Святая ложь

— Надеюсь, что в этот раз меня не ждут сюрпризы типа красного сока в интимных местах, предназначенного для устрашения неосторожного самца? — Нет, милый. Разве что всамделишная кровь. Она ведь не устрашит тебя? — Постараемся сделать так, чтобы хотя бы количество не было устрашающим. — А главное — в этот раз никаких толп свидетелей. В этом деле они ни к чему. — Ты совершенно права. *** Космический корабль, созданный по образцу Гай-до, унёс детей Земли прочь от неприветливой планеты и уже достиг зоны Земли. Когда после сеанса состоявшейся близости к Алисе вернулась способность думать, она вспомнила одну очень заинтриговавшую её вещь. И, преодолев искушение не отвлекаться от обмена посткоитальными ласками и нежностями, через пару минут Алиса спросила: — Пашенька, ты не объяснишь мне, как так получилось, что так вовремя и солнце выглядывало, и ливень лил и прекращался? Словно в самом деле по твоему приказу. — Охота тебе сейчас думать о глобальном в такой момент? — Нет, ну если ты хочешь отложить… — Нет, я хочу удовлетворить твой интерес, раз уж тебе так хочется. Получалось так вовремя, потому что в самом по моему приказу. — Не поняла, — Алиса аж приподнялась от удивления, но Паша тут же вернул её к себе на грудь, не желая терять ощущения близости с ней. А затем сказал: — Алис, ну тебе ли не знать, на что способны люди. — Что-то я не помню, чтобы люди вызывали ливень одним желанием. — А я не говорю, что все это умеют. Но у нас-то есть такие знакомые. И один из них меня научил. — Эмальчик? — Он самый. Величайший катастрофист. — Секундочку. Он только угадывал катастрофы и вообще явления природы. Но он их не вызывал. — Верно. Но я тут немного поэкспериментировал — и оказалось, что вызывать тоже можно научиться. Особенно если очень надо. Как в этот раз. — То есть ты превзошёл своего учителя? — Вроде того. — Интересно… Значит, ты у нас теперь человек-катастрофа? — А разве я не был таким человеком всегда? — Не знаю… Ты всегда был человеком-светом. Вот это точно. Но всё равно… твои новые способности меня немного пугают. — Разве ты не убедилась, что меня тебе бояться не надо? — Убедилась. Но я и раньше это знала. — Раньше ты не знала, а только догадывалась. А вот теперь знаешь. — Знаю, знаю. Ты так бережен со мной, что даже не не довёл себя до эякуляции. — Ну, милая моя, в этот раз я и не мог. — Мог. Я же говорила тебе, что всё нормально. — А мне показалось, что тебе пока не очень комфортно. И что ты просишь продолжать только потому, что решила во что бы то ни стало дать мне полноценный акт. После этого недавнего инцидента, который вызвал в тебе страх, что нам помешают это сделать. И желание поскорее таки сделать, пока есть возможность. — Ну да, всё это тоже имело место. И всё же ты мог ещё немного задержаться во мне. Честное слово — я бы выдержала. — Мне не надо, чтобы ты «выдерживала»». — А чего же тебе надобно? — Мне надо, чтобы ты… наслаждалась. А если мне ясно, что ты пока испытываешь что угодно, но не наслаждение, но мне неинтересно. — А я и наслаждалась тоже. Честное слово. — Извини, но сейчас я тебе не верю. Ты была похожа скорее на раненое животное. — Ну ладно, ты прав в том, что физически мне в самом деле было не слишком удобно. Но духовное наслаждение я точно испытывала. От близости с любимым и от того, что она случилась вопреки намерению некоторых нас разлучить. — Ты не преувеличиваешь насчёт наслаждения? — Ничуть. Мне показалось, что я даже кончить могу в любой момент. — А я не дал тебе такого шанса, прекратив акт и покинув твоё гостеприимное лоно раньше времени. — В общем-то, да. — Женщины — удивительные существа. Раз способны радоваться вопреки боли. — Что поделаешь — нам и рожать иногда больно. Хотя некоторые и уверяют, что испытывают оргазм при родах. К тому же боль в этот раз незначительная временная, а наслаждений впереди десятилетия. Можно немного и потерпеть. — Но я усугублять эту проблему лишними шевелениями не имел ни малейшего желания. — Я понимаю, что ты хотел как лучше. Но мне было бы приятно, если бы ты эякулировал в меня. Скорее всего, в этот