мягко улыбнулся, все еще держа руку на весу. Ёль перехватил её в свою и тоже поднялся на ноги. В его взгляд вернулась решительность и стремление. — Тогда надерем им задницы вместе!