момент я точно кончила бы. Состояние и так было уже таким, словно вот-вот станет очень-очень приятно. И главное — сам факт эякуляции. — Ладно, обещаю, что в следующий раз попробуем. — Спасибо. А то очень уж хочется ощутить в себе твою сперму. — Ты уверена, что ощутишь её? — Вот и узнаю. В любом случае буду знать, что она во мне. — Она всё равно вытечет обратно. — Ты нарочно дразнишь меня? Я знаю, что часть вытечет. Но только часть. А часть наоборот просочится через цервикальный канал шейки в матку. — А вот это для нас пока рано. Позрей ещё немного, чтобы можно было рожать совсем легко. — Только накануне овуляции рано. — Нет, вообще в первой половине цикла. — Ну хорошо, во всей первой половине. Но во второй-то точно можно. — Если у тебя стабильный цикл. — Нормальный. В конце концов можно и тест на овуляцию сделать — и потом смело после пика принимать твою сперму. — А если тест даст искажённый результат? — Паша, чего ты добиваешься? Чтобы мне показалось, что ты уже не хочешь секса со мной? — Да что ты такое говоришь-то. Сама же видишь, как себя ведёт мой член, когда мы вместе. — К твоему члену-то у меня нет вопросов. Но твоё мнение как будто отличается от мнения твоего члена. — Нет, не отличается. Просто членом управляется подкорка. А моё сознание управляется префронтальной корой. И заметь — очень развитой. — Да заметила уже. — Это сарказм? Намёк на мою несдержанность в прошлый раз? — Нет-нет, наоборот. Я хотела сказать, что ты очень сдержан. — Уж не разочарована ли ты? — Нет, что ты. Хотя… — Что? — Может быть, мне и понравилось бы, если бы ты был иногда несдержанным. — Алиса, лучше не надо. — Почему? — Не уверен, что это было бы хорошо для тебя. И что тебе понравилось бы. — А давай узнаем. Что гадать-то? — Посмотрим. Разве что позже. Сильно позже. — А помнишь, что мы сказали перед толпой? Что мы иногда практикуем ролевые игры с сопротивлением. — Помню. — Ну вот. А можно в самом деле попробовать. — Не уверен, что у нас получится. — Почему? — Если ты будешь достоверно изображать несогласие, то я не смогу в такое играть. — Судя по твоей настойчивости в тот раз, который увидел их ясновидящий, ты сможешь. — Ох, Алиса. Не сыпь соль… Тот раз был исключением. И после него я тем более не смогу. — Ну хорошо. А если я буду изображать несогласие не очень достоверно? А явно давая понять, что я не против и всего лишь в шутку притворяюсь ради твоего возбуждения? — Тогда может и получится. И, кстати, как тебе удалось так гладко и убедительно сочинять и врать на площади? Ты же не выносишь врать. — Очень просто. Я сильно за тебя перепугалась. И имела полное право врать. Тем более что я и не врала почти. — Разве? Ты сказала людям, что мы играли. Хотя на самом деле мы не играли. — Это наше личное дело, которое никого не касается, кроме нас. Хоть мы и не играли, но я же не была против продолжения близости на самом деле. — А мне показалось, что была. — Я временно была против. Только потому, что растерялась из-за непривычных ощущений. …А потом уже не была против. Но ты к тому времени уже остановился. — А я-то и не знал, что можно продолжить. — Да, надо было сказать тебе. Но мне было стыдно, что я остановила тебя. И вообще… — Нашла чего стыдиться. Я вообще-то был бы счастлив, если бы ты сказала — ладно, давай продолжим. — Я постеснялась. И чтобы ты знал — даже если бы ты не остановился — я всё равно не была бы на тебя в обиде. — А вдруг была бы? — Не была бы. Теперь я точно это знаю, после состоявшего акта. — Ну знаешь. У меня миелофона нет. А рисковать твоим доверием у меня нет ни малейшего желания. Это могло бы сделать твоё тело деревянным, неподатливым, неприветливым, неотзывчивым. А мне надо, чтобы оно было мягоньким и податливым. Как сейчас. И напрягалось разве что от возбуждения. Как сейчас. Я хочу, чтобы ты и твоё тело принимали меня благодарно и доверчиво. Тогда и войти легко, и влагалище впускает, и смазки много. — Как сейчас? — Секунду… Да, именно как сейчас. — Ты помнишь, что обещал? — Конечно. Жадничать не стану. Бери, сколько хочешь. Считай, что вся моя сперма принадлежит тебе